Иллюстрация: «Искушение Иисуса Христа дьяволом». Софи: Адам и Иисус Христос.
«Искушение Иисуса Христа в пустыне»
(Антропологические аспекты аскетики Евангелия)
IV. 5. Три искушения сатаны.
Не утихают, со времён язычества, дискуссии о том, что есть человек? Как соотносятся между собой душа и тело? Что такое дух? Какова человеческая природа: двухчастна или трёхчастна? Христианское богословие современности, полемизируя с новой философией, вернувшейся к античным истокам, активно участвует в этих дискуссиях, пытаясь, большей частью, говорить с философией её философским языком, теряя, при этом, многие сокровища библейского воззрения на человека.
Исследуя рассматриваемый нами евангельский эпизод, мы можем, вполне, думаю, доказательно и очевидно, для непредвзятого исследователя, знакомого с историей вопроса, выявить все те особенности библейской мысли о человеке, которые постепенно потерялись на том длительном и трудном пути воцерковления философии, которым пошло, и идёт до сих пор, богословие.
Конечно же, невозможно забывать о том, что само богословие появилось как результат встречи философии с библейским Откровением. Но невозможно и не видеть того, что тот стиль или метод, который сложился во взаимоотношениях философии и Ветхого Завета, не совсем пригоден, а честнее сказать, совершенно не пригоден, для взаимного общения философии с Откровением Нового Завета.
То новое, что принесли в философское осмысление Откровения Евангелия апостолы и Великие святые отцы эпохи Вселенских соборов, образовав Предание Церкви, оказалось не совсем по зубам невеликим, и несвятым богословам и философам. И они, постепенно и незаметно, для себя и для подавляющей части богословствующего церковного народа, свернули на путь ветхозаветной религиозной философии, предпочитающей не осложнять процесс своего познания Общением с живым Иисусом Христом. Он более удобен, для человеческой ветхости, в виде умозрительного образа, пусть даже запечатлённого на каком-либо материале, с помощью какой-либо изобразительной техники. Такой, не мешающий религиозно мыслить образ, ей наиболее приемлем. И даёт ей, она в этом уверена, полное право называться христианской философией или даже христианским богословием.[25]
[25] Богословие, если мы хотим воспринимать его как онтологическое явление, в евангельском смысле, не может быть отделено от богославия, то есть молитвы, и «духовной жизни» как таковой - истинной, евангельской духовной жизни.
Но если искренне обратиться к Евангелию, то в нём можно найти такие моменты, которые не оставляют камня на камне от самодовольного благополучия «ветхого богословия» и «ветхого религиозного философствования». Перед нами - один из таких евангельских эпизодов (Лк. 4,3-13). Три искушения предлагает Иисусу диавол. Почему именно три и именно в этой последовательности? Разве есть место случайности в боговдохновенном тексте? Что эти искушения означают, что скрывается за этими библейско-новозаветными символами?