Какой ты была раньше?
Большая Птица смотрит тепло, предано и пьяно. Кружит вокруг, не бахвалясь, но красуясь опереньем, роскошными, острыми чёрными перьями.
Чего-то неясно хочется.
Темнота мягко опутывает, заглушая звуки Той стороны. Ночь, когда граница истончается, натягиваясь и звеня тетивой лука. Ночь, которую запомнят.
Моргает свет.
Старшая мягко объясняет Жуку, что ему, фамильяру, не быть с Человеком. Жук зол и, кажется, смущён.
Дом поёт.
Большая Птица заходится трелью тоже. Живой, настоящей, немного терпкой. И очень приятной.
Протянуть руку, обтянутой кожаной перчаткой, почему-то хочется. Но что-то древнее, мудрое внутри, тоже неясное, одёргивает. И говорит убрать руку.
Старшая хмурится.
Она не делает ни того, ни другого.
Сегодня твоя первая Ночь в Кругу, тебе многое позволено и потому я скажу – Птица хочет быть твоим фамильяром, но ты выглядишь сильно старше своих лет с оберегами. Он не знал, что ты…
слишком мала, чтобы принимать участие в Игре, не то, чтобы иметь фамильяра.
Большая Птица поджимает когти несколько раз, разминает крылья, но смотрит странно. Внутри него что-то ломается и трещит так, что её накрывает волной шума.
Почему никто этого не слышит?
Птица улетает.
Вечером она находит потерянный оберег с выгравированным пером и зовёт Старшую.
Отдашь ему на Зажжении.
Я плохо помню последние три года.
На Зажжении всегда устраивают Пир, отмечая выживших. Шум и гвалт знаменует начало Ночи, когда все вместе. Ночи, когда многое позволено.
И не только ей.
Светлая комната встречает тишиной, обилием трав, горшков и долгожданной прохладой.
И Большой Птицей, обрадованным возвращённым оберегом.
Опирается на дерево, давая время для чего-то. Того, что она не знает, но ждёт.
Большая Птица садится на пол, преклоняя колени и благодарит.
Жарко, радостно, с смешинкой. Напористо предлагая подарок. Серебренную каплю. В ухо.
Всё слишком напоминает Ритуал Договора.
Много отказывается, но сдаётся после поддержки Старшей.
Старшая тоже Крылатая.
Та предсказывает ей ухажёра. Комок непровареных отваров застревает в горле. Ухажёра Человека, что позволено.
Вздох.
Птица скоро будет с Лисой.
И это не так уж и плохо, пусть грудину и щиплет.
Выдох.
Есть только обрывки воспоминаний.
Каплю она исправно носит, пока не теряет. Не специально, просто пока не умеет хранить такие подарки.
Она не помнит, когда видела Птицу в последний раз. Видела по-настоящему его.
И ей действительно спокойно. Человеком легко забыться.
У меня действительно была очень насыщенная жизнь за эти три года.
Торги изначально казались странной затеей, в которой никто участвовать не собирался.
Много фальши, чужих и, в частности, человечьих интересов, а ещё стычек. Совершенно необязательных, но кому-то просто необходимых.
Собраться нужно было давно. Встречаются все на Торгах.
Большая Птица замечает, что она выросла. Старшая усмехается.
Что-то внутри вздрагивает от воспоминаний.
Нежность к Птице и Лисе, заведших собственных домашненных духов, разрастается с каждой минут.
Она сбегает к ним и Крольчихе от шума Чужих и просто пьяных.
Уютно.
В голове проносится воспоминания о Людях, Шамане, Змее, что были и есть в её жизни. И о Птице. Это заставляет насторожиться, сделать зарубку на оберёг.
Она понимает всё Ночью после четырёхдневных Торгов и много плачет. Внутри всё содрогается, сжимается, но из горла выдавливается лишь хриплое, протяжное сипение.
Большая Птица больше не смотрит.
Сейчас ей почти уже можно заключить Договор с фамильяром.
Она любит Котов, их самодостаточность, уважение и тактильность, скрывающую нежность. Очарована Псами, громкими и преданными, такими, что перегрызут глотку любому. Опасается Змей, слишком холодных, изучающих и очевидно заинтересованных.
Она может заключить Договор с любым.
Но она действительно хотела быть Птицей.