Мы приехали домой и поднялись в квартиру. Саша с ребёнком на руках зашёл в нашу спальню и положил сына на большую кровать. Даша очень постаралась, к выписке она привезла всё необходимое, достала даже конверт голубого цвета, пелёнки и распашонки, шапочки и даже купила соску, которую малыш тут же язычком вытолкнул изо рта и так больше её в рот не взял. Когда я зашла в зал, то была приятно удивлена, на весь зал был накрыт стол. Саша из своей квартиры принес добавочный стол и стулья. Я посмотрела на Дашу, она улыбнулась.
- Сюрприз! Сегодня вечером придут гости. С Сашиной работы, его сослуживцы и друзья, хотят поздравить с рождением сына. Несколько человек придут и со школы, в основном учителя и завуч, я сообщила им, что ты родила. Директор уехала в отпуск. А ещё, мы с девочками, генеральную уборку сделали. Видишь, как всё блестит от чистоты, - сказала Даша.
- Как хорошо, надо же, и люстры помыли, и окна. И даже занавески постирали, какие же вы у меня молодцы, девочки! А гости - это всегда радость, пусть приходят. Как же вы постарались, мои родные. Спасибо Вам. Так красиво стол накрыли, - ответила я.
На столе, в вазе стояли цветы и в плоской, медной, с красивым орнаментом вазе, стояли фрукты, большая редкость для Ленинграда. В салатницах были салаты, на продолговатых тарелках разложены нарезанный сыр, колбаса и ветчина, в специальных глубоких кабаретницах положены соленья, отдельно, селёдка, с отваренной и порезанной дольками картошкой и покрытая сверху нарезанным кольцами луком. Шампанское, вино и соки с лимонадом. Фужеры и бокалы, из горного хрусталя. Эту посуду, долгие годы собирала свекровь Анны, с любовью берегла её.
Редко, но бывало, я заходила в церковь и ставила три свечи за её упокой, за упокой её мужа и сына, бывшего мужа Анны.
- Это наши мужчины постарались, купили всё что нужно, а мы с девочками только готовили салаты и горячее, и накрыли на стол, - сказала Даша.
Наш разговор прервал Саша.
- Мой сыночек плачет, он наверное есть хочет, или мокрый. Лидочка, иди к нему, - испуганно сказал он.
Мы с Дашей рассмеялись.
- Привыкай, дорогой, дети часто плачут. Ладно, Дашунь, я посмотрю, что там, - уходя в спальню, сказала я.
Я накормили сына и перепеленала, показывая Гульнаре и Кате, как это нужно делать.
- Какой же он хорошенький! Беленький такой, на Александра Фёдоровича так похож, просто вылитый он! Сладенькие ручки и ножки, - умильно говорила Катя.
- Ой, смотрите, он улыбается! - радостно воскликнула Гульнара.
- Учитесь, девочки, Вы тоже в скором времени станете мамами, вам в жизни пригодится, - сказала я.
- А можно его на руках подержать? - спросила Катя.
- Можно, родная, но недолго. Не хочу его к рукам приучать. И ни в коем случае не качайте его. Беспокойный будет, - сказала я, передавая сына Кате.
- Дай и я подержу, дай и мне, - протянув руки, сказала Гульнара.
- Ну-ка, дайте и мне на него посмотреть, - войдя в комнату, сказал Паша, с широкой улыбкой на лице.
Гульнара дала ему братика, Паша пристально посмотрел на малыша.
- Я тоже хочу такого сына, какой же он хорошенький, - почему-то тихо, сказала Паша, словно боялся испугать ребёнка.
От его слов, Гульнара смутилась и стыдливо опустила голову.
- Всё, дети, положи его, Паша, пусть спит. Нечего его баловать и к рукам приучать, - сказала я.
Олежек был на удивление спокойным ребёнком. Он уснул сразу, как только его положили на большую кровать. Мы вышли на кухню, чтобы немного поесть, ведь гости придут вечером, не сидеть же весь день голодными. Даша успела накрыть на стол.
- Я немного жаркого приготовила, вечером плов сделаем, хочу удивить гостей. Саша соленья принёс, квашеную капусту, огурцы и бурые помидоры с рынка, жаль, нет огурцов и помидоры мы не нашли, можно было ачучук к плову сделать, - сказала Даша.
Кажется, с хлопотами, мы все проголодались, поэтому с аппетитом поели жаркое, быстро убрались на кухне и принялись за заготовку для плова. Плов мы с Дашей решили делать сами.
- Ты только помоги воды налить, а то я вечно переливаю или не доливаю, оттого и рис, то переваривается, то наоборот, сырым получается, - сказала Даша.
- Не переживай, вместе мы справимся. Только лук не пережарь, не люблю слишком тёмный плов, - сказала я, когда Даша бросила нарезанный лук в раскалённое масло.
В общем, мы всё пережарили, посолили по вкусу и налили воды.
- Убавь огонь, пусть кипит. Чем дольше будет вариться, тем вкуснее, - сказала я, когда вода в казане закипела.
- Мы баранину не смогли достать, но с говядиной тоже вкусно получится, - убавляя огонь, сказала Даша.
Часам к пяти, стали приходить первые гости. Это были наши с Дашей коллеги. Они принесли коляску синего цвета, много игрушек, коробку шоколада и мне цветы. Шумно поздравляя меня, они прошли в зал и сели за стол.
- Халида Абдуллаевна, а Вы нам не покажите своё сокровище? Уж очень хочется посмотреть на него, - сказала одна молодая женщина, учительница русского языка и литературы.
- Может не надо? А вдруг мы его сглазим? Надежда Павловна, нас много, мало ли что, - сказала другая женщина, учитель ботаники и биологии.
- Вы правы, Елена Алексеевна, лучше не надо, - вмешалась третья, учительница химии.
- Спасибо Вам, что пришли разделить мою радость, девочки. А от сглаза, я сшила малышу амулет, как меня ещё мама учила. Так что Вы можете взглянуть на наше сокровище, - сказала я, имея ввиду Бахрихон опа, которая сама и шила мне треугольные амулеты, положив вовнутрь бусинки от сглаза, зёрна горького перца и немного соли.
- Давайте, мы не будем скопом заходить в Вашу спальню, лучше вынесите его к нам, Халида Абдуллаевна, - сказала химичка.
Улыбнувшись, я кивнула головой и быстро вышла. Взяв сына на руки, я прошла обратно в зал и встала у дверей.
- А можно его подержать? - спросила Надежда Павловна.
Я протянула руки, хотела передать ей ребёнка, но химичка, которую звали Бэлла Давыдовна, еврейка по национальности, остановила меня.
- А вот на руки, никому давать не нужно. Посмотрели и хватит. Несите его обратно, дорогая, от греха подальше. Он только родился, ему чужд этот мир, он сейчас чувствителен ко всяким переменам. Идите, Халида Абдуллаевна, идите, - властным тоном сказала Бэлла Давыдовна, кстати, завуч нашей школы.
Женщины тут же присели, а я ушла в спальню с ребёнком на руках, чтобы положить его на место, в душе благодаря химичку.
Вспомнила, как она однажды рассказывала, что её родители, сестра и брат, погибли в концлагере, в самом начале войны. Это было в Харькове, где неистово, повсюду искали евреев и согнав, словно скот, пообещав им лучшую жизнь, нежели они жили при коммунистах, увезли в крытых машинах в неизвестном направлении. В концлагере, куда привезли всех евреев, их просто сожгли в печи, в газовой камере. А её, молодую девушку, спрятали в подвале дома, под мешками со старым хламом. Эта была правда о прошедшей войне.
Положив сына на кровать, я вышла к гостям, они сидели и тихо разговаривали. Даша занесла хлеб, нарезав и положив в сухарницы, она поставила его на стол с двух сторон.
- Что же Вы ничего не едите, дорогие мои коллеги? - улыбнувшись, спросила я.
- Так Вас ждём, Халида Абдуллаевна. Наверное, ещё гости придут? - спросила Бэлла Давыдовна.
В подтверждение её слов, в зал вошли семьь мужчин в военной форме. В регалиях я не разбиралась, но форма у них была парадная. В руках у каждого были подарки: детская кроватка, трехколёсный велосипед и даже самокат, с металической основой.
- Поздравляем! - дружно и громко сказали они.
Мне стало неловко, я посмотрела на Сашу, он улыбнулся и подошёл ко мне.
- Прошу познакомиться, моя супруга Лидочка, подарившая мне весь мир, с рождением нашего сына. А это мои коллеги, полковник Трошин Владимир Иванович, подполковник Батурин Александр Александрович, майор Копылов Виктор Сергеевич, майор Киреев Павел Николаевич, майор Исаев Иван Петрович, капитан Николаев Борис Алексеевич и капитан Ибрагимов Азим Хамидович. Прошу любить и жаловать, Лидочка, - сказал Саша, при всех обняв меня за плечи.
При очередном имени, которое произносил Саша, ко мне подходили и целовали руку. Если честно, у нас так было не принято, женщина не должна была вот так просто выходить к мужчинам, да ещё, чтобы ей целовали руку и тем более, муж никогда при других её не обнимет, даже за плечи. Но мы были в Ленинграде и волею судьбы, мой муж был русским, да и имена этих подтянутых, статных мужчин, я не запомнила.
- Добрый вечер, товарищи. Спасибо, что пришли. Прошу к столу, - стараясь говорить спокойно, сказала я.
Но от волнения, мой голос дрожал.
- От всего сердца, мы Вас поздравляем. Очень рады за нашего Александра Фёдоровича, так держать, товарищ полковник, - сказал полковник Трошин.
- Спасибо, друзья! Будь хозяйкой, дорогая. Паша? Занеси всё это в нашу комнату. Виктор Сергеевич, прошу Вас, будьте как дома, проходите к столу, - говорил Саша, одновременно обращаясь и ко мне, и к Паше, и к гостям.
Наконец, все сели за стол. Зазвенели бокалы, фужеры и вилки, все принялись есть и пить. Тут встала Бэлла Давыдовна и попросила слово. Все разом притихли.
- Дорогие мои Халида Абдуллаевна и Александр Фёдорович, от имени моих коллег и присутствующих за этим замечательным столом мужчин, я поздравляю вас с рождением сына. Банальной не буду, просто от души пожелаю вам и вашему малышу крепкого здоровья. Пусть растёт, на радость вам, умным и здоровым. Пусть никогда не будет войн, не плачут матери, не гибнут дети. За вас, мои дорогие, - говорила завуч нашей школы, подняв бокал с шампанским.
- Спасибо, Бэлла Давыдовна. Спасибо, что пришли и уважали нас, что радуетесь вместе с нами, - сказал Саша, поднимая и свой бокал.
Вечер проходил в тёплой, дружеской обстановке, я пару раз вышла в спальню, чтобы покормить и перепеленать сына. За столом сидели и Гульнара с Пашей, которым пожелали много детишек и счастливой жизни. Паше пожелали стать генералом, говоря, что это мечта каждого офицера. Кате пожелали поступить в институт и конечно, быть счастливой. Потом, Саша тихонько вышел из зала и через несколько минут вернулся с сыном на руках.
- А вот и герой нашего сегодняшнего торжества, виновник, так сказать. Продолжение моего рода. Мой Олег Александрович, - с гордостью сказал Саша.
Мужчины тут же поднялись из-за стола и по очереди стали подходить к нему и любоваться ребёнком, при этом, до умиления улыбаясь и говоря ласковые слова, типа:
- Ух ты, какой богатырь! На тебя похож, Александр Фёдорович. Вылитый ты!
- Молодец, товарищ полковник, знай наших!
- Смотри, улыбается! Понимает, что о нём говорят и о его отце. Надо же... - звучали слова.
Я смотрела на гордый взгляд мужа, с какой любовью он глядел на сына.
- О, Аллах, не отнимай нашего счастья. Дай и моим детям такого же, - подумала я.
Когда все сели на свои места, а Саша унёс сына в спальню, Даша с Гульнарой в двух ляганах занесли плов, от которого шёл пар и аромат, напоминающий мою Родину.
- И что это за блюдо такое? Выглядит аппетитно. Как называется? - спросил полковник Трошин.
- Это блюдо называется плов, товарищ полковник. Его готовят в Узбекистане, а может и во всей Средней Азии, - сказал Саша.
Нахваливая, гости съели весь плов, пришлось принести добавки, хорошо, что Даша положила два килограмма риса. Несмотря на то, что на столе почти ничего не осталось, плов оказался самым вкусным из всего, что было на столе.
Потом пили чай с шоколадом и пирожными, много благодарных слов говорили Даше и мне, говоря, что впервые ели плов и он им очень понравился. Пришло время расходиться, было довольно поздно, но вдруг в дверь позвонили.
- Поздний гость, кто это может быть? - спросил Саша и встал, чтобы открыть дверь.
Но Даша встала первая, сказав, что сама откроет и пошла в прихожую. Её долго не было, поэтому я встала, чтобы посмотреть, что там случилось и кто пришёл в столь поздний час. Когда я вышла, Даша сидела на полу, вытянув ноги и прислонившись к стене. В руках она держала телеграмму. Я вспомнила, что соседка снизу работала на почте, наверное, она и принесла её, задержавшись на работе.
- Что случилось, Даша? - спросила я, присев на корточки перед подругой и взглянув в её бледное, заплаканное лицо.
Она молча протянула мне телеграмму.