Лебединая верность. Рассказ.
Взлохмаченный, с перекошенным от негодования пунцовым лицом и сверкающими гневом глазами, Артём Лебедев, громко хлопнув дверью, выскочил из кабинета директора театра. Он даже не заметил, как это произошло… Словно какая-то неведомая сила в одно мгновение подхватила его и вышвырнула вон. Как же он был зол! Он не мог без ненависти вспоминать лица этих равнодушных самовлюблённых стариков! Но больше всего он злился на себя… Как он мог не справиться со своими эмоциями? Он ведь так стремился попасть в эту «святая святых» Академического театра «Новая Столица»… И когда это, наконец-то, с огромным трудом ему удалось, всё пошло наперекосяк!
А ведь были задействованы все связи отца и брата, знакомых и друзей, приятелей и соседей… И вот чем всё закончилось! Как он смог это допустить?! В чём причина его неудачи?! Он постоянно задавал себе эти вопросы… И не находил ответа …
Наверное, у него просто сдали нервы. Сказалось то огромное душевное напряжение, в котором он существовал весь последний год. Во-вторых, этот поступок стал актом протеста, жирной точкой, которую он сам поставил в конце бездарно сыгранной комедии – так называемого, заседания художественного совета. Надо быть полным идиотом, чтобы не понять, что члены комиссии просто старательно делали вид, что пытаются решить судьбу его пьесы, дабы не обижать очередного «талантливого драматурга», за которого замолвили слово «такие уважаемые люди». Но, видимо, или люди были не столь уважаемые, или слово не слишком весомое, раз судьба его «Лебединой верности» была решена ими таким образом!
…Часом ранее, войдя в помещение, где собрался художественный совет, и едва взглянув на людей, от которых зависела судьба его «детища», Артём, как говорится, «шестым чувством» понял, что эти люди давно поставили крест на «очередном шедевре доморощенного автора» и теперь лишь пытаются дать мало-мальски обоснованное объяснение своему решению. Солидные дяденьки и тётеньки с узнаваемыми лицами, (некоторые из них довольно часто мелькали «в телевизоре») переглядываясь, как-то невнятно мямля и, как казалось молодому автору, глядя сквозь него, говорили что-то дежурно-хорошее о его пьесе. Она, дескать, и нравственная, и поучительная, и написана хорошим языком, и герои симпатичные, и ситуация жизненная, и автор – молодец … но нет в ней какой-то изюминки, банально всё как-то написано. Да и репертуар театра на этот сезон утверждён… Но… Если найдётся спонсор… вполне возможно… пьеса может быть поставлена уже в этом сезоне… Короче, как понял Артём, вопрос, как обычно, сводился к деньгам…
А денег у него не было…
Был бы жив отец, директор театра, слывший его приятелем, наверняка совершенно иначе отнёсся бы к опусу молодого драматурга. Хотя, с другой стороны, если бы родители не погибли в этой нелепой аварии, Артёму бы не пришла в голову мысль написать о них пьесу.
…Он бесцельно бродил по празднично украшенной предновогодней Москве до самого вечера. Мысли бешеным хороводом крутились в голове. Но среди них не было ни одной, которая могла бы подсказать, где найти деньги на постановку пьесы, на написание которой он потратил целый год и все свои сбережения.
На фоне всеобщей радости живущих в предвкушении праздника москвичей его неудача виделась ему самой настоящей трагедией…
Так и не найдя решения проблемы, молодой человек понял, что единственное, что ему остаётся – так это с горя напиться… Ноги сами принесли его в неприметный кабачок, уютно расположившийся в подвальном помещении старинного здания… Стряхнув снег с растрепавшейся шевелюры, он вошёл внутрь.
Таинственный полумрак, негромкая спокойная музыка… Немногочисленные посетители, не обращающие на него никакого внимания… Маленький ресторанчик жил своей жизнью. Его нисколько не тревожили ни продолжавшийся почти сутки снегопад, заваливший Москву снегом до первых этажей, ни проблемы, волновавшие людей там, за дверью этого уютного заведения…
Артём окинул взглядом место своего случайного прибежища… «Сойдёт…»
Он подозвал официанта и заказал обычный для его состояния «джентльменский набор» - бутылку водки и какую-то немудрёную закуску. Официант довольно быстро выполнил заказ, и Артём, на всякий случай, заранее расплатившись, без промедления начал выполнение своего плана – напиться и забыться.
Он налил первую стопку до краёв и лихо опрокинул… Надо заметить, что эта стопка была первой не только за сегодняшний вечер – это была первая стопка водки в его жизни. Обычно он довольствовался бокалом – другим белого сухого вина… Но этому случаю, по его мнению, явно приличествовала водка. Глаза молодого человека, не имевшего возможности ранее оценить крепость сорокаградусного напитка и его действие на организм, вылезли из орбит. Незадачливый неофит на ниве национального метода лечения душевных проблем поперхнулся, но сразу же усилием воли справился с желанием выплеснуть выпитое обратно в стопку. Быстро закусив первым попавшим под руку кусочком колбасы, он глубоко вздохнул и наполнил следующую…
Краем глаза неудавшийся драматург заметил двух девушек азиатской наружности, сидящих за столиком наискосок от него и с любопытством наблюдающих за его действиями. Видимо, комичное выражение лица молодого человека не укрылось от их быстрых, но цепких взглядов, неутомимо порхавших по залу ресторанчика и успевавших наблюдать и всю картину привычного московского вечера в целом, и поведение каждого гостя в отдельности. Доброжелательные взгляды слегка коснулись лица Артёма и тут же, ни на секунду не задержавшись, продолжили облёт зала. Но по едва блеснувшим улыбкам, Артём догадался, что внимание (или любопытство?) девушек ему привлечь удалось.
«Китаянки? Вьетнамки?- промелькнуло в голове. – А… неважно», - отмахнулся он от совершенно неуместной в этот момент мысли. У него свои планы на вечер, в которых, даже таким привлекательным девушкам, места нет…
Вслед за первой отправилась вторая стопка, сопровождаемая такой же символической закуской… Третья… Четвёртая…
Количество выпитого уже давно перевалило за норму, принятую Артёмом за предельную. Правда, вот желанное забытьё не наступало – наоборот, с каждой выпитой стопкой росла злость и обида. Он так много вложил в эту пьесу… А она оказалась никому не нужной. Даже старший брат Фёдор, руливший после смерти родителей семейным бизнесом, отнёсся к его идее написать пьесу о них довольно скептически. Нет, Артём не голодал – брат исправно перечислял ему на карточку довольно приличные суммы. Но старший сразу же расставил точки над «i»: свободных денег нет, рисковать такой большой суммой не видит смысла, так как в успех пьесы не верит. При этом Фёдор не мешал Артёму работать над пьесой, понимая, что толку в бизнесе от младшего, как от козла молока. А увлечение писательством поможет привести в порядок тонкую душевную организацию Артёма, которую сильно подорвала трагическая гибель родителей… Вернее, мать погибла на месте автокатастрофы мгновенно. Отец был за рулём. На нём не было ни царапинки. Но через два месяца, отправившийся навестить могилу жены, отец не вернулся домой. Обширный инфаркт сразил его на кладбище, возле могилы любимой жены… Не приходя в сознание, он скончался в реанимации в этот же день… «Лебедевы, одним словом, - говорили все их друзья и знакомые, - всю жизнь – душа в душу, и умерли почти в один день…»
Артём не заметил, как начал говорить вслух. Он доказывал кому-то невидимому, как важна его пьеса для большинства людей, хоть раз переживших большую любовь и боль потери, как она поучительна, современна… Ибо нет ничего современнее любви! И тут же сам себе возражал… Жестикулировал и снова подливал водку в стопку. Его уже мало волновали встревоженные взгляды девушек-азиаток из-за соседнего столика. Разве могут эти иноземные студентки – туристки – гастарбайтерши понять сущность русской души?.. Тем более что желанное забытьё было где-то почти рядом…
Из состояния, близкого к полной отрешённости, его вывела неожиданно поднявшаяся суета у соседнего столика. Он с трудом сфокусировал взгляд. Картина, открывшаяся его взору, ему явно не понравилась. Трое молодых парней, явно бывших накоротке с Бахусом, но державшихся на ногах куда увереннее Артёма, настойчиво предлагали своё общество азиатским красавицам, а девушки столь же настойчиво пытались охладить их пыл. Но молодые люди, по всей видимости, были настроены решительно и от настойчивых попыток познакомиться перешли к явному хамству.
Невысокий, худощавый, но безмерно наглый молодой человек со смазливой мордашкой грубо схватил одну из девушек за руку и с силой выдернул её из-за столика. Её подруга громко позвала на помощь охрану. Такого отношения к представительницам слабого пола Артём стерпеть не мог. Он неловко выбрался из-за стола и не ватных ногах «поспешил», насколько ему позволяла невесть куда пропавшая ловкость движений, на помощь «терпящим бедствие».
С высоты своего почти двухметрового роста он рухнул на не в меру
сексуально озабоченного юнца. Тот, ахнув, выпустил желанную добычу из рук и неожиданно для себя оказался на полу, придавленный не совсем трезвым, но очень тяжёлым, неизвестно откуда взявшимся «рыцарем».
Налётчик барахтался, предпринимая тщетные попытки сбросить с себя намного превосходившего его по весу и росту «благородного защитника». Защитник же, в свою очередь, предпринимал активные, но безуспешные попытки подняться на ноги, которые, что совершенно естественно в его состоянии, совсем не желали слушаться хозяина. Наоборот, с каждым движением «рыцаря – освободителя», намного превышающего своего соперника в весовой категории, незадачливый донжуан местного разлива оказывался всё более прижатым к полу заведения и едва ли не размазанным по его поверхности. Приятели поверженного героя-любовника бросились было на помощь своему товарищу, но со стороны поединок «рыцаря с драконом», представлял собой такое комичное зрелище, что они не удержались от смеха, а ещё через минуту хохотали в голос. К ним присоединись и девушки. Благодаря этой неудавшейся попытке постоять за честь прекрасных дам, конфликт был исчерпан.
Подоспевшие охранники стояли в недоумении, не зная, что предпринимать.
- Госпожа Сугавара, - наконец обратился к пострадавшей девушке в платье цвета фуксии один из секьюрити, - нужна наша помощь?
Девушка, которой не удалось сразу унять хохот, лишь отрицательно покачала головой. Но спустя несколько мгновений, ей всё же удалось в двух словах объяснить охраннику суть происходящего.
Пока девушка говорила, охранник слушал её с напряжённым вниманием, время от времени бросая гневные взоры на притихших «секс-террористов», выражая всем своим видом готовность броситься на защиту госпожи Сугавары. Окинув ещё раз строгим взглядом картину «ледового побоища», фактурный страж, напоминающий старинный дубовый шифоньер, с пониманием покивал головой: мол, всё понятно, и отошёл в сторону, всего лишь на пару шагов, держа ситуацию под контролем.
Артём, который, казалось, был полностью сосредоточен на своём противнике, очнулся, энергично мотнул головой, вытянул шею и, опершись локтями в грудь уставшего сопротивляться и мирно лежащего, покорившись своей участи, «дракона», поинтересовался:
- Сугавара? – он с доброжелательным любопытством взглянул в лицо девушке. – Так вы японка!
То, в каком положении и с какой интонацией было поведано миру сие откровение, вызвало у окружающих новый взрыв смеха.
- Сергей, - с нежной, но достаточно твёрдой интонацией, в которой чувствовался едва уловимый акцент, госпожа Сугавара обратилась к охраннику, - вот этих троих молодых людей, - она указала на двух незадачливых ловеласов и их лежащего под «доблестным рыцарем» приятеля, - проводите на выход и постарайтесь, чтобы они больше никогда не появлялись в нашем кафе.
Охранник Сергей среагировал мгновенно: «Будет сделано!»
- А что делать с вашим защитником? – поинтересовался второй охранник.
Госпожа Сугавара не успела ответить – её опередила подружка.
- Злата,- она потянула за рукав платья госпожу Сугавару, - я всё равно уже собиралась уезжать, заодно довезу молодого человека до дома…
- Лорис, - проявив благоразумность, попыталась охладить благородный порыв подруги японка со странным именем Злата,- ты уверена?
- Вполне, - кратко ответила Лорис.
- Ну, что ты стоишь? - поторопила охранника госпожа Сугавара. - Подгони машину госпожи Маруямы. – И, обратив взгляд к несчастному драматургу, услужливо поднятому охранниками и прислонённому к стене, строго спросила:
- Молодой человек, Вы сами в состоянии добраться до машины?
Он запоздало представился:
- Артём… Лебедев… - и утвердительно мотнул головой, скорее даже голова мотнулась сама собой, - да дойду… Спасибо… Не беспокойтесь…
С этими словами он опять рухнул на пол. Немного побарахтавшись, Артём умудрился всё-таки встать на четвереньки. Он даже попытался улыбнуться девушкам и помахать рукой, пробормотав что-то вроде: « Всё нормально! Сейчас мы встанем и пойдём, куда надо!» В этот самый момент многострадальный желудок юноши не выдержал-таки алкогольной экзекуции – и всё выпитое и съеденное за вечер выплеснулось наружу. Окончательно смутившись, с виноватым выражением лица Артём уселся на пол. С третьей попытки ему удалось вытянуть из кармана узких джинсов носовой платок, с помощью которого он хотел уничтожить следы своего позора.
Злата брезгливо сморщила свой крошечный носик.
- Аида, - позвала она негромко. На её зов, на удивление быстро, прибежала маленькая худенькая женщина с ведром и тряпкой. Лужа тут же была ликвидирована. Артёму с помощью двух охранников было придано горизонтальное положение. Та же маленькая шустрая Аида быстро привела в порядок одежду юноши, едва касаясь его какой-то специальной мягкой салфеткой, испускающей слабый приятный аромат мужского парфюма.
- Ну, что Лорис? – с лёгкой иронией в голосе поинтересовалась Злата. – Ты всё ещё намерена доставить ЭТО по назначению?
- Ты зря иронизируешь, - совершенно спокойно парировала Лорис. – По-моему, у парня неприятности. Надо помочь ближнему.
-Ну,ну, - недоверчиво качнув головой, пробормотала Злата. – Возьми хотя бы кого-то из охранников для страховки.
- Не стоит, - с улыбкой отказалась Лорис. – Парень вполне приличный, только немного не в себе.
- Как знаешь, дорогая, как знаешь… Ты у нас большая девочка…- сняла с себя ответственность Злата.
И, строго взглянув на Артёма, спросила:
- Ты где живёшь, бедолага?
Он назвал адрес.
-Надо же, - удивилась Злата, - совсем близко, неплохой райончик... А по внешнему виду и не скажешь…
Оказавшись в машине, Артём хотел было поблагодарить девушку за её участие. Но сон сморил его, едва голова юноши коснулась спинки сиденья автомобиля.
Минут через пятнадцать они были на месте. Лорис осторожно потрясла уснувшего спутника за плечо. Артём с трудом разлепил глаза. Покопавшись в кармане, вынул связку ключей и тут же благополучно уронил их на пол авто. Неловко держась за сиденье, выполз из машины и предпринял героическую попытку достать ключи с пола. Лорис, вздохнув, отстранила юношу и через несколько секунд выудила из машины связку ключей.
- Пойдём, - приказала она Артёму, - провожу до квартиры, а то ты и в замочную скважину попасть не сумеешь.
Артём кивнул и послушно поплёлся за девушкой…
Через несколько минут скоростной лифт доставил их на последний этаж старого московского дома, после капитального ремонта превращённого в престижное современное жилище. Лорис быстро вставила ключ в скважину указанной Артёмом двери. Замок послушно открылся, и молодые люди оказались в квартире. Бросив беглый взгляд на обстановку, Лорис тут же оценила примерную стоимость этих апартаментов. Брови её от удивления поползли вверх. Она не ожидала, что скромный молодой человек может быть обладателем такой дорогой квартиры. Вслед за удивлением проснулось любопытство… А что в этом плохого? Лорис была любопытна, как любая девушка…
- Проходите, - Артём попытался изобразить учтивый поклон, приглашая гостью пройти. Проследив за взглядом девушки, словно прочёл её мысли: - Квартира – моя, досталась от родителей …они погибли… правда, я не в состоянии сегодня играть роль гостеприимного хозяина. Как-то мне не очень…
- Это понятно, - с лёгкой иронией в голосе откликнулась Лорис. – Не переживай, давай я тебе помогу.
Это предложение прозвучало уже несколько мягче…
- Холодильник в твоём распоряжении… Я бы чаю выпил… Тебе не трудно?
Молодые люди, не сговариваясь, легко перешли на «ты».
Лорис засмеялась.
- Хорошо, я сейчас. Показывай, где у тебя кухня?
Его виновато – умоляющий взгляд растрогал девушку, и она решила задержаться в этом доме по той же причине, по которой вызвалась доставить Артёма домой – из сострадания к ближнему. В этот раз он даже не предпринял попытки подняться с дивана, а только устало махнул рукой, указывая направление, в котором следует искать кухню.
- Кстати, - его голос заставил девушку замереть на месте и обернуться, - почему у вас такие странные имена? Что-то я не слышал раньше, чтобы японок звали Лорис, Злата…
- Нет ничего проще,- понимающе кивнула девушка, видимо, ей неоднократно приходилось отвечать на этот вопрос. - Настоящее имя Златы – Кин, что значит «золотая». Кстати, кафе «Злато», в котором мы познакомились, принадлежит ей. А моё имя – в традициях семьи. Мужчины нашего рода женились либо на русских, либо на французских женщинах. Мою маму звали Мона, она погибла в автокатастрофе… Мне тогда едва исполнилось четыре года. Меня растили отец и бабушка. Бабушка – из семьи русских эмигрантов, но родилась в Японии, поэтому у неё японское имя, мы зовём её Минори – тян.
Артём кивнул головой: понятно, русско-французские корни – отсюда и прекрасный русский, и свобода в общении.
Девушка занялась приготовлением чая, а Артём опять погрузился в тяжёлый сон. Голова гудела и была будто бы налита свинцом. В висках пульсировала только одна мысль: «Надо бросать пить, пока не начал…»
Лорис быстро освоилась на кухне. Безошибочно угадав, что чай хранится в большой фарфоровой банке, девушка отвинтила крышку, втянула ноздрями аромат хорошего чёрного чая. «Цейлонский!» - она мгновенно узнала знакомый запах, удивлённо хмыкнула. Парень знал толк в этом напитке! Но тут же покачала головой: лучше бы, конечно, зелёный.
Заварив чай в небольшом чайнике, оглянувшись на неприкрытую дверь гостиной, девушка осторожно вытянула из недр своей сумочки флакон из тяжёлого мутного стекла в форме маленького дракончика, наполненный какой-то жидкостью. Достаточно беглого взгляда, чтобы понять, что «дракончик» явно был антикварным. Но в горлышко его был аккуратно вставлен дозатор – капельница. Лорис добавила в чашку, предназначенную Артёму, две капли тягучей, распространяющий лёгкий цветочный аромат, тёмно-зелёной субстанции. Подумав, добавила ещё одну…
Услышав голос хозяина квартиры, обеспокоенного долгим отсутствием своей гостьи, торопливо сунула «дракончика» в карман жакета, поставила чашки на обнаруженный в посудном шкафчике подносик и торжественно внесла вожделенный чай в гостиную.
Лорис застала молодого человека, в непринуждённой позе сидящим на диване. К удивлению девушки, взгляд его был осмысленным, на лице не осталось ни малейших следов недавнего опьянения.
- Ого, - не скрывая удивления, воскликнула Лорис, - да ты в полном порядке! Как самочувствие?
- Почти хорошо, - улыбнулся Артём. – Немного болит голова.
И в подтверждение своих слов с трудом нахмурил брови и потёр пальцами виски.
- Сейчас всё будет хорошо, - улыбнувшись, пообещала Лорис, протянув молодому человеку чашку с дымящимся чаем.
Поблагодарив девушку кивком головы, Артём взял чашку и почти залпом выпил чай.
Лорис, взяв вторую чашку, осторожно примостилась на стоящее рядом с диваном кресло и гипнотизирующим взглядом уставилась на Артёма.
Тот с удовольствием потянулся, удобнее устраиваясь на диване. Всё тело наполняло какое-то странное сковывающее тепло, в голове стоял густой туман. А язык стал неожиданно раскованным и свободным. Он, нисколько не стесняясь, выложил Лорис всю историю своей семьи… его рассказ о родителях был искренним и эмоциональным… Кажется, он вложил в свои слова всю любовь и боль потери – главной потери своей не такой уж длинной жизни… Он говорил о пьесе, об обещаниях людей, имеющих возможность дать его пьесе жизнь на сцене… О предательстве друзей отца, о своей невезучести, о брате, который отказался вкладывать деньги в пьесу, поскольку считал более важным продолжить бизнес отца, нежели вложить всё, что они имеют в призрачное предприятие, которое совершенно спокойно может пустить их по миру.
Он протянул девушке напечатанный на принтере экземпляр пьесы… Она раскрыла «книжку» и углубилась в чтение…
А Артём всё говорил и говорил… Его рассказ становился сбивчивым, постоянно прерывался, он путался в словах, а паузы делались всё длиннее. Наконец, его голова опустилась на подушку, и он заснул крепким спокойным сном.
… Лорис дочитала пьесу. Похоже, написанное Артёмом затронуло струны и её души… Какое-то время юная японка неподвижно сидела в кресле, пытаясь восстановить душевное равновесие. На ресницах дрожали слёзы…
Она встала. Подошла к письменному столу, открыла ящик и достала лист бумаги. Мелким аккуратным почерком написала что-то на листке. Положила записку на журнальный столик рядом с диваном. Изящным движением выудила из кармана «дракончика» и поставила его на листок. Немного подумав, достала из сумочки какой-то тонкий блокнотик и, что-то быстро нацарапала на первой странице, отделила её от книжечки и положила на записку. Окинув взглядом комнату, Лорис сделала прощальный жест рукой спящему Артёму и на цыпочках покинула комнату. Через секунду тихонько щёлкнул замок захлопываемой двери, и лифт унёс девушку, завершив это ночное приключение…
********************************************************
…Первый слабый солнечный луч прокрался в комнату, скользнул по подушке, дотронулся до лица неподвижно лежащего человека. Словно почувствовав его прикосновение, Артём потянулся и сладко зевнул. Пробуждение было прекрасным. От вчерашней головной боли, тревоги и обид не осталось и следа. Он вспомнил о ночной гостье. Девушка исчезла. На какое-то мгновение ему показалось, что вчерашний вечер со всеми неприятностями и огорчениями ему просто приснился. Но нет, всё произошло наяву. И тут новая, ещё более неприятная мысль ворвалась в его голову!
Он огляделся по сторонам. «Вот дурак, напился, как свинья, - все мы, как говорится, крепки задней мыслью.– Притащил в дом неизвестно кого. Может, она уже всю квартиру обчистила… Даже не помню, как заснул… Наверняка, какую-то гадость в чай подлила! Дурак, дурак!»
Продолжая ругать себя последними словами, из которых «дурак» было, пожалуй, верхом изящной словесности, он поднялся с дивана. «Ну, вот, - заметив, что спал одетым, он утвердился в этой мысли, - точно что-то подмешала: отрубился, даже брюки не стащил!»
Оглядев комнату более пристально, хозяин удивлённо отметил, что повсюду царит идеальный порядок. Комнаты и кухня оставались в том самом виде, в которой он привёл их накануне, делая очередную «приборку». Это словечко Артём привёз из Армии, так ежедневную уборку казармы называл его старшина.
Бросив взгляд на столик, Артём, наконец-то, заметил записку и флакончик, оставленные его ночной гостьей. Он осторожно приблизился к столику, почему-то не решаясь прочесть то, что написала девушка. Понятно, что ничего важного для его жизни в этом клочке бумаги нет и не может быть. Но сердце тревожно забилось. Он взял в руки «дракончика», рассмотрел забавную фигурку, понюхал… Приятный, едва уловимый цветочный аромат показался знакомым. Он рассмотрел содержимое на свет. «Зелёный… наверное, какой-то травяной бальзам?» - сделал вывод он. Скользнул взглядом по записке. Потом ещё раз внимательнее пробежал глазами по строкам. Сел на диван и опять поднёс записку к глазам. «Нет, - он не мог поверить в смысл написанного девушкой. – Так не бывает. Она, что, фея?»
Молодой человек в который раз пробежал глазами по листку бумаги. «Артём! Я узнала историю твоей жизни и прочитала пьесу. Пьеса мне понравилась. У меня есть возможность реализовать твою мечту… Я готова стать инвестором твоей пьесы… Чек – это первый взнос… Обратишься с ним в банк… ( Название незнакомое, но девушка указала адрес.) Позвоню 15 января. Завтра улетаю в Японию по делам… Если будет болеть голова, добавь в чай, лучше зелёный, 2-3 капли бальзама, не больше. Это старинный семейный рецепт. Надеюсь, ты смог сам убедиться в силе его целебных свойств. С уважением Лорис Маруяма…»
Артём перечитал записку бессчётное количество раз. Но он никак не мог поверить в то, что это не розыгрыш… Неужели, удача всё-таки повернулась к нему лицом?
Наскоро приведя себя в порядок, он решил прокатиться по указанному в записке адресу… Банк был на месте… Его приняли более, чем радушно. Всё, что написала девушка, было правдой! Артём верил и не верил в свою счастливую звезду. Всё произошедшее казалось ему святочным рассказом, достойным пера Куприна или Достоевского. Его пьеса будет жить! А что может быть лучшим памятником его так рано ушедшим родителям!? Как хорошо, что судьба свела его с этой удивительной девушкой! Лорис… Японка с таким необыкновенным именем просто не могла не сотворить чудо!..
Мысленно он в сотый раз просил прощения у Лорис за то, что посмел так плохо подумать о ней, и в тысячный раз перечитывал записку, веря и не веря, что судьба дала ему возможность вытащить счастливый билет!
Артём поймал себя на мысли, что впервые за много дней обратил внимание на то, как красива предновогодняя Москва. Блеск витрин, пушистые разукрашенные ели, разноцветные гирлянды на деревьях и зданиях, ёлочные базары, улыбающиеся люди – всё это усиливало ту радость, которая поселилась в его душе этим судьбоносным утром. И ещё одну странность он заметил в себе: он больше не думал о пьесе – его мысли всё время крутились вокруг милой девушки с необычным для японки именем Лорис…
*********************************************************
- Минори-тян, - тихим голосом окликнул дворецкий дремавшую в кресле пожилую женщину. – Госпожа Лорис прилетела.
Минори- тян, насколько позволял возраст и больные ноги, поспешила в гостиную.
Лорис и её отец Акайо-сан оживлённо что-то обсуждали… Минори-тян в первое мгновение показалось, что бунтарка Лорис опять спорит с отцом, как это было несколько лет назад, когда вопреки желанию отца и традициям семьи, она поехала не в Англию изучать банковское дело, а выбрала для продолжения образования Россию. Окончательно домашних добило известие, что Лорис выбрала для обучения филологический факультет Московского университета…
…Вот и сейчас лицо банкира выражало недоверие и озабоченность. Прислушавшись, Минори-тян поняла, что сын с внучкой вовсе не ссорятся, а обсуждают какие-то планы по развитию бизнеса…
- Бабушка, - Лорис заметила бесшумно возникшую в дверном проёме Минори-тян. – Как же я рада тебя видеть!
Легко вспорхнув, девушка в два прыжка достигла дверей и заключила бабушку в свои нежные, но достаточно крепкие объятия.
- Каратистка ты моя, - не скрывая радости, засмеялась Минори-тян, - не задуши смотри! У тебя всё в порядке?
- Бабулечка, - нежно склонив голову на плечо любимой бабушке, проворковала Лорис, - у меня просто появились новые планы! Я приехала обсудить их с папой.
Заметив укоризненный, но лукавый взгляд бабушки, поправилась:
- Ну, конечно, и тебя увидеть просто очень захотелось!
- Хитрый зайчонок! – засмеялась Минори-тян. – Ну, давай, выкладывай, что ты опять придумала.
- Бабуля, - интонация Лорис стала строгой и деловой, так было всегда, с самого детства, когда малышка начинала фантазировать на тему, какой успешной и богатой бизнес-вумен она станет, что очень удивляло и Акайо, и его мать. Где ребёнок, да ещё девочка, набрался такого жизненного опыта? Ведь до поры до времени никто не вёл с Лорис разговоров о семейном бизнесе… - Ты помнишь, что я окончила филфак Московского университета?
- Девочка, моя, - обиделась бабушка, - я, вроде бы, старческим маразмом не страдаю…
- Не обижайся, - строго, едва коснувшись рукой руки бабушки, продолжала Лорис. – Я хотела сказать, что у меня на руках диплом магистра филологии. Достоинства литературного произведения я оценить могу.
- Мне не совсем понятен ход твоих рассуждений… - начала было Минори-тян…
Но Лорис, приобняв бабушку за плечи, приложила указательный пальчик к плотно сжатым губам:
- Спокойно… Сейчас всё разъясню!
И Лорис подробно, чётко, с выкладками, финансовыми и социальными аргументами подробно и вполне убедительно разъяснила:
- какой такой бизнес она решила «замутить» в России,
- что натолкнуло её на мысль именно о таком вложении денег,
- почему это прибыльное дело,
- где она откопала «молодое литературное дарование»,
- почему именно эта пьеса будет иметь в России, и не только в России, колоссальный успех…
Речь девушки лилась рекой. Её рассказ словно загипнотизировал и отца, и бабушку. Но, если Минори-тян просто наслаждалась звуком голоса любимой внучки, по которой она безумно скучала, то внимание и цепкий ум Акайо-сан сразу же уловили суть выгодного дела. Банкир слушал дочь с неослабевающим вниманием, сразу же прикидывая возможные риски. Он прекрасно знал подводные камни московского бизнеса, ведь недаром уже много лет успешно вёл дела в России. Акайо-сан прекрасно понимал: постановка может с треском провалиться... Но его радовало, что в дочери, наконец-то, проснулась та самая коммерческая жилка, которую он пытался осторожно, но настойчиво разбудить в Лорис на протяжении долгих лет…
- И потом, папа, - глаза девушки горели, её энтузиазм, казалось, по невидимым проводам передаётся отцу, - это же готовый сериал! А в России их сейчас снимается великое множество! И каждый находит своего зрителя! При минимуме вложений, можно получить огромную прибыль. Главное – знать конъюнктуру рынка! А я всё рассчитала. Сначала мы раскрутим пьесу, а потом автор допишет сюжет, и будем снимать кино!
Стоит ли говорить, что для того, чтобы убедить отца в разумности её плана, Лорис потребовалось не так уж и много времени.
- Будь по-твоему, рискнём! - наконец, высказал вслух своё согласие Акайо-сан. – Вкладываемся! Не обеднеем… Пробуй…
- Вот и хорошо, - Лорис нежно чмокнула папочку в щёку, отец зажмурился от удовольствия. – Я знала, что ты меня поддержишь!
И отец, и дочь внешне совершенно не отличались от основного населения страны, но в их поведении и отношении друг к другу совершенно не наблюдалось свойственной жителям Страны Восходящего Солнца сдержанности и кажущейся отстранённости.
- У тебя есть какие-то планы?
- Ну, какие планы могут быть у молодой девушки на О-сёгацу? – Лорис опять счастливо рассмеялась. – Пройду по торговым центрам, куплю новогодние подарки. Надо с подругами встретиться. Кин прилетела…
- А на кого она оставило своё ресторан?
- У неё прекрасный помощник… ресторан в надёжных руках… К тому же она прилетела всего на два дня…
- Наверное, ей тоже надо больше внимания уделить своим родным… - осторожно намекнула Минори-тян.
Лорис прекрасно поняла этот далеко не прозрачный намёк… Но оправдываться не стала…
- Я скоро вернусь… Мы хотели всего – то пару часов посидеть в каком-нибудь красивом месте. Новый год – такой романтичный праздник. Токио!
Она широко раскрыла глаза и покачала головой, не находя слов для выражения восторга от вида новогодней столицы.
- Неужели красивее Москвы? – лукаво спросила бабушка.
- Он просто другой, - дипломатично ответила Лорис. –Москва не хуже, уверяю тебя…
И Лорис опять рассмеялась счастливым заразительным смехом. Глядя на дочь, Акайо-сан сам невольно заряжался её радостью, а на лице его расцветала широкая искренняя, такая же счастливая, как у дочери, улыбка.
Когда Лорис вернулась, часы показывали уже четверть восьмого. Праздничный стол был накрыт в гостиной. По традиции на праздник приглашены только самые близкие члены семьи, но пока никого не было. Лорис прислушалась: из библиотеки доносились приглушённые голоса Акайо-сан и Минори-тян. Передав ворох разноцветных пакетов и пакетиков в руки горничной, бросив лёгкую шубку на кресло, Лорис тихо подкралась к двери, ведущей в библиотеку. Так и есть: бабушка с отцом говорили о ней.
- Прочитала я пьесу, - пожала плечами Минори-тян. – Ничего особенного. Типичная мелодрама. Даже депрессивная какая-то… По мне, слишком много слёз… По-моему, наша девочка просто влюбилась в этого… как зовут автора?
- Артёма Лебедева, - машинально ответил Акайо-сан. – Влюбилась, говоришь? Возможно, возможно… Да, она выглядит счастливой… Что же, время, видимо пришло… Только мне кажется…
- Что тебе опять кажется? – нетерпеливо, даже с небольшим раздражением в голосе, спросила мать.
- Дело не в любви…
- Ты просто не можешь смириться с тем, что твоя дочь выросла…
Сын в ответ только неопределённо пожал плечами.
Лорис стояла и в первый раз в жизни не знала, как поступить. Ей очень хотелось выйти из своего убежища и объяснить самым родным людям, что ни о какой любви не может быть и речи. Артём, конечно, милый парень. Но он слишком слаб, чтобы заинтересовать такую девушку, как Лорис. Это просто бизнес. История Артёма и его пьесы подсказала девушке, чем она на самом деле хочет в этой жизни заниматься. Период проб и юношеских исканий закончился! Хватит с неё филфака – это для души. Теперь она решила, что должна получить фундаментальное экономическое образование. А потом она будет продюсером в области кинематографа и театра. Она прислушалась. Бабушка продолжала критиковать пьесу:
- По-моему, главный герой – просто слабак! Как он мог умереть?! Он должен был жить ради любви, ради своих сыновей! Пока мы живы, жизнь не окончена! Он мог бы встретить новую любовь и сделать много добрых дел…
- Возможно, мама, ты права, - мягко возразил Акайо-сан, - но у молодого автора своё видение жизни, своя точка зрения на искусство…
- Искусство должно быть жизнеутверждающим, позитивным, воспитывающим, а не упадническим! – горячилась Минори-тян. – Вот ты же после аварии остался жить! Хотя ты, я думаю, любил свою Мону не меньше, чем этот герой свою жену.
- Мама, ты не хочешь увидеть главного, - несмотря на безграничное уважение к матери, Акайо всё-таки решился не согласиться с ней, - после того, как выросли сыновья и стали жить самостоятельной жизнью, они стали меньше нуждаться в родителях, любовь к жене стала основным смыслом жизни героя. Поэтому, потеряв эту любовь, он не видит смысла в жизни. А со мной после гибели Моны оставались две слабые женщины: ты, совершенно потерянная после смерти отца, и крошка-дочь, которая нуждалась во мне ещё больше. Это дало мне новый смысл жизни. Только рана-то всё равно не зажила… Такую, как Мона, я не смог найти, а хуже не хочу…
Минори-тян молчала. Сын никогда не был с ней так откровенен. Молчала и Лорис, поражённая словами отца до глубины души.
И тут её осенило: пьесу надо доработать. При всей наивности и романтичности аргументов Минори-тян она права! Финал пьесы должен стать совершенно другим – жизнеутверждающим! Пусть отец Артёма останется в живых! Пусть его жизнь сложится счастливо! Ведь ради любви стоит жить, а не умирать!
С каждым мгновением уверенность Лорис в том, что она сможет убедить Артёма пойти на этот компромисс, росла. Она уже не сомневалась, что в их жизни будет ещё не одна пьеса! А любовь? Кто знает, какие сюрпризы может преподнести жизнь… А уж что касается любви – никто и никогда не даст верного прогноза… Прогноз только один: поживём – увидим!
Иллюстрация из интернета.