С малых лет Олег Степанович знал за собой, что ему не везёт в карты, шашки, домино и в другие азартные игры. О шахматах он вообще старался не упоминать. Потому как при возникновении на шахматной доске сложной комбинации сердце у него начинало сильно стучать, руки потели и подрагивали, а голова, вместо того чтобы работать в ответственный момент холодно и расчётливо, перегревалась и почти дымилась от напряжения. Разумеется, в шахматы Сидоров почти всегда проигрывал. В других играх комбинации были короче, результат достигался быстрее, и организм не успевал увязнуть в переживаниях. При этом Олегу Степановичу было совершенно неважно, кто предпринимал ту или иную комбинацию – он или его соперник. Едва на доске что-то затевалось – замысел, даже ещё не вполне проявленный, тут же улавливала чуткая интуиция Сидорова, и в душе начинался тремор. Он поднимался исподволь, постепенно, но, когда заполнял все мысли и ощущения, – избавиться от непереносимого волнения становилось невозможно.
Понимая слабую организацию своей нервной системы, Олег Степанович даже не думал о себе как о возможном игроке. Однажды и навсегда Сидоров сказал категорическое «нет!» любым играм на деньги. Заведения с названиями «казино» он обходил, стараясь даже не глядеть в их сторону. А если вдруг соседи по купе затевали карточную игру «по мелочи», выходил в тамбур и проводил там всё возможное время. Мало было сказать «нет» азартным играм в силу своей слабости. Нужно было ещё и унять азартность натуры, её подленькую склонность вмешиваться во всевозможные соревнования. Мелкая пакостность этой склонности заключалась в том, что натура Сидорова прекрасно знала, что проиграет, знала заранее, но тем не менее лезла во все тяжкие с всегда предсказуемым исходом.
С началом перестройки в средствах массовой информации стали много говорить о разных способах мошеннического отъёма денег у населения. Показывали, как дурят нашего брата напёрсточники. Предупреждали об опасных схемах при обмене валюты вне специализированных точек. Описывали детально, как вполне легально прямо на улице можно лишить человека денежных знаков. Причём пострадавшего никто и пальцем не трогал. Он сам, добровольно отдавал всё, что у него есть…
Сидоров смотрел, читал, делился с приятелями и родными увиденной и услышанной информацией, хохотал над людской наивностью и, разумеется, даже мысли не допускал, что нечто подобное может приключиться и с ним.
Однажды Олег Степанович в глубокой задумчивости шёл с работы на автобусную остановку. Был тёплый летний вечер. Настроение ещё никто не успел испортить. Сидоров смотрел по сторонам, смотрел под ноги, смотрел вдаль: после длительного сидения за компьютером нужно было переводить взгляд на значительно более удалённые от глаз предметы, чтобы глаза отдыхали и восстанавливались. Так он подошёл к подземному переходу и спустился в него. Переход был неглубоким и коротким. Всего-то метров двадцать.
Внизу, где-то на половине пути, Олега Степановича обогнала какая-то женщина. Она шла не просто быстро, а как будто неслась куда-то. Как будто где-то что-то горело и нужно было срочно спасти кого-то из огня. На ходу женщина что-то искала в довольно объёмной сумке. Сидоров не успел понять, нашла она там что-то или нет, как на плитку перехода упал какой-то тугой рулончик. Олег Степанович крикнул:
– Женщина! Постойте!
Но женщины уже и след простыл. Он подошёл к этому рулончику, наклонился к нему и увидел, что это деньги. Скорее всего, доллары. Рулончик был довольно толстым и на несколько раз обёрнут жёлтой резинкой. Сидоров хотел было его поднять, как вдруг услышал чей-то вкрадчивый голос:
– Разделим?
Перед ним стоял прилично одетый молодой человек с чёрной кожаной барсеткой в руках. На запястье его левой руки Сидоров разглядел крупные часы из жёлтого металла.
– Да, собственно, надо бы вернуть. Женщина обронила. Вон туда побежала… – проговорил Сидоров.
– Да брось, ты чего?! Давай быстро распотрошим – и разбежались.
Молодой человек схватил рулончик и стал уже стаскивать с него резинку.
В это время убежавшая было женщина вернулась. Да не одна, а ещё с двумя мужчинами довольно крепкого вида.
– Я потеряла деньги! Здесь! Смотрите! Вот они! Держите их! Это они взяли! – кричала она, указывая на Сидорова и на стоящего рядом молодого человека.
Молодой человек тут же сунул раздёрганный уже им рулончик в руки Сидорову и сделал шаг назад. Один из подошедших мужчин крепко взял Сидорова повыше локтя, а другой, расставив ноги, стал напротив, перекрывая дорогу, на случай, если бы Сидоров вдруг задумал бежать.
Но Олег Степанович уже всё понял и быстро оценил ситуацию. Главное – он не потерял самообладания, и это его спасло.
– Женщина! – обратился он к «пострадавшей». – Вот ваши деньги. Я их увидел, а вот он, – Сидоров кивнул в сторону молодого человека, изначально составившего ему компанию, – вот он предложил поделить. Но тут всё в целости и сохранности. Можете посмотреть.
С этими словами Сидоров протянул женщине рулончик. Резинка была с него частично сорвана, но деньги все были на месте.
Тот, кто держал его под руку, вопросительно переводил взгляд с женщины на двух других мужчин. Те молчали и тоже смотрели на неё.
– Уходим! – вдруг воскликнула она, и все трое быстрым шагом направились к выходу из перехода.
– Болваны! – услышал Сидоров её восклицание. Она что-то ещё возмущённо говорила, но компания быстро удалялась, и слов было не разобрать.
Придя домой, Сидоров включил телевизор. В конце одного их выпусков новостей рассказали, что в городе появилось несколько уголовных шаек. Будьте внимательны! Вот как они орудуют…
Сидоров заинтересованно прибавил громкость. Один из членов шайки, завидя сзади хорошо одетого, а значит, не бедного прохожего, как будто «теряет» деньги. Прохожий видит упавший кошелёк или рулончик, перетянутый резинкой, и поднимает его. Обязательно рядом оказывается кто-то ещё из шайки. Он (или она) предлагают разделить добычу. Когда делёж произведён, появляется пострадавший (ая). Да не один, а уже с компанией. «Пострадавший (ая)» заявляет, что потерял (а) крупную сумму денег. Говорит, что была там и валюта, и рубли. Называются банкноты конкретного номинала. Компания требует у нашедших достать их кошельки. Разговор ведётся на всё более повышенных тонах. Атмосфера накаляется настолько, что о вызове милиции речь идти уже не может. Все хотят разобраться на месте. В предъявленных по требованию «пострадавших» кошельках тут же обнаруживаются якобы пропавшие суммы. Причём возражения тех, кто делил найденное, о том, что это их собственные, а не подобранные деньги, категорически отвергаются. «Пострадавший (ая)» утверждает, что это всё – его (её) деньги. Доказать в такой ситуации, как правило, невозможно ничего. И человек, пожелавший разжиться на дармовщинке, лишается ещё и своих кровных. Тот, кто затевает делёжку, разумеется, подставной. «Изъятые» у него деньги ему, конечно же, возвращаются. Да ещё и с неплохой добавкой.
Сидоров понял, что ему крупно повезло. Во-первых, он сразу высказал желание вернуть деньги и практически их не касался. Во-вторых, не стал жадничать и хватать предложенные ему купюры, тем более прятать их в бумажник. Ну, и в-третьих, сохранил спокойствие и выдержку… Наконец, жулики просто поторопились. Женщина с компанией вернулась слишком рано, а молодой человек замешкался с делёжкой. И только теперь, когда пришло полное осмысление произошедшего, Сидоров вдруг задохнулся от страха. Это же ужас, что могло произойти. В голове, как в калейдоскопе, замелькали картинки. Вот у него забирают бумажник. В нём, как назло, много денег. В тот день, впервые за несколько месяцев, выдали зарплату. Он видит, как мошенники, плотоядно улыбаясь, вынимают из кошелька все плотно сложенные разноцветные бумажки. Один из них, взглянув на позеленевшее лицо Сидорова, берёт у своего подельника одну и суёт обратно. «На развод», – хмыкает он, оглядывая сотоварищей и как бы объясняя свой неожиданный гуманизм. Вот шайка гурьбой удаляется. А он стоит, обобранный до нитки, и беспомощно смотрит им вслед. И ни в милицию не обратишься, и не расскажешь никому…
Действительно повезло!
Второй случай произошёл с Сидоровым в тот период его жизни, когда он остался без привычной работы в бюджетной организации и устроился работать к частнику. А тот, чтобы не платить налоги, выдавал зарплату «серыми», да ещё и в валюте. Приходилось каждый раз искать выгодный обменник. Около каждого обменника в ту пору всегда водились «жучки», предлагавшие обменять «зелёные» по значительно более выгодному курсу.
Однажды Олег Степанович не удержался. Вопреки своему вечному недоверию и воздержанности от всевозможных сомнительных акций, вопреки не так давно пережитому страху, он решил рискнуть. Курс валют стремительно менялся, иногда несколько раз в день. Сдав валюту в обменнике, он прилично терял, а тут с рук предлагают вариант, при котором потерь почти не будет. Во всяком случае, Олег Степанович решил сразу всю сумму не менять, а поменять для начала какую-то часть зарплаты. Зайдя в обменник, он посмотрел на курсовые предложения, покачал головой и вышел на улицу. Там в раздумье остановился около входа.
Откуда ни возьмись рядом оказался парнишка в куртке с поднятым воротником, в каком-то линялом беретике набекрень, со смешной пимпочкой сбоку.
– Вам валюту обменять? Купить или продать? Могу предложить выгодный курс. Какая у вас сумма?
Тревожный маячок запульсировал в голове Сидорова. Он замялся, хотел уже уйти, но какой-то бес быстро зашептал ему на ухо, что если он пойдёт в обменник, то потеряет много денег, а тут можно получить больше. Риск минимален. День на дворе. Люди кругом…
Олег Степанович посмотрел на менялу и неуверенно проговорил: мол, да, хотелось бы поменять американские рубли на наши. Так, долларов… триста…
В голове вдруг на все голоса зазвучала песня про коробейников, в которой девушка «бережно торгуется, всё боится передать».
«Прям обо мне…» – подумал Сидоров.
Меняла кивнул головой. Взглянул на Сидорова. Тот кивнул в ответ, соглашаясь. Меняла стал оглядываться. Надо было зайти в такое место, где милиция бы не смогла пресечь незаконный обмен валюты. Почему-то он выбрал аптеку.
В помещении аптеки было довольно много места. Меняла втиснулся между двумя витринами. Сидоров хотел было последовать за ним, но не поместился и решил, что это даже лучше: в случае чего обманщик не сбежит.
– Покажите ваши деньги, – сказал меняла.
Сидоров достал зелёненькую бумажку.
– Это всё?
– Нет, не всё.
– Давайте всё, мне нужно проверить, не фальшак ли.
– А по одной нельзя?
– Вы что, не понимаете, что я рискую? Давайте всё, или расходимся.
Сидоров вынул ещё две зелёные бумажки и отдал меняле.
Тот стал проделывать непонятные манипуляции. Сначала свернул каждую купюру в узкую трубочку. Потом стал крутить их между пальцами, что-то приговаривая.
– Что вы делаете? – возмутился Олег Степанович. – Говорят, можно просто потереть: там у настоящих бумага шершавая должна быть.
– Не мешайте! У меня своя методика. Сейчас, знаете, как подделывают?!
Сидоров хотел уже отказаться от обмена, воспользовавшись непонятными пассами менялы как поводом для прекращения «сделки», как сзади услышал громкий голос:
– И кому было сказано: больше этим не заниматься?
Сидоров обернулся. Попался? Не хотел ведь рисковать, так нет, опять повёлся!..
Голос принадлежал статному мужчине в кожаном пальто и в кепке, надвинутой на брови. Он обращался не к нему, а к меняле, зажатому между витрин.
– Так. Предъявите мне, что меняете, сколько. Всё предъявите.
– Да нет, вы не думайте, здесь всё не так, – залопотал Сидоров. – Я сам попросил молодого человека проверить купюры, фальшивые или нет. А менять собрался в обменнике. Вон там, через дорогу.
С этими словами Сидоров выхватил из рук менялы свои три свёрнутые в трубочки купюры и быстро сунул их в карман.
— Следуйте за мной в отделение! — мужчина произнёс эти слова так громко и грозно, что несколько покупателей разом обернулись, а обомлевшие провизоры стали высматривать сквозь заставленные препаратами витрины, что же у них в аптеке такое происходит.
– Да ладно. Я всё понял, больше не буду. – Меняла каким-то образом просочился из-за витрин на свободное пространство и бочком продвигался к выходу.
– Нет! Пойдёшь со мной! – Мужчина в кожаном пальто подхватил его под руку.
– А вы, – пальто обратилось к Сидорову. – Постарайтесь мне больше не попадаться. Не то, как и он, окажетесь в отделении.
После этих слов оба вышли на улицу, как будто забыв об Олеге Степановиче. Он подождал некоторое время, приоткрыл дверь на улицу и огляделся. Ни менялы, ни пальто не было видно. Тогда Сидоров как можно стремительнее метнулся в сторону рынка. Там много людей и можно затеряться в толпе.
Оказавшись дома, Олег Степанович вынул свёрнутые в трубочки купюры. Хоть деньги не потерял. Чудо что ли? Однако, развернув зелёные листочки, оторопел. Вместо трёх сотенных перед ним лежали в буквальном смысле три доллара. Три зелёные бумажки по одному доллару. Олег Степанович сразу понял коварную схему отъёма денег, воплощённую жуликами. «Меняла» заранее скрутил однодолларовые купюры в трубочки. Видимо, подрабатывал фокусником. В его главную задачу входило так заболтать «клиента», чтобы тот позволил свернуть свои деньги. Так, чтобы их невозможно было отличить от приготовленных заранее. Ну, а остальное уже дело техники…
Пришлось Сидорову в тот месяц подтянуть ремень. Ничего, зато стал стройнее и приобрёл новый опыт…
Ну, и когда Олег Степанович уже совсем было, наученный горьким опытом, зарёкся поддаваться на провокации азартом, случилась с ним третья история.
В воскресный день он отправился на большую ярмарку, развёрнутую в спортивном комплексе. Когда подошёл к лестнице, чтобы подняться к главному входу, увидел, что почти половину пролёта занимает небольшая группа людей. Уже хотел пройти мимо – мало ли почему люди тут столпились, как его окликнули откуда-то изнутри этой небольшой толпы.
– А вот мужчина сейчас сделает небольшую ставку и перебьёт ваш вклад. Мужчина! Да-да, вы. Подойдите, пожалуйста.
Сидоров подошёл.
– В чём дело?
– Вот смотрите…
Он увидел маленький столик, видимо, складной. Около него стояла женщина, одетая во что-то невзрачное. Ни одна деталь не запоминалась. На столике лежали две чёрные коробочки, покрытые материалом, похожим на бархат, с небольшими стопками денежных купюр сверху. При новой ставке в каждую из стопочек добавлялась свежая купюра. Сейчас слева сверху лежала десятирублёвка, справа сверху – полтинник. Обе стопки женщина придерживала пальцами одной руки.
– Вот смотрите, мужчина. В каждой коробочке лежит не известная никому сумма. Люди делают ставки. Когда ставки закончатся, мы откроем коробочки и сосчитаем деньги. Допустим, вы поставили на левую коробочку. Если сумма денег, что лежат в коробочке, и тех, что снаружи, окажется больше, чем в коробочке справа, то вы получите всю сумму в левой коробочке. Ну, а если вы поставили на левую, а больше сумма оказалась в правой – выигрывает банк. Только что, до вас, мужчина поставил десять рублей на коробочку слева. А вот женщина – пятьдесят на коробочку справа. Мужчина! Да, да, вы! Я всё ещё к вам обращаюсь! Поставьте на коробочку слева сто рублей – и вы уже выиграли! Здесь десять – здесь пятьдесят. Приём ставок заканчивается! Спешите!
В груди Сидорова что-то ёкнуло. Вот так просто – взять и срубить денег! Прежние случаи отошли куда-то в прошлое. Это было, да. Но ведь закончилось относительно благополучно! И сейчас вдруг да повезёт! А если повезёт – он окажется в выигрыше! Ну, а если нет? Повезёт. Непременно повезёт!
Он подошёл поближе. Люди расступились, пропуская – ведь именно к нему обратилась хозяйка аттракциона. Он взглянул на стопки на каждой коробочке. Даже если в каждой из стопок лежат только десятки, сотня набирается точно. А ведь внутри тоже есть, пусть даже и небольшая, но сумма…
– А… можно, я поставлю не сто, а… пятьдесят? Всё равно ведь получится больше, чем справа?
Дама, поставившая на коробочку справа, уже начала было приосаниваться, готовясь с большим достоинством получить выигрыш, но после слов ведущей вдруг сникла и подозрительно посмотрела на Сидорова. Наверно, готовилась выставить новую ставку и лихорадочно вспоминала, сколько денег у неё есть и сколько она сможет выставить.
– Конечно! Конечно, вы можете поставить названную вами сумму. Так. Кладите вашу купюру сюда.
Женщина энергично прижала зелёную и ещё хрустящую пятидесятирублёвку Сидорова к коробочке слева.
– Приём ставок заканчивается. Кто хочет ещё поставить? Считаю до трёх, и мы начинаем подсчёт. Раз! Два!
Вдруг откуда-то из-за спины ведущей аттракциона низкий мужской голос произнёс громко, чтобы все слышали:
– Я ставлю сто рублей справа! Закрывайте приём ставок!
– Три!!! Всё! Приём ставок завершён! Мужчина! Где вы? Кто поставил сто рублей? Подойдите поближе! Мы начинаем подсчёт выигрыша.
Сидорова осенило. Это же подстава! Мужик, сделавший последнюю ставку, – её подельник! И никто никогда не выиграет, потому что он стоит сзади и слушает, готовясь вступить вовремя.
– Жулики! Люди, это жулики! Позовите милицию!
С этими словами Сидоров рванул из-под пальца ведущей свою купюру и быстро сделал два шага назад. Люди, не ожидавшие такого демарша с его стороны, попятились и начали возмущаться. Тем более что Сидоров кому-то наступил на ногу.
– Ишь, умник нашёлся! Всем верните деньги! Всем!!! Жульё!
Люди тут же забыли о Сидорове и пытались схватить ведущую. Но мошенники, видимо, готовились к такому повороту событий. Отойдя на безопасное расстояние, Сидоров оглянулся. Дама с мужичком сворачивали за угол, прячась за выступом ограждения. Выброс адреналина не прошёл бесследно. Внутренний тремор ещё не улёгся, а в Олеге Степановиче уже проснулся сыщик. Да и любопытство требовало удовлетворения. Он поднялся по лестнице, прошёл до следующего пролёта и стал осторожно спускаться, поглядывая вниз. И сначала увидел, а потом и услышал. Женщина-ведущая протягивала мужчине пачку денежных знаков, перетянутых резинкой. Мужчина одной рукой собирался их взять, а в другой держал собранный столик и пакет, в котором, видимо, лежали те самые чёрные коробочки.
– Неплохо сегодня сработали. Завтра на Центральном рынке, в глубине, на прежнем месте.
– Может быть, лучше здесь же через недельку?
– Тебе что, заработать не хочется? Делай, как я тебе сказала! И не прозевай момент! Всё, разбежались.
Мужчина и женщина тут же развернулись и быстрым шагом направились в разные стороны. И никакой тут тебе милиции. Да что милиция? Скорее всего, для неё-то эти события вполне ожидаемы. Заранее ушли как можно дальше, чтобы «объективно» не успеть, когда потерпевшие начнут их звать. А вот куда подевались люди из толпы, делавшие ставки? Они же лишились собственных денег. Что, чуть покричали, и всё?
Вот что значит привычка терять, быть обманутыми и кинутыми…
Нет привычки играть в азартные игры – и слава богу!
С тех пор Сидоров даже при виде рекламы по телевизору с призывами играть в русское лото тут же выключал звук. Знаем, мол, видали… Правда, оплачивая коммунальные услуги на почте, он нет-нет, да и косил глазом в сторону соседнего окошка,где бодрая пенсионерка покупала лотерейные билеты… Но не поддавался. Нет! Не поддавался. Потому как для него с азартными играми было покончено раз и навсегда.