На следующее утро, едва проснувшись, Дмитрий ринулся к телефону, поднял трубку, набрал номер, но подошедшая Дина и нажала на рычаг:
— Ещё рано, Дмитрий, посмотри на часы, надо звонить после десяти, после обхода врачей. Я уверена, что с Леной все хорошо. Прими душ, а я тем временем приготовлю завтрак. Как насчет яичницы, не возражаешь?
— Не возражаю, — буркнул он и открыл дверь в ванную комнату. Уже стоя под струёй воды, он подумал: «На кого я злюсь? И сам же ответил: — "На самого себя".
Ему было стыдно — вчера расплакался, как ребенок, даже рыдал. Дина вытирала ему сопли, будто он не мужчина, а малое дитя.
Он вспомнил так же, что сказал ей кто он есть на самом деле, признался ей в своем вранье.
Но она восприняла это, совсем не так как он раньше себе представлял. И по-прежнему относилась к нему словно, он ни в чем и не признавался. Что же это всё значит? Может, она давно догадалась, что он не Фаун и простила ему вранье? А, может, разговор отложила, пока он совсем успокоится? — На все эти вопросы он не находил ответа и решил ждать.
Когда он вышел из ванной, на столе уже стояла яичница, и запах кофе разносился по комнате, возбуждая аппетит.
Во время завтрака они, почти, не говорили — перекинулись только несколькими словами. Дина спросила понравился ли ему завтрак. И он ответил, что все было очень вкусно, поблагодарил Дину и вышел из-за стола; открыл дверь балкона.
Свежий утренний ветерок дыхнул ему в лицо, прошелся по тщательно причесанным волнистым волосам, растрепав их; прохладой струёй залез за воротник рубашки. Дмитрий слегка поежился, и посмотрел на часы, было начало девятого.
"Звонить было еще рано, до обхода врачей — больше часа, сегодня суббота, могут начать обход позже. Куда убить время? Когда ждешь, оно, как нарочно тянется очень медленно".
Выручила Дина, она как будто подслушала его мысли.
— Митя, у меня есть предложение, — сходить на рынок, купить фрукты для Лены, а потом зайди в продуктовый магазин, у нас закончилось всё, холодильник почти пустой.
Вернувшись из похода по магазинам, Дмитрий сразу же позвонил. Ему ответили, что он может навестить свою знакомую. После такого сообщения сразу отлегло от сердца, лицо его озарила улыбка. Глянув на него, Дина сказала:
— Ну я же говорила, что все будет хорошо!
— Умница ты моя, хорошая! Он обнял ее и поднял на руки: Ого! Ты потяжелела!
— А как же, — отозвалась она, — Ведь нас теперь двое!