ДЕЙСТВИЕ IV
У Фамусова в доме парадные сени; большая лестница из второго жилья , к которой примыкают многие побочные из антресолей; внизу справа (от действующих лиц) выход на крыльцо и швейцарская ложа; слева, на одном же плане, комната Молчалина. Ночь. Слабое освещение. Лакеи иные суетятся, иные
спят в ожидании господ своих.
ЯВЛЕНИЕ 1
Графиня бабушка, Графиня внучка, впереди их лакей.
Лакей
Графини Хрюминой карета!
Графиня внучка (покуда ее укутывают)
Ну бал! Ну Фамусов! умел гостей назвать!
Какие-то уроды с того света,
И не с кем говорить, и не с кем танцевать.
Графиня бабушка
Поетем, матушка, мне, прафо, не под силу,
Когда-нибуть я с пала та в могилу.
(Обе уезжают.)
ЯВЛЕНИЕ 2
Платон Михайлович и Нaталья Дмитриевна. Один лакей около их хлопочет, другой у подъезда кричит:
Карета Горича!
Наталья Дмитриевна
Мой ангел, жизнь моя,
Бесценный, душечка, Попошь, что так уныло?
(Целует мужа в лоб.)
Признайся, весело у Фамусовых было.
Платон Михайлович
Наташа-матушка, дремлю на балах я,
До них смертельный неохотник,
А не противлюсь, твой работник,
Дежурю за полночь, подчас
Тебе в угодность, как ни грустно,
Пускаюсь по команде в пляс.
Наталья Дмитриевна
Ты притворяешься, и очень неискусно;
Охота смертная прослыть за старика.
(Уходит с лакеем.)
Платон Михайлович (хладнокровно)
Бал вещь хорошая, неволя-то горька;
И кто жениться нас неволит!
Ведь сказано ж, иному на роду...
Лакей (с крыльца)
В карете барыня-с, и гневаться изволит.
Платон Михайлович (со вздохом)
Иду, иду.
(Уезжает.)
ЯВЛЕНИЕ 3
Чацкий и лакей его впереди. (4.3.1)
(4.3.1) –не только не исключено, но и вполне вероятно, то Чацкий уже обет в шубу, шапку, валяные сапоги, то есть в полную амуницию, выходящего на мороз барина. В этом полном снаряжении он и будет подглядывать и подслушивать в парадных, а следовательно, надо полагать, не холодных сенях.
Чацкий
Кричи, чтобы скорее подавали.
(Лакей уходит.)
Ну вот и день прошел, и с ним
Все призраки, весь чад и дым
Надежд, которые мне душу наполняли.
Чего я ждал? что думал здесь найти? (4.3.2)
(4.3.2) – если сам Чацкий не знает и не понимает, что он хотел найти в доме Фамусова, то читатель находится вообще в полном недоумении. Из текста видно, что он только лишь хотел узнать имя того, кто Софье всех дороже? Узнал – не поверил. Узнать, любим ли он? Узнал, что не любим, тоже не поверил. Надеялся найти в Софье любящую мамочку? А увидел цветущую девушку, которой он абсолютно не интересен со всеми своими обличениями и сплетнями трехгодовалой давности.
Где прелесть эта встреч? участье в ком живое? (4.3.2)
Крик! радость! обнялись! - Пустое.
(4.3.3) – «какой мерой меряешь…», а кто видел от Чацкого «прелесть эту встреч»? С порога обругал Софью и её родню, нахамил Фамусову, со всеми прочими говорил свысока. И ни с кем даже не поздоровался
В повозке так-то на пути
Необозримою равниной, сидя праздно, (4.3.4)
(4.3.4) – а совсем недавно требовал себе награды за подвиг, который, как оказывается по его же словам, он совершил «сидя праздно».
Все что-то видно впереди
Светло, сине, разнообразно;
И едешь час, и два, день целый; вот резво
Домчались к отдыху; ночлег: куда ни взглянешь, (4.3.5)
Все та же гладь, и степь, и пусто и мертво...
Досадно, мочи нет, чем больше думать станешь.
(4.3.5) – вот лишнее подтверждение тому, что Чацкий не 45 часов находился в дороге: с отдыхом, да за 45 часов… "верст больше седьмисот" не отмахать.
(Лакей возвращается.)
Готово?
Лакей
Кучера-с нигде, вишь, не найдут. (4.3.6)
(4.3.6) – эта сцена в основном остается незамеченной ни читателями, ни зрителями из-за ее малозначительности, но то, что кучера ищут долго и безуспешно, наглядно нам показывает, что Чацкий и чужд, и враждебен не только дворянству но, и народу. Что, проскакав 45 часов и без нужды «людей знобя», он даже не позаботился об отдыхе своего кучера и своих лошадей – мог бы и на лихаче добраться. А вот, якобы комическая старуха, Хлестова не бросила на произвол судьбы свою «арапку» озаботилась ее пропитанием, хоть та и была в тепле и так не пропала бы «в девичьей» среди дворни. За жестокое обращение с кучером, со своим лакеем и Филькой достанется Чацкому услышать всё то, что он увидит и услышит, но виновны во всём будет кто угодно, только не он сам. А озаботься Чацкий своим кучером, и не пришлось бы ему ни одной лишней минуты ждать своей кареты. К тому же Фильку не убрали бы из швейцаров, Лизу не отправили бы в курятник, а Софью «в глушь, в Саратов».
Чацкий
Пошел, ищи, не ночевать же тут.
(Лакей опять уходит.) (4.3.7)
(4.3.7) - будем надеяться, что лакей одет в соответствии с погодой, а не просто в ливрею.
ЯВЛЕНИЕ 4
Чацкий, Репетилов
(вбегает с крыльца, при самом входе падает со всех ног и поспешно оправляется).
Репетилов
Тьфу! оплошал. - Ах, мой Создатель!
Дай протереть глаза; откудова? приятель!..
Сердечный друг! Любезный друг! Mon cher! (4.4.1)
(4.4.1) – дружба с таким «Mon cher!» вряд ли делает честь Чацкому.
Вот фарсы мне как часто были петы,
Что пустомеля я, что глуп, что суевер,
Что у меня на все предчувствия, приметы;
Сейчас... растолковать прошу,
Как будто знал, сюда спешу,
Хвать, об порог задел ногою
И растянулся во весь рост.
Пожалуй, смейся надо мною,
Что Репетилов врет, что Репетилов прост,
А у меня к тебе влеченье, род недуга,
Любовь какая-то и страсть,
Готов я душу прозакласть,
Что в мире не найдешь себе такого друга,
Такого верного, ей-ей;
Пускай лишусь жены, детей,
Оставлен буду целым светом,
Пускай умру на месте этом,
Да разразит меня Господь... (4.4.2)
(4.4.2) – самоуничиженье Репетилова неприятно Чацкому тем, вероятно, что не даёт развернуться его сарказму. Репетилов тоже дает нам представление о том, в кругу каких интеллектуалов вращался Чацкий.
Чацкий
Да полно вздор молоть.
Репетилов
Не любишь ты меня, естественное дело:
С другими я и так и сяк,
С тобою говорю несмело,
Я жалок, я смешон, я неуч, я дурак.
Чацкий
Вот странное уничиженье! (4.4.3)
(4.4.3) – Чацкий, конечно же, хотел бы видеть всех в пыли, только уложенными им самим, но ему неприятно, если они стелются так, добровольно. Ничем не угодить!
Репетилов
Ругай меня, я сам кляну свое рожденье,
Когда подумаю, как время убивал!
Скажи, который час?
Чацкий
Час ехать спать ложиться;
Коли явился ты на бал,
Так можешь воротиться.
Репетилов
Что бал? братец, где мы всю ночь до бела дня,
В приличьях скованы, не вырвемся из ига,
Читал ли ты? есть книга... (4.4.4)
Чацкий
А ты читал? задача для меня,
Ты Репетилов ли?
(4.4.4) – в своём самоуничижении Репетилов таки допустил оплошность, а Чацкий не преминул ей воспользоваться!
Репетилов
Зови меня вандалом:
Я это имя заслужил.
Людьми пустыми дорожил!
Сам бредил целый век обедом или балом!
Об детях забывал! обманывал жену!
Играл! проигрывал! в опеку взят указом!
Танцовщицу держал! и не одну:
Трех разом!
Пил мертвую! не спал ночей по девяти!
Все отвергал: законы! совесть! веру! (4.4.5)
(4.4.5) – дружбой такого человека стоит гордиться, не правда ли? И после этого монолога находятся люди, которые считают, что Грибоедов в комедии осуждает именно Молчалина.
Чацкий
Послушай! ври, да знай же меру;
Есть от чего в отчаянье придти. (4.4.6)
(4.4.6) - Чацкому ли упрекать кого-то за враньё? И что же такого невероятного сказал Репетилов?
Репетилов
Поздравь меня, теперь с людьми я знаюсь
С умнейшими!! - всю ночь не рыщу напролет.
Чацкий
Вот нынче, например? (4.4.7)
(4.4.8) – сам Чацкий выражает сомнение в том, что Репетилов в данный момент знается с умнейшим, но читатели не разделяют мнения Чацкого.
Репетилов
Что ночь одна, - не в счет,
Зато спроси, где был?
Чацкий
И сам я догадаюсь.
Чай, в клубе?
Репетилов
В Английском. Чтоб исповедь начать:
Из шумного я заседанья.
Пожало-ста молчи, я слово дал молчать;
У нас есть общество, и тайные собранья
По четвергам. Секретнейший союз... (4.4.8)
(4.4.8) - может быть А.С. Грибоедов хотел показать, из каких персон состояли Северное и Южное общества? Многих из них он знал лично, но идей их не разделял, во всяком случае, комиссия не предъявила ему никаких обвинений по делу «декабристов».
Чацкий
Ах! я, братец, боюсь.
Как? в клубе?
Репетилов
Именно.
Чацкий
Вот меры чрезвычайны,
Чтоб взашеи прогнать и вас, и ваши тайны. (4.4.9)
(4.4.9) – Чацкий и Скалозуб одинаково относятся к репетиловским «умнейшим людям» и их сверхсекретным заседаниям, но Скалозуба за это ругают, а Чацкого – хвалят!
Репетилов
Напрасно страх тебя берет,
Вслух, громко говорим, никто не разберет.
Я сам, как схватятся о камерах, присяжных,
О Бейроне , ну о матерьях важных,
Частенько слушаю, не разжимая губ;
Мне не под силу, брат, и чувствую, что глуп.
Ax! Alexandre! у нас тебя недоставало;
Послушай, миленький, потешь меня хоть мало;
Поедем-ка сейчас; мы, благо, на ходу; (4.4.10)
С какими я тебя сведу
Людьми!!... Уж на меня нисколько не похожи!
Что за люди, mon cher! Сок умной молодежи!
(4.4.10) – отвергнутое приглашение Репетилова лишний раз подтверждает, что Чацкий даже не ищет людей сходных с ним если не по уму, то хотя бы по умонастроению. На вторых ролях он никуда не хочет примыкать, а на первую, сам понимает, что не годится: идей нет - только критиканство.
Чацкий
Бог с ними и с тобой. Куда я поскачу?
Зачем? в глухую ночь? Домой, я спать хочу. (4.4.11)
(4.4.11) – вообще, если верить Чацкому, то он не спал более 60 часов! И всё ради чего? О танцах под фортепиано он не мог догадываться, если только это не был день рождения Софьи, а свои никому не нужные проповеди мог бы и в другой день продекламировать.
Репетилов
Э! брось! кто нынче спит? Ну полно, без прелюдий
Решись, а мы!.. у нас... решительные люди,
Горячих дюжина голов!
Кричим - подумаешь, что сотни голосов!..
Чацкий
Да из чего беснуетесь вы столько?
Репетилов
Шумим, братец, шумим!
Чацкий
Шумите вы? и только? (4.4.12)
(4.4.12) – только не Чацкому осуждать кого-то за производимый ими шум! Свои проповеди на балу он считает чем-то большим, чем просто шум?
Репетилов
Не место объяснять теперь и недосуг,
Но государственное дело:
Оно, вот видишь, не созрело,
Нельзя же вдруг.
Что за люди! mon cher! Без дальних я историй
Скажу тебе: во-первых, князь Григорий!!
Чудак единственный! нас со смеху морит!
Век с англичанами, вся английская складка,
И так же он сквозь зубы говорит,
И так же коротко обстрижен для порядка.
Ты не знаком? о! познакомься с ним.
Другой - Воркулов Евдоким;
Ты не слыхал, как он поет? о! диво!
Послушай, милый, особливо
Есть у него любимое одно:
"А! нон лашьяр ми, но, но, но".
Еще у нас два брата:
Левон и Боринька, чудесные ребята!
Об них не знаешь что сказать;
Но если гения прикажете назвать:
Удушьев Ипполит Маркелыч!!!
Ты сочинения его
Читал ли что-нибудь? хоть мелочь?
Прочти, братец, да он не пишет ничего;
Вот эдаких людей бы сечь-то,
И приговаривать: писать, писать, писать;
В журналах можешь ты, однако, отыскать
Его отрывок, взгляд и нечто.
Об чем бишь нечто? - обо всем;
Все знает, мы его на черный день пасем.
Но голова у нас, какой в России нету,
Не надо называть, узнаешь по портрету:
Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был, вернулся алеутом,
И крепко на руку нечист;
Да умный человек не может быть не плутом. (4.4.11)
(4.4.11) – здесь Репетилов, вероятно, намекает, что у этой формулы есть и обратная зависимость, которую примеривает на себя. Чацкий же считает, что умный человек должен быть странным и, кажется, что этим он не противоречит Репетилову, по крайней мере с Удушьевым.
Когда ж об честности высокой говорит,
Каким-то демоном внушаем:
Глаза в крови, лицо горит,
Сам плачет, и мы все рыдаем.
Вот люди, есть ли им подобные? Навряд...
Ну, между ими я, конечно, зауряд ,
Немножко поотстал, ленив, подумать ужас!
Однако ж я, когда, умишком понатужась,
Засяду, часу не сижу,
И как-то невзначай, вдруг каламбур рожу.
Другие у меня мысль эту же подцепят
И вшестером, глядь, водевильчик слепят,
Другие шестеро на музыку кладут,
Другие хлопают, когда его дают.
Брат, смейся, а что любо, любо:
Способностями Бог меня не наградил,
Дал сердце доброе, вот чем я людям мил,
Совру - простят...
Лакей (у подъезда)
Карета Скалозуба!
Репетилов
Чья?
ЯВЛЕНИЕ 5
Те же и Скалозуб, спускается с лестницы.
Репетилов (к нему навстречу)
Ах! Скалозуб, душа моя,
Постой, куда же? сделай дружбу.
(Душит его в объятиях.)
Чацкий
Куда деваться мне от них! (4.5.1)
(4.5.1) – ну разве ж можно вытерпеть такое – этот Репетилов слова не даёт вставить!
(Входит в швейцарскую.)
Репетилов (Скалозубу)
Слух об тебе давно затих,
Сказали, что ты в полк отправился на службу. (4.5.2)
(4.5.2) - лишнее подтверждение тому, что Скалозуб продвигался без протекции – о таких говорит не интересно: подумаешь, служака - таких много… Обращение запросто Репетилова к Скалозубу говорит о том, что они близки по возрасту, то есть Скалозуб не такой престарелый и обрюзгший полковник, каким его изображают на сцене и иллюстрациях.
Знакомы вы?
(Ищет Чацкого глазами)
Упрямец! ускакал!
Нет нужды, я тебя нечаянно сыскал,
И просим-ка со мной, сейчас без отговорок:
У князь-Григория теперь народу тьма,
Увидишь, человек нас сорок,
Фу! сколько, братец, там ума!
Всю ночь толкуют, не наскучат,
Во-первых, напоят шампанским на убой,
А во-вторых, таким вещам научат,
Каких, конечно, нам не выдумать с тобой.
Скалозуб
Избавь. Ученостью меня не обморочишь, (4.5.3)
Скликай других, а если хочешь,
Я князь-Григорию и вам
Фельдфебеля в Волтеры дам,
Он в три шеренги вас построит,
А пикните, так мигом успокоит.
(4.5.3) – Скалозуб знает настоящую цену всем этим мыслителям-крикунам. Совсем напрасно Скалозуба высмеивают за «фельдфебеля в Вольтеры» - краткая и ясная оценка крикунам, «князь-григориям» и самому Репетилову. Денис Давыдов знал заговорщиков, но взглядов их не разделял, впрочем, «рождённый для службы царской», дорожил ею всё же меньше, чем этому… анти царскому товариществу.
Репетилов
Все служба на уме! Mon cher, гляди сюда:
И я в чины бы лез, да неудачи встретил, (4.5.4)
Как, может быть, никто и никогда;
По статской я служил, тогда
Барон фон Клоц в министры метил,
А я -
К нему в зятья.
(4.5.4) – что плохого в том, что у полковника на уме «всё служба»? Напрасно Чацкий не подслушал этот разговор, а то при случае мог бы сказать: «В нём Репетилов не умрёт»… про Молчалина, а про кого же ещё? Впрочем, Чацкий подслушивает только то, что ему интересно.
Шел напрямик без дальней думы,
С его женой и с ним пускался в реверси,
Ему и ей какие суммы
Спустил, что Боже упаси!
Он на Фонтанке жил, я возле дом построил,
С колоннами! огромный! сколько стоил!
Женился наконец на дочери его,
Приданого взял - шиш, по службе - ничего.
Тесть немец, а что проку?
Боялся, видишь, он упреку
За слабость будто бы к родне!
Боялся, прах его возьми, да легче ль мне?
Секретари его все хамы, все продажны,
Людишки, пишущая тварь,
Все вышли в знать, все нынче важны,
Гляди-ка в адрес-календарь.
Тьфу! служба и чины, кресты - души мытарства;
Лахмотьев Алексей чудесно говорит,
Что радикальные потребны тут лекарства,
Желудок дольше не варит.
(Останавливается, увидя, что Загорецкий заступил место Скалозуба, который покудова уехал.) (4.5.5)
(4.5.5) – кто-то скажет после этого, что Скалозуб глупее Чацкого, если и он не сал выслушивать речи Репетилова?
ЯВЛЕНИЕ 6
Репетилов, Загорецкий.
Загорецкий
Извольте продолжать, вам искренно признаюсь,
Такой же я, как вы, ужасный либерал!
И от того, что прям и смело объясняюсь,
Куда как много потерял!..
Репетилов (с досадой)
Все врознь, не говоря ни слова;
Чуть из виду один, гляди уж нет другого.
Был Чацкий, вдруг исчез, потом и Скалозуб.
Загорецкий
Как думаете вы об Чацком?
Репетилов
Он не глуп, (4.6.1)
(4.6.1) – много ли стоит рекомендация Репетилова, который считает себя неучем и дураком, а Чацкий это мнение вполне с ним разделяет?
Сейчас столкнулись мы, тут всякие турусы,
И дельный разговор зашел про водевиль.
Да! водевиль есть вещь, а прочее все гиль. (4.6.2)
(4.6.2) – слово «гиль» очень любил товарищ Ленин.
Мы с ним... у нас... одни и те же вкусы.
Загорецкий
А вы заметили, что он
В уме сурьезно поврежден?
Репетилов
Какая чепуха! (4.6.3)
(4.6.3) – Репетилову просто повезло, что он не дал Чацкому и слова сказать, а не то он услышал бы какой-нибудь монолог, не менее блистательный, чем те, которыми мы уже насладились.
Загорецкий
Об нем все этой веры.
Репетилов
Вранье.
Загорецкий
Спросите всех!
Репетилов
Химеры.
Загорецкий
А кстати, вот князь Петр Ильич,
Княгиня и с княжнами.
Репетилов
Дичь.
ЯВЛЕНИЕ 7
Репетилов, Загорецкий, Князь и Княгиня с шестью дочерями; немного погодя Хлестова спускается с парадной лестницы. Молчалин ведет ее под руку.
Лакеи в суетах.
Загорецкий
Княжны, пожалуйте, скажите ваше мненье,
Безумный Чацкий или нет?
1-я княжна
Какое ж в этом есть сомненье?
2-я княжна
Про это знает целый свет.
3-я княжна
Дрянские, Хворовы, Варлянские, Скачковы.
4-я княжна
Ах! вести старые, кому они новы?
5-я княжна
Кто сомневается?
Загорецкий
Да вот не верит...
6-я княжна
Вы!
Все вместе
Мсье Репетилов! Вы! Мсье Репетилов! что вы!
Да как вы! Можно ль против всех!
Да почему вы? стыд и смех.
Репетилов (затыкает себе уши)
Простите, я не знал, что это слишком гласно.
Княгиня
Еще не гласно бы, с ним говорить опасно,
Давно бы запереть пора.
Послушать, так его мизинец
Умнее всех, и даже князь-Петра!
Я думаю, он просто якобинец,
Ваш Чацкий!!! Едемте. Князь, ты везти бы мог
Катишь или Зизи, мы сядем в шестиместной.
Хлестова (с лестницы)
Княгиня, карточный должок.
Княгиня
За мною, матушка.
Все (друг к другу)
Прощайте.
(Княжеская фамилия уезжает, и Загорецкий тоже.)
ЯВЛЕНИЕ 8
Репетилов, Хлестова, Молчалин.
Репетилов
Царь небесный!
Амфиса Ниловна! Ах! Чацкий! бедный! вот!
Что наш высокий ум! и тысяча забот!
Скажите, из чего на свете мы хлопочем!
Хлестова
Так Бог ему судил; а впрочем,
Полечат, вылечат авось;
А ты, мой батюшка, неисцелим, хоть брось. (4.8.1)
Изволил вовремя явиться! -
Молчалин, вон чуланчик твой,
Не нужны проводы; поди, Господь с тобой.
(Молчалин уходит к себе в комнату.)
Прощайте, батюшка; пора перебеситься. (4.8.2)
(4.8.1), (4.8.2) – обе эти рекомендации адресованы Репетилову. Хлёстова за всю комедию не сказала ни одного глупого или неуместного слова. Надо полагать, что и в оценке ума Репетилова она вполне объективна.
(Уезжает.)
ЯВЛЕНИЕ 9
Репетилов со своим лакеем.
Репетилов
Куда теперь направить путь?
А дело уж идет к рассвету. (4.9.1)
(4.9.1) – то есть Молчалин не спит уже почти двое суток!
Поди, сажай меня в карету,
Вези куда-нибудь.
(Уезжает.)
ЯВЛЕНИЕ 10
Последняя лампа гаснет.
Чацкий (выходит из швейцарской)
Что это? слышал ли моими я ушами! (4.10.1)
(4.10.1) – страсть Чацкого к подслушиванию непреодолима.
Не смех, а явно злость. Какими чудесами? (4.10.2)
(4.10.2) – сколько жёлчи и злости из лил на всех участников комедии и, в частности на Молчалина, Чацкий и вдруг такое удивление: «Как это?! Мне?! Той же монетой?!»
Через какое колдовство
Нелепость обо мне все в голос повторяют!
И для иных как словно торжество,
Другие будто сострадают...
О! если б кто в людей проник:
Что хуже в них? душа или язык?
Чье это сочиненье!
Поверили глупцы, другим передают,
Старухи вмиг тревогу бьют -
И вот общественное мненье! (4.10.3)
(4.10.3) – что, интересно, он сам сказал бы, выслушав свои монологи в чьём-то исполнении? Страсть к подслушиванию сильнее чести и желания реабилитироваться в глазах окружающих. В этом монологе чуть ли не каждое слово можно адресовать самому Чацкому: «Что хуже в нём? Душа или язык»? Чему Чацкий удивляется? Он перебрал и пригвоздил к позорному столбу всех персонажей, едва переступив порог дома Фамусова. Может он думал, что его, лишенные всякой логики, монологи должны были стать руководством к действию и всех перевоспитать?
И вот та родина... Нет, в нынешний приезд, (4.10.4)
Я вижу, что она мне скоро надоест.
(4.10.4) – людей, до которых ему нет никакого дела, Чацкий считает лицом Родины! Века за полтора до Чацкого одна молодая девушка, по свидетельству книги Сабатини, говорила: «Сюзерен ничто, а Родина – всё». Он – патриот достойный подражания: даст Родине на исправленье ещё 3 года и опять, старанием своих крепостных, уедет вкушать заграничные хлеба.
А Софья знает ли? - Конечно, рассказали,
Она не то, чтобы мне именно во вред
Потешилась, и правда или нет -
Ей все равно, другой ли, я ли,
Никем по совести она не дорожит. (4.10.5)
(4.10.5) – не дорожить Чацким, вовсе не означает - не дорожить никем, и Софье совсем не все равно «другой ли, я ли».
Но этот обморок, беспамятство откуда?? – (4.10.6)
(4.10.6) – гениальный Чацкий всё ещё не понял то, что тут же уловил Скалозуб – обморок Софьи был притворным, но дойдёт и до него.
Нерв избалованность, причуда, -
Возбудит малость их, и малость утишит, -
Я признаком почел живых страстей. - Ни крошки:
Она конечно бы лишилась так же сил,
Когда бы кто-нибудь ступил
На хвост собачки или кошки. (4.10.7)
(4.10.7) – кто не в курсе, это о девушке, в которую, в соответствии с массовым заблуждением, Чацкий страстно влюблён.
Софья (над лестницей во втором этаже, со свечкою)
Молчалин, вы?
(Поспешно опять дверь припирает.)
Чацкий
Она! она сама!
Ах! голова горит, вся кровь моя в волненьи.
Явилась! нет ее! неужели в виденьи?
Не впрямь ли я сошел с ума?
К необычайности я точно приготовлен;
Но не виденье тут, свиданья час условлен.
К чему обманывать себя мне самого?
Звала Молчалина, вот комната его.
Лакей его (с крыльца)
Каре...
Чацкий
Сс!
(Выталкивает его вон.) (4.10.8)
(4.10.8) – этот, по общему признанию, борец с крепостничеством выталкивает лакея на февральские мороз и ветер, где лакей и пребывает до конца действия. Вряд ли лакей одет в шубу. Интересно, где в это время находится швейцар – Филька: заперт в швейцарской или тоже находится на улице, дожидаясь, когда Чацкий насладится подслушиванием и подглядыванием?
Буду здесь, и не смыкаю глазу, (4.10.9)
Хоть до утра. Уж коли горе пить,
Так лучше сразу,
Чем медлить, - а беды медленьем не избыть.
Дверь отворяется.
(Прячется за колонну.)
(4.10.9) – пауза перед отъездом дает возможность развернуться во всю ширь низости и подлости Александра Андреевича. Во всех романах герой проходит через муки совести, прежде чем решится подслушать, и то он это делает от невозможности спасти зависимых от него людей другим путём или совершенно случайно. Кого спасал Чацкий? Какой, в конце концов, выгоды он добивался? Более или менее умный, но менее самовлюблённый человек уже давно бы понял, что, как сказал Шура Балаганов, он «напрасно топчется», что шансов у него жениться на Софье нет никаких. Хуже того, Чацкий подслушивает, не стесняясь даже того, что его за этим занятием застал слуга, видно не считая того человеком. Вообще-то, к этому занятию он пристрастился ещё в детстве и пытался приобщить к нему и Софью, что, как мы ещё увидим, ему удалось.
ЯВЛЕНИЕ 11
Чацкий спрятан, Лиза со свечкой.
Лиза
Ах! мочи нет! робею.
В пустые сени! в ночь! боишься домовых,
Боишься и людей живых.
Мучительница-барышня, Бог с нею,
И Чацкий, как бельмо в глазу;
Вишь, показался ей он где-то здесь внизу.
(Осматривается.)
Да! как же! по сеням бродить ему охота!
Он, чай, давно уж за ворота,
Любовь на завтра поберег, (4.11.1)
(4.11.1) – у Лизы не осталось сомнений на счёт любви Чацкого, не должно оставаться и у читателей. Вообще, Лизе нет дела до того: здесь Чацкий или нет – она почти без сна уже вторую ночь, а днём ей, как и Молчалину, вряд ли вздремнуть удалось. Сон же на стуле более выматывает, чем освежает
Домой, и спать залег.
Однако велено к сердечному толкнуться.
(Стучится к Молчалину.)
Послушайте-с. Извольте-ка проснуться.
Вас кличет барышня, вас барышня зовет.
Да поскорей, чтоб не застали.
ЯВЛЕНИЕ 12
Чацкий за колонною, Лиза, Молчалин (потягивается и зевает), Софья (крадется сверху).
Лиза
Вы, сударь, камень, сударь, лед.
Молчалин
Ах! Лизанька, ты от себя ли?
Лиза
От барышни-с.
Молчалин
Кто б отгадал,
Что в этих щечках, в этих жилках
Любви еще румянец не играл!
Охота быть тебе лишь только на посылках?
Лиза
А вам, искателям невест,
Не нежиться и не зевать бы;
Пригож и мил, кто не доест (4.12.1)
И не доспит до свадьбы.
(4.12.1) – не доесть и не доспать хорошо влюблённому и по собственному почину, а не как Молчалину – уже 40, если не больше, часов без сна, вся прошлая ночь в муках, днём падение с лошади и не удаётся пообедать: Софье-то стол всегда готов и поспать запросто можно, пока Молчалин трудится на папеньку. Если же Молчалин на самом деле влюблён в Лизу, то эта любовь, отсутствием каких бы то ни было преференций, тем более делает ему честь. Но, тем не менее, остановимся на том, что Лиза - это только средство отвязаться от притязаний Софьи, от харасмента, как говорят сейчас.
Молчалин
Какая свадьба? с кем?
Лиза
А с барышней?
Молчалин
Поди,
Надежды много впереди,
Без свадьбы время проволочим. (4.12.2)
(4.12.2) – Молчалин понимает, что шансов у него никаких, и что он для Софьи просто игрушка по возрасту, а после минувшей ночи, полной мук, ему Софья просто отвратительна
Лиза
Что вы, сударь! да мы кого ж
Себе в мужья другого прочим?
Молчалин
Не знаю. А меня так разбирает дрожь, (4.12.3)
И при одной я мысли трушу,
Что Павел Афанасьич раз
Когда-нибудь поймает нас,
Разгонит, проклянет!.. Да что? открыть ли душу?
(4.12.3) – лишнее подтверждение того, что Молчалин и не думал ухаживать за Софьей, а его положение называется «без меня меня женили». Он вполне откровенен с Лизой и не потерял ещё надежды через неё донести до Софьи, что он непостоянный ветреник и не достоин её любви. Серьезно же ухаживать за крепостной девушкой в доме её хозяина для Молчалина вообще неприемлемо, и если бы не желание отделаться от Софьи, то он вообще на Лизу внимания не обратил бы.
Я в Софье Павловне не вижу ничего
Завидного. Дай Бог ей век прожить богато,
Любила Чацкого когда-то,
Меня разлюбит, как его.
Мой ангельчик, желал бы вполовину
К ней то же чувствовать, что чувствую к тебе;
Да нет, как ни твержу себе,
Готовлюсь нежным быть, а свижусь - и простыну. (4.12.4)
(4.12.4) – не подлому и не низкому человеку трудно быть нежным по принуждению. Кто упрекнёт Молчалина в том, что у него нет желания повторить мучения прошлой ночи?
Софья (в сторону)
Какие низости! (4.12.5)
(4.12.5) – услышь она это в пересказе Лизы и успокоилась бы, может быть, даже не всплакнув. А подслушивать – не низость? Школа Чацкого?
Чацкий (за колонною)
Подлец! (4.12.6)
(4.12.6) – а тот, кто подглядывает и подслушивает – не подлец? Зрителям в этом месте надо смеяться над Чацким, указывая на него пальцами, а не сочувствовать ему.
Лиза
И вам не совестно?
Молчалин
Мне завещал отец:
Во-первых, угождать всем людям без изъятья -
Хозяину, где доведется жить,
Начальнику, с кем буду я служить,
Слуге его, который чистит платья,
Швейцару, дворнику, для избежанья зла,
Собаке дворника, чтоб ласкова была. (4.12.7)
(4.12.7) – за заветы отца Молчалину досталось больше всего, а что в них плохого? Угождать начальнику совсем не значит лебезить, унижаться и подлизываться, а, например, хорошо и в срок исполнять порученное дело, пытаться предвидеть следующее поручение по службе и быть к нему уже готовым. Почему обязательно, по мнению школяров, ссориться с домохозяином, тем более, если ты сам его выбрал? Почему надо грубить и хамить слуге, швейцару, дворнику, как Чацкий? Или пинать собаку?
Чем вообще заветы отца отличаются от рекомендации относиться к людям так, как хочешь, чтобы люди относились к тебе? Ну, школяров ещё понять можно, но учителей?
Лиза
Сказать, сударь, у вас огромная опека!
Молчалин
И вот любовника я принимаю вид
В угодность дочери такого человека... (4.12.8)
(4.12.8) – а какой у Молчалина был выбор? Уйти со службы и от Фамусова просто на улицу? Из-за каприза взбалмошной девицы?
Лиза
Который кормит и поит,
А иногда и чином подарит?
Пойдемте же, довольно толковали. (4.12.9)
(4.12.9) – напрасно Молчалин, где намёками, где прямым текстом пытался объяснить/навязать Лизе роль третьей вершины – она так ничего не поняла по глупости или от недосыпа, а впрочем, зачем ей брать на себя роль просветителя Софьи? – Бог весть, какие ещё милости от этого воспоследуют разлучнице!
Молчалин
Пойдем любовь делить плачевной нашей крали. (4.12.10)
(4.12.10) – идёт, понурив голову, как на заклание, предчувствуя ещё одну мучительную и бессонную ночь.
Дай обниму тебя от сердца полноты.
(Лиза не дается.)
Зачем она не ты!
(Хочет идти, Софья не пускает.)
Софья (почти шепотом; вся сцена вполголоса)
Нейдите далее, наслушалась я много,
Ужасный человек! себя я, стен стыжусь.
Молчалин
Как! Софья Павловна... (4.12.11)
(4.12.11) – попал-таки из огня да в полымя! Не удалось расстаться «малой кровью».
Софья
Ни слова, ради Бога,
Молчите, я на все решусь.
Молчалин (бросается на колена, Софья отталкивает его)
Ах! вспомните! не гневайтеся, взгляньте!.. (4.12.12)
(4.12.12) – вполне возможно, что Молчалин призывает Софью вспомнить, что он ей никаких авансов не выдавал, в любви не клялся и замуж не звал, и что минувшая ночь была для него только мукой, и что не спит он уже около двух(!) суток.
Софья
Не помню ничего, не докучайте мне.
Воспоминания! как острый нож оне. (4.12.13)
(4.12.13) – она помнит, что именно она навязала Молчалину отношения, понимает, насколько некрасиво себя вела и стыдится уже этого.
Молчалин (ползает у ног ее)
Помилуйте... (4.12.14)
(4.12.14) – не говорите ничего папеньке, ведь уволит и со света сживёт ни за что! Насколько это стыдно – выпрашивать у палача пощады? Моралисты, посоветуйте, что надо было сделать Молчалину, чтобы заслужить ваше одобрение? С другой стороны, а что может Софья предъявить на Молчалина отцу? Ничего! Срыв Молчалина объясним нервным перенапряжением и недосыпом; не поспите ночку по чужой прихоти, представьте себе весь комплекс мучений ещё одной такой и неизвестно, как вы себя поведёте.
Софья
Не подличайте, встаньте.
Ответа не хочу, я знаю ваш ответ,
Солжете... (4.12.15)
(4.12.15) – читатели не могут засвидетельствовать ни одного случая лжи Молчалина, за исключением полуправды, сказанной Фамусову в начале комедии, но то была полуправда во спасение репутации Софьи. Она же… слишком вошла в роль соблазненной и обманутой, чтобы объективно смотреть на события, которым сама же и была виной.
Молчалин
Сделайте мне милость... (4.12.16)
(4.12.16) – …не устраивайте сцен из французских романов! А если будете что-то говорить папеньке, то говорите только правду!
Софья
Нет. Нет. Нет.
Молчалин
Шутил, и не сказал я ничего окроме... (4.12.17)
(4.12.17) – шутил с Лизой или всё-таки с Софьей, но в любом случае, изображая любовь, так как единственное желание Молчалина спокойно работать на Фамусова, не усложняя своего пути отношениями с женщинами любых сословий до определенного периода жизни. Напомню, если Молчалин и изображал любовь к Софье, то только по её настоянию и из уважения к её отцу, а к Лизе только лишь для того, чтобы отвязаться от Софьи «малой кровью».
Софья
Отстаньте, говорю, сейчас,
Я криком разбужу всех в доме
И погублю себя и вас. (4.12.18)
(4.12.18) – Софья непременно принимает мелодраматическую позу: одну руку прижав ко лбу ладонью наружу, а вторую отведя в сторону
(Молчалин встает.) (4.12.19)
(4.12.19) –понимая, что Софья вошла в роль и лучше ей не мешать доиграть её до конца.
Я с этих пор вас будто не знавала.
Упреков, жалоб, слез моих
Не смейте ожидать, не стоите вы их;
Но чтобы в доме здесь заря вас не застала.
Чтоб никогда об вас я больше не слыхала. (4.12.20)
(4.12.20) – ну это ещё как Фамусов скажет, но уж очень подходящий момент разыграть совсем недавно вычитанную сцену, в которой «изменшик коварный» на коленях просит прощения, а героиня гордая и неумолимая изливает на него своё презрение и изгоняет прочь.
Молчалин
Как вы прикажете. (4.12.21)
(4.12.21) – вольно или невольно Молчалину приходится подыгрывать Софье, чтобы эта сцена из романа всё-таки закончилась. Даже если Молчалину придётся исполнить желание Софьи, то всё равно ему надо будет передать дела Фамусову и как-то объяснить свой уход. Честный человек не может просто так скрыться от своего благодетеля. Как же рассудит Фамусов, имея всю информацию – нам неизвестно. Вполне вероятно, что просто посмеётся, так как после утренней сцены ему уже всё понятно, в том числе и то, кто виновница всему.
Софья
Иначе расскажу
Всю правду батюшке, с досады. (4.12.22)
(4.12.22) – вот правды Молчалин и хочет от Софьи больше всего. Правды он как раз и не боится. Софье, по её же словам, не в чем упрекнуть Молчалина. Только в робости и сдержанности? Фамусов же над правдой посмеется, опять помянет матушку Софьи и постарается поскорее сбыть Софью с рук во избежание новых чудачеств.
Вы знаете, что я собой не дорожу.
Подите. - Стойте, будьте рады,
Что при свиданиях со мной в ночной тиши
Держались более вы робости во нраве,
Чем даже днем, и при людях, и въяве; (4.12.23)
(4.12.23) – Софье не в чем упрекнуть Молчалина, не в чем будет и Фамусову. Мы знаем: насколько скромно вел себя Молчалин с Софьей «днём, и при людях, и въяве», зато у школьников и учителей масса претензий! Чацкий же, прекрасно все слышавший, не постесняется возвести напраслину и на Софью, и на Молчалина!
В вас меньше дерзости, чем кривизны души.
Сама довольна тем, что ночью все узнала:
Нет укоряющих свидетелей в глазах,
Как давиче, когда я в обморок упала,
Здесь Чацкий был...
Чацкий (бросается между ними)
Он здесь, притворщица! (4.12.24)
(4.12.24) – в каком притворстве Чацкий упрекает Софью? Притворство в любви к Молчалину, только на пользу Чацкому. А если он считает, что обморок Софьи был притворным, то ему лучше об этом помалкивать, так как выглядел он в той сцене довольно комично. Чацкий всё делает себе во вред: если бы он не поддался своей страсти к подглядыванию, то на следующий день его котировки у Софьи могли бы подрасти сразу на много пунктов. Но страсть к подглядыванию и словоговорению оказалась сильнее того, что принято считать любовью к Софье. Не стоит забывать и то, что Чацкий совсем не стыдится своего подглядывания и подслушивания, и того, что свидетелем сцены он стал не случайно, а в результате своего бесчеловечного обращения со своими крепостными. Чацкий подтверждает собой истину, что большинству людей лишняя информация вредна.
Лиза и Софья
Ax! Ax!
(Лиза свечку роняет с испугу; Молчалин скрывается к себе в комнату.) (4.12.25)
(4.12.25) – тот факт, что Грибоедов уводит Молчалина со сцены, говорит нам, что Александр Сергеевич всё-таки с симпатией относится к Молчалину. Ведь он уже не станет объектом гнева Фамусова и не выслушает всех глупостей, что ещё наговорит Чацкий, и не будет присутствовать при определении наказания всем участникам сцены – виновным и невиновным, как Филька. Поутру Молчалин вновь приступит к работе у Фамусова, а Софья, всласть отоспавшись и плотно позавтракав, не посмеет ничего сказать отцу, так как выглядеть в его глазах после этого будет ещё глупее и легкомысленней, чем есть на самом деле.
ЯВЛЕНИЕ 13
Те жe, кроме Молчалина.
Чацкий
Скорее в обморок, теперь оно в порядке,
Важнее давишной причина есть тому,
Вот наконец решение загадке!
Вот я пожертвован кому! (4.13.1)
(4.13.1) – на протяжении всей комедии Чацкому несколько раз говорилось открытым текстом то, что он понял только лишь в тринадцатом явлении 4 действия! Поразительный, непревзойденный ум!
Не знаю, как в себе я бешенство умерил! (4.13.2)
(4.13.2) – а бешенство он умерил в себе довольно легко, так как выбор был между подслушиванием/ подглядыванием (занятиями давно знакомыми и любимыми) и необходимостью предпринимать какие-то действия, что всегда вызывало в нём непреодолимое отвращение.
Глядел, и видел, и не верил!
А милый, для кого забыт
И прежний друг (4.13.3), и женский страх и стыд, - (4.13.4)
(4.13.3) – «прежний друг», это тот, кто несколько раз прикидывался «влюблённым, взыскательным и огорчённым», который невесть где был три года и «не писал двух строк». Можно назвать себя другом Софьи, но скажет ли она то же самое в ответ?
(4.13.4) - Чацкому никакого дела не было до женского стыда, когда он задавал Софье совершенно бестактные вопросы и лишь слегка завуалировано называл её гулящей.
За двери прячется, боится быть в ответе. (4.13.5)
(4.13.5) – если бы ум Чацкого соответствовал уровню, который ему приписывают, то он понимал бы, что обвинить Молчалина не в чем. Чацкий считает, что Софья была в него влюблена, а Софья считает, что Молчалин был влюблен неё. Ни Чацкий, ни Софья не заручились уверениями другой стороны, исходя, вероятно, из неоспоримой на их взгляд истины: ну как можно в них не влюбиться?!
Ах! как игру судьбы постичь?
Людей с душой гонительница, бич! – (4.13.6)
(4.13.6) – прошло всего лишь несколько часов с того момента, когда Чацкий пытался выведать у Софьи в кого она влюблена, явно не надеясь услышать в ответ своё имя. Даже когда ему было недвусмысленно заявлено, что в Молчалина, он не понимал, и вот наконец-то дошло! Кто этот «прежний друг»? тот, который 8 или даже более лет назад «прикинулся влюблённым...» в 7-8-9-летнюю девочку? Вообще, очень похоже на: «Волчица ты, - тебя я презираю»... И как же не польстить себе, ведь первым из «людей с душой» Чацкий числит, разумеется, себя!
Молчалины блаженствуют на свете! (4.13.7)
(4.13.7) – у Чацкого весьма замысловатые представления о блаженстве вообще и Молчалина, в частности. В чём блаженство Молчалина? В бессонной ночи, физической и физиологической муке? В постоянном страхе без вины попасть под раздачу? Такое блаженство Молчалин охотно бы уступил своему завистнику, да ещё и приплатил бы!
Софья (вся в слезах)
Не продолжайте, я виню себя кругом. (4.13.8)
Но кто бы думать мог, чтоб был он так коварен!
(4.13.8) – Софья, разумеется, не в силах выдержать такой прессинг, но о каком коварстве она говорит? Коварство ищет и приобретает выгоду, в чём выгода Молчалина? Вообще, это Софья коварно заманила Молчалина на ночное свидание, не предоставив ему никакого выбора, именно она коварно изнуряла его физически и физиологически. Целую ночь, и целый день не давала ему продохнуть!
Лиза
Стук! шум! ах! Боже мой! сюда бежит весь дом.
Ваш батюшка вот будет благодарен.
ЯВЛЕНИЕ 14
Чацкий, Софья, Лиза, Фамусов, толпа слуг со свечами.
Фамусов
Сюда! за мной! скорей! скорей!
Свечей побольше, фонарей!
Где домовые? Ба! знакомые все лица!
Дочь, Софья Павловна! страмница!
Бесстыдница! где! с кем! Ни дать, ни взять она,
Как мать ее, покойница жена.
Бывало, я с дражайшей половиной
Чуть врознь - уж где-нибудь с мужчиной! (4.14.1)
(4.14.1) – и здесь наследственность сказывается. Представьте, с каким настроением стал бы слушать Фамусов Софью, возьмись она рассказывать ему, как всё было на самом деле: «Что за комиссия Создатель, Быть взрослой дочери отцом»! Даже, застань Фамусов Молчалина с Софьей, у него не было бы сомнения, кто именно был инициатором этого свидания, как и утреннего.
Побойся Бога, как? чем он тебя прельстил?
Сама его безумным называла!
Нет! глупость на меня и слепота напала!
Все это заговор, и в заговоре был
Он сам, и гости все. За что я так наказан!..
Чацкий (Софьи)
Так этим вымыслом я вам еще обязан?
Фамусов
Брат, не финти, не дамся я в обман,
Хоть подеретесь, не поверю.
Ты, Филька, ты прямой чурбан,
В швейцары произвел ленивую тетерю, (4.14.2)
Не знает ни про что, не чует ничего.
Где был? куда ты вышел?
Сеней не запер для чего?
И как не досмотрел? и как ты не дослышал?
(4.14.2) – а ведь ни в чём здесь не виноват швейцар – его Чацкий не выпускал из швейцарской для выполнения обязанностей или не пускал, как и своего лакея в дом с крыльца. Чацкий не только морозил кучера и лакея, но и Фильку под наказание подвёл! Какое для них утешение, что говорил он с ними по-русски!
В работу вас, на поселенье вас:
За грош продать меня готовы. (4.14.3)
(4.14.3) – именно на основании этой строки некоторые… знатоки комедии утверждают, что Фамусов жестокий крепостник – ровно наоборот: сердится он более на себя за свой либерализм с крепостными. Ругаться и грозить совсем не тоже самое, что наказывать, а наказывать за вину и без вины… тоже несопоставимые категории. Фильку Фамусов и поставил швейцаром, жалея его за лень и «неудельность».
Ты, быстроглазая, все от твоих проказ;
Вот он, Кузнецкий мост, наряды и обновы;
Там выучилась ты любовников сводить,
Постой же, я тебя исправлю:
Изволь-ка в избу, марш, за птицами ходить; (4.14.4)
(4.14.4) – вот Лизе поделом достанется, она должна служить хозяину, а не потакать прихотям его дочери.
Да и тебя, мой друг, я, дочка, не оставлю,
Еще дни два терпение возьми:
Не быть тебе в Москве, не жить тебе с людьми;
Подалее от этих хватов,
В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов, (4.14.5)
Там будешь горе горевать,
За пяльцами сидеть, за святцами зевать.
(4.14.5) – вот и место нашлось, где она о Молчалине больше не услышит. Вполне возможно, что Молчалин никак не пострадает, так как причину вечерней кутерьмы Софья Фамусову не откроет, а сам он убеждён, что причиной всему Чацкий, впрочем, так оно и есть.
А вас, сударь, прошу я толком
Туда не жаловать ни прямо, ни проселком;
И ваша такова последняя черта,
Что, чай, ко всякому дверь будет заперта:
Я постараюсь, я, в набат я приударю,
По городу всему наделаю хлопот
И оглашу во весь народ:
В Сенат подам, министрам, государю.
Чацкий (после некоторого молчания)
Не образумлюсь... виноват,
И слушаю, не понимаю,
Как будто все еще мне объяснить хотят.
Растерян мыслями... чего-то ожидаю. (4.14.6)
(4.14.6) – а не нравится ему чувствовать на себе тот самый дурацкий колпак, в который он рядил направо и налево всех обитателей дома Фамусова и близких, и далёких!
(С жаром.)
Слепец! я в ком искал награду всех трудов!
Спешил!.. летел! дрожал! вот счастье, думал, близко.
Пред кем я давиче так страстно и так низко
Был расточитель нежных слов! (4.14.7)
(4.14.7) – труды Чацкого, как и нежные слова, которые он якобы расточал, предстоит найти более пристальному читателю, чем я.
А вы! о Боже мой! кого себе избрали?
Когда подумаю, кого вы предпочли!
Зачем меня надеждой завлекли?
Зачем мне прямо не сказали,
Что все прошедшее вы обратили в смех?!
Что память даже вам постыла
Тех чувств, в обоих нас движений сердца тех,
Которые во мне ни даль не охладила,
Ни развлечения, ни перемена мест. (4.14.8)
(4.14.8) – заключительный монолог Чацкого рассчитан на сердобольных читателей и зрителей - они, чаще всего, не помнят, с чего все начиналось, как вёл себя герой во время всей пьесы и не жалеют слез для героя, даже если его участь им более чем заслужена! Так жалеют скулящую избалованную болонку, которая всех перекусала и наконец-то получила вполне заслуженный пинок. А скулит-то она не от боли, а от негодования: как это покусились на её священное право всех кусать? Помните терьера у Дж. К. Джерома: «Ах, как же плох этот мир! Как бы я хотел сделать его лучше!»? Если такой, как Чацкий, гость не надоест читателю, не вызовет у него раздражения, то желаю ему их парочку!
Кучер и лакей на морозе, Филька ни жив, ни мертв в швейцарской или тоже на морозе, а Чацкий блистает целым каскадом глупостей и нагромождений. Кто когда и куда его надеждой «завлекли»? Не он ли говорил: «Ни на волос любви»? Что прошедшее? Беготню по комнатам в детстве, подслушивание и подглядывание? А чего, кроме смеха, это достойно? Ни развлечения, ни перемена мест не подвигли Чацкого даже письмо написать. Остынуть от любви он поехал… О какой награде, за какие труды он мечтал? Чацкий, как тот римский император, который предлагал считать свой переезд в летнюю резиденцию эпическим подвигом, а если на него вдруг упадал луч Солнца, то считал себя самым несчастным человеком в мире!
Дышал, и ими жил, был занят беспрерывно! (4.14.9)
(4.14.9) – ну как тут не возразить Чацкому его же словами: «Свежо предание, да верится с трудом»!
Сказали бы, что вам внезапный мой приезд,
Мой вид, мои слова, поступки - все противно, - (4.14.10)
(4.14.10) – вообще-то, ему это и говорилось и Софьей, и Фамусовым, а вид Чацкого во время утреннего визита… (см. выше).
Я с вами тотчас бы сношения пресек
И перед тем, как навсегда расстаться,
Не стал бы очень добираться,
Кто этот вам любезный человек?.. (4.14.11)
(4.14.11) – вообще-то влюблённые добиваются любви, а не имени человека, любезного своей возлюбленной, тем более, что это имя ему было заявлено прямым текстом. Надо обладать завидной фантазией, чтобы счесть хоть одно слово, сказанное Софьей, кокетством. Не исключено, что только прочтение финального диалога Чацкого именно по школьным лекалам, стало причиной вдохновения С. Дербенёва, сподвигнувшего его на создание бессмертного шедевра «Ах, вот какая ты»! Попытайтесь найти разницу, кроме той, что Чацкий и цветка не подарил Софье.
(Насмешливо.)
Вы помиритесь с ним, по размышленьи зрелом.
Себя крушить, и для чего!
Подумайте, всегда вы можете его
Беречь, и пеленать, и спосылать за делом.
Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей -
Высокий идеал московских всех мужей. - (4.14.12)
(4.14.12) – опять «пошла писать губерния»! Его описание «мужа-мальчика, мужа-слуги» ничем не отличается от образа, который он уже представлял Софье, как наиболее для неё желательный, только в других словах, помните: «Но есть ли в нём та страсть … Чтоб мыслям были всем и всем его делам/ Душою — вы, вам угожденье?..»?
Довольно!.. с вами я горжусь моим разрывом.
А вы, сударь отец, вы, страстные к чинам: (4.14.13)
(4.14.13) – Чацкий по привычке обращается ко всему свету, даже при совсем небольшой аудитории. Что он увидел плохого в страсти к чинам? то есть в желании оставить свой след в истории государства?
Желаю вам дремать в неведеньи счастливом, (4.14.14)
Я сватаньем моим не угрожаю вам.
(4.14.14) – «в неведеньи счастливом» чего? Что Чацкий им не угрожает «сватаньем»!? Слово-то какое подобрал - «угрожаю»! А может быть надо отдать ему должное; он не стал рассказывать истинную причину всей этой суеты, а впрочем, кто бы его слушал, и кто бы ему поверил? Туманные же его намеки цели не достигли.
Другой найдется, благонравный,
Низкопоклонник и делец,
Достоинствами, наконец,
Он будущему тестю равный. (4.14.15)
(4.14.15) – чем ему Фамусов не угодил? Вырастил, воспитал, сохранил имение, помогал, чем мог в службе, встретил, как родного сына. Может быть, Чацкий презирает Фамусова за то, что он приютил его сиротой, наладил его имение, если помните: «Кто в бедности рождён» подходило и к Чацкому. Ведь только что Чацкий прочил Молчалина в мужья Софье, можно сказать, что уже и обвенчал их, и тут же: «Другой найдётся…»?
Так! отрезвился я сполна,
Мечтанья с глаз долой - и спала пелена; (4.14.16)
(4.14.16) – что-то очень быстро прошла любовь Чацкого. Мечтанья, самообман, пелена – все это атрибуты ранней юности, а во вполне уже зрелом возрасте надо понимать и то, что говорится прямым текстом, и то, на что ему намекают в течение всего дня. В заблуждениях Чацкого не виноват никто, кроме самого Чацкого.
Теперь не худо б было сряду
На дочь и на отца
И на любовника-глупца,
И на весь мир излить всю желчь и всю досаду. (4.14.17)
(4.14.17) - чистейшая клевета! Читатели помнят, что свидание Молчалина с Софьей было совершенно невинным, Чацкий слышал это от Софьи собственными ушами! Кто же глупее: Чацкий или Молчалин - к концу комедии сомнений не должно было оставаться. Если всё сказанное Чацким не злоба и не жёлчь, то… что же это было?
С кем был! Куда меня закинула судьба! (4.14.18)
(4.14.18) – то есть он не стремился в Москву к Софье, а его сюда «закинула судьба» против его воли!?
Все гонят! все клянут! Мучителей толпа,
В любви предателей, в вражде неутомимых,
Рассказчиков неукротимых,
Нескладных умников, лукавых простяков,
Старух зловещих, стариков,
Дряхлеющих над выдумками, вздором, -
Безумным вы меня прославили всем хором. (4.14.19)
(4.14.19) – самым неукротимым рассказчиком в комедии был сам Чацкий. Эти же люди прославили бы Чацкого и умным, если бы он дал для этого повод. Сам он не над выдумками ли и не над вздором ли дряхлел? Что сказал такого новаторского, что не могли бы понять его современники? Да и зачем говорить? Делай правильно сам, а соратники найдутся!
Вы правы: из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним,
И в нем рассудок уцелеет. (4.14.20)
(4.14.20) – то есть, Молчалину гарантирована огнеупорность
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок. (4.14.21)
(4.14.21) – бедная Москва! Какое жестокое, но справедливое и заслуженное ею наказание!
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!..
Карету мне, карету! (4.14.22)
(4.14.22) – не следует забывать, что всё это произносит субъект, распаренный в своей дорожной одежде, валяных сапогах, с красным и потным лицом, со сдвинутой от жары на затылок шапке.(4.3.1)
(Уезжает.)
ЯВЛЕНИЕ 15
Кроме Чацкого
Фамусов
Ну что? не видишь ты, что он с ума сошел?
Скажи сурьезно:
Безумный! что он тут за чепуху молол! (4.15.1)
(4.15.1) – диагноз подтвердился. Объективный читатель может ли сказать, не покривив душой, что Фамусов неправ?
Низкопоклонник! тесть! и про Москву так грозно!
А ты меня решилась уморить?
Моя судьба еще ли не плачевна?
Ах! Боже мой! что станет говорить
Княгиня Марья Алексевна! (4.15.2)
(4.15.2) – кем-то было выведено, что упомянутая Марья Алексевна, это сама М.А. Яковлева, бабка аж самого Герцена! Нимало! Всего лишь сестра матери Чацкого (Анны Алексевны), то есть его тётка, которой, из-за её наследственности и её мужа, любителя падений пред монаршим лицом, Андрей Ильич Чацкий не доверил воспитание своего сына. Сплетница, она пристально следит за событиями в доме Фамусова и разносит по всей Москве слухи со всякими прикрасами. «Злые языки страшнее пистолета» - это про её язык говорил Молчалин, волнуясь не за свою репутацию, а за репутацию Софьи. Если бы Грибоедов не хотел подчеркнуть родство Чацкого с Марьей Алексевной, то подобрал бы ей другое отчество, например: «Пантелевна, Патрикевна, Аникевна, Елисевна, Евстигневна» или другое созвучное и не портящее рифму.
Конец
Заключение.
XXIвек имеет преимущество перед веком XIX в том, хотя бы, что из него на таком большом удалении можно беспристрастно оценить комедию «Горе от ума» и другие произведения известных писателей того периода и восхититься тем, как много смысла тогда умели вкладывать в немногие слова! Способствовало ли этому отсутствие идеологии, нет ли – спорить бесполезно. Мне трудно сказать, как верное, но сейчас, мне кажется, суетность мешает делать произведения объёмными и, боюсь, что очень немногие современные произведения переживут свой век.
Сейчас уже не действуют идеологические установки прошлого века. Нет уже единодушного мнения, что самодержавие это плохо, а декабризм это хорошо и прогрессивно. Новым дворянам абсолютно безразличны предрассудки и законы чести, если таковые вообще были, тех дворян и честь того дворянского фрака никак не взывает и не находит отклика у чести костюмов от Бриони. За устаревшие необоснованные писателями-дворянами, критиками-дворянами и издателями-дворянами утверждения продолжают держаться только те, кто писал научные статьи об этих героях, выдерживая идеологический контекст, соответствовавший духу прошлого века. В наше же, не имеющее идеологии и меркантильное время, как-то слабо верится в «души прекрасные порывы», не замутнённые дальним прицелом. Поэтому, не ангажированный читатель новаторство Чацкого может увидеть только в способе ухаживания за девушкой. До урегулирования же межличностных отношений с прочими персонажами по его способу, запросто дойдёт совершенно неграмотный хам и неуч, которому для того, чтобы рассориться со всеми знакомыми не потребовались бы три года предварительной подготовки, а экспромты которого, поражали бы своей краткостью, емкостью и категоричностью при изрядном количестве вариаций на тему буквально нескольких слов.
«Горе от ума» на мой взгляд, следует читать, как «Горе от недостатка ума» или «Горе от расстройства ума», но никак не от избытка ума, это если в центр произведения ставить Чацкого. Обругать с порога Софью и её родню, прямо и косвенно намекать на её любвеобильность, клеветать на неё и Молчалина мог любой человек, не обладающий ни манерами, ни чувством меры, ни образованием, ни воспитанием свыше дворового. Умный человек не попёрся бы в гости в утреннее время немытый и нечёсаный прямо с дороги, а послал бы карточку и испросил разрешения на визит, который обставил бы подарками, диковинками, цветами, дорожными впечатлениями, рассказами об обычаях стран, которые он почтил своим присутствием. То есть, свой приезд превратил бы в праздник для принимающей стороны. Чацкий же явил нам картину «Возвращение блудного сына» наоборот: сверкая глазами, обличает всех и всех отталкивает высокомерными манерами и прямым хамством. Рассказывает пусть и трагические истории, но поросшие уже быльём, и в которых он сам выглядит не лучшим образом, показывая тем, что сам он ничего не понял и ничему не научился. Все его монологи это феерическое нагромождение противоречий и глупостей. Всё что делал Чацкий в представленный нам на обозрение день, он делал во вред себе же и лишь только, вероятно, зазевавшись, сказал несколько добрых слов Наталье Дмитриевне.
Приученная романтической литературой к тому, что в произведении центральный герой должен бы положительным носителем всего нового и передового, но твердо стоять на вековых устоях, читающая публика, а это были в основном, если не исключительно, дворяне, назначили таким героем Чацкого – ведь не могли же они обратить внимания на Молчалина – мещанина во дворянстве, а тем более, на Софью – женщину, по тем временам только лишь объект притязаний и носительницу приданого! А на ум Софьи им следовало бы обратить внимание, чтобы сделать вывод – дворянкам следует давать хорошее образование, чтобы головы их не были забиты всякими французскими романами, «тюрлюрлю» и поисками женихов. Софья неплохой психолог: она ещё в детском возрасте поняла Чацкого, толпе ничего не представляющих собой молодых людей предпочла Молчалина, хоть и бывшего мещанина, но человека целеустремленного, корректного, выдержанного, внимательного и учтивого - и не важно, из каких соображений он демонстрирует все эти качества.
Если в комедии и есть ум достойный обсуждения, то это только ум Молчалина подкреплённый желанием/страстью сделать карьеру, не прибегая к слишком уж бесчестным приёмам, к которым он, несомненно, относил мезальянс. Интрига задумана Молчалиным, он торжествует в диалоге с Чацким, который этого даже не понял, и вовремя покинув сцену, волей случая избежал раздачи взысканий.
Молодёжи свойственно смеяться над людьми старшего возраста, а писатель и его доброжелательные критики были молоды и даже очень, поэтому Фамусова и Хлёстову они воспринимали, как ретроградов, как оживших ископаемых, не понимая, что мир в котором они все довольно уютно устроились, держится именно на фамусовых и скалозубах, который, кстати, вовсе не стар – ему едва ли больше 32-33 лет, а то, что он не развивает каких-то идей на балу, говорит только в его пользу.
Рассматривать, что именно: горе, счастье или беду дает ум Репетилову, Загорецкому, Г.D., Г.N. и прочим князь-григориям, значит понапрасну терять время, которое показало, что именно они были причиной того, что через сто лет их фамилии иммигрировали или сгинули в огне гражданской волны. Перечисленные выше персоны, возомнив, что они призваны изменить весь мир, свои вотчины держали в бедности и запустении, распродавали людей, за которых несли ответственность перед Богом и царём, и которым со временем это надоело.