ЧАСТЬ III
* * *
А можно ли понять то, что я знаю. Квинтэссенцию смысла подвести к грани, где кажется непознанное выступает в единственно присущей ему форме, форме, которая не поддается описанию, но таится во всем множестве происшедшего и происходящего, в том, что было и в том, что будет, во всем, что мы, люди, можем знать. Запредельность смысла подчеркнуто невыразима, но, открывшаяся однажды, будет освещать нам путь до конца дней. И если когда-нибудь мы подойдем к пониманию того, что приблизились к некой грани, мы не потеряем присутствия духа, зная, что все прошлое молится за нас и в небе горит звезда, что ведет нас в наших исканиях. А мы, попиратели традиций и основ, будем вершить судьбы, вписывая их в земную историю, понимая, что нет и не будет конца пути, как нет конца познанию.
Разгадка тайны близка, если нам есть дело до тайны. И так будет всегда : пока есть дело. И то, что совершается в наших сердцах есть трансмутация смысла, где в искрящемся разнообразии материала наше незнание и сомнение превращаются в знание и веру, и томящее предчувствие истины, что захватывает нас, становится светочем, ведущим к знанию. И у конца есть тоже свой срок, но когда кончится дело, мы будем знать, что оно не закончено, что оно будет вершится и таинственно сохраняться в наших сердцах, заложниках истины.
* * *
Несколько слов о возможности выражения, формулирования и вообще актуализирования чего бы то ни было. Тут всплывает одна очень интересная вещь : дело в том, что пытаясь выразить, мы делаем это актуальным, но если то, что мы хотим выразить, имеет виртуальный характер, то возникает неясность, неопределенность, ведь виртуальность сохраняется и после шага актуализации, т.к. она принадлежит самой вещи, ею обусловливается и больше ни от чего не зависит. Т. е., вообще говоря, виртуальность зависит от субъекта, как носителя информации, привносится им, тогда как шаг актуализации лежит в природе рассматриваемого объекта. Таким образом, взявшись разбирать вещь, но не придав ей виртуального характера, теряется не только сама вещь (ее понимание), но и становится невозможным сделать должное рассмотрение вещи как объекта. Доведенное так до совершенства отношение актуального и виртуального порождает, следовательно, неопределенность, которая разрешается в традиционном ключе не иначе, как придав виртуальной составляющей характер актуального существования. Здесь мы должны поставить вопрос : быть может вещи существуют в присущей им форме бытия лишь в нашем сознании? Мы не будем пытаться на него ответить, лишь заметим, что, видимо, существует сфера, где традиционный подход соответствует возможностям выражения и, значит, здесь имеет место сфера актуальности.
* * *
Надо разобраться, на мой взгляд, в следующем вопросе : как связано реальное, которое нас окружает, и то, которое мы наблюдаем и которое появляется в нашем сознании в виде слуховых, цветовых ощущений, а также мыслей и идей. Казалось бы мы воспринимаем то, что есть, точнее то, что появляется в нашем сознании и именно поэтому можно говорить о содержании сознания как о непосредственном феномене. Но что я хочу разобрать глубже, так это вопрос о том, существует ли объективный окружающий мир, один для всех, являя собой единственную и независимую ни от кого реальность. В этой связи замечу, что А. Эйнштейн считал даже не детерменистичность, а другую, более общую черту, которую можно назвать «реалистичностью» в узком смысле слова, важной характеристикой физической теории. Он пишет так об этой черте: «Имеется нечто вроде «реального состояния» физической системы, которое существует объективно, независимо от какого бы то ни было наблюдения или измерения, и которое в принципе может быть описано на языке физики». Но этому не удовлетворяет квантовая механика с ее точкой зрения, что не существует «объективной реальности» физической системы до тех пор пока последняя не провзаимодействовала с наблюдателем, посредством чего и определяется состояние физической системы. Далее : «при заданном состоянии системы (объекта) о результатах будущих наблюдений в общем случае можно делать только статистические предсказания (первичная вероятность), тогда как результат единичного наблюдения не определяется законами и последний факт, следовательно, не имеет причины. Это необходимо для того, чтобы квантовую механику можно было рассматривать как рациональное обобщение классической физики, а дополнительность – как обобщение причинности в узком смысле слова.
Возможность такого непротиворечивого обобщения обеспечивается математическим аппаратом квантовой (волновой) механики. Последний характеризует каждую систему (объект) с помощью абстрактных перестановочных соотношений для операторов, а также с помощью оператора Гамильтона, определяющего последовательность состояний во времени до тех пор, пока не произойдет вмешательство в систему извне посредством наблюдения.» (В. Паули «Феномен и физическая реальность»).
Здесь возникает следующая идея : стоит ли отделять наблюдателя (субъект) от наблюдаемой физической системы (объект), не следует ли рассматривать систему субъект-объект; насколько они взаимопроницаемы (зависят) друг от друга? Интересно заметить, что, например, в метафизике существенно противостояние исследователя и того, что он изучает; рассматривая главное метафизическое свойство – тягу (желание) к иному, в связи с чем мыслитель и объект (иное) должны быть принципиально отделяемы друг от друга, иначе это желание иного не может возникнуть в метафизическом смысле, т.е. иное должно быть «иным» в буквальном значении этого слова. В нашем контексте это означает : насколько субъект и объект отделимы друг от друга, насколько они различной природы, не есть ли взаимодействие субъекта и объекта частью более общей игры, которая пока не имеет названия, но все расставляет на свои места, предписывает свои роли, от которых никто не может уклониться. Остается только с честью играть свою роль, не задумываясь над тем, а может это она играет нас.
Ранее (см. «Ненаучные заметки», ч. I) мы уже писали, что видение реальности дело существенно внутреннее; объективности ради стоит заметить, что все воспринимаемые нами реальности (в духе К. Кастанеды) равноправны. Т. е. В каком бы измененном состоянии сознания вы не находились, что бы не воспринимали как реальное, это реальное совершенно равноправно тому реальному, которое вы воспринимаете в обычном состоянии сознания. А значит, из всех миров, в которых живет человек, ни у одного мира нет предпочтения перед другими. Естественно, что в этом смысле все люди, больные и здоровые, богатые и бедные и т.д. полностью равноправны – перед Богом все равны. В этой связи еще вспоминается следующее – нет ничего малого, не существенного, малое имеет то же значение, что и сколь угодно великое.
Как же обозначить суть вопроса – насколько то, что мы видим и есть то, что мы видим, или, более общо, воспринимаем. Естественно, нам остается только смириться здесь, т.к. мы безусловно доверяем нашим глазам, ушам и т.д., что мы верно воспринимаем окружающую действительность, сейчас не об этом речь. Но не секрет, что если речь идет о двух разных людях, то у них соответственно два разных видения реальности, одной и той же реальности. Следовательно, возникает двоякое представление : с одной стороны реальность объективна и одна на всех, грубо говоря, а с другой стороны реальность уникальна и являет собой прямое соответствие природе человека, чье видение мы рассматриваем. Мир для нас не разваливается на совокупность различных для каждого человека реальностей, нет, он сохраняет свою целостность, но в этой целостности находится место реальности каждого человека, в соответствии с его природой. Так мы имеем одновременно один мир и множество миров. Но как бы то ни было никто еще не запутался в вопросе о том, что же считать за реальность.
В книге «Что такое психология» в главе «Наше восприятие мира» Ж. Годфруа пишет : «Наше представление о мире стабильно. Наш мир состоит из определенных материальных элементов : камень – это камень, дерево – это дерево, кошка – это кошка. Нам кажется, что иначе и быть не может.
Однако мы подгоняем мир под собственные мерки, определяемые нашими, человеческими, органами чувств. Речь идет об относительном образе, существенно отличном от того, который может быть у инфузории – туфельки, дождевого червя, летучей мыши или слона. Для некоторых животных реальность состоит в основном из запахов, большей частью нам неизвестных, для других – из звуков, в значительной части нами не воспринимаемых. Каждый вид обладает рецепторами, позволяющими организму получать ту информацию, которая наиболее полезна для его приспособления к окружающей среде, т.е. у каждого вида свое собственное восприятие реальности».
Выше речь шла о восприятии внешней реальности, «но что происходит, когда субъект находится в условиях сенсорной изоляции, сводящей к минимуму возбуждение рецепторов ?
В 1956 году в Университете Мак-Гилла группой психологов был произведен соответствующий опыт. Исследователи предлагали добровольцам пробыть как можно дольше в специальной камере, где они были максимально ограждены от внешних раздражителей мира. Ученых поразил тот факт, что большинство испытуемых оказались неспособными выдержать такие условия дольше 2-3 дней. Был сделан вывод, что это отражает фундаментальную потребность организма в получении стимулов от изменяющегося окружения. У самых выносливых испытуемых возникали галлюцинации, и это, по мнению ученых, указывало на то, что без внешних раздражителей интеллектуальные функции и сама личность неизбежно деградируют.
Другой ученый, Дж. Лилли, в тот же период проверял действие сенсорной изоляции на самом себе. Он делал это в непроницаемой камере, где он был погружен в солевой раствор с температурой, близкой к температуре тела, так что был почти лишен даже ощущений, связанных с весом собственного тела. И лишь позднее, после нескольких лет исследований (в 1977 г.) он решился прокомментировать свои эксперименты. Однако его выводы диаметрально противоположны выводам, сделанным психологами из Университета Мак-Гилла. По мнению Лилли, условия изоляции в камере, напротив, увеличивают сенсорный опыт, и это происходит без участия известных внешних раздражителей.
Лилли отмечает, что после периода напряженности, которую он чувствовал сам и чувствовало большинство испытуемых в Университете Мак-Гилла, постепенно наступает новое состояние сознания, сопровождающееся множеством зрительных образов – всевозможных галлюцинаций и иллюзий. Когда субъект принимает эти явления спокойно и не рассматривает их как патологические, они позволяют ему испытать своеобразное ощущение «океанской волны», которое достигает такой интенсивности, что несколькими часами позже, в момент выхода из изолированной камеры, он чувствует себя вновь рожденным.
Такое толкование сближает нас с опытом восточных мастеров медитации. Но в противоположность тому, как действуют эти последние, при опыте в изолированной камере происходит резкий разрыв с постоянно действующей на организм реальностью. И тогда сам организм принимает последствия столкновения со своим внутренним миром и со всеми видениями, которые развиваются и проявляются вне реальности.
Открытие этого внутреннего мира, свободного от всякой цензуры, и обогащение, которое он, видимо, несет индивидууму, противоречит выводам, сформулированным психологами из Университета Мак-Гилла.» (Ж. Годфруа «Что такое психология», т. 1).
Итак, мы увидели, что происходит, если убрать реальность, - она никуда не девается, только принимает внутренний, зависящий только от вас, характер – вас ждет встреча с вашим внутренним миром. И так будет по-видимому всегда, пока мы живы, пока не разорвана окончательно ниточка, связующая человека с реальностью : реальность будет сменять реальность, другой вопрос в том, что если к внешней обычной реальности мы привыкли, с ней, точнее в ней мы выросли и на этом воспитаны, то здесь мы можем встретить реальность, поднимающуюся изнутри нас, встретить свои страхи и сомнения, и благодаря силе собственного Я обрести себя в этой реальности, переродится и стать новым человеком.
* * *
Итак, мы не даем готовых ответов, мы лишь надеемся украсить нашу жизнь парой новых мыслей, которые будут тогда украшением реальности, той реальности, где каждый человек – гений и рожден творить, придумывать и побеждать.
Как рождается смысл ? – Смысл приходит из тишины, возникает из забвения, становясь чем-то, становясь незабвенным, становясь смыслом. Так из небытия осуществляет себя время и самое трудное оставаться самим собой в этом потоке. Примеряя разные роли, мы снимаем и одеваем маски, сменяя поколение дворников и сторожей, но мы все хотим оставить свой след в трансмутации смысла. Преобразование таковости из ничего подвержено общему смыслу вещи, и если он (смысл) нам неизвестен, его следует придумать, родить, придав вещи смысл, исходя из своего внутреннего, ведь кажется только так и может произойти наполнение вечно пустой чаши, где обитают смыслы. Итак, заранее смысла нет, он появляется тогда, когда мы придаем его вещам. Так что же, жизнь может быть такой как мы захотим ? – Да. Остается только прорваться к смыслу и тогда реальность засверкает новыми непреходящими красками, красками, которые мы придумаем сами. И в конце концов «каждый умрет той смертью, которую придумает сам».
* * *
Ты запомни меня таким каким я был,
Я больше не буду таким.
И если я умру раньше,
Чем кончится время,
Я скажу, где искать меня :
В долине из облаков.
Там есть все, о чем я только мечтал,
Но там нет тебя.
Мне будет не хватать тебя
В долине из облаков.
* * *
Мы уже писали о том, какое огромное значение имеет для восприятия реальности воспитание. Казалось бы та среда, в которой родился и вырос настраивает на определенный лад в восприятии реальности. Так, типичным для запада было бы представление о том, что существует объективный внешний мир, в реальности которого не следует сомневаться. Это связано с тем, что экстравертивная цивилизация запада направлена на покорение и практическое использование внешнего мира. И я, как человек западной школы, пытался развить в себе интровертивный способ восприятия мира и, сохранив ясное бодрствующее сознание, погрузиться в тот мир, который можно назвать типичным для человека востока. Что из этого получилось можно видеть особенно по первой части настоящих заметок. Сейчас я приведу две цитаты из книги Фритьоф Капра «Дао физики», которые продолжают эту тему: «Если не признавать единство всеобщности вещей, возникает невежество, а также партикуляризирующая склонность обращать внимание на частности, и вследствие этого развиваются все стадии загрязненного сознания … Все явления в этом мире представляют собой не что иное, как иллюзорные отражения сознания, и не имеют собственной реальности» (Ашвагхоша). Второе высказывание принадлежит представителю буддийской школы Йогачаров : «В нашем сознании берут начало бесчисленные вещи, обусловленные разграничением… Эти вещи люди воспринимают как внешний мир… То, что кажется внешним, не существует в действительности; то, в чем мы видим множественность, на самом деле – не что иное, как сознание; тело, имущество и все упоминавшееся выше – все это, говорю я, одно лишь сознание».
Теперь читателю понятно перед какой я стоял пропастью – с одной стороны – воспитание, образование и весь образ жизни человека запада, а с другой – открывающаяся изнутри бездна, которая говорит, что существует лишь внутреннее, лишь сознание. И это предстояло мне примирить. Конечно, я не занимался буквальным поиском середины, все получившееся, вышедшее из-под пера, можно назвать плодом происходившей во мне борьбы. Т.е. саму борьбу я оставлял при себе, давая прозвучать лишь внешним, если хотите, ее результатам. Заглядывая сейчас в прошлое я нахожу, что достойно справился с поставленной перед самим собой задачей, породив возможную исключительно для человека запада точку зрения, в которой присутствовал бы как второй порядок интровертивный подход, точнее способ мышления, взирания на мир человека востока. Такое вложение точек зрения обусловило нетрадиционность полученных результатов, одним из которых является то, что поиск смысла жизни в чем-то внешнем – пустая трата времени, смысл жизни мы придаем исключительно сами, исключительно внутренним образом. Итак, все есть сознание…
Далее мне бы хотелось обратиться к идее оккультных сил, как об этом пишет Ф. Меррел-Вольф в своей блестящей работе «Пути в иные измерения» : «Первичный принцип, по которому эти Высшие Силы возможны, прост, если постигнута основная природа Реальности. Если бы первоначальные предположения натуралистов или материалистов были справедливы, то эта Сила была бы совершенно немыслима. Но Реальность – это Сознание, и развитие Вселенной является проекцией из чистой субъективности вовне. По крайней мере так это постигается с относительной точки зрения. Следовательно, Я создаю этот мир Моей Силой Представления (идеации), Воли и т.п. Поэтому в пределах Закона, который есть также «Я», Я могу формировать и преобразовывать этот мир при помощи Силы, изначально его создавшей. Адепт тождествен Божественности, которая есть Я, значит через Него Я управляю Моей Вселенной. Это, конечно, не дает технических деталей, которым можно научиться более или менее скоро, но на этой принципиальной основе вся идея оккультных сил может быть постигнута как рациональная, а не заключающая в себе что-то сверхъестественное, хотя многие Силы могут быть сверхъестественны что касается общего опыта человечества».
Исчерпывающее высказывание. А ведь именно этому искусству творить свой мир – мечтает научиться в наше время большинство желающих «достичь успеха», а также изучающих брошюры серии «сам себе психолог». В этой связи есть такая интересная школа – концепция, разработанная Петром Терентьевичем Бурланом, под названием Симорон, где все окружающее рассматривается как проекция собственного Я. Из своего личного опыта замечу, что опробовав эту систему на практике, можно сделать только один вывод – эта система работает !
* * *
Далее мне хотелось бы обратиться к работе Ф. Меррелл-Вольфа «Пути в иные измерения», где он разбирает вопрос соотнесения «Я» (как субъекта) и внешней окружающей действительности (как объекта), причем делает это для людей, для кого проблема познания является прежде всего философской : «Проблема ложного утверждения возникает следующим образом. «Я», или чисто субъективный аспект сознания, есть первичная реальность субъектно-объектной множественности. Это Свет, Разум, или Сознание, от которого зависит само существование человека и вселенной. Оно едино и выше пространства, времени и причинности, а потому не подвластно условиям. Объективный мир, включая человеческое тело, а также и другие объекты, - зависим и связан в пределах пространства, времени и причинности, а потому подвластен условиям. Его видимая множественность является, однако, иллюзорной (в настоящее время я не стану приводить логическое обоснование этого положения, но его обоснованность вполне раскрывается в существующей философии и вдобавок имеет обильную поддержку в свидетельствах мистиков. Теперь же я попрошу читателя признать принципиальную верность сделанного выше заявления). Таким образом, он во всех отношениях по природе своей противоположен Субъекту и дополняет его.
Так вот, среди людей широко распространена привычка переворачивать вышеупомянутое положение и утверждать самосущность объектов сознания в явной или неявной форме. В результате объекты считаются первичными, и действительно возникает проблема : как же вошло в этот мир самосущее «Я» ? Много хороших ученых ломали голову над этим совершенно неправильно поставленным вопросом. Дело в том, что принципиальным основанием всякой проблемы, связанной с внешним миром, является сознательное «Я», которое и делает возможным восприятие этой проблемы как проблемы. Никакая научная или любая другая проблема никогда бы не возникла в одной лишь слепой и мертвой природе. Тогда первостепенное значение для понимания всего, что касается природы, имеет «Я» и его способ познания этой природы. Самый первичный факт из всех – это «Я», которое мыслит и чувствует. Его Присутствие – единственная абсолютно непосредственная реальность, которую нельзя ни доказать логикой, ни обнаружить через опыт, ибо оно является абсолютно необходимым основанием для обеих этих форм сознания. И единственно только для этого «Я» мы и можем должным образом утверждать самосущность. Одно оно и есть то первоначальное несомненное «данное», от которого зависит все прочее. Так что подлинная проблема такова : как пришла к существованию эта внешняя вселенная ? Полным недоразумением является постановка этой проблемы в следующей форме : как было внедрено «Я» в эту вселенную ?
Тогда «Я» – есть единственная реальность, в которой мы можем быть абсолютно уверены, ибо Оно предполагается настолько же в ложном, как и в истинном знании и скрывается как за сонным, так и за бодрственными состояниями. Итак, что же мы можем утверждать непосредственно об этом «Я» в дополнение к самосущности ? Тут же приходит простой ответ : «Я» есть неизменная способность сознавания, на которую не влияют ни виды, ни свойства содержания сознания. Таким образом, состояние объекта, в том числе и человеческого тела, не влияет на «Я». К примеру, у человека может быть больное тело, но он сделает абсолютно ложное утверждение, если скажет : «Я болен !». Переживание состояние болезни в теле есть факт, но утверждать эту болезнь как относящуюся к «Я» значит создавать типичную сковывающую иллюзию, которая и держит человеческое сознание в рабстве. Аналогичным же образом ограничен и многосоставной инструмент человека – ум и тело. Но «Я» – не ограничено. Таким образом, сказать : «Я ограничен в таком-то и таком-то отношении» – значит создать иллюзию неведения. Однако было бы абсолютно верным утверждать эти ограничения по отношению к индивидуальным и личностным инструментам. Теперь применение этого принципа должно быть ясно.
В результате такого принципиально неверного подхода возникает состояние Неведения или Авидья. Вследствие этого на действительно данную вселенную проецируется нечто вроде вторичной или ложной вселенной, которая зачаровывает человеческое сознание. Именно эта вторичная вселенная и есть Иллюзия или Майя в дурном смысле. Проблемы, связанные с природой и Бытием, с точки зрения этой вторичной вселенной заключают в себе принципиально ложную перспективу, а потому для них невозможно найти эффективное решение. Напротив, попытка выработать какие-то решения попросту ведет ко все большей и большей запутанности. На самом же деле эта наложенная вселенная не более реальна, чем какой-нибудь сон. Так вот, вся сознательная сфера сна вместе со всеми ее проблемами разрушается в результате простого пробуждения. Это приводит нас к очень важному положению в метафизической логике. Как только мы примем какое-то состояние сознания за сон, мы в тот же миг обнаруживаем, что оно нереально или, иными словами, лишено самосущности. Человек страдает в обычном сне, потому что во время сна он считает это состояние реальным. Но это утверждение реальности сна вызвано наложением, которое породил сам спящий. Пробуждение равноценно устранению этого наложения. Состояние, которое прежде представлялось реальным и самосущим, признается всего лишь сном, что равноценно уничтожению этого особого мира сознания, или «Локи». Теперь мы пришли к особенно важному моменту. Этот мир, или Лока, не просто уничтожен на будущее, но и в равной мере уничтожен в том смысле, что его никогда и не было. Это не значит, что в историческом смысле не является фактом, что в определенное время данный индивидуум пребывал в заблуждении, находясь в состоянии спящего. Это просто значит, что та самосущность или подлинность, которая казалась несомненной во сне, никогда не была действительным фактом. Тот же принцип верен относительно вторичной вселенной, в которой сомнамбулично живет большинство людей. Когда человек пробуждается к Высшему Сознанию, он уничтожает эту вселенную как на будущее, так и в смысле понимания того, что ее никогда не было. Именно здесь мы сталкиваемся с одним из важнейших принципов высшей эпистемологии и логики, но также и менее всего понимаемым. Это не сфера субъектно-объектного сознания как таковая является Иллюзией или Майей в дурном смысле слова, а как раз – вторичная вселенная. Именно это имеет в виду Восточный Мудрец, когда говорит об уничтожении вселенной, но Ему просто не удается быть ясным для западного ума.
Есть значительная группа западных учеников, которые, вследствие несовершенного понимания восточной доктрины о Майе, создают философию, где «иллюзия» утверждается за всей сферой относительного сознания в смысле, обоснованном лишь за вторичной вселенной. В результате этого подхода они вместо разрушения иллюзии лишь преуспели в наложении нового вида иллюзии и вызвали у себя состояние самогипноза, которое порождает более глубокое состояние сомнамбулизма, чем у самого обычного индивидуума. В этом более глубоком состоянии сна с готовностью признается лишь та очевидность, которая как будто подтверждает предвзятые мнения, а принятие противоположной очевидности становится почти невозможным. Это состояние, в котором подлинное различение парализовано. Практически бесполезно пытаться помочь индивидууму, который находится в этом состоянии, пока сила самогипноза не истощится.
Вся доктрина Майи, если ее верно понимать, вполне совместима с идеей, что даже в пределах относительного или субъектно-объектного сознания может возникнуть верная точка зрения на вселенную. Но эта точка зрения верна постольку, поскольку она адекватно принимается по отношению к субъектно-объектному основанию. Критически мыслящие представители современной науки вполне сознают, что ее знание недействительно за пределами, ограниченными принятым основанием. С точки зрения Сознания нет нужды критиковать науку, построенную на основе такого критического понимания. Путаница возникает лишь тогда, когда обобщения заходят дальше теоретических пределов, обусловленных основанием данной системы. С перспективы Трансцендентного или Космического Сознания проблема природы и Бытия принимает совершенно иной вид. Но этот факт не ставит под сомнение относительную реальность основного свода знаний, добытого здравым методом в относительной сфере.
Если признать тот факт, что относительный мир или первичная вселенная является частью внутри Целого и относительно реальны, то проблема перекрестного перевода с уровня Космического Сознания на уровень субъектно-объектного сознания является весьма важной. Возможности такого перевода, по общему признанию, ограничены. Таким путем невозможно передать непосредственное содержание Высшего Сознания, но некоторые Его формальные свойства можно, однако, отразить посредством системных символов. В определенном отношении это напоминает проблему оценки иррациональных чисел с помощью рациональных. Безусловное содержание иррациональных чисел нельзя передать в форме рациональных, тем не менее в знаках радикалов мы имеем символы, представляющие принципиальное единство, связующее эти два вида чисел. Как только математики оставили усилия полностью свести иррациональные числа к рациональной форме и приняли знак радикала как несократимый символ глубокого смысла, им удалось объединить (интегрировать) в своем сознании две совершенно по-разному организованные сферы реальности. Такое объединение означает, что эти две сферы оказались логически гармонизированными, хотя то, что мы могли бы назвать их «аффективным» содержанием, и осталось разделенным. Перекрестный перевод в этом отношении возможен также в связи с Космическим и субъектно-объектным сознанием. В самом деле, если в анализе сознания как такового понять эквиваленты сущностей и операций чистой математики, то можно обнаружить, что в этой великой науке и искусстве такой перекрестный перевод в некотором возвышенном смысле уже существует. Главный Источник чистой математики – Высшее, или Трансцендентное Сознание, и в этом причина, почему выводы всеобщего характера можно недвусмысленно передать на языке чистой математики. Большинство математиков не становятся Мудрецами или Людьми Познания, потому что их знание не уравновешено подлинной метафизической интуицией. Но они уже владеют одной половиной Царственного Знания. Вторую же половину этого Знания до сих пор можно было найти в основном на Востоке. Соединение их представляет синтез Востока и Запада в высшем смысле и является необходимым условием развития культуры, которая превзойдет все, что знал мир до сих пор».
Я как всегда ищу понимания. И если приведенный отрывок приоткроет хотя бы на чуть-чуть тайну мироздания, приблизив нас к Пониманию, я буду счастлив. И еще : меня всегда интересовало, как будет выглядеть наука, построенная исходя из Сознания не ограниченного рамками субъектно-объектной сферы. Сейчас же я считаю, что такое Сознание способно любое знание поднимать до своего уровня, т.е. находить в знании то, чем является оно- Сознание. Тогда любая наука, любое познание становятся творческим актом самопознания в глобальном или в метафизическом смысле, или, лучше сказать самораскрытием, где в мгновенном озарении предстаешь перед Истиной, скрытой казалось бы в самых заурядных вещах. Так мы подходим к глобальной проблеме, к которой до этого я может быть только намечал подход, но не формулировал ее прямо. Проблема же такова : в настоящее время во всех сферах жизни и особенно в науке недооценивается влияние субъективного фактора, мы же, понимая всю важность этого (фактора), надеемся внести его во все сферы жизни и прежде всего в науку. Помните, я раньше писал : внести «Я» в науку, искусство и религию и тем совершить оплодотворение последних, придав им невиданный доселе смысл. То, чего недостает сейчас науке, так это способности увидеть субъект в окружающем мире. Если до сего времени субъективный фактор виделся лишь в человеке, который, т.к. его нет в окружающем мире, сильно обесценивался, а значит наука сводилась к изучению лишь внешнего объективного мира, или, если хотите, неживой природы. Суть же в том, что как живая, так и неживая природа пронизана Сознанием, присущим вещам как таковым, и именно этот фактор – Сознание – является общим началом как живой, так и неживой природы. Из этого начала, бывшего до и произошел внешний мир. Этому началу – Сознанию – захотелось, если хотите, увидеть себя со стороны – в этом и кроется смысл объективности; смысл же субъективности кроется в том, что смотря на другое (других) – видишь себя – субъект, тогда весь мир предстает как «твой» мир. Но парадоксальность мироздания в том, что исходное начало – Сознание – объединяет и субъект, и объект в одно целое – единый мир, в результате человек всегда обречен задумываться об отношении субъекта и объекта. И хотя ученые утверждают, что не обнаруживается никакой связи между субъектом и объектом, ясно одно – объединяющее начало – Сознание – порождает их отношение, но отношение принципиально нелинейное. И мне кажется, наука подошла к пониманию этого факта.
* * *
Теперь уместно сказать несколько слов о том, какой мне видится наука, наука будущего, так стремительно становящегося настоящим, или, лучше скажем, нетрадиционная наука. В основе естественно-научной интерпретации должен лежать принцип «эмпирического обобщения», который обозначил В. И. Вернадский, придав ему такой смысл : «в качестве отправных позиций для любого анализа происходящего в косной материи, живом веществе или обществе, должны лежать утверждения, согласные (непротиворечащие) эмпирическим данным, т.е. нашему опыту – опыту, приобретенному нами в практической деятельности». (см. Никита Моисеев «Расставание с простотой», с.20). Сейчас мы сделаем акцент на следующем : заметим, что теоретическая наука, которой я пытаюсь объять науку современную, выходит за рамки просто интерпретации или «эмпирического обобщения». Она не пытается прогнозировать действительность или делать выводы о ее бытии, хотя последнее также входит в круг задач, которыми она хотела бы заниматься. Наша наука – это субъективный выверенный взгляд на мир, порожденный моим бытием и взаимодействием с той проблемой, которой пытается найти разрешение. Это придает описательный характер нашим умозрительным построениям с концентрацией на понимании, пытаясь придать естествознанию характер герметической науки. Не секрет, что естествознание построено на объяснительном принципе, не затрагивающем зачастую основ понимания предмета. Это было порождено стремлением к объективности и невозможностью дать субъективную интерпретацию объективированной концепции с акцентом на объяснение. В нашем понимании итоговая концепция должна содержать черты как объективированного мира, который мы хотим постигнуть, так и черты субъекта, который дает свою интерпретацию проблемы. Вовлеченность же субъекта в процесс творчества позволяет не только сохранить объективный характер науки, но придать ей новое качество, качество истины, постигаемой лишь через субъект. Достигаемое таким образом взаимодействие субъективного и объективного начал, заключенное в их взаимодействии как трансляция и поворот, позволяет, в отличии от традиционной науки (только трансляция), заглянуть в святая святых человека и поведать, исходя из глубины проникновения в человеческое существо, о бытии вселенной.
Здесь я пытаюсь сказать на самом деле две вещи : во-первых, в науку приходит его величество человек со своими ценностями, предпочтениями, мировоззрением. Во-вторых, я пытаюсь рассматривать сам процесс творчества, сам процесс постижения, и говорю, что наука не может дальше двигаться, если не будет постигнуто качество субъекта, субъективное качество, которое наполняет дотоле лишь объективированную науку истиной или Я – содержанием. Таким образом, наука, направленная не только на объект, но и на субъект обретет свою целостность. В центре же процесса познания стоит сам человек, его сознание, которое, организуя взаимодействие субъекта и объекта, творит внешний мир. Этот акт творчества порождает наблюдаемую и ниоткуда не следующую, кроме как из взаимодействия сознания, субъекта и объекта нелинейность феномена. Так перед нами предстает грандиозная картина сотворения феноменального мира, мира сущего, познаваемого тем же путем, что и был сотворен. Это дает нам право утверждать : без человека не было бы и внешнего мира, разворачивающегося перед нами по велению сознания. А значит, Я - сознание предшествует миру и является основой всего, чем является мир, что оправдывает наш субъективный взгляд.
Далее мне бы хотелось процитировать работу «Человеческий цикл» Шри Ауробиндо, где исходя из тенденции развития мира и человеческого общества автор находит превалирующей тенденцией и особенностью современности углубленное себя – познание, что оправдывает и наши собственные скромные усилия на этом пути : «… чтобы найти правду вещей и закон своего бытия в отношении к этой правде, он (человек – В.Р.) должен идти вглубь и постичь субъективную тайну себя и вещей так же, как их объективные формы и окружение.
Это он может пытаться делать некоторое время силой практического и аналитического разума, который довел его уже так далеко ; но не очень долго. Ибо в своем изучении себя и мира он не может не прийти лицом к лицу к душе в себе и к душе в мире и не обнаружить, что эта сущность так глубока, так сложна, так полна скрытых тайн и сил, что его интеллектуальный разум отрекается от себя как от недостаточного света и неуклюжего исследователя; он удовлетворительно аналитичен лишь в поверхностном и в том, что лежит сразу под поверхностями. Нужда в более глубоком знании должна тогда обратить его к открытию новых сил и средств в себе. Он обнаруживает, что может знать себя совершенно, только становясь активно себя – сознающим, а не только самокритичным, все более и более живя в своей душе и действуя скорее из нее, чем барахтаясь на поверхностях, приводя себя в сознательную гармонию с тем, что лежит за его поверхностной ментальностью и психологией, и освещая свой разум и делая динамичным свое действие этим глубинным светом и силой, для которых он таким путем открывается. В этом процессе рационалистический идеал начинает подчинять себя идеалу интуитивного знания и более глубокого себя – осознавания; утилитарный стандарт уступает дорогу устремлению к самосознанию и себя – реализации; правило жить согласно явным законам физической Природы замещается усилием к жизни по завуалированным Закону и Воле и Силе, действующим в жизни мира и во внутренней и внешней жизни человечества».
Человеческий ум вплотную приблизился к охвату того, «что не выражает себя явно, к прикосновению и проникновению в скрытую душу вещей». Именно поэтому мы зачастую не находим слов, боясь спугнуть птицу – истину, которая при первой же попытке актуализации вспорхнет и улетит, а обсуждаемая вещь потеряет кажется самое главное, что имеет. Поэтому так тонка грань между актуальным выражением и виртуальным смыслом, который остается таковым («тайной за семью печатями»), как бы мы ни хотели узнать его. И часто можно услышать : «да скажите прямо, не мудрите». Ан нет, смысл сразу же ускользнет от вас, ибо здесь мы приближаемся к тому, о чем можно будет может быть дать только намек, и как ни странно, благодаря этому, сохранить живым и науку и истину, и более того – самого человека. И так «начал вырастать новый Интуитивизм, еще не ясно осознающий свою собственную тенденцию и природу, который ищет сквозь формы и силы жизни то, что за жизнью, а иногда кладет пока еще нерешительные руки на запечатанные двери Духа».
* * *
Далее мне хотелось бы процитировать незаменимого Шри Ауробиндо в книге «Человеческий цикл», где он размышляет о двух неотъемлемых чертах истинного субъективизма : «Субъективная стадия человеческого развития есть то критическое сочленение, в котором, уйдя в перед от символов, типов, условностей, обратив свой пристальный взгляд наружно на индивидуальное существо, чтобы открыть его истину и правильный закон действия и его отношение к наружной и внешней истине и закону вселенной, наша раса начинает вглядываться глубже, видеть и чувствовать, что за и под поверхностью, и, следовательно, жить изнутри. Это шаг в направлении себя – познания и в направлении жить в себе и из себя, прочь от знания вещей как не –себя и от жизни согласно этой объективной идее жизни и вселенной. Все зависит от того, как этот шаг делается, к какому виду субъективности мы приходим, и как далеко мы идем в себя – познании; ибо здесь опасности ошибки такие же великие и далеко простирающиеся, как и результаты правильного искания. Символический, типовый, условностный века избежали этих опасностей благодаря воздвигнутой против них стене само-ограниченности, и из-за того, что эта стена становится в конце концов тюрьмой себя-неведения, она должна быть разрушена, и опасный, но плодотворный риск субъективизма предпринят.
Физическое себя – познание говорит нам, что в нашем существе есть множество формальных, фронтальных, видимых или представительских Я; и только одно, которое совершенно тайно и реально; покоится в видимом и принимать его за действительное есть одна всеобщая ошибка, корень всех других и причина всякого нашего преткновения и страдания, которым человечество подвержено природой его ментальности. Мы можем приложить эту истину к попытке человека жить законом его субъективного бытия, будь то как индивидуальный или как социальной единицы, одной в своем корпоративном уме и теле.
Ибо таков смысл характерного оборота, какой принимает современная цивилизация. Везде мы начинаем, хотя еще разбросанно и пробуя ощупью, подходить к вещам с субъективной позиции. В воспитании наша цель – познать психологию ребенка по мере того как он вырастает в человека и основать наши системы обучения и тренинга на этой базе. Новая цель – помочь ребенку развить свою интеллектуальную, эстетическую, эмоциональную, моральную, духовную сущность и свою общественную жизнь и импульсы, - очень отличающаяся от цели прежнего воспитания, которая была в том, чтобы просто упаковать столько-то стереотипного знания в его сопротивляющийся мозг и наложить стереотипное правило поведения на его борющиеся и укрощенные импульсы. (Налицо грубое торможение этого развития в тоталитарных Государствах, чья теория – что личности не существует и только жизнь общины имеет значение, но новый более широкий взгляд все же держит свое в более свободных странах.) В обращении с преступником наиболее передовые общества вовсе больше не удовлетворяются рассматриванием его как правонарушителя, который должен быть наказан, заключен, устрашен, повешен или пытаем физически или морально, либо в отместку за его бунт, либо в пример другим; налицо возрастающая попытка понять его, принять во внимание его наследственность, среду и внутренние дефекты изменить его изнутри, нежели раздавить снаружи. В общем взгляде на само общество мы начинаем рассматривать общину, нацию или любую другую группировку людей как живой организм со своей субъективной сущностью и с соответствующим ростом и естественным развитием, привести которые к совершенству и осуществлению – его назначение. До сих пор все хорошо; более великое знание, более истинная глубина, более мудрая человечность этого нового взгляда на вещи очевидны. Но есть также ограничения нашего знания и опыта на этом новом пути и возможность серьезных ошибок и преткновений.
Если мы посмотрим на новую попытку наций, подневольных или суверенных, сознательно осуществить себя, и, в частности, важный эксперимент субъективной Германской национальности, мы увидим отправную точку этих возможных ошибок. Первая опасность возникает из исторического факта эволюции субъективного века из индивидуалистического; и первым громадным грехом поэтому было трансформировать ошибку индивидуалистического эгоизма в более серьезную ошибку великого общественного эгоизма. Личность, ищущая закон своего бытия, может найти его безопасно, только если она четко придерживается двух великих психологических истин, и живет в этом четком в;дении. Первая, это не есть сама личность; есть одно я всего сущего, и душа есть часть этой универсальной Божественности. Осуществление индивида – это не предельное развитие его интеллекта, витальной силы, физических страстей, а расцвет божественного в нем до его наивысших способностей мудрости, силы, любви, всемирности, и через этот расцвет – его наивысшая реализация всей возможной красоты и восторга бытия.
Воля быть, воля властвовать, воля знать – совершенно законны, их удовлетворение – истинный закон нашего существования, и умалять и подавлять их недолжным образом – значит уродовать нашу сущность и иссушать или истощать источники жизни и роста. Но их удовлетворение не должно быть эгоистическим, - не по какой-нибудь другой причине моральной или религиозной, а просто потому, что они не могут быть так удовлетворены. Попытка всегда ведет к вечной борьбе с другими эгоизмами, взаимному ранению и препятствованию, даже ко взаимному разрушению, в котором, если мы победители сегодня, то побежденные или убитые завтра, потому что мы опустошаем себя и разлагаем себя в опасной попытке жить разрушением и эксплуатацией других. Только тот, кто живет в своем само-существовании, может выжить. И вообще, пожирать других – значит регистрировать себя тоже как объект и предназначенную жертву для Смерти.
Нет сомнения, пока мы живем без себя – знания, мы не можем делать ничего иного; людям и нациям приходится действовать и думать эгоистически, потому что в их себя – незнании это – единственная жизнь, известная им, а жить – их Богом – данный импульс; поэтому они должны жить эгоистически, нежели не жить совсем, с какой угодно уздой закона, этическим и практическим чувством себя – ограничения, которым природа и опыт научат их. Но субъективизм есть по самой своей природе попытка к себя-познанию и к жизни с помощью истинного себя-познания и внутренней силы, и не будет никакой реальной выгоды в нем, если мы лишь повторим старую ошибку в новых терминах. Поэтому мы должны отыскать, что истинная личность не есть эго, а божественная индивидуальность, которая через нашу эволюцию готовится проявиться в нас; ее проявление и удовлетворение, а не удовлетворение всего лишь эгоистической воли жить во имя своих низших составляющих, - вот истинная цель, к которой человечество, субъективно пытающееся познать и осуществить свой глубочайший закон и истину, должно все больше и больше стремиться.
Вторая психическая истина, которой индивид должен овладеть, та, что он не есть только сам, а пребывает в солидарности со всеми того же рода, - давайте оставим в стороне пока то, что кажется не его рода. То, чем мы являемся, должно выразить себя через личность, но также и через всеобщность, и хотя каждый должен осуществить себя своим собственным образом, никто не может преуспеть в этом независимо от других. Общество не имеет права раздавить или стереть индивида для своего лучшего развития или себя – удовлетворения; индивид, столь долго, по крайней мере, сколько он предпочитает жить в миру, не имеет права игнорировать, во имя своего отдельного удовлетворения и развития, своих собратьев по существованию и жить в войне с ними или искать эгоистично изолированного блага. И когда мы говорим – не имеет права, это не с какой-нибудь социальной, моральной или религиозной точки зрения, а с наиболее позитивной и просто с позиций самого закона существования. Ибо ни общество, ни личность не могут так развиваться к своему осуществлению. Каждый раз, когда общество сокрушает или стирает индивида, оно наносит рану себе и лишает свою жизнь бесценных источников стимуляции и роста. Индивид тоже не может процветать самостоятельно; потому что всеобщее, единение и общность его собратьев по бытию – это его наличный источник и опора; это именно то, чьи возможности он индивидуально выражает даже тогда, когда превосходит их непосредственный уровень, и чьим, в своем феноменальном бытии, неким результатом он является. Их упадок бьет в конечном счете по его источникам жизни, их возрастанием он тоже возрастает. Это то, чему истинный субъективизм учит нас, - первое, что мы есть более высокое я, чем наше эго или наши составляющие, второе, что мы – в нашей жизни и бытии – не только сами, но и все другие; ибо существует скрытая солидарность, против которой наш эгоизм может брыкаться и бороться, но от которой мы не можем избавиться. Это старое Индийское открытие, что наше действительное «я» есть Верховное Существо, которое есть наше истинное я, и открыть которое и сознательно стать которым есть наше назначение, и второе, что это Существо – одно во всех, выраженное в индивиде и в общности, и только принимая и сознавая наше единство с другими, можем мы всецело осуществить наше истинное само-бытие».
* * *
Я постоянно много читаю, и иногда нахожу в книгах родственные мне фрагменты, мысли, отзвуки мыслей. Сейчас мне хочется привести пример такого вот фрагмента. Он взят из книги Н. Бердяева «Самопознание» : «Каждый человек имеет свой особый внутренний мир. И для одного человека мир совсем иной, чем для другого ; иным представляется. Но я затрудняюсь выразить всю напряженность своего чувства «я» и своего мира в этом «я», не нахожу для этого слова. Мир «не-я» всегда казался мне менее интересным. Я постигал мир «не-я», приобщался к нему, лишь открывал его, как внутреннюю составную часть моего мира «я». Я, в сущности, всегда мог понять Канта или Гегеля, лишь раскрыв в самом себе тот же мир мысли, что и у Канта или Гегеля. Я ничего не мог узнать, погружаясь в объект, я узнаю все, лишь погружаясь в субъект». Это значит, что только на пути во внутреннее мы узнаем Истину, которая объемлет все остальные истины. И если раньше мы довольствовались лишь частичными истинами, которые мы были вынуждены признавать за таковые в силу ограниченности нашей данной объективности, то здесь мы сталкиваемся с безграничностью нашего внутреннего мира, нашей субъективности, выражающей безграничность нашего Я, которое одно во всех и в то же время в каждом индивидуальное. Таково таинство приобщения человека к вечной Истине, открывающейся в святая святых каждого человека, и в то же время – это одна и та же Истина. Отсюда следует, что полнота бытия, доступная человеку, безгранична. Т.е. может Природа того и ждет от нас, чтобы мы раскрыли все бесконечное богатство нашей индивидуальности, явив уже здесь, на земле, божественное бытие в человеческом облике.
* * *
Итак, в первой части настоящих заметок речь шла о внешней реальности, точнее о видении внешнего мира ; во второй части речь шла об обществе в связи с глубинными потребностями современного человека и направлениями развития ; а в третьей части мы предприняли попытку погружения в мир внутренний, бездонный по своему существу и невыразимый по форме. И всюду, где бы ни пролегала наша тропа, чего бы не касалась наша взыскующая исследовательская мысль, мы старались не бросаться высокими словами, когда говорили о высоком, мы старались отдаться ходу мысли и течь вместе с ней, погружаясь в водовороты и низвергаясь в водопады, в общем следовали тому новому, что может возникнуть, исходя из меня, и благодаря текущему моменту, настрою и настроению. И мы стремились передать этот живой поток, а иначе как живым, я его назвать не могу, и выразить безграничную тайну мироздания, которая в будущем будет все более просыпаться в каждом и рваться наружу, стремясь вырваться, обрести выражение, законченность и форму, которую ей может придать только слово. И уже хотя бы поэтому наш труд не напрасен. А еще потому, что этот труд помог мне зафиксировать и облечь в форму то, что обычно является бесформенным, оставаясь где-то на периферии мысли, что проходит через нас в нашей жизни как неясные интуитивные озарения, что лежит, может быть, в основе нашего мировоззрения и что само по себе и является нашим мировоззрением, хотя сформулировать это нечто (мировоззрение) не то что нельзя, но очень непросто. Мы же считаем, что индивидуалистский век должен привести к формулированию некой истины, приемлемой для всех. Т.к. иначе нас ожидает борьба индивидуалистских точек зрения, каждая из которых в силу своего индивидуализма оправдана и претендует на всеобщность. Здесь важно не впасть в заблуждение, принимая индивидуальное за всеобщее, но в любом случае такое богатство мировоззренческих парадигм приводит к богатству индивидуальной жизни и было порождено, кстати именно этим. Так что индивиды при этом разнообразии будут нуждаться в некой общей истине, приемлемой для всех и, добавим, охватывающей все индивидуальные истины. Такая гармония всеобщего и индивидуального может быть зависит и от наших с вами усилий, от нашего пути и нашего познания. Характерной чертой века индивидуализма как раз и является поиск собственного пути и собственного предназначения, что так ярко проявляется в современности, где поиск своего места в жизни и своего смысла жизни выступает на первый план в отличие от таких традиционных ценностей, свидетелей успеха в жизни, как слава (известность) и богатство. И мы замечаем, что что-то внутри нас остается неуспокоенным, неугомонным и не дает нам покоя, заставляя метаться в поисках себя, не зависимо от тех, может быть, материальных успехов или вопреки им, которых мы достигли в жизни. И этот поиск становится наиважнейшим для нас, становится смыслом жизни
* * *
Теперь остается только пронаблюдать, чем станут эти записки, в какое они войдут русло. Отразят ли они произошедшие и происходящие со мной перемены, и я перестану слишком плотно упаковывать идеи, научусь их разбавлять. Будет больше слов и красивых, и разных, а я стану более умным ? Кто знает. Какие темы будут меня волновать ? Такие же интимно личные, как, скажем, о реальности, или более отвлеченные, когда уходит то, что было мной до сего момента, и приходит та вещь, которой посвящена моя мысль. Ясно одно: продолжится то путешествие в сферу мысли, которое возникло с начала и длится, длится, длится. Я знаю, иногда оно было сумбурным, неупорядоченным, но я всегда следовал тем ходом, который открывала мне мысль, тем потаенным путем, теми нехожеными тропинками, которые она прокладывала. И я старался быть искренним настолько, насколько это возможно в том обезличенном жанре как философская проза. Вы, конечно, не согласитесь с определением обезличенный, я уже не согласен. Дело в том, что ни в одном жанре невозможно так полно проявить себя, раскрыть себя, обнаруживая вместе с читателем свои тонкие струны души, раскрываясь перед листом бумаги, где, казалось бы, отвлеченная мысль взяла вас за живое и не отпускает, не отпускает до тех пор, пока вы не дадите ей выхода, не выразите ее. И я знаю, это захватит и вас, если вы только попробуете вступить на путь самостоятельной мысли, самостоятельного размышления. Не того, которое вы вычитали в книгах, а того, которое вы переживаете в своей глубине так, что вам кажется, что это второй человек в вас мыслит. И идеи возникают как будто из ничего по мановению волшебной палочки так, что вы еле успеваете за пером, чтобы их записать.
Да, жизнь предоставила мне массу возможностей, я учился в прекрасном вузе, общался с очень интересными и богато одаренными людьми, многие из них мои друзья, в общем я мог попробовать себя в разных ролях, пройти, можно сказать, разные жизненные школы, но то, чему я учусь, - это никогда не кончается, это длится и уходит своими корнями в глубину веков, в жизнь вечную. Богатство жизненного опыта отражает богатство затрагиваемых тем, богатство приходящих идей, но я никогда не стремился потрясти читателя своей эзотерической подготовкой или раскрыть перед ищущим взглядом любопытного секреты тайноведения. Возможно для этого время еще не пришло, а возможно, скажем словами Шри Ауробиндо : мы не стремились создавать новую доктрину или религию, расчистить путь, который все еще завален – вот наша задача. Здесь, в этой книге вы не найдете прямых указаний как продвинуться хоть на один шаг на пути к совершенству, но если вам вместе со мной нравилось следить за ходом мысли, если вы приходили, временами, в восторг от полета мысли автора, значит мы прикоснулись к глубинам творческой фантазии и стали, все-таки стали совершеннее. Ведь если мы становимся способны на то, чтобы пробудить в себе творческую фантазию, мы соприкасаемся в себе с тем началом, в котором обитает Бог, а значит до конца реализуем свое предназначение – быть человеком. Так пожелаем же себе удачи на этом пути, и пусть в этом деле нас всегда ведет яркая звезда, взошедшая на небе.
* * *
Путешествие в поисках себя приводит к раскрытию внутреннего принадлежащего смысла, обостряется трагедия личности и все противоречия личностного роста. В чем же состоит эта трагедия ? Первое, что приходит на ум – это недостаток понимания со стороны окружающих, недооценка или недостаточная оценка со стороны окружающих. И действительно, из психологии мы знаем, что на детей огромное влияние оказывает адекватная оценка со стороны родителей, что приводит к гармоничной адаптации в обществе и помогает избежать многих внутриличностных конфликтов и прежде всего противоречия между внутренним и внешним. Даже в зрелые годы ребенок (теперь уже взрослый) гораздо зависимее от родителей, чем это принято думать. Зачастую мы не можем устроить свою внешнюю жизнь только потому, что родители все еще видят в нас детей и не могут оценить того внутреннего богатства, которым мы обладаем. Здесь мы сталкиваемся с новым – как принято говорить в определенных кругах – михаэлическим взглядом на человека : вы видите перед собой не всего человека, не то, чем он в действительности является, весь человек – то, что есть во мне человек – невидим, скрыт от нашего взора, он таит в себе множество тайн и загадок, он хранит в себе все невыразимое богатство своей индивидуальности, приходит из глубины веков и уходит в далекое будущее, в нем заложены феноменальные таланты и способности, о которых он даже может и не подозревать. Не случайно поэтому Шри Ауробиндо говорит : «… Во мне не было стремления к духовности, я развил духовность. Я не был склонен к метафизике – я развился в философа. У меня не было способностей к рисованию – я развил их с помощью Йоги. Я преобразовал свою природу из того, чем она была, в то, чем она не была. Делал я это некоторым вполне определенным способом, а не с помощью чуда, и делал я это для того, чтобы показать, что можно сделать и как это может быть сделано.» На самом деле Шри Ауробиндо лишь «развернул» себя, вывел на свет то, что ранее было затемнено, скрыто, но что покоилось и ждало своего часа. Конечно, каждый человек, каждая индивидуальность ставит перед собой в каждой конкретной жизни конкретные задачи и может быть у нас нет задачи выводить на поверхность, разворачивать все чем мы являемся, все наши сокровища, но мир определенно идет к тому, что каждый человек в каждой конкретной жизни приближается к тому идеалу, который описал Шри Ауробиндо, в общем, все мы потихоньку, незаметно превращаемся в Сынов Бога – Бог пришел на землю и стал человеком для того, чтобы человек стал Богом. И мы поступим правильно, если будем развиваться в этом направлении.
* * *
Философия внутреннего или философия субъективности
Далее мне хотелось бы обрисовать философию, которая только во мне зарождается.
Для примера рассмотрим как происходит чтение текста. Э. М. Краних в предисловии к книге «Изучение животных по методу Гете» пишет «Человек, читающий книгу, исходит из того убеждения, что нанесенные на бумагу знаки сами по себе не содержат смысла. Эти знаки – лишь предпосылка для осуществления некой умственной деятельности. Опираясь на них, читатель внутренне формирует слова и предложения, а опираясь на языковые формулировки, образует определенные образы и мысли. Книга содержит лишь внешний отпечаток языка и мыслей. А то, что читатель сам вырабатывает в ходе своей деятельности, может привести к тому, что обитало некогда в процессе написания книги в мыслях и внутренней речи автора. При виде мертвых букв в читателе происходит некое возрождение духа автора. При созерцании произведений изобразительного искусства происходит нечто подобное. Оно выходит за рамки того, что поддается фиксации и констатации. Глядя на произведение искусства, мы внутренне воспроизводим его и тем самым учимся это произведение понимать».
Итак, текст предстает перед нами в определенном смысле объективно, и то, что читатель сам вырабатывает в ходе своей деятельности приводит к его пониманию. Но неверно было бы думать, что мы своей деятельностью лишь воспроизводим те образы и мысли, которые были у автора при его написании. Все гораздо сложнее, или проще, если хотите. Читатель вносит в прочтение свою субъективность, которая в определенном отношении стоит выше объективности и подготавливает ее. Объективность же в свою очередь порождает субъективность и приводит к ее действенному проявлению. И так далее. Этот процесс бесконечен. Но остановимся в том месте, где появляется субъективность, а именно тогда, когда начинается чтение. Читатель не просто воссоздает в своем внутреннем замысел автора, если бы это было так, то текст был бы просто объективен и объективность не порождала бы субъективность, но это лишь первичная стадия рассмотрения предмета, а за этим возникает следующее : он (читатель) привносит в объективный текст свою субъективность (объективность порождает субъективность) давая свое и только свое прочтение текста (субъективность порождает объективность). А посему нет такого объективированного понятия – читатель, есть вы, есть я, есть другие, (хотя, есть, конечно, и общее понятие, здесь я имею в виду лишь его объективированную стадию), и прочтение текста индивидуально от человека к человеку. И значит, становится актуальным вопрос : как вы это прочитали ?, и можно говорить о внутреннем (индивидуально вашем) видении предмета. Это открывает широкие перспективы : теперь вы как человек понимаете свою уникальность, мы только что это оправдали в размышлении, и вместе с тем вы понимаете, что нет границ открывающимся перед вами возможностям, ведь теперь вы будете наблюдательнее и будете замечать все, чем одарит вас жизнь, а ей, поверьте есть чем вас одарить. Одарит – значит откроет вам все новые грани и прежде всего вас самих, и в жизни вы будете находить все новые грани своей индивидуальности. Жизнь становится несоизмеримо богаче, ведь во внешнем мире, как в отражении, вы увидите себя. И это есть один из признаков нового времени : внешний мир являет нам самих себя, то как внешний мир к нам относится – таково наше отношение к миру, таково наше Я. Мы встречаем свое Я разлитым в мире, и во внешних обстоятельствах своей жизни мы встречаем свою карму, Я приближается к нам как бы извне. И то, что мы имеем как внешние обстоятельства нашей жизни, есть отношение нашего Я к нам же самим. Здесь встречаются космический и земной аспекты человеческого существования, наше высшее и низшее я. В высшем Я мы находим Бога, которому посвящаем свою жизнь и который ведет нас по ней, а в низшем – себя, такого, к какому мы привыкли, со своими заботами и проблемами. И только гармония между ними (а это есть также гармония между внешним и внутренним) создаст гармонию в том, что мы привыкли называть жизнью. Я не пытаюсь создать иллюзию противоречия нашего высшего и низшего Я, просто не нужно высшее Я воспринимать как внешний объект (как иногда воспринимают и относятся к Богу) и все встанет на свои места. Можно сказать, что такое отношение к Богу встает как испытание перед нашей цивилизацией и перед каждым конкретно, только преодолев которое, можно встретить Иисуса Христа в Его подлинном облике. А как же судьба низшего я, как нам быть – спросите вы, - Во Христе умираем – так нужно относится к себе, если мы хотим достичь правильного отношения к Иисусу Христу и ко всей эволюции человечества.
Итак, во внешнем мы встречаем внутреннее, а во внутреннем, соответственно внешнее, что только подтверждает нашу философию.
* * *
Далее рассмотрим как мы видим внешний мир. Это очень похоже на чтение текста, - мир также предстает перед нами как состоящий из множества знаков, которые мы должны «прочитать» – создать свою картину реальности. И здесь все дело заключается также в том, что мы хотим увидеть (именно хотим, т.к. наше восприятие мира возникает заранее, т.е. до восприятия, как установка). Если мы хотим увидеть «объективно реальный» внешний мир, то все очень просто – мы его видим, наша мысль спит, т.е., конечно, бодрствует, но только в одном отношении – как описать или объяснить эту объективную реальность или как ее понять ? Тогда наше размышление касается, как нам кажется, только объективной реальности, и мы заняты вечными вопросами типа : какой в этой реальности смысл, откуда она возникла и как эволюционирует. Но от нашего внимания не уходит, если мы, конечно, хотим быть честными с самими собой, что человек, носитель сознания, сознающего Я как-то выпадает из этой картины, но мы понимаем, точнее начали понимать, что человек едва ли не главное звено в мироздании, а значит в нас возникает идея, что у всего окружающего, у Природы, есть замысел, есть заложенная в Природе мысль, есть разумный смысл, и вообще, есть Творец, который о нас заботится и уж, конечно, ни за что нас не бросит в трудную минуту. А значит, наша задача познать этот смысл, воспроизвести в своем духе замысел Творца – это тогда и будет означать понимание нами мира. И все бы хорошо, но в человеке есть еще одно измерение – внутреннее или субъективность, человек – как носитель самосознающего Я, принципиально субъективное существо. Только ли воспроизвести замысел Творца призваны мы своим познанием, не вносим ли мы что-то свое в познание мира – познавая мир, познаем себя ? Вместе с этим пониманием к нам приходит и понимание того, что Я было, точнее есть, еще до мира и предшествовало ему, а потому надо биться не над тем, как включить Я в мир, как объяснить присутствие Я в мире, а над тем, что мир возник из Я и получает свое оправдание только потому, что Я есть. Ф. Меррелл-Вольф пишет: «… Реальность- это Сознание, и развитие Вселенной является проекцией из чистой субъективности вовне. По крайней мере так это постигается с относительной точки зрения. Следовательно, Я создаю этот мир Моей Силой Представления (идеации), Воли и т.п. Поэтому в пределах Закона, который есть также «Я», я могу формировать и преобразовывать этот мир при помощи Силы, изначально его создавшей. Адепт тождествен Божественности, которая есть Я, значит через Него Я управляю Моей Вселенной».
Но вместе с этим мы хотели сказать что-то еще : открытие в себе субъективности или внутреннего измерения приводит к коренной перемене в нашем взгляде на мир – мы становимся путешественниками по миру внутреннему, а все окружающее воспринимаем как откровение нас самих.
Так возникает наша философия внутреннего или философия субъективности, которая касается не внешней реальности, а мира внутреннего, описывает и имеет дело с чистой субъективностью, но воспринимаемой не как объект, а как измерение вглубь человеческого Я.
Здесь мы сталкиваемся с очень важной идеей : можем ли мы рассматривать вещь, внешнюю для нас, как объект ? Или мы должны выработать особый подход, учитывающий нашу субъективность, т.е. нашу способность сознательно воспринимать мир. Ясно, что все вещи, противостоящие нам, являются объектами, но мы знаем, что в нашем внутреннем мире эти вещи также занимают определенное положение, вот только, скажем так, более зависимое, но определяемое уже не положением во внешнем мире, а нашим собственным к ним отношением. Естественно, сознание в определенной степени отражает мир, если бы это было не так, мы просто не могли бы в нем находится. Но есть вещи, которые мы находим в мире только благодаря нам самим. Сатпрем в книге «Шри Ауробиндо или Путешествие Сознания» пишет : «… если мы настаиваем на том, чтобы использовать так называемое «объективное» в качестве единственного критерия истины, то, вероятно, весь этот мир может полностью ускользнуть от нас – и это доказывают наше искусство, живопись и даже наша наука на протяжении последних пятидесяти лет, когда в искусстве и науке от мира остаются лишь жалкие крохи того, что можно считать незыблемым и бесспорным. Конечно, в существовании бифштекса легко убедиться и, следовательно, бифштекс более объективен, чем радость в последних квартетах Бетховена, но это же обедняет мир, а вовсе не раскрывает его сокровищ. На самом деле это ложное противопоставление. Субъективность – это и более высокая, и в то же время подготовительная стадия объективности. Если бы каждый вкусил космического сознания или просто радости в квартетах Бетховена, то, может быть, объективно у нас во вселенной было бы меньше варварства». Таким образом, есть вещи, которые появляются в нашем сознании исключительно благодаря нашей субъективности, иными словами, благодаря способности видеть мир существенно внутренним образом. Ответ на поставленный в начале вопрос «является ли вещь объектом ?» следует трактовать в том ключе, что мы должны дать раскрыться вещи в нашей субъективности, мы должны наполнить вещь смыслом и значением, исходящим от нас, мы должны оплодотворить вещь. И это свойство нашей чистой субъективности. Но объект от этого не перестает быть объектом, мы только не объективируем его, а, если хотите, субъективируем.
* * *
Написав это, сажусь читать Э. Шюре «Великие посвященные», главу об Иисусе Христе. Автор говорит, что кроме всенародного учения Иисуса должно было существовать для ближайших учеников более глубокое учение, объясняющее внутренний смысл первого и проникающее до глубины духовной истины ; учение, которое Он вынес из эзотерического предания Есеев и из Своего собственного духовного опыта. Прочитав следующий ниже отрывок, я сделал открытие, может и вы сделаете его вместе со мной. А все ранее написанное его подготавливает.
«Вот пример, который относится до существенной части эзотерической доктрины : Иисус проходит через Иерусалим. Он еще не проповедует в храме, но уже исцеляет больных и учит в тесном кругу друзей. Дело любви должно подготовить почву, на которую упадет доброе семя. Никодим – ученый фарисей – слышал о новом Пророке. Исполненный любопытства, но не желая компрометировать себя в глазах своих, он просит у Галилеянина тайной беседы. Иисус соглашается. Никодим появляется ночью в Его жилище и говорит : «Равви, мы знаем, что Ты Учитель, пришедший от Бога, ибо таких чудес, какия Ты творишь, никто не может творить, если с ним не будет Бог». Иисус сказал ему в ответ : «Истинно, говорю тебе : если кто не родится свыше, не может узреть Царствия Божия». Никодим говорит Ему : «Как может человек родиться, будучи стар? Неужели он может в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?» Иисус отвечал : «Истинно говорю тебе : если кто не родится от воды и духа, не может войти в Царствие Божие». (Иоанн, гл. III, 2-5)».
Я привел этот отрывок только для того, чтобы показать какой внутренней жизнью живу я сам, какие меня посещают откровения. Все дело в том, что внутренняя жизнь гораздо сложнее, чем об этом можно было бы написать, но я очень хотел бы, чтобы вы, читатель, испытали что-то схожее с теми внутренними потрясениями, которые ведут меня при написании этой работы.
* * *
Итак, мы выяснили, что существует два течения : одно объективирует объекты и пытается вычитать заложенную в объекте мысль, а другое погружается во внутреннюю суть объекта (можно ли его уже назвать объектом?) через погружение в свое собственное внутреннее существо. И это есть экстравертивный и интровертивный подходы в познавании. Разделенные традицией востока и запада, эти течения имеют уже внутри самих себя заложенную возможность для объединения. И мы понимаем это, когда понимаем, что в объективности заложена субъективность и, соответственно, наоборот. А значит, объединение совершается в познающем субъекте, достигшем качества чистой субъективности или взошедшем в свое внутреннее Я. Так в Я возрождаются и находят целостность течения и востока, и запада. Хотя повторим, что потенция этого объединения уже изначально принадлежит этим течениям. Это следует из нашего понимания субъекта и объекта.
Во всем этом кроется более глубокая мысль : возрождение в духе всего внешнего тварного мира. Интересно, что процесс познания, который мы совершаем, есть в некотором смысле предтеча этого возрождения : мы возрождаем вещи в нашем духе, давая во внутреннем прозвучать тому, что лежит во внешнем.
Сила же философии внутреннего или философии субъективности в том, что она дает единый подход к вещам мира; рассматривая мир в этом ключе, мы замечаем, что подобным образом может быть увидено и понято абсолютно все, причем это все мы воспринимаем как излияние нашей субъективности, а значит мир обретает целостность, ту целостность, которую мы не найдем в мире как данном, но наш взгляд привносит ее. Таким образом, идея внутреннего чрезвычайно плодотворна. И я думаю, когда мы касаемся этой идеи, уместно говорить об изменении взгляда на мир, об изменении сознания. Это происходит потому, что мы поднимаемся в святая святых человека – его внутреннее и видим мир уже с измененной точки зрения : можно сказать, что внутреннее преображает наше видение мира, распространяя (изливая) на мир свое качество, свою суть.
Так мы формируем из всеобщей бесформенности наш мир. Такова вообще функция сознания – сознание формирует (структурирует) мир из обрывков, из клочков наших восприятий. И здесь мы можем понять как возник мир – он был просто зафиксирован (создан) сознанием через отражение внутренней сути Бога. И человек, живя в мире, постоянно размораживает, воссоздает в себе Творца. Поэтому в разговоре о реальности нам всегда будет не хватать слов, мы не сможем выразить ее суть – она останется невыразимой. Майя – это не сама реальность, это наши представления о реальности. Сама же реальность остается недосягаемой для нас, и только поднявшись в святая святых – во внутреннее, мы можем познать, что суть реальности лежит не во внешнем, а во внутреннем, здесь же лежат и корни любого сознания.
* * *
Об отношении субъекта и реальности.
Поговорим далее о законах, лежащих в основе реальности. В основе внешнего мира лежит закон объективности, им все познается и им все объясняется. И хотя возможности выражения ограничены в рамках этого закона, надо отдать ему должное : он, хотя и скрывает субъективный фактор, но открывает (обнаруживает) то, что заложено в вещах как им принадлежащие (объективные) особенности. Такое понимание сужает возможности познающего субъекта, т.к. рассматриваемые в этом ключе вещи имеют объективный характер, который тогда и стремится отыскать субъект. Т.е. ваша роль заключается лишь в отыскании объективной (принадлежащей) характеристики предмета. В этом подходе скрыта, однако, глубокая мысль. Все дело в том, что исследователь, исповедующий объективность, пытается отыскать реальность, которая не зависит ни от него, ни от каких-то других факторов, т.е. ту, которая является всеобщей. Если вспомнить при этом все, что мы знаем о субъективном подходе, мы поймем, что противоречие между субъективным и объективным взглядом на мир является только кажущимся и принадлежит так называемой субъектно-объектной сфере. Дело в том, что оба этих подхода пытаются отыскать (раскрыть) реальность, которая в некотором смысле лежит за пределами субъектно-объектной сферы, но недостатки сознания, подчиненного законам этой сферы, не позволяют ее коснуться, описать на адекватном языке, без навешивания ярлыков типа «эта реальность – объект», или наоборот – «она раскрывается только в субъекте и благодаря субъекту». Субъект не достигает этой реальности потому, что его знание относительно, оно не применимо ни к кому более, только к нему, а объект не достигает потому, что никак не может должным образом абстрагироваться от субъективного фактора, а значит, картина реальности и в этом случае не полна. Но … есть одно но. Я думаю, что субъективный подход, которому мы уделили столько внимания на предыдущих страницах, на самом деле дает человеку, а речь здесь идет именно о человеке, а не об абстрактном объективно-познающем, возможность прикоснуться (открыть) эту реальность. Только она обретает множество лиц, множество граней. И та грань, которую открываете именно вы – это ваша реальность, а здесь уже играет роль то, что субъективность порождает объективность, и вот мы имеем, что реальность, которую вы открыли и есть именно та реальность, конечная, если угодно. И никакой другой реальности нет. При объективном же подходе объективность также порождает субъективность, и вот тот объект, который открывается вам, обретает уже ваши черты, становится вами. И в этом весь секрет: мир становится вами, а вы – миром.
Итак, если во внешней реальности царит закон объективности, то во внутренней – соответственно – субъективности. И это очень важно. Только субъект проникает во внутреннее, которое, кажется для него и создано, и царит в нем. Вся субъективность основана на принципе метаморфозы – превращения, в которое вовлечен сам субъект. Причем в метаморфозу его вовлекает объективное начало, которое ищет выражения и найти его может только в субъективности. Такова гармония внутреннего : объективность действует в субъективности.
Итак, все противоречия между субъектом и объектом порождаются относительной реальностью. Интересно, что не сам субъект или объект порождает противоречие, а реальность. Этим открывается коренное свойство самой реальности – отражаться (проявляться) во внутреннем. Поэтому процесс познания есть в некотором смысле обратный процессу творения. Существенно в этом то, что для того, чтобы реальность могла быть (проявиться) необходим человек, без него реальности не существует, она существует только в нем и для него. Человек (субъект) выступает в процессе познания в активной роли. В нем, как мы уже отмечали, не просто отражается реальность, а скорее реальность обретает присущие ей черты, порожденные творческим актом субъекта. Субъективность, таким образом, сливается с реальностью, порождая ее. Во внутреннем обретает себя весь мир, и в этом залог его познаваемости. Таким образом, через субъект можно познать ту реальность, которая лежит за пределами сферы относительного, происходит это через отождествление. Эта реальность в некотором роде абсолютна, но в нашем сознании проявляется как относительная. Этим она скрывается от людей: Кто Отец не знает никто, и только Сын (субъект) открывает Отца. Теперь мы понимаем значение внутреннего – в нем существует (открывается) Отчая Основа Мира.
Теперь мы, однако, замечаем, что относительной реальности как таковой не существует, она существует только для нашего сознания ограниченного рамками субъктно-объектной сферы. Т.е. эти ограничения, равно как и разделение на субъект и объект, лежат в нашем сознании. Но сознание по своей природе также неограниченно, а значит реальность, воспринимаемая как состоящая из разделенных субъектов и объектов, со всеми вытекающими отсюда последствиями, есть Майя. Собственно поэтому Майя есть не сама реальность, а эти представления. Поэтому избавиться от Майи можно только изменяя сознание. Представления же наши всегда останутся Майей, поэтому необходимо некоторым образом погасить собственные представления, добиться внутренней пустоты, тишины. И тогда в пустоте откроется полнота, которая является божественно-инспирированной. Но здесь мы касаемся реальных вещей, а я как раз пытаюсь этого избежать. Я считаю, что чтобы продвинуться в определенного рода науках, нужно некоторым образом развивать (прорабатывать) мышление, и именно этому и должна послужить настоящая работа. Так что если вы с достаточной концентрацией следите за ходом мысли, то это есть хорошее и в то же время совершенно реальное упражнение на пути к высшему знанию. В конце концов все есть лишь концентрация.
* * *
Несколько мыслей о современности.
Встретил у Рене Генона мнение, что в наше время сильно понижена интеллектуальность. Он пишет, что «Сумма теологии» Фомы Аквинского писалась как учебник для студентов, а кто из теперешних студентов способен проштудировать и усовершенствовать эту книгу? Мне это кажется странным. Интеллектуальные силы человечества со времен Фомы Аквинского претерпели существенное изменение, они просто стали другими, тип сознания стал иным. И дело даже не в том, что наш современник не в состоянии также скрупулезно мыслить о Боге, как Фома Аквинский, а в том, что весь мир изменился, и современников, если они хотят быть верными духу времени, больше заботят проблемы, скажем, науки. Но еще недостаточно просто о чем-то хорошо рассуждать, в наше время актуально иметь привязку как к внутреннему так и ко внешнему, балансируя на грани между реальным и нереальным. Не случайно Нильс Бор говорил : «Достаточно ли эта идея безумна, чтобы быть истинной?» Так современность постигает смысл, который реализуется для нас уже не в Боге, хотя по-прежнему в Боге – сейчас поясню – просто смысл этот излился из Бога в мир и сейчас уже нельзя, даже немыслимо уходить в монастырь, чтобы приблизиться к всевышнему, сейчас Его надо искать на улицах, в гуще жизни, да что там говорить – и Тибет нынче находится не в Тибете, а где-нибудь в Москве или Нью-Йорке. Современность – время антропоцентризма, когда ограниченный человек начинает понимать свою безграничность. Это выражается в том кипении жизни, которое царит вокруг. Конечно, людьми преимущественно двигают стремления к материальным благам, к материальному комфорту, но за этими стремлениями скрываются и через них реализуются стремления более высокие и более целостные. Поэтому можно отметить некоторую аскетичность современности, когда мы сухо и сдержанно говорим о высоком, предпочитая не разбрасываться словами, а дорожить ими, в делах, деятельности реализуя то, что живет в наших сердцах. Но это не значит, что мыслительная жизнь умерла, - совсем нет, скорее напротив – антропоцентризм сказывается еще и здесь, сейчас каждый или почти каждый нашел свою истину, и она побуждает его говорить, высказывать себя, и мы наблюдаем настоящую многоголосицу. Но в этом сонме голосов должен родится некий объединительный принцип, тот, который позволит людям услышать друг друга.
Кажется политическое положение стабилизировалось, в духовной сфере также наступило спокойное время. И это после того, как везде и всюду обсуждались перспективы России, обсуждалась национальная идея. И можно сказать, что по стране и, наверно, по всему миру прошла волна повышенного интереса к духовности. Но сейчас уже что-то изменилось. В высших мирах что-то родилось, наступила определенность, идея была обретена, и теперь весь мир движется под ее воздействием. Поэтому современность так плодотворна. Во всем, во всех сферах появляются новые идеи, воскрешаются старые. Человек кажется приблизился к тому, чтобы в ограниченной действительности (понимаемой скорее как действительность своего я) реализовать безграничное стремление, тоску по высшему идеалу.
И еще одна характерная черта. Современное сознание породило массу понятий таких как, например, энергетика, которые являются чисто интеллигибельными. А потому эти понятия признает разум, но не признает сердце. Здесь возникает конфликт между разумом и сердцем, выражающийся зачастую в том, что представители Православной церкви не принимают такого рода понятий. Здесь дело кажется в том, что все творения святых построены на их личном опыте, на том, что ими пережито, и говорят они об этом на языке, который адекватно описывает этот опыт и близок сердцу, как средоточию человеческого существа, более того этот язык является божественно-инспирированным. Наука же, изучая внешний мир, образует понятия в соответствии с наблюдаемой действительностью, эти понятия невозможно пережить. Они хотя и порождены действительностью, но являются абстрактными, а значит их применимость в сфере человеческого опыта весьма условна. Кроме того, нельзя просто пролонгировать понятия из сферы науки в сферу религии, как это повсеместно происходит, когда говорят о торсионных полях и душе. Как же это можно? Необходимо, кажется, четко разделить эти сферы. Дело в том, что явление души принадлежит невидимому миру, а значит, не имеет материальной субстанциальной наполненности. Субстанциальность души совершенно другая. Пояснить это мы можем так : мысль, как она есть, имеет ли она физическое, материальное завершение, что-то наподобие следа, или нет? Материальна ли она? Чтобы мысль имела материальный эффект, необходим носитель сознания. Мы считаем, что мышление не выводимо из материальных процессов в мозгу, и мысль является невесомой, для этого мира она совершенно нереальна, ее нельзя увидеть, потрогать, только сознание способно реагировать на мысль. Потому и возможна телепатия, что мысль не преодолевает немыслимые расстояния, все для нее вообще находится в одной точке. Во всем материальном свернуто духовное. А вообще, разговоры о материальности мысли лишены содержательности, если мысль мы рассматриваем отдельно от мышления. Мышление же мы в его общности понимаем как нематериальное, т.е. невыводимое из материальных мозговых процессов. А мысли? Многие считают, что мысли материальны, хотя бы потому, что те способны воплощаться в действительность, и вообще, мысль существует в действительности, а не является «голым» порождением ума. Это все понятно. Но, как вы уже заметили, мы рассматриваем все вещи и обстояния в одном ключе, который подразумевает выход за пределы простого существует – не существует. Этот взгляд выражает наше видение, которое, отрывая от привычной действительности, стремится хоть чуть-чуть приблизить нас к невыразимому и непредсказуемому завтра.
P. S. И последнее: я верю в то, что рано или поздно и возможно уже в ближайшее столетие, произойдет прорыв, и человечество будет жить во всех мирах (измерениях) одновременно. Т. е. человек соприкоснется с иными мирами, будет их осваивать. И происходить это будет не после смерти, а уже при жизни. И возможно как сейчас, когда каждый человек выбирает в каком мире ему жить, мы свяжем внутреннее с внешним и будем субъективными (а значит внутренними) путешественниками по иным объективным (а значит внешним) мирам. И эти возможности будут связаны с развитием сознания, а не техники. Именно в этих возможностях заключено исполнение надежд человечества на покорение космоса.
Осень 2002 года.