Ненаучные заметки, или размышления бывшего Физтеха
(ч. II)
* * *
Теперь становится понятным, над чем я бился. То, что связывает существо человека с тем, чем для человека является познание. Речь идет о том, чтобы придать тому, что само по себе имеет внешнюю форму, возможность внутреннего постижения. Так, рассматривая совокупность фактов или явлений, извлечь из них то, что этой совокупности уже не принадлежит, а является достоянием человека - познающего, выйти за круг явлений, оставаясь при явлениях, в смысле не придумывать нового (гипотез не измышлять), а извлечь то, что может быть названо смыслом, - тем, что вносит в познание человек, а не природа. Далее я приведу выдержку из книги Э. М. Краних, Г. Громан “Изучение животных по методу Гете” - идеи ведь рассыпаны везде, если мы сумеем их воспринять.
“Мы знаем, из каких химических элементов состоят вещества, но мы не понимаем, как из взаимодействия этих элементов образуется данное вещество в его целостностном виде. Глядя на растение, мы воспринимаем форму побега и его листьев, форму и окраску цветков и плодов, особенности роста и т.п. Растение является нам в качестве суммы различных свойств, но мы не постигаем того, каким образом получается именно такая форма листьев в сочетании с именно такой формой соцветия, венчика и т.п. Мы воспринимаем образ и его становление, но взаимосвязи этого образа остаются не решенной, обычно отторгаемой сознанием загадкой. С животными и телом человека у нас получается то же самое. Мы не находим никаких закономерностей, которые позволяли бы отдельным свойствам являться в качестве “разумно предопределенных единым целым”, а это, по Э. Шпрангеру, является предпосылкой морфологического понимания. Поэтому естественные науки пытаются объяснить то, что мы не можем понять, выводя это из элементарных составляющих или описывая это как особый случай проявления закономерностей природы. Когда в прошлом столетии такой подход начал проникать в другие сферы науки, Дж. Дж. Дройзен, а затем главным образом В. Дильтей, оспаривая притязания методологического позитивизма на безраздельное господство, разграничили на две “провинции” - на объяснительные естественные науки и на гуманитарные науки, которые можно понять с помощью герменевтики. [...] есть вопросы, которые представляются слишком трудными для объяснительного подхода. Действительно ли это обстоятельство связано - как нас пытаются успокаивающе уверять - с тем, что еще сохраняются недостатки в современных способах объяснения ? Или же здесь скрывается проблема принципиального порядка ? Существуют ли вообще объективные причины, по которым в естественных науках можно подойти к объяснениям, но не к целостному пониманию, как, например, в сфере литературоведения, в искусствоведении, в исторической науке или в психологии ? Не является ли разграничение, избранное герменевтиками, всего лишь выражением различных степеней трудности понимания в сфере естественных и гуманитарных наук, т.е. не является ли это разграничение следствием несовершенства методики естественнонаучного познания ? Здесь мы затрагиваем тему, которая имеет особое значение и для педагогики. Дело в том, что отношения человека к объяснениям зачастую отличается от его отношения к тому, что он понимает. Если объясняешь какую-то вещь и при этом не добиваешься понимания, то здесь в первую очередь речь идет о вмешательстве рассудка. Будучи человеком, нельзя оставаться в положении “безучастного зрителя” (S. Strasser). Объяснение нередко сопряжено с атмосферой безличной дистанции по отношению к предмету. Это ведет нас к той форме школьного и академического обучения, в результате которой “люди могут что-то уметь и что-то знать, но не ощущать своей ответственности за степень искренности и за значение познаваемого” (Rumpf, 1986). При понимании люди находят какую-то связь с существом дела. Возникает единство соприкосновения и проникновенного понимания. Познание обретает личностную значимость. В. Гейзенберг сформулировал это весьма наглядным образом. Он заявлял, что, когда для определенных физических явлений находились соответствующие математические каркасы, это не было еще связано с пониманием. Он говорил своему другу Паули : “... я ощущаю себя обманутым той логикой, с применением которой работает эта математическая конструкция. Иными словами, ты можешь также утверждать, что я понял теорию разумом, но не сердцем”. (Heisenberg, 1975). С точки зрения антропологии понимание шире объяснения. Л. Понгратц пишет, например : “Понимание - не отдельная функция, а деятельность всего человека” (1967). Именно поэтому для педагогики столь важен вопрос о том, может ли человек достигнуть понимания и в отношении природы. Дело, которому М. Вагеншайн посвятил всю свою жизнь, представляется чрезвычайно увлекательным примером того, как учеников и будущих учителей можно подвести к пониманию в физике и астрономии. А. Х. Румпф энергично выступает за то, чтобы отношение к вещам не сводилось к линии, проводимой когнитивной психологией Пиаже. Он ратует за то, чтобы подхватывать характерный для раннего детства пронизанный чувствами символизированный опыт окружающего мира и плодотворно использовать его в целях достижения понимания в школе (см. Rumpf, 1987 и 1991).
Для достижения некоторой ясности в этих вопросах обратимся к процессу понимания. Вслед за многими другими возьмем в качестве примера понимание текстов. Человек, читающий книгу, исходит из того убеждения, что нанесенные на бумагу знаки сами по себе не содержат смысла. Эти знаки - лишь предпосылка для осуществления некой умственной деятельности. Опираясь на них, читатель внутренне формирует слова и предложения, а опираясь на языковые формулировки, образует определенные образы и мысли. Книга содержит лишь внешний отпечаток языка и мыслей. А то, что читатель сам вырабатывает в ходе своей деятельности, может привести к тому, что обитало некогда в процессе написания книги в мысли и внутренней речи автора. При виде мертвых букв в читателе происходит некое возрождение духа автора. Именно поэтому мы можем читать и достигать понимание. При созерцании произведений изобразительного искусства происходит нечто подобное. Оно выходит за рамки того, что поддается фиксации и констатации. глядя на произведение искусства, мы внутренне воспроизводим его и тем самым учимся это произведение понимать. Дильтей пишет об этом : “Мы именуем пониманием процесс, в ходе которого мы познаем нечто внутреннее по знакам, которые даны нам во внешнем ощущении”. (1961).
Таким образом, становится ясно, в каком смысле здесь говорится о понимании. Законы механики позволяют понять, что определенная последовательность движений вызвана сочетанием определенных условий. Здесь понимание распространяется на взаимосвязь, в рамках которой само действие и производящие его факторы остаются в поле восприятия наших органов чувств. Понимание, о котором ведет речь герменевтика, относится к смыслу и внутренним взаимосвязям, которые лежат в основе внешних фактов, но не поддаются обнаружению в сфере нахождения этих фактов. Это подобно жесту. Его можно понять, если увидеть в нем выражение согласия, но такое понимание невозможно, если рассматривать движение рук и ладоней как результат скоординированного сокращения мышц, вызванного электрическими импульсами в эфферентных нейронах.
На пути, ведущем к такому пониманию, необходимо “отличать явления от смысла ... однако смысл нельзя искать в стороне от явления.” (Schaeffler). Если воспринимать только явление, то его смысл, его внутренняя взаимосвязь остаются скрытыми и понимание отсутствует. Таково тем не менее положение дел во многих областях естественных наук. Это можно обнаружить, если вспомнить о том, как, например, формируются общие понятия ботаники и зоологии. В основном здесь придерживаются правил классической логики, касающихся дефиниций, вид определяют, относя его к какому-либо роду и указывая затем признаки, по которым этот вид отличается от прочих видов данного рода (определение понятий с помощью genus proximum и differentia Specifica). Если подобным образом из всей совокупности признаков лошади или дуба выделить специфические, то это происходит все еще в сфере явлений. Речь идет лишь о том, что от богатого восприятия мы переходим к обедненному представлению о предмете. Содержание такого представления (общего понятия) является суммой признаков, между которыми не устанавливается внутренняя взаимосвязь. С помощью этих понятий ничего не постигается - они годятся только для классификации.
Явление растений и животных, к которым относятся и анатомические, и физиологические аспекты, - это реальность для естествоиспытателя в области биологии. Обедненные представления - это его понятия, с помощью которых он упорядочивает данную “реальность”. Сознание изгнано в сферу явлений. Проведение научных исследований и формирование теорий происходят именно на этом уровне. Методологический предписания затмевают собой все то, что еще относится к сфере действительной жизни растений и животных. Таким образом, кажется, что своими методологическими ограничениями естественные науки сами забаррикадировали себе путь к пониманию, не замечая того. Это, однако, означало бы, что причины недостаточного понимания кроются не в самих исследуемых вещах.
Как же преодолеть это ограничение горизонта нашего сознания ? Этот вопрос встает сегодня в разных формах. Дело в том, что впечатления от экологических катастроф являются причиной сомнений в правомерности притязаний нынешних форм естественных наук на монопольное отображение природы. Высказываются подозрения относительно того, что применяемые естественными науками методы не адекватны существу природы. Так, например, К. М. Мейер-Абих требует “преодоления технико - инструментального понимания природы и его замены ... диалоговым пониманием”. Следует “вообразить себя ... данным растением или животным”, и тогда “в нас станет слышимой их сущность” (1986) - т.е. станет слышимой их деятельная сущность, которая до сих пор ускользала от прежних методов изучения природы. Когда Майер-Абих пишет о том, что надо поставить себя на место растений и животных и развить в себе ощущение сопричастности, он приближается к сфере герменевтики, поскольку чувственное проникновение и внутреннее воспроизведение принадлежат именно этому методу. Неясным остается, однако, то, как это осуществлять и как путем диалогового исследования можно добиться достоверного познания.
Правда, одно свидетельство герменевтики самой природы существует на протяжении многих веков. Ведь наверняка выражение “читать книгу природы” представляет собой нечто большее, чем просто поэтическая метафора. Если просмотреть труд Э. Ротхаккера “Книга природы” (1979), то возникает впечатление, что выражение “читать в книге природы” говорит нам об ожиданиях, которые еще в значительной степени не реализованы, и о методе изучения природы, который еще слабо разработан. Интересно, каким условиям должен был бы удовлетворять метод, ведущий к пониманию природы ?
Задача первого шага герменевтического практического познания - подтвердить потребность в толковании исследуемого феномена. Этот этап пройден, ведь мы указали на то, что образы растений и животных остаются загадочными и тогда, когда они объяснены в духе нынешней физиологической и генетической науки. Столкновение с загадкой порождает уверенность в том, что образы живой природы - нечто большее, чем простое их явление, и что в них должно быть нечто вроде скрытого существа. Вот это-то и необходимо “схватить”, как, например, смысл написанного текста. Здесь существует, однако, одно предварительное условие - явление растения или животного нельзя более принимать за их полную действительность. Их признаки в определенной мере соответствуют письменным знакам в тексте. Как говорил Гете, необходимо “воспринимать внешние, видимые, осязаемые части ... в качестве косвенных признаков внутреннего содержания” (1949). В книге природы они являются именно тем текстом, который и требуется прочитать. Опираясь на явление, следует осуществить умственную деятельность, с помощью которой достигается осознание внутреннего, сущности этого явления - как при чтении достигается осознание смысла текста. Одной из разновидностей деятельности, ведущей в герменевтике от явления к смыслу, выступает внутреннее воспроизведение. Для проникновения во взаимосвязь образа какого-то растения или животного необходимо внутренне воссоздать данное явление и в процессе такого воссоздания осмыслить законы сотворения этого явления.
Теперь мы в состоянии обрисовать метод, чтобы потом продемонстрировать его на конкретном примере. Каждое растение и каждое животное является отдельным организмом, органы которого возникают в результате дифференциации в ходе развития. При внешнем рассмотрении разные органы расположены один рядом с другим, но в процессе жизнедеятельности они так тесно функционально связаны, что работа одних органов глубочайшим образом влияет на деятельность и состояние других. Так возникает разнообразное взаимодействие, в результате которого каждый орган становится членом какого-то выходящего за его рамки единого целого. Это влечет за собой важные последствия. Г. П Вагнер пишет об этом : “Поскольку органы целостного организма составляют часть окружающего мира друг для друга, то каждая адаптация внешней среды приводит в результате к соответствующим приспособлениям остальных частей организма” (1986). Подобная мысль высказывалась и Дж. Бейтсоном (1983). Первым, кто из идеи организма вывел метод познания существ живой природы, был Гете. С его точки зрения, путь к пониманию животных разделен на два этапа. Вначале необходимо выработать общую картину живого организма (на примере млекопитающих). Затем от этой картины, т.е. от изображения типа, можно прийти к пониманию различных форм животного мира. Причина в том, “что если нам точно известны части целого, то мы найдем, что многообразие обликов вызвано преобладанием той или иной части над другими” (Goethe, 1949). Таким образом, во внутреннем созерцании необходимо воспроизвести то, как особо сильное развитие определенного органа влияет на весь организм в целом, как оказывается стимулирующее воздействие на родственные органы, как отступают в своем развитии противоположные органы и как весь организм приобретает свою специфику от перевеса именно данного определенного органа. Этот метод носит не описательный, а скорее эволюционный характер. Ведь в умственной продуктивной деятельности необходимо воспроизвести то, как под доминирующим влиянием какого-то отдельного органа формируется целый организм. Познание является воссозданием и требует значительной продуктивной силы воображения и осмысленности, но также, разумеется, и достаточной компетентности”.
В приведенном выше отрывке говорится о методе, понимаемом как такая структуризация материала, которая позволяла бы донести до человека - познающего суть явления или совокупности явлений. При этом человеку - познающему отводится пассивная роль, т.е. предполагается, что он не приспособлен сам воспринимать и понимать эти явления. Возможно здесь и есть зерно истины, но мне, честно говоря, совершенно не нравятся мягкотелые, слегка отягощенные своими душевными глубинами люди, в которых доведена до крайности методика преподавания в вальдорфских школах. Я считаю, что нужно быть сильным человеком, в том смысле, что не смягчать время, в которое живешь, а некоторым образом приспосабливаться под него. И тогда такое, как, например, боязнь абстрактного отпадет само собой.
А что касается зоологии и метода рассмотрения, исходя из целостного организма, выделения доминирующего органа и т.д., то это есть такая подача явления, которая необходима для внутреннего постижения, а значит заслуживает подробного изучения.
А понимание в этой связи с моей точки зрения должен вносить человек - познающий и уже от его развития зависит понимает он или нет. Но надо учесть, что в этой работе речь идет о развитии науки в целом и о методе этой науки. А наука имеет дело с тем, что имеет значение если не для всех, то для большинства, а значит выработать этот метод - значит решить проблему познания для большинства человечества на земле, а это важно. Поясню, что понимание понимается мной в обобщенном смысле, имеющем в виду некий акт внутреннего постижения значимый именно для вас. Но нужно помнить в каком мире мы живем, подчиняясь его законам, а значит понимание понимать не в индивидуальном, а в некоем объективном значении, исходя из возможностей научного разума, т.е. понятно то, что понятно объективно, не зависимо от вас. Здесь мы опять сталкиваемся с тем, что наука должна быть объективной. Но мне видится в развитии человечества та ступень, где все вопросы, связанные с познанием человек будет решать субъективно, формируя свое Я, исходя из индивидуального, что естественно приведет к многообразию точек зрения, причем каждая точка зрения будет обоснована и основываться на индивидуальности человека. Что касается науки, то ее объективная ценность остается непреходящей. Это просто разные непротиворечивые грани человека и человеческой деятельности.
Если вы думаете, что у каждой вещи есть некий смысл, не зависимый от вас, то вы глубоко ошибаетесь. Смысл возникает от вашего взгляда на предмет, можно сказать, что именно в этом взгляде, естественно внутреннем, предмет и обретает свой смысл, свою цену, свой вес, предмет становится благодаря вам. В этом значение субъективности. Ведь, читая один и тот же текст, два разных человека увидят, вычитают совершенно различные вещи. Ваше сознание - это тот светоч, который озаряет страницы текста. Тот анализ прочтения текста, который приведен в цитируемом отрывке годится в той мере, в какой этот процесс - извлечение смысла из символов - происходит без участия человека - именно вас. Конечно, человек вычитывает смысл из текста, но делает он это (в приведенном выше отрывке) вообще, т.е. как бы объективно, но все дело в том, что здесь как раз нельзя уйти от субъективного фактора, ведь читатель - то человек, и это также объективно (если хотите) как само извлечение смысла.
* * *
Все миры существуют одновременно, но лишь человек выбирает в каком мире ему жить. А иначе Земля не была бы Землей - планетой, на которой можно обрести невиданную свободу и познать любовь. И лишь в своем выборе человек осуществляет свое предназначение - создание себя и пути, по которому он идет. Но только тогда, когда ты сам будешь путем, ты обретешь свободу от него. Да, не существует единственного для всех будущего. Их много, и каждый ваш поступок творит какое-нибудь из них. Но все возможные будущие объединяет тот мир - Земля, в котором им надлежит осуществиться. Так смыкаются мир помыслов, возможных мыслей и мир земной, где идеи становятся реальностью, а иначе - обретают форму. Форма становится существом воплощения, а то, что дает форму - вместилищем смысла. И игра мыслей перестает быть просто игрой, - мы понимаем, что идеи слагают, ищут, создают новую форму, новую землю, и как Земля стала для нас домом, так мы формируем будущее Земли, будущую Землю, принимая ответственность за наши мысли, которые станут однажды творящими, и создадим наше будущее, которое является индивидуальным, но в котором мы находим бытие всей Земли, всего человечества.
* * *
Так получается, что сейчас я сталкиваюсь с различными вопросами, проблемами, если хотите, которые проходили перед моим сознанием при написании I части этих заметок и III части моей научной работы но до разрешения которых я не дошел. Вот короткий пассаж из книги Дженни Рендлз “Паранормальные явления”, иллюстрирующий данную ситуацию, применительно к вопросу, о котором речь пойдет ниже : “Паули ... принадлежал к новому поколению ученых, специалистов в области квантовой механики, которые проникли в тайны атома и обнаружили : то, что мы воспринимаем как реальность, представляет собой удивительный результат случайных столкновений, волн энергии и непредсказуемых событий, которые необъяснимым образом “складываются” в упорядоченную Вселенную. И недоставало “моста” через пропасть между макромиром столов и стульев, который был вполне предсказуем, и микромиром призрачных частиц и текучей энергии, из которых на самом деле строилось то, что представляется нам таким прочным и стабильным. Казалось, что ключ к этой загадке можно отыскать в человеческом сознании и что явление синхронности демонстрирует принцип взаимодействия сознания и случайности на глубинном, субатомном уровне, благодаря чему объединяются в одно целое два совершенно разных мира.”
Влияние сознания на процессы, происходящие на субатомном уровне, а применительно к обыденной жизни на события, происходящие с нами, ведь здесь действует один принцип, а значит, субатомный мир находится вокруг нас, выхватывая события из окружающей нас действительности, создавая эту действительность, остается загадкой. В связи с этим возникает вопрос : можно ли создавать науку, опираясь на явления, происходящие с человеком в обыденной жизни, принимая во внимание различные паранормальные явления и вообще все то, что возникает в нашем сознании, когда мы становимся более тонкими наблюдателями. Конечно, здесь учитывается та связь между восприятием и мышлением, которая как раз и дает пищу нашему сознанию. Думается наука от этого не пострадает, но вот выработать для этого ясные понятия - это важно.
Я же замечу, что мышление способно охватить и феноменальный мир, и то, что становится тогда доступно, представляет собой не голый анализ фактического материала, а некое внутреннее раскрытие принадлежащего смысла. Причем смысл этот мы порождаем своей собственной деятельностью. Так будем же искать пусть мало-мальски незначительное событие, но которое преобразит и осветит внутренним светом известное нам ранее.
* * *
Итак, надо проанализировать все-таки чего я хочу. В начале я хотел, чтобы мысль появлялась прямо на кончике пера, и была тем, что просто интересно ; потом мне захотелось прикоснуться к некоему тайному знанию, которое, оставаясь за кадром, инспирировало мой труд, и вообще, при всем при этом хотелось разрешать вопросы с блеском, с изяществом, в творческом порыве, который коренится в основе всякой гениальности, и остаться при этом скромным, ненавязчивым автором, но тем, кто отнюдь не диктует свое мнение, а напротив, дает прозвучать или создает многоголосицу, целый сонм голосов, и вы могли бы услышать свой, - приглашение к размышлению, - вот чем должны были стать эти заметки. Но мне кажется, что в них не хватает некоторой системности, они отрывочны, фрагментарны, хотя на все возникающие в ходе их (заметок) вопросы я стараюсь дать ответы. Таким образом, получается, что это - некая биография мысли отдельного человека, временной срез и одновременно попытка понять себя, заглянуть внутрь себя, в ту бездну, которую представляет из себя каждый, но далеко не каждый осмеливается поднять покрывало, которое называют покрывалом Изиды, и открыть себя во всей первозданной красоте. Я стремился именно к этому, хотя то что получилось отнюдь нельзя назвать исповедью, скорее я сам со своими проблемами и заботами пытался уйти из поля зрения, остаться за кадром, и заодно постараться сделать так, чтобы то неуловимое, что живет в мысли незримо присутствовало на этих страницах.
* * *
Если вы слышите, например, у Б. Г. : “Я не хочу говорить вам нет, но поймете ли вы мое да”, то сразу становится интересно, о чем идет речь. В подобном интересе, думается, скорее проявите себя вы, характеризуя предмет, о котором могла бы идти речь, так что о вас о самом по себе можно в таком случае кое-что узнать. Например, мне представляется, что речь идет о том, что скрывается за гранью простого нет или простого да и открывает нам черту связующую человека с мышлением, выражая то, что обычно творится в святая святых человека - в его внутреннем. При этом сам человек - как объект ( в том смысле, что на него направлено внимание), выступает перед нами со своим внутренним миром, в сокровенной глубине которого таится неразрешенная загадка, загадка о связи, да о внутренней связи, что соединяет в одно целое все сущее. И связь эта, становясь очевидной человеку, проступая из глубин и выходя на поверхность сознания, оказывается тем, что он нес в себе как нечто давно знакомое, родное и что согревало его может быть в тяжкие минуты разочарований - во мне коренится весь мир, во мне бьется сердце мира. Ведь каждый человек, что бы он ни делал, играет самую важную роль в истории вселенной, и чаще всего он об этом даже и не подозревает.
* * *
Небольшой отрывок “из ненаписанного” :
Все дело, в сущности, в смысле понятий ; чем ближе к Истине наши понятия, тем ближе к Истине мы сами. Понимать под понятиями что-то можно только внутренним образом, следовательно, чем богаче наша внутренняя жизнь, тем содержательнее наши понятия, которые не есть нечто заданное, всеобщее, а есть что-то такое, что понимается в индивидуальной глубине каждым индивидуумом.
* * *
Меня однажды спросили : на каких расстояниях, т.е. в каких масштабах действует неопределенность ? Я ответил в том ключе, что неопределенность не появляется при каких-то масштабах, скажем при уменьшении расстояния, а является характеристикой процесса измерения. Т. е., если мы хотим измерить координату и импульс частицы, то мы не можем их измерить одновременно, а сам факт измерения внесет неопределенность, которая подчиняется известному соотношению. Я потому заостряю сейчас внимание на этом вопросе, что считаю, что достижение квантовой механики в том и состоит, что такая черта квантового мира, как неопределенность не является внутренне присущей характеристикой пространства, частиц и т.д., а характеризует процесс измерения, т.е. влияние наблюдателя.
Дальнейшее усложнение принципа неопределенности, учитывающее взаимодействие частицы с измерительной аппаратурой, можно найти в моей работе “Нелинейные перспективы развития современной физики”.
Этот взгляд в корне меняет наше представление о мире. То, что было неотъемлемой чертой классической физики - причинно-следственное понимание окружающего мира уступило место вероятностному описанию квантовой механики. Нам пришлось изменить наше отношение к пониманию причины, чтобы остаться верными наблюдаемой природе. Понятие причины, как мне представляется, переместилось в мир сознания человека, в мир разума, где, кажется, коренятся причины всех явлений, наблюдаемых на стыке сознания и случайности, присущей микромиру, который представляет собой настоящее бурлящее море частиц, где пространство перестает быть просто пространством, а его “структура напоминает пену и характеризуется резкими и спонтанными изменениями (увеличением и уменьшением) кривизны. Подобно тому, как частица “использует” все доступные ей траектории движения, пространство в ультрамикроскопических масштабах реализует все возможные способы движения. В случае частицы речь шла о мириадах призрачных частиц, движущихся каждая по своей траектории. Аналогично мы можем говорить о бесконечном количестве призрачных пространств, каждое из которых имеет конкретную геометрию”. (П. Девис “Суперсила”).
Нас же в этой связи интересует событие как таковое, выхваченное из моря всевозможных событий, и, если события подчиняются только вероятностной интерпретацией, т.е. никто не может предсказать что произойдет - то или это, то где же здесь скрывается разумность этого мира, его обоснованность, прочность, что характеризует макроскопические объекты. Что же осуществляет эту связь, соединяющую казалось бы несоединимое, образуя макроскопический мир. Вообще говоря, нельзя видимо приписывать разумную причину случайным событиям, но вот взаимодействие случайности и сознания приводит некоторым образом к стечению обстоятельств, в котором можно усмотреть разумное влияние. Т. е. мир казалось бы случайных событий, происходящих с человеком, оказывается подчиняется некоему влиянию разума, более высокому, чем разум человеческий.
И эти процессы описывает понятие синхронности. Приведу пример. “Эта история произошла с актером Энтони Хопкинсом, когда ему предложили сыграть главную роль в фильме “Девушка с Петровки”. Как он ни старался, ему не удавалось найти экземпляр этого романа для подготовки к роли, но синхронность взяла дело в свои руки. Оказавшись на одной из станций метро, Хопкинс нашел на скамейке брошенную книгу. Кто знает, какие сложные процессы обдумывания, принятия решения и т.д. привели его в нужное место и в нужное время, чтобы он смог найти книгу как раз тогда, когда она была ему необходима ? ! Если бы Хопкинс попытался рационализировать этот процесс в ходе его развития, то вся магия, вероятно, рассеялась бы словно дым, ибо подобные чудеса происходят на подсознательном уровне и их нельзя реализовать насильственно”. (см. Дженни Рендлз “Паранормальные явления”).
Вообще - то трудно приписывать произошедшему с Э. Хопкинсом и вообще тому, что объединяет понятие синхронности, некую разумную управляющую и направляющую силу (хотя она может корениться в сверхсознательном и не быть “доступной” человеку), но определенную целесообразность в действии этой силы можно выделить.
Итак, вряд ли здесь можно говорить о некоей разумной силе, но человек, с которым это случается, чувствует или воспринимает из огромного количества происходящих или могущих произойти событий только те, что приведут его к цели, которую он может также не осознавать. Понять, что синхронность имела место можно только после события, самому же вызвать нужное стечение обстоятельств никак не удастся. От вас лишь требуется манифестировать некую потребность, тогда взаимодействие вашего сверхсознательного и случайности приведет к осуществлению тайного желания. Конечно, при этом необходимо быть чутким к разного рода событиям, чтобы не пропустить нужное, но синхронность с другой стороны так уж устроена, что если это должно с вами случиться, то это непременно произойдет, каким бы случайным оно ни было.
Человек не может сам запустить механизм синхронности, но кое-что он может - он может ему содействовать, и тогда, если уж тому дано совершиться, оно непременно произойдет, надо лишь забыть о своей потребности, о своем желании, а потом бах, глядишь - и нашел нужную книгу, встретил нужного человека. Такое ощущение, что когда ты забываешь об этом (о том что тебе необходимо), об этом вспоминает кто-то другой, тот кому подвластны все случайности в мире и он просто выполняет твою просьбу.
Сейчас стою я и читаю в книге Дженни Рендлз “Паранормальные явления” что там написано о синхронности. В частности, там говорится, что если вы примете синхронность всерьез, например, будете записывать или рассказывать другим случаи необычных совпадений, она прочно войдет в вашу жизнь. И тут мне приходит в голову мысль : а что если посредством синхронности, т.е. всех этих необычных совпадений, дает о себе знать некая инопланетная цивилизация, или, если вам так больше нравится, разум, на много превосходящий наш человеческий. Интересная мысль. Спасибо.
* * *
Мне по счастливой случайности встретились чрезвычайно грамотные и близкие мне замечания о характере современной действительности, сделанные Шри Ауробиндо. Не могу удержаться, чтобы не привести эти высказывания :
“Все тенденции современного духа можно представить как широкую и сознательную попытку Природы придать действенность разлитым всюду возможностям интеллектуального развития, делая общим достоянием благоприятные условия умственной жизни, создаваемые нашей цивилизацией. В этом усилии европейский материализм находит свое законное место, ибо он подготавливает физическое существо человека и его жизненную энергию, которые должны служить необходимой базой для полного проявления присущих ему способностей высшего разума”.
И, перечисляя достигнутые успехи : распространение просвещения, подъем отсталых народностей, возвышение низших классов, умножение механических орудий, экономящих человеческий труд, завоевания науки, экономическую и социальную эволюцию, он добавляет :
“Если можно не соглашаться с применяемыми методами, то все же конечной целью является здоровье социального тела и индивидуальных тел, удовлетворение законных потребностей материально настроенного ума, удобства, досуг, известное равенство условий, позволяющее каждому человеку развить во всей полноте все свои жизненные способности, эстетические, эмоциональные, интеллектуальные. Забота об экономических, материальных благах господствует над всеми другими ; но за этим бодрствует и действует стремление более высокое и более целостное”.
* * *
Наши рассуждения “О реальности” удачно продолжает и отчасти резюмирует Алан Уотс : “Сама по себе реальность ни постоянна, ни изменчива - она не подвластна определению. Но когда мы пытаемся удержать ее, во всем обнаруживается изменчивость ; здесь как с тенью : чем быстрее догоняешь, тем быстрее она от тебя убегает”.
Именно поэтому, говоря о решении различных проблем или вечных вопросов, надо заметить, что существует уровень сознания, где эти проблемы разрешены, точнее в этом высочайшем состоянии сознания, характеризуемом ментальным слиянием субъекта с объектом, эти проблемы или вопросы просто перестают существовать : духовное развитие заключается не столько в решении наших проблем, сколько в перерастании этих проблем, в выходе за их пределы.
Так связано сознание и реальность : то, что кажется прочным, надежным может существовать для нас лишь до определенного предела, но стоит взглянуть поглубже, и мы заметим, как зыбко то, что мы принимали за реальность, особенно неразрешимую реальность, и наоборот, в поле нашего зрения вступает тогда то, что невозможно определить, но только это и является настоящим определением. Вся суть в том, что когда реальность уходит, сознание находит себя, причем во внутренне присущей ему (сознанию) форме. А. Уотс пишет : “Нирвана - это образ жизни, который начинается там, где прекращается цепляние за жизнь. Поскольку все определения представляют собой в определенной мере “цепляние”, нирвана не поддается определению. Это естественное, “нецепляющееся за себя” состояние ума. И само слово “ум” не имеет здесь точного смысла - ведь то, что не может быть схвачено, не существует для знания в конвенциональном смысле слова”.
* * *
В статье Николая Болдырева “Блеск и нищета интерпретаций” я натолкнулся на близкие моему сердцу слова, отчасти отвечающие на вопрос : а зафига все это надо ? : “ ... Однако не будем забывать, что мы живем в мире текстов, т.е. непрерывно меняющихся интерпретаций одного и того же (и все же всегда иного, всегда другого) материала. И потому вопрос : какая интерпретация верная, а какая нет, - в принципе неверен и бесплоден, ибо единственно подлинная интерпретация мира и исторических феноменов - наша собственная, глубинно личностная. Дело не в мифическом “содержании” той или иной интерпретации, а в том, чтобы выйти к глубинно - личностному интерпретированию, к тому, чтобы однажды увидеть : мир, оказывается, дан нам уже кем-то описанным и проинтерпретированным, а задача в том, чтобы стряхнуть (спонтанным жестом, конечно) все интерпретации и, сумев не сойти с ума, дать ему свою собственную, описать мир из своих собственных глубинных (на пределе возможностей) интуиций, найти для мира свой собственный язык, быть может даже сотканный не столько из слов, сколько из какого-то иного материала или материалов”.
* * *
Из Ромена Роллана “Вселенское евангелие Вивекананды” : “[...] разумное пользование глубокой интроверсией человеком науки могло бы дать человеку науки неисчислимые возможности, ибо это был бы новый метод экспериментирования, имеющий то преимущество, что экспериментатор отождествляется с наблюдаемым объектом. Плотиновское единство видящего и видимого.
Ясная интуиция Плотина, сочетавшего в себе дух эллинского наблюдения и восточного самоуглубления, описывает этот акт :
“Может случиться, что душа обладает чем-либо, не сознавая этого”. Тогда она обладает этим в большей степеничем если бы сознавала. Действиетельно, сознавая, она обоадает этим как вещью, ей посторонней и отличной от нее, когда же она не сознает, она есть то самое, чем она обладает”.
* * *
А насчет реальности мне приходит в голову такая мысль : реальность измеряется не пространством, а временем. Т. е. тот мир, который нас окружает, - обычно ведь имеют в виду нечто с ним связанное, когда говорят о реальности. Ан нет. Реальность - это то, что протекает сквозь нас, в каждом мгновении чего мы участвуем. Дело в том, что окружающий мир может существовать для нас и не существовать. Естественно мир объективен, но воспринимаемые нами факторы зависят от нашего сознания. И глубже : все устроено так, что вещи, открывающиеся для нас как существующие, существуют только благодаря нашему сознанию. Но оказывается, что вообще говоря, мы можем не оказаться там, где что-то с нами произойдет, а вот время - его “упустить” мы не можем. Т. е. мы попадаем в реальный, скажем так, мир только благодаря наличию фактора времени. Который жестко сцепляет нас с окружающим. И, хотя время тоже может бежать то быстро, то медленно, но в контексте нашего рассмотрения важно само наличие этого фактора. Таким образом, то, что мы пережили, то и есть реальность. А благодаря чему появляется память ? Тоже благодаря времени. Память - единственно то, что связывает нас с прошлым, ведь сохранить его как-то иначе мы не можем. Поэтому так модна нынче точка зрения, что жить, - значит, - здесь и сейчас. Но не будем забывать, что благодаря памяти для нас открывается связь с прошлым, которое хотя мы и не можем изменить, но можем вспомнить.
* * *
В связи с вышеизложенным (о реальности) мы сталкиваемся с очень интересной проблемой : понятие физические сущности включает в себя только существующие обстояния, а как же выйти тогда за мир физических сущностей, оставаясь при этом в мире реальности. Как же именовать тогда то, что участвует в процессах физического мира, но ему не принадлежит.
Естественно, если мы ограничиваем наши идеи тем, что они могут быть обретены в мире физических сущностей, мы существенно ограничиваем себя, как мыслящего субъекта. А можно ли выделить потенциальный мир идей, как мир всех возможных миров. Иначе, как разрешить эту проблему ?
Что же касается окружающего нас мира, то я считаю, что надо перестать искать границу пространства (край мира), по-крайней мере так как ее искали раньше, а искать выход (или границу) нашего пространства с ближайшим нефизическим миром (эфирным планом). Тогда остается подняться на более высокие, по сравнению с физическим, планы мироздания, и обнаружить, что может быть именно таким путем разрешаются тесно связанные вопросы так называемых “астральных путешествий” и существование НЛО.
Я же, затрагивая вопрос существования физических сущностей, понимаю, что благодаря такой постановке вопроса, нам открывается иной, в прямом смысле слова, мир, отличный от всего того, что мы знаем как наша Вселенная. Про этот мир мы знаем, что он включает наш, т.е. наша Вселенная является в него вложенной, но мир этот нефизический. Как говорится в Новом Завете, мы должны исполнять правду, но исполнением правды, иными словами осуществлением осуществленности нашего мира, мир не исчерпывается. Замечу еще, что, в принципе, мы занимаемся лишь тем, что переводим сказанное в Новом Завете в новую современную форму. Это происходит потому, что Бог был, есть и будет центром любой науки, и как бы мы ни хотели обезличить пространство, лишить познание присутствия божественного фактора, а точнее фактора сознания, нам это не удастся, нам остается только вернуть Бога (Я есмь) в науку, философию и религию, понимая, что только в нем, как в центре, эти три ветви человеческого знания представляют единство. В связи с этим возникает понимание, что как человек не мыслим без Божества, так и Божество немыслимо без человека. И наш век знаменует собой новый союз между Богом и человечеством, где в своей свободе люди признают Божество и мыслят свой путь - путь человечества только в содружестве с Богами, так младший признает старшинство старшего. И вместе с этим союзом человечество берет на себя еще большую, невиданно большую ответственность за свое будущее развитие, ибо теперь наступает тот час, когда Божество постепенно оставляет человечество, предоставляя ему в своей свободе решать свой собственный путь. Как не вспомнить здесь молитву Иисуса Христа в Гефсиманском саду, когда полностью соединившись с телом человека Иисуса из Назарета Христос решает в своей свободе, став человеком, следовать в полном одиночестве, покинутый Богами, своей цели, своей миссии. И не о кресте он молится, он понимает все, что ему предстоит, он скорбит о том, что в этот час испытывает полнейшее одиночество, когда первейшие из Его учеников не могут следовать за ним вплоть до креста, не могут в полной мере осознать что же должно произойти. Так и человечество вступает в эру космического одиночества, когда, предоставленное своей судьбе, само должно найти свой путь.
* * *
О реальности
Итак, я думаю, что должно быть что-то одно, и это что-то либо есть, либо нет. В разговоре о реальности легко перейти к действительно реальному, как будто мы знаем о чем идет речь, - по крайней мере к тому как думает большинство соплеменников. Я знаю одно : чтобы какое-то умение стало вашим, необходим опыт, а опыт есть реальность. Тогда, овладев чем-то, вы становитесь более опытным, а значит более реальным. и каждая мысль становится связанной с реальностью, в частности с тем, что можно назвать нашим миром, нашим взглядом на мир, который воистину преображается, раскрашиваясь разноцветными красками. И что тогда становится богаче : вы или мир вокруг вас - это не так важно, важно, что в вашем взгляде на мир начинают жить все другие взгляды, в вашем мире - все другие миры. Вселенная замыкается - вы становитесь цельным, целостным, и может быть тогда вам удастся воплотить все ваши мечты в реальность.
* * *
Итак, мы выделили как реальное то, что существует, что осуществляется, но мы знаем, что можно осуществлять не осуществляя. Иными словами осуществленное действие (событие) должно нести некую часть вещественности этого мира, тогда как мы знаем, что действие не несущее вещественности остается осуществлением, таковым не являясь. К этому надо заметить, что понятие события объединяет эти два мира : существующего и несуществующего, т.к. событие, если оно произошло происходит на стыке двух миров, как бы на их границе, и граница эта определяет пространство событий, а каждое отдельное событие является откровением невидимого в видимом, задавая ход событий или процессов в физическом мире. За пространством событий не стоит никакая другая среда, иными словами пространство событий является актуальной средой, где завершается физический мир. Кроме того, что событие или феномен происходит, у него не может быть никакой причины, лежащей вне этого пространства, поэтому эта среда является оконечной и являет нам завершение всего того, что следует понимать как физическое. Далее мы приближаемся к границе физического и эфирного планов ; об эфирном плане известно, что, скажем, в физическом теле жидкий элемент (лимфа и кровь) является носителем и физическим выражением эфирной (жизненной) субстанции. Мы специально выделили пространство событий, чтобы было ясно, что мы отличаем пространство событий, от физического мира и что пространство событий является скорее математическим понятием, чем существующим в действительности, хотя его наполнение является безусловно существующим. Пространство событий имеет точечный, дискретный характер, где точки связаны между собой в единое целое, напоминающее граф, и было введено нами лишь затем, чтобы прояснить значение существующего.
Существующее ... В какой мере и в какой связи оно существует ? Нам ясно только одно : существующее является для нашего сознания как существующее, и потому, и только благодаря этому является существующим. Но мы были бы не правы, если бы считали весь недоступный нашему сознанию мир как несуществующий. Здесь важна только та особенность сознания, благодаря которой мы воспринимаем только то, что существует, остальное же действительно не существует, об остальном мы можем мыслить, что оно существует, хотя непосредственно для нас оно не является таковым. Мы мыслим ; благодаря прошлым опытам и памяти, мы знаем что находится за порогом нашей комнаты, знаем себя, весь багаж прошлого опыта, - всего этого мы достигаем благодаря самосознанию, которое, кажется только косвенным образом влияет на то, на что будет направлено наше внимание в настоящем и что мы будем осознавать, иначе делать существующим, хотя от нас это совсем не зависит, это есть функция сознания и мы не можем по своему желанию на нее влиять. Правда есть еще внимание, но я имел в виду другое. Итак, то, что существует, существует благодаря сознанию и для сознания и, я бы сказал, независимо от сознания.
* * *
Можно ли думать и не думать одновременно ? В жизни человека вопрос актуального существования стоит предельно просто : либо оно есть, либо его нет. Если честно, я все не пойму, как человек, замкнутый в себе, пусть со своей способностью мышления, может постигать то, что принадлежит внешнему, пусть физическому миру ? Как он делает выводы относительно того, что истинно в окружающем мире ? Относительно своего собственного внутреннего я еще могу понять, ведь сделать вывод о собственном внутреннем, которое доступно непосредственному наблюдению, или переживанию, или мышлению можно, а вот как достигнуть в познании истины относительно вещей принципиально недоступных непосредственно сознанию, я не понимаю. Связь здесь может быть лишь одна : через объективное существование. Т. е. должно внешнему миру принадлежать качество, которое было бы присуще и мышлению, а именно - объективность. Хотя вопрос существования мира - вопрос мировоззренческий, объективность мышления позволяет делать выводы относительно всего, что окружает человека. И самое главное - эти выводы будут доступны каждому, кто хочет к ним подойти. Другой вопрос, что объективностью мир не исчерпывается и в вашей точке зрения могут жить другие точки зрения (опять мировоззренческие) только тогда, когда вы подниметесь над объективностью внешнего мира и собственного мышления. Казалось бы парадокс : чтобы получить то, что иначе нельзя получить и что выделяется из общего фона, надо отказаться от неотъемлемой характеристики того, о чем мы хотим составить суждение. Может быть это происходит потому, что кто-то когда-то охарактеризовал мир, в котором мы живем, и задумал подобным образом связать людей в единое семейство, но все дело в том, что даже единое состоит из частей, каждая из которых хочет жить, творить, любить, по-своему искать счастья. И может быть наш вклад в мир и состоит в нашем мировоззренческом несогласии с какой-то не нами придуманной парадигмой. Может быть мы становимся людьми или поднимаем понимание человека уже тогда, когда осмеливаемся перерасти предложенные рамки и в согласии с самими собой пойти туда, не знаю куда и принести то, не знаю что. В соответствии с нашей точкой зрения это и будет отказ от объективного существования, понимаемого как то, что неотъемлемо присуще нашему миру, и значит и нам. Что же тогда с нами произойдет ? Попытаюсь ответить. - Мы обретем полноту и единство каждого бытия, каждого сознания, все существа сольются в нашем взгляде, который выразит невыразимое, давая понять со всей определенностью, что существует иной “несуществующий” мир, в котором мы все когда-нибудь будем счастливы.
* * *
О Реальности.
Мне не нравится, когда под реальностью понимают что-то конкретное, то, что можно выделить, охарактеризовать, - то, что можно назвать. Реальность не имеет названия, но даже говоря так, мы не приближаемся к понятию реальности.
Замечу, что традиционно понимаемые даже исключительно нетрадиционные понятия нисколько не проливают свет на самих себя. Все дело в понимании, нетрадиционном понимании. Ведь и традиционные понятия можно понимать по-новому, нетрадиционно. Как мы можем варьировать смысл слов, от одного к другому значению одного и того же слова, так и понимание терминов обретает для нас новый сакральный характер - мы становимся творцами смыслов. Причем смысл этот мы порождаем сами, в соответствии, если хотите, с нашей гармонией, с нашим видением мира. Творчество понятий продолжается, но происходит это только тогда, когда мы освоили традиционный - объективный уровень. Нам хотелось бы верить, что в наших понятиях высказывает себя наше видение мира, а значит некая внутренняя гармония между нами и миром.
Но, повторюсь, под реальностью нельзя понимать что-то конкретное, на что можно указать пальцем, - как только вы пытаетесь это сделать, реальность ускользает от вас, обретая какое-то ей одной известное значение. Но от понятия реальность нельзя отказаться. Оно фундаментально, оно может быть наполнено, надо лишь понять, что наполняет это понятие не некая известная или неизвестная нам “реальность”, а наполняем это понятие мы сами, производя его изнутри, ведь именно о взаимодействии сознания и внешнего мира речь идет, когда говорят о реальности. Главное, наверное, не делать вид, что мы знаем ответы на все вопросы. Мы можем их действительно знать, даже некие высшие ответы, но нельзя сказать, пожалуй, никогда нельзя сказать, что наши ответы - истина в последней инстанции. Так мы никогда не придем к уважению, а тем более почитанию внутреннего существа человека. Но стоит нам допустить неопределенность, как перед нами открывается все многообразие божественной игры - перед нами открывается можно сказать танец, танец Шивы, который творит слова и понятия, исходя из внутреннего существа человека. И мы понимаем, что это внутреннее существо имеет непреходящую ценность, поэтому мы так терпимы к другим точкам зрения. Наступает некое успокоение, мы более не стремимся сказать последнее слово в ответе на вопросы, мы только понимаем, что наше слово может быть услышано. Вообще-то трудно совместить несовместимое, но поднявшись к нетрадиционному пониманию, сместив понятия, сделав сдвиг, мы замечаем, что изменились сами, что жизнь стала разнообразнее и интереснее, и что нет конца совершенствованию, как нет конца реальности.
* * *
Несколько слов о характерных чертах современности. Современность отличает на мой взгляд следующее. Все человечество вступило в череду необратимых изменений, и теперь не знает как из этого выбраться. Старое разрушено, а новое еще не построено, и такое состояние, если его можно назвать состоянием, захватило все более или менее цивилизованные народы. Эти процессы инспирируются в духовных планах, на земле же, в историческом контексте эти процессы иллюстрируются тем, что происходит с Россией, начиная с революции и особенно сейчас, в постперестроечное время. Такое ощущение, что человек решил понять, что будет, если все, я имею в виду все планы существования : государство, общество, духовную жизнь, хорошенько встряхнуть, выдержит ли оно, выдержу ли я, как человек, как индивидуум, - это своеобразное испытание на прочность. Если вначале, после октябрьской революции, еще можно было схватить птицу понимания за хвост, понять какие пласты пришли в движение и составить свою, индивидуальную позицию, которая могла стать всеобщей, то волна террора смела и эту возможность. Конечно, в личном плане, человек всегда осуществляет возможность выбора, но такой трудный выбор не стоял перед человеком еще никогда. Я имею в виду ваше личное поведение в противостоянии все сметающей и сокрушающей государственной машине. Поэтому история XX века породила массу героических деяний, героического поведения и вместе с тем подняла на новый, невиданный уровень идею человеческого достоинства, ценности человеческой личности, человеческого поступка.
Было понятно, что советское время не будет длиться вечно, что это скорее бомба с замедленным действием. А потому Россия ждала исхода - исхода морального, нравственного в тот мир, который соответствовал бы современному мироощущению человека, мир в котором государство, общество, духовная сфера находятся в гармоничном взаимодействии и человек, единичный человек, может найти себя в этом мире, найти себя так, чтобы не было противоречия между тем, что его окружает и тем, что он думает. Каждый должен получить возможность удовлетворять свои духовные запросы и запросы не только и не просто веры, а знания. А значит, то, что мы наблюдаем, есть процесс ломки старого миропорядка в соответствии с новым изменившимся человеком ; и дело здесь не только в углублении нашего понимания мира, а скорее в некоем сущностном изменении, ответ на который должна дать вся современная цивилизация.
* * *
И. А. Ильин в книге “Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека” пишет :
“Дух имеет дело лишь со своими собственными определениями ; он начинает с непоколебимой уверенности в том, что мир есть разумное Понятие и что Понятие имеет предметную реальность”.
А нам только это и надо. Акцент я делаю на словах “предметную реальность”. Здесь заключается квинтэссенция философии Гегеля и философии вообще. Понятие имеет предметную реальность, а значит выходит за рамки обычного смысла, формируя свою реальность, реальность, в которой находит выражение понятие как таковое, реальность, сотканную из смысла, но смысла универсального, охватывающего все и вся, учащую нас размышлять о понятии понятия и приходить к выводу, что тот, кто нашел ключ к понятию понятия, нашел ключ к философии вообще, ибо познал законы чистого смысла. Смысл, вложенный в предмет, точнее тот, который мы связываем с предметом, извлекаем мы его сами или он принадлежит предмету, раскрывается для нас как мир, в котором прядет понятие. Понятие понятия очерчивает тогда сферу нашей философии, точнее мир, который коренится в принадлежащем понятию смысле. Я все-таки склонен считать, что в процессе познания мы создаем новое, это новое рождается из нас самих, мы рождаем это сами, а не являемся лишь открывателями принадлежащего предмету смысла. Таким образом, познание - это творческий акт, в котором не бывшее никогда прежде открывается нашему внутреннему взору, и тогда мы воспаряем на крыльях понятия. Итак, вещи лежат вне нас, в нас дух внутренним образом открывает смысл вещей, так что внешнее становится внутренним. Слова внешнее и внутреннее обозначают лишь форму, в которой существует реальность. Для нас важна сама возможность постижения, ибо постигая, мы открываем и прежде всего самим себе то, что не было раньше. Сама же реальность не имеет формы, она пребывает даже над смыслом, повергая умы в раздумья и являясь “яблоком раздора” для многих пытливых умов. Нам же реальность прошептала тайное слово и мы являемся ее жрецами.
А потому... Скажем лишь, что, благодаря открывшейся нам двойственности, в двух формах, внешней и внутренней, существует одна и та же действительность. И если в первой она предстает нашему взору, не давая о себе ни малейшего понятия, то во второй открывается изнутри и во внутреннем, как то, что принадлежит духу и подлежит сознательному осмыслению. Впрочем, я стараюсь быть слишком конкретным. А известно, что если хочешь коснуться сути вещей, надо сохранять некую неопределенность, которая как раз все расставит на свои места. Это значит, что реальность не любит определений, ее нельзя запечатлеть, она пребывает в том, что служит дополнением предметной ясности. Остается только заметить, что от индивидуального человека зависит, какой аспект предметной реальности выхватит его внутренний взор. Вспомним, в первой части настоящих заметок мы писали, что ввести понятие реальности нам позволяет то, что видение действительности есть дело исключительно внутреннее. Именно это позволяет нам осмысливать реальность как таковую, в отрыве от всякого индивидуального сознания, в особенности от объективной его составляющей. И только вы владеете истиной. Именно здесь всеобщее распадается на индивидуальные составляющие, порождая таинство индивидуального видения.
* * *
Грустно о текущем моменте.
День сменяет день, а мы все чего-то ищем, пытаемся что-то постигнуть. Но замечаем, что мы уже не те, уже немного лень, да и умные мысли все реже приходят на ум. И хочется зевнуть, потянуться и завалиться спать, и пусть все идет как идет. Кажется, что нам не хватает ритма, мы перестали ощущать биение пульса жизни, - в общем мы что-то безнадежно упускаем, и оно уходит безвозвратно. Мир уходит вперед без нас, оставляя нас у старой шарманки, которая уже не проигрывает песни, а скрипит, постанывая. И размах уже не тот, и высота не та, и кажется нужен какой-то новый источник вдохновения, потому что старая, до боли знакомая жизнь уходит и мы уходим вместе с ней. И самое главное - не хочется ее удерживать. Хотя что-то было : и задор, и ясность ума, и торжество, и вдохновение, и дум полет. Кажется должно что-то родиться, либо умереть, скорее второе, но что будет на его месте - неизвестно. Быть может пустота ? - Природа не терпит пустоты. Если я умер, меня, наверно, уже не будет, - будет пустота, мир без меня, все что угодно, только не я. Странно, я ушел, но так и не отказался от себя. А известно, что если отказываешься от себя, то только тогда наступает истинная жизнь, где на место себя приходит что-то свыше, открывается какая-то тайна. и если бы мы могли быть с ней, то она будет с нами. Но наш удел - забвение, непрожитое, несбывшееся, наш удел - вечность в пустоте. Да и как не грустить, если то, что ожидает нас - лишь повторение пройденного, повторение старого, того что было. А того, чего не было, уже не будет больше никогда. Вселенная, а может я ?, кажется перестали рождать новое, оттого и день похож на день, и мысли бегут по замкнутому кругу. И, кажется, выхода нет. Есть лишь тоска о несбывшемся и тяжесть, тяжесть, что уже никогда не удастся то, что должно, - то самое заветное, о чем втайне мечтает каждый. Жизнь завершена, итоги подведены, остается грустить и грустью наполнить всю вселенную. Вселенную смысла, которая перестала быть таковой, ибо перестала порождать смысл. И где тот огонь, что когда-то горел в груди, где стремление, что ежесекундно гнало вперед, - все позади, я исчерпал себя, а новое так и не наступило. Но я все-таки верю, что новое есть, что вселенная не выродилась, выродился я. И мне остается оставить всем вам то несбывшееся, что жило в моей душе. Пусть не я, так кто-то другой достигнет, и познает, и вкусит всю полноту бытия. И царствие небесное распахнется для него - там где мы оставили мечты наших надежд. И тогда я буду с вами. Так переступая через свою судьбу, я вступаю в новую ипостась, ипостась благословляющей любви к человечеству, человечеству, которое еще сможет. И тогда мы соединимся, мы восстановим союз, мы будем вместе. Ибо в вас я обрету себя.
* * *
Кстати, в моих заметках встречается такая мысль, если читать внимательно, ее можно заметить : никакой теории сверхизмерений или, - назовите ее как хотите, объясняющей телепатию, ясновидение и прочие феномены, не существует. Ибо, если она есть, она должна быть столь же сверхзначима, как и эти феномены, сама по сути своей должна коррелировать или соответствовать сверхзначению, сверхсмыслу ; она должна быть равномогуща, равновелика, равноестественна. А потому, где ее искать ? Только в человеке - феномене всех феноменов, а значит, человек должен ею стать - этой наукой, тогда то, что касается этих феноменов глубинного раскрытия психики - они будут в нем, он будет их носителем, созреет, раскроется для них, он будет их воплощать.
Можем ли мы выразить невыразимое ? - Надо стать этим невыразимым, тогда своим существом, своими мыслями, поступками, ты выразишь его.
Здесь, в вопросе где ее искать ? я пытаюсь, отчасти зацепить возможность как ? или возможность осуществления. Нас же интересует мышление в вопросе что ?, ибо мы не претендуем на то, чтобы помочь кому-то самовыразиться, нет в нас такого дерзновения. А вот вопрос что ? доступный всем зрелым и не только ищущим нас занимает. Ибо это широкое поле для деятельности, когда я уходит, а на его место приходит ответ что есть я и вместе с этим начинается раскрытие последних смыслов. Нас же интересует полет мысли в поисках “всего и ничего”, а значит возможность выражения в том неограниченном поле или пространстве мысли, где идеи имеют первейшую значимость.
* * *
К вопросу о потенциальном противнике (тема “Идеология”).
Конечно, не совсем благоприятно для страны отсутствие потенциального противника. Мы как бы не знаем с кем сражаться. Не имея при этом четкой идеологии, страна вообще, можно сказать, находится в идеологической сумятице. В армии падает дисциплина, отсутствие врага сказывается на боевом духе солдат, не знающих на кого направить свою справедливую агрессию. Общество без четкой установки на войну не может, кажется, собраться с силами и наладить, наконец, производство. Без четкой идеологической концепции, в условиях разрядки, ничто больше не вызывает святую ярость, святой гнев, который, видимо, только и может поднять нашего человека на великие свершения. Не спасает и возможность поиска противника совместно (уже) с США в виде каких-нибудь инопланетян или вообще мирового зла. Хорошо, “повезло” с террористами, - можно объединиться всем миром и справедливо воздать им за содеянное. Но ведь такое бывает не всегда. И, хотя борьба с международным терроризмом послужила объединению многих держав вокруг США, Великобритании и России, хотя наш президент великолепно повел себя, укрепив положение страны на мировой арене и значительно повысив ее авторитет, мы должны ответить на вопрос : можем ли мы и дальше выступать с США как союзники ? Несмотря на то, что наши боеголовки по-прежнему нацелены на США, можем ли мы сменить нашу военную доктрину ? А именно, понимая, что идеологический разброд явление временное, переходное, и, воздавая должное терпеливому российскому народу, сменить, так сказать ориентацию в наших военных установках. Т. е. обратить военную доктрину внутрь себя, “сменить полярность”, что означало бы, подкрепленное мощной идеологической разработкой, направленной на укрепление в мире и в дальнейшем авторитета России, на выработку “своего лица”. Тогда мы бы не только гордились, в последнее время уже почти безосновательно, своими национальными корнями, а были бы первой страной, державой Российской, которая в XXI веке задала бы тон всему международному сообществу, всему международному развитию. Надеюсь на это.
* * *
Мысль к разработке по теме “Идеология”.
“Эстетическое чувство”, о котором говорил Пуанкаре, “теоретические наслаждения”, о которых упоминал Эйнштейн, “любовь к процессу работы”, о которой писал М. Горький, могут сделаться производительной силой, если становятся из счастливого достояния одиночек частью национальной культуры.
Если японцы в своем научно-техническом взлете опирались на древние японские традиции, используя желание получить удовольствие от работы, а “основанный на дзен-буддизме “дух самураев” в современной корпорации - это отношение к своей конкретной работе как к призванию ; прибыль при этом считается важным, но все же меньшим по значению фактором : Японский рабочий, уже берясь за инструмент, получает определенное положительное ощущение от того, как инструмент ложится в руку, поскольку такими постарались сделать инструменты японские конструкторы. Используя инструмент в деле, японский рабочий также испытывает определенные позитивные эмоции. Японские девушки на сборочных линиях работают раскованно, весело - их так специально учат в профессионально-технических школах. Только при таких условиях работа может идти как бы сама собой, не требуя лишних утомительных усилий”.
То в нашей стране можно было бы опереться на то могучее будущее, которое ждет русских в VI культурной эпохе и основанное на космическом сознании. Идея космического сознания чрезвычайно плодотворна сама по себе, но все-таки я считаю, что в начале необходимо использовать ресурсы настоящего, а именно то, что может дать современная германская культура : это развитие сознания, идея братского единения, идея равенства всех перед законом, здоровая конкуренция, где побеждает сильнейший, причем в наших условиях это должно содействовать не тому, что слабые погибают и уходят на второй план, а наоборот все делаются сильными. Т. е. в экономике надо создать своеобразный баланс : стимулировать денежные вливания в отстающие сферы и прежде всего в производство, чтобы капитал из более богатых отраслей помещался в менее развитые, тогда идея братства будет достигнута. Невозможно выезжать все время на поставках энергоемких природных ресурсов на экспорт. Необходимо расставить приоритеты, в каких отраслях мы хотим иметь конкурентоспособную продукцию. В этой связи весьма выгодно открывать в России представительства западных и японских фирм, что отчасти будет стимулировать и мировое сотрудничество. Но оставим экономику, займемся общей идеей.
Чтобы ответить на вопрос какой нам видится национальная идея, надо ответить на вопрос : каким представляется нам современный русский человек. Это, наверное, не рабочий, не интеллигент, скорее представитель среднего класса. Интересно, что в наше время идея зарабатывания денег и формирования своего быта заняла умы, кажется, почти всех слоев населения. И многим, чтобы работать и жить надо только это (высокая зарплата, интересная деятельность), но знаем ли мы какие мысли, особенно возвышенные, а есть ли они вообще ?, думает этот русский ? Какой образ привлекает нынешнюю молодежь : стильная одежда, интересная и высокооплачиваемая работа, машина, чтобы было не стыдно прокатить тещу, обеспечить благосостояние семьи, хорошее образование (уже не главное, но выходит на первый план), чтение соцопрос
умных книг (чтоб не отстать от времени). Но все это должно чем-то питаться, чем-то подкрепляться. Это и подкрепляется теми процессами, которые происходят в духовных мирах.
Еще должны мы спросить себя : нужна ли современному молодому человеку идеология ? Или внешних стимулов, т.е. того что предоставляет жизнь как возможности развития достаточно ? Нужно быть очень сильным человеком, чтобы связать себя с современностью и реализоваться. Наше время - время сильных людей, а с чего сильный человек начинает свою деятельность - с идеи (этому нас учит книга “Думай и богатей” Наполеона Хилла). Вообще же ваша жизнь будет развиваться в соответствии с теми целями, которые вы перед собой поставите и тем образом будущего, который несете. В молодости это происходит почти бессознательно (само по себе) - жизнь просто несет вас, а вот лет в 30 - 40 наступает определенный кризис, когда то, что человек внутренне несет в себе как свое высшее Я, встречает то, что имеет как свою судьбу, как свое непосредственное настоящее. И в этом возрасте людям зачастую приходится менять свое отношение к миру, свое видение мира, иначе человек не способен справиться с назревшим конфликтом, который может обернуться фобией или психическим расстройством. Тогда вам нужна идея, нужно ответить на все время возникающий вопрос : зачем вы живете, что вы хотите от себя и от своей жизни и что вам нужно изменить в своем настоящем, чтобы приблизить желаемое будущее. Часто этот вопрос стоит еще более остро, являясь для многих вопросом жизни и смерти.
В США проводили исследование : людям, страдающим различными расстройствами и неудовлетворенными своей жизнью, предлагали обустроить свою жизнь так как они хотят : устроиться на желаемую работу или получить новую профессию, поменять обстановку и место жительства. И тогда совершалось чудо - болезни проходили, а жизнь, соответственно, налаживалась. Но это могут себе позволить далеко не все, зачастую человек просто не видит причин своих неудач, своих болезней, своей неудающейся жизни. А все еще можно изменить. Нужна идея. Да просто в этой суете и беготне необходимо остановиться и задуматься, кто я, что я, зачем я. Поймать этот спасительный лучик собственного я, который вырывает нас из суеты и открывает новое царство, новое время, новое видение. И тогда, может быть однажды, получится не так как всегда, а как хотел, как лучше, и это будет благословением на всю вашу жизнь, на всю деятельность, - жизнь закружится вокруг вас, вовлекая в неведомый доселе круговорот, где вы являетесь центром и вы поймете, что мир создан только для вас, более того - по вашему замыслу.
* * *
К теме “Идеология”. (национальная идея).
Не стоит отдавать свое сердце вере в случайные удачи, это практически не приносит дивидендов, лишь эмоциональные траты. Другое дело - вера в Бога, она приносит плоды. Но в наше время “не стоит так уже рассчитывать на Бога, быть может, Он рассчитывает на нас”. В связи с этим мне по душе образ сильной, образованной личности, человека, который сам ставит себе цели и добивается всего своим трудом. А трудолюбивым и ищущим и Бог помогает.
Но как обрисовать идеал современного человека, особенно в идейной сфере, сфере его идей ? Т.е. о чем такой (идеальный) человек думает, или более общо, как хочет он складывать свою жизнь, в соответствии с какими идеалами ? Ведь известно, что воспитание и образование лишь отчасти способны влиять на идеалы отдельной человеческой личности, это лишь видимая часть айсберга ; скрытая же часть - сам человек, его высшее Я, которое он несет из инкарнации в инкарнацию и которое несет в себе весь многообразный опыт прошлого, определяет настоящее и предвидит будущее. Наша наука заключается в том, чтобы уметь строить свою жизнь в соответствии с Я или с самим собой так, чтобы от этого не страдать самому себе и не страдали окружающие. На этих страницах мы не будем давать советов по самореализации или по искусству быть собой, замечу лишь, что в обществе назрела массовая потребность во врачебно-психологической помощи и практическом человекознании, в психотехнике (см. книги Владимира Леви).
Констатировав вышеозначенную потребность, замечу, что не существует рецептов помощи, реализации, а человеческая жизнь слагается из множества факторов. И в изменчивом мире помощь может быть только живой. Вот как об этом пишет В. Леви в книге “Искусство быть собой” :
“Люди ходили разные. От беспомощных инвалидов, мечтавших хоть как-то выжить и сообразовать себя с общим и своим положением либо даже и не мечтавших, до страдальцев здоровья, высокого и самобытного, искавших свои пути ... Между этими крайностями, очень легко превращающимися друг в дружку, - так называемые обыкновенные, серые. С какими-нибудь неблагополучиями, тревогами и болячками, у кого же нет. Защищенность серостью довольно надежна. Но когда оболочка эта дает брешь, залататься опять серыми нитками невозможно, заплаты рвутся. Нельзя вылечиться от ограниченности ограниченностью.
Сквозняк ... Едва к себе прикасались, как разверзались пропасти - открывалась Тяга.
Захватывала и самых искореженных и неразвитых, замкнутых и тупых.
Тяга - из Духовного Космоса.
С того ли боку, с другого - сквозит. Решить личные, междуличные или групповые проблемы, решить проблемы, какие бы то ни было, внутри своей скорлупы, автономии любой степени и названия, невозможно, не выходя на Связь, запираясь. Закрываясь от сквозняка жизни - задохнешься, протухнешь.
А чтобы выйти, нужна работа. Пробить свою скорлупу.
Связь между изменением жизни и самоизменением понять может и малый ребенок. Но легче совершить государственный переворот, чем переворот в собственной голове. (В чужой проще, но и обманчивей.)
Мощнейший рефлекс страха - перестать быть собой. Судорожная самозащита.
Не подпускают внутренние завалы. Нагромождения предрассудков, привычек вошедших в плоть, ложных знаний и недознаний, якобы пониманий - и страхов, страхов ...
Груз этот далеко не пассивен, нет, агрессивен и невменяем, и заразителен. Живучая мертвечина именует себя сознанием, самосознанием, здравым смыслом, традициями, принципами, убеждениями, идеалами, наукой, поэзией ... Вечная современщина. Законсервированный антидух.
Наши группы, независимо от составов, целей и методов, были всегда и всего прежде группами самообразования. Не расположенных или не способных к этой нагрузке, как ни отчаивался порой, не отбрасывал, пытался приобщить по-другому ...
Мы искали сквозную нить нашего существа, движущуюся многомерную Целостность - нашу Связь. Кто мы, откуда, куда идем и из чего состоим ? Вылезали на сквозняки естествознания, сквозняки истории, сквозняки культуры. Выскребали из себя, как могли, окаменелые заблуждения и всяческое вранье, и чужое, и собственное. В образуемые пустоты вдыхались осколки Тайны, разрозненные частицы Истины, только частицы, мы заклинали себя об этом не забывать. Ни в чем человеческом нет полноты, ни в чем совершенной, беспримесной чистоты. Отфильтровка вирусов антижизни - бесконечное дело.
Все доступное отовсюду стремились вобрать и переплавить в себе, прожечься насквозь.
Старались читать и по психологии кое-что не из библиотечного, и по философии не из магазинного, и по истории нравов. Из литературы художественной черпали пригоршнями, поэзией умывались. Знакомились, как удавалось, и с йогой, и с дзен-буддизмом, с другими восточными учениями, включая каратэ, немного и практики ... Интересовались мудростью древних китайцев, магией средневековья, темными тайнами колдовства и шаманства, астрологии, каббалы, хиромантии, антропософии ... Пытались сопоставить новых классиков с Библией и писаниями святых отцов, а все вместе - со своим личным жизненным опытом, ничтожным, но неотъемлемым. Вникали, насколько могли, и в человеческую анатомию, физиологию, патологию, в бесконечно удивительный мир животных, растений, всех тварей земных, сравнивая свою природу с иной, пытались постичь ... Рисовали, играли, пели, лепили и разговаривали, и молчали...”
* * *
К вопросу о национальной идее.
Концепция постоянства общечеловеческих ценностей.
Мне все-таки видится, что роль и идея России должна быть мировой, общечеловеческой и в то же время гуманной, а не технократической. Т.е. национальную идею надо формулировать не в масштабах страны (внутренних), не только от русских и для русских, и она должна иметь надисторический характер, и в то же время это не может быть идея одиночки, достижимая только индивидуальным путем, но не страны. Мы уже не хотим увлекать за собой массы - “Расчистить путь, который все еще завален”, - Шри Ауробиндо. Цивилизация вышла за пределы революций и войн. Человек и человечество стало настолько сознательным, что вопросы мировой политики может решать в гуманистическом ключе. В этой связи вопрос примата общечеловеческих ценностей над политическими, временными и вообще конъюнктурными соображениями в духе “экспансии революции” или “мы завоюем весь мир”, становится весьма актуальным.
К. Маркс, пытаясь осмыслить исторический процесс, был резким противником идеи социализма, т.е. такого социализма, который выступал как утопический и не имел по сути экономической поддержки. То что он основал, таким образом, было наукой социализма, наукой истории. И ключевая роль в этой науке отводилась обществу - субъектом истории становилось общество, а сама история принимает характер перманентной революции. При этом Маркс не верил в моральные постулаты, не полагался ни на вечные принципы, ни на нормы и ценности и т.д. Мы же, характеризуя современность, определяем общество и обстановку в мире как квазистабильные. И в этих условиях субъектом истории, по-нашему, становятся общечеловеческие ценности.
* * *
Повторим некоторые из высказанных нами в I части настоящих заметок мыслей о реальности.
Мы разумеем, что все высказанное нами или подуманное, вообще всякое наше действие, всякий жест и образует реальность. В этой связи все имеет право на существование, обретая последнее в акте высказывания или актуализации. Этим самым мы выделяем, а точнее ограничиваем сферу всего сферой актуального. Актуальное представляет собой осуществленную реальность, реальность данную, которая в отличии от виртуальной или несуществующей реальности представляет собой опосредованно то, что мы (человек) производим своей деятельностью. Всякое высказывание, всякая мысль попадает в эту категорию ; так что, спросим себя, иного не существует ? ответ очевиден - существует, да, несуществующее существует, труднее понять как ?
Не кроется ли ответ в том, что, пытаясь сказать как ?, мы попадаем в сферу актуального, вытесняемся туда, а вот вопрос что ? вводит нас как раз в интересующую нас виртуальную сферу. Так разрешается вопрос о взаимодействии этих двух начал : они описывают принципиально различающийся операционализм, вопрос как ? - операционализм действия (на нем построена вся традиционная наука), а вопрос что ? - операционализм покоя - виртуального действия, где ничто определяет все.
Понятна теперь трудность с понятием причинности или рождением из ничего. Ведь причинность имеет дело с актуальной стороной действительности, действенным наполнением пространства, а значит вопрос о рождении из ничего или о причинности нельзя разрешить актуально ! Все попытки разрешения вопроса о рождении из ничего сводятся в конце концов к поиску того, из чего все-таки ? - В этом болезнь актуального подхода. И хотя в квантовой физике известны явления, происходящие без видимых причин, мы вынуждены остановиться на вероятностном описании, а не искать причины, которые стоят за явлениями, но являются “пока скрытыми”. Это пример, как актуальный подход действенно решает встающие перед ним проблемы. Но в этом случае мы в конце концов не можем вполне удовлетвориться вероятностным описанием, и я, кажется, понимаю Эйнштейна, который предчувствовал двойственную природу реальности, но пытался разрешить ее в однобоком, но единственно известном, актуальном ключе. То, что заставляло Эйнштейна искать реальность, скрытую за феноменом, вдохновляет нас к тому, чтобы ввести в науку операционализм покоя, или виртуального действия, вводящий несуществующее в сферу науки ! Тогда, и только тогда, описание действительности будет полным !
* * *
Пустая проза. Раскрепощение сознания. Выбор есть. Выбора нет. Куда идти, если не видно пути. И как бежать, если нет ног. А если все уже задано : задана цель, задан путь к ней и указано куда идти ? - Вы пойдете ? Если будете знать, пойдете ? А если предчувствовать ? Предвидеть или предвкушать ? Тайна, наверное, в том, что чтобы мы ни знали, ни предвидели и не предчувствовали, - это знание лишь возможность, не полное знание. Полнота есть атрибут непосредственности, действия. Теоретическое познание невозможно, - необходимо действие. И так всегда : есть замкнутый круг, но вы в нем один, а потому есть выход, выход есть и он в вас самих. Вы - тайна, никем не открытая, не понятая и не прочитанная. Талант в том и состоит, чтобы прикоснуться к этой тайне. А дальше ... Пусть никто не уйдет обиженным.
Прикоснувшись к себе, вы смещаете ориентиры, смещаете ориентацию. Если до мир был центром и вы бежали за ним, боясь опоздать, не догнать, не уснуть, то теперь вы уже обрели, обрели то, за чем всю жизнь бежали.
Трагедия жизни не в том, чтобы бегать, а в том, чтобы бегать зря. Если вы не успели, вы можете успеть в другой раз ; все можно начать с начала, вернуться в исходную точку. И таких точек должно быть много. Ваше разумение должно помогать, подсказывать в этом круговороте. И вот, - вы обычный человек, вы ставите себе цели, чего-то постоянно достигаете. Да, я понимаю, вам нравится сам процесс, вас уже не прельщает награда, вы делаете дело ради дела. Но ... Где же конец, где выход. Все повторяет себя, жизнь - сплошное повторение, и в этом круговороте вы теряетесь, хотя можете считать себя центром мироздания. Оно лишь смеется над вами, над вашей безудержной смелостью, над вашим стремлением, над вашими горестями и радостями. Вы один. И нет выхода. Никто не придет вам на помощь, никто не выйдет на встречу.
И в этом трагедия, трагедия замкнутости цикла. Вы повторяете себя до тех пор, пока мир не начнет повторять вас, и тогда вы обретете свободу. Не свободу от, а свободу для. Свобода рождается из бесконечности, бесконечности поиска, бесконечности смысла ; рождается тогда, когда вы один на один со временем. Вы вдруг понимаете, что вам некуда бежать, потому что все уже здесь. Вы взорвали мир, поняв это. Он перестал быть тем, что он есть, он стал вами, а вы - им, и все, что теперь ни произойдет, будет благословением для вашей истерзанной души. Бесконечность смысла сделала вам подарок - вы рождены свободным. Надо только это понять, только почувствовать, только ... родиться в ней ; в свободе, в бесконечности, в себе. И вы, вы есть.
* * *
Я долго размышлял, что такое реальность. Для физика что такое реальность ? - ключевой вопрос. Мне было известно, что под реальностью вообще понимают окружающий мир, как он функционирует как нечто целое и что реальность считается (по крайней мере большинством) объективно заданной или данной. Человек же противостоит этой реальности как существо внешнее, а реальность тогда совершенно от него независима. Об этой точке зрения я даже не упоминал в своих заметках. При первейшем размышлении мне стало ясно, что вопрос о реальности - это вопрос внутренний, т.к. определяется человеком, тем паче, что человек сам существует в мире, в котором мы все живем. Понимая это, я не терял из виду, что рассуждаю все-таки о внешнем мире.
Сразу скажу, что я не пытался определить, что такое “реальность”, я пытался подумать об этом и записать свои размышления.
В дальнейшем мне стало понятно, что чтобы сохранить объективность в определении казалось бы утонувшей в произволе субъективности реальности необходимо осветить следующее : важно в этом вопросе то, как (!) спрашивать. Как помните, в одном фантастическом рассказе герои отыскивают машину, которая все знает обо всем и может, следовательно, ответить на любой вопрос, на правильно поставленный вопрос. Героям так и не удается услышать от машины ничего, т.к. они не смогли правильно задать вопрос, им это не удалось. Мне встречалось мнение, что чтобы узнать ответ на свой вопрос, вопрос должен уже содержать ответ в скрытом виде. В действительности связь между вопросом и ответом еще сложнее. Это таинство того, как человек мыслит, чтобы знать, и знает, чтобы мыслить. Однозначность или определенность канула в прошлое. Итак, надо уметь ставить вопрос.
Если мы хотим что-то узнать, мы должны в вопрос заложить, пусть в скрытой форме, вопрос не только что ?, но и вопрос как ? и наоборот, т.к. действие не бывает без покоя, а покой не бывает без действия.
В психологии существует такой подход, при котором говорится, что познать себя вы можете только в действии. Оставаясь наедине и бесплодно размышляя, вы получите только морщины на лбу, сходящиеся к основанию носа, но не познаете себя. Чтобы познать, надо начать действовать, т.е. выйти на улицу и хотя бы начать общаться, но более общо - действовать.
Вернемся к нашему умению спрашивать : если, задаваясь вопросом о сути дела, вы ставите вопрос как ?, то одновременно появляется вопрос что ? Последний как бы поворачивает исходный, задает кручение. Или, переходя на кинематический язык, трансляция не бывает без вращения : (Трансляция переходит в поворот). Здесь речь идет о двух фундаментальных сторонах действительности : актуальной и виртуальной, связь между которыми и описывает указанная выше кинематическая аналогия.
Если мы наблюдаем внутреннее мышление, для нас становится понятно, что погружаясь внутрь, иными словами усиливая виртуальную составляющую, мы проигрываем в актуальной, т.е. нам становится все равно о чем идет речь : все мы мыслим как одно ! В этой связи понятно, что какими бы терминами мы не пользовались, мы будем пользоваться данными терминами (выбранными нами) и все равно понимать о чем идет речь. А значит, термины инвариантны относительно непрерывного преобразования. Так мы постигаем единство мира.
И еще одно замечание. После всех рассуждений о природе действительности, а именно о актуальной и виртуальной составляющей, можно было бы приписать виртуальной составляющей характер актуального существования. Но это не так. Виртуальное существует виртуально. Связь между составляющими (трансляция порождает вращение) носит безусловно действенный характер, в том смысле, что эта связь неминуемо осуществляется, но она, а именно, аспект актуального существования остается виртуальным (невесомым). Здесь мы натыкаемся на постоянное усложнение (структурирование) действительности в том аспекте, который несет характер связи всего сущего. Перед нами возникает картина бесконечно глубокой (пополняемой (саморазвивающейся)) действительности. При этом мы предполагаем, что сама действительность, вообще то, что есть (чем бы это ни было) имеет две составляющие. В этом заключается наша привязка к окружающему миру. Но, с другой стороны, мы понимаем, что можем обойтись без нее, в том смысле, что это метод, которым мы рассуждаем о действительности. В любом случае, мы обнаружили, что традиционно понимаемое действие чрезвычайно обеднено в плане операционного наполнения. Сейчас я понимаю, что гораздо полнее и на профессиональном уровне эти вопросы обсуждаются в работе А. Ю. Савин, В. В. Щенников “Сохранение операционной имунности функциональных отношений - как универсальный принцип уложения событий окружающего мира”. Меня же интересовал путь моей собственной мысли, что позволило не только оценить всю красоту и изящество этой работы, но и увидеть подводные камни, встречающиеся на пути.
В частности, авторы пишут : “Сама возможность операционного наполнения (пополнения - насыщения) традиционного представления базисного функционального отношения была рассмотрена в рамках традиционных представлений в варианте введения понятия производной (функции) . Возникающая при традиционном введении производной скрытая неопределенность отношения функции и производной была разрешена хотя и во вполне конструктивном ключе, однако, при выполнении одного непременного условия - условия разворачивания аргумента, как условия линейного представления изменения аргумента.
Подобная унификация (универсализация) представления производной с математической точки зрения означала приведение всего многообразия изменений функции к классу эквивалентности линейных изменений.
С кинематической точки зрения, однако, это приведение к классу эквивалентности привело к исключению из рассмотрения т.н. собственных изменений функции (как скрытых, необнаруживаемых изменений функции”.
И далее : “Фактическое (практическое) игнорирование фактора (момента) собственного изменения функции означало игнорирование (исключение) собственного операционализма традиционно представляемого (понимаемого) функционального отношения.
В результате традиционное представление функций (функционального отношения) оказалось лишенным самого главного (определяющего) - т.н. операционного начала (операционной базы).”
Вот мы и прикоснулись к науке. Далее см. саму работу : А. Ю. Савин, В. В. Щенников “Сохранение операционной иммунности функциональных отношений - как универсальный принцип уложения событий окружающего мира”, - чтение воистину захватывающее.
Я же всегда, кажется, стремился поймать реальность “за хвост”. Но вся неоднозначность подхода заключается в том, что прямым образом вам это не удается, не удается достигнуть желаемого - она обязательно ускользнет, оставив может быть лишь “перо”, лишь намек. А все потому, что мы не умеем спрашивать у природы. Мы часто напоминаем естествоиспытателя со средневековой гравюры “По следам природы”, где изображенный исследователь идет с факелом по следам природы, замечая лишь следы, в то время, как оставляющая эти следы Природа (на гравюре - женщина), идет своим путем.
Итак, связь всего сущего являет собой нечто действительно уникальное и универсальное в своей значимости. Цельность мироздания продолжает будить воображение. И если в этой картине поиска Природы мы случайно натолкнемся на нее саму, я буду рад.
* * *
Продолжим наши размышления со следующего пункта : вопрос о действительности состоит как из вопроса что ?, так и из вопроса как ?, которые присутствуют в нем воедино. Это значит, что вопрос уже включает в себя действительность, - то чем она может быть или то как она есть, или то что она есть. Таким образом, мы устанавливаем соответствие между тем, что знаем сами, и океаном истины, который “лежит перед нами непознанный”. Подобное соответствие позволяет проникнуть внутрь предмета : спрашивая как ? функционирует или действует предмет, мы спрашиваем что ? есть предмет, и это предоставляет нам возможность заглянуть за завесу, которая отделяет статический мир от вечно изменчивого. Подобное сочетание раскрывает всю полноту существования мира, ибо одни рассуждают о статичном, вечно покоящемся мире (бытие Парменида), а другие не мыслят его без изменения (Гераклит). Такое положение вещей обусловлено отношением человека к временному фактору, а именно тем, что время человек некоторым образом несет в себе. Преодолеть же его можно тем, что человек познает вечное в себе : Я есть, субъект и объект сливаются воедино в таком акте самопознания, а потому у человека есть опыт вечного и он может, следовательно, высказываться о действительности во всей полноте, зная, что Я есть полнота всякого наполнения, т.е. содержит в себе всю (!) действительность.
* * *
Теперь попробуем осветить то же самое несколько с другой стороны.
Мы уже поняли, что все дело в подходе к проблеме, в постановке вопроса. Своим методом вопрошания мы как бы создаем форму для ответа. Вопрос еще не содержит ответа (ведь это происходит у нас в голове), а только формирует его.
Если мы хотим связать наше сознание с вопросом и ответом, мы должны занять некое состояние перетекания, способность преобразования, задаваясь вопросом, мы формируем ответ, т.е. вырабатываем форму, адекватную в вопросе нашему сознанию, когда оно выдает (или получает), вообще, - приобретает ответ. Такой процесс связан с образованием языка (метаязыка), языка, на котором говорит все сущее.
Этот метаязык является основным пунктом, на котором строится разрешение проблем, он не является языком в традиционно понимаемом смысле, но выражает связь уже существующую между вопросом и ответом. Ведь и вопрос, и ответ есть лишь формы, в которых обретает себя истина, или то невыразимое, что мы хотим познать. Связь, которая рождает ту форму обретения истины, что становится нам доступной, раскрывая дверь нашего понимания. Что-то, кажется, просто меняет ту точку, с которой мы видим предмет, и он становится нам понятным - мы получили решение загадки. Мы как бы совершаем поворот в пространстве идей, где “нет” сменяет “да”.
Таким образом, то, что говорится и как говорится по рассматриваемой проблеме, связано с метаязыком, который породил как саму проблему, так и ее разрешение.
Язык же принято считать посредником, второстепенным звеном в цепи, связующей воедино исследователя и объект изучения, но в нашей концепции объект принимает размытые формы, становясь, отчасти, тем, что мы (исследователь) видит, тем, что он представляет, а значит повергает всякое утверждение о стабильности формы, и формы прежде всего понимаемой как фиксирование субстанции. Такое, вновь обретенное, понимание объекта в слиянии с субъектом через размытие формы, а потому в приобретении той формы, которую объекту придает субъект, открывает новое понимание акта познания, который воплощает тогда идею формирования из всеобщей бесформенности того, что становится законченным лишь в вашем взгляде, в ваших глазах, на вашем кончике пера.