Августовское солнце уже скрылось за сопками, дачная «деревушка» погрузилась в вечернюю тишину. Изредка лениво лаяли собаки, да где-то еще дымили костры поедающие жухлую ботву и старые листья клубники. Проходя мимо сторожевой будки Сергей, заметил сидящего сторожа Васю, сухощавого седого мужика. Всем он был известен только в двух состояниях слегка выпившим или с похмелья. В этот раз Васька сидел курил одна за другой сигареты, пребывая во втором режиме.
- «Присядь» – показывая на лавку рядом с собою, - предложил Васька, обмениваясь мужским рукопожатием. Сергей, шел к остановке, где его должна на машине встретить жена. Поэтому он от приглашения отказался: - «Насиделся на работе, лучше - постою».
- «Погода нынче не баловала, всю ягоду дождем смыло или проквасило» - начал Васька дачную тему. Он явно искал общую тему для разговора. Сергей же не любил дачных разговоров, он для вежливости кивнул и хотел было уже двинуться в сторону остановки. Как неожиданно для себя он в первые увидел на Ваське под костюмом рыбака обесцвеченную десантную тельняшку.
– «Что от службы в армии еще осталась?» - спросил дружелюбно Сергей.
Василий, глубоко затянувшись дым сигареты сиплым голосом произнес: - «Еще с Афгана осталась».
Сергей, всегда проявлял интерес к психологии ветеранов и людей, прошедших «горячие точки».
– «Сколько там отслужить пришлось? – спросил Сергей.
Василий одним вдохом докурил сигарету кинул бычок в деформированное ведро, заменявшего здесь урну. Тут же достал другую сигарету, закурил. Выдохнув первую порцию табачного дыма ответил: - «Два с половиной года". После нескольких затяжек продолжил: -" Я стараюсь не вспоминать это время. Война – это слишком страшно!» Сергей, внутренне вытянулся как легавая почуявшая скрытую в густой траве дичь. Он не спешил с вопросами, боясь, что его «дичь» может улететь раньше времени. Дождавшись, когда Васька докурил вторую сигарету, сел рядом с ним на лавку. Выдержав минутную паузу осторожно спросил: «Кем служить пришлось?»
«В стройбате, строили казармы, а потом в писари перевели за хороший почерк» - отвечал Василий. А потом добавил: «Это я для всех так отвечаю. Тебе только скажу другое, при условии язык будешь держать за зубами».
Сергей сглотнув слюну, кивнул в знак согласия.
Василий продолжил: «Служил в развед-батальоне, был снайпером, есть даже орден за боевые заслуги, только зачем он мне?!».
«Хорошо стрелял? – спросил Серега
«Да, я и сейчас могу любого мастера спорта по стрельбе перестрелять! Да только, я это показывать не буду. Мне это уже не зачем. Мог стопу или кисть моджахеду отстрелить на 1000 метров, если они по неосторожности высовывалась из-за укрытия» Но все это страшно вспоминать, как вспомнишь, так будто тебя снова сапогом по зубам или в живот пинают как паршивую собаку. Так с нами общались в плену. Видно Бог смилостивился, девка мусульманка нам веревку тайком принесла. Я ее вокруг тела обмотал спрятал под одеждой. По этой веревка мы спустились с обрыва, где мы заготавливали для строительства камни. Длины веревки хватило только о скального карниза, где проходила козья тропа на водопой в ущелье. По ней прижимаясь к скале, хватаясь за редкие кусты мы спустились вниз. И силы наши уже были на пределе. Вода горной речки нас воскресила. Шли, точнее ковыляли всю ночь. Днем прятались под кустами, в расщелинах. И вот мы добрели до границы, нам оставалось только какой-то километр, подняться на хребет и спуститься. И тут нас нагнали на лошадях. Петька уже был никакой, ноги все в кровь о камни избил. Мне один из моджахедов дает пистолет и говорит: «Застрели его!» И показывает стволом УЗИ (израильский автомат) на Петьку. Я беру пистолет и резко направляю его на моджахета, жму курок. И слышу только пустой щелчок бойка – как бывает при осечке. Тогда другой моджахет достал из ножен нож и как барану перерезал Петру горло. Меня сбили с ног и начали вязать веревками руки. Они хотели за меня получить гата (выкуп) от родственников. Я пытался им объяснить, что я иатим (сирота). Не знаю что они поняли из моего прата(бред)? Тут послышался гул восьмерки (вертолет МИ-8), с которого открыли пулеметный огонь на поражение. Потом я едва успел отползти за камень, как по нашему месту ударил «Скворец» (С-5СБ - авиационная неуправляемая ракета — начинённая стреловидными поражающими элементами). Меня оглушило взрывной волной и засыпало камнями и песком. Так бы и остаться мне там погребенным заживо. Да один десантник увидел кусок веревки и потянув ее увидел мою руку. После этого я оказался в медсанчасти, где три месяца выкарабкивался из когтей смерти. До сих пор временами меня накрывает полная глухота и невыносимая жуть. В это время я стараюсь остаться один, потому что в это время я становлюсь невменяемым и опасным».
Василий низко опустил голову и продолжал молча курить. Потом сделав глубокую затяжку неожиданно снова заговорил: «Комбата жалко. Когда выходили из Афгана, нашему батальону дали последнее боевое задание, найти свободный «коридор» от моджахедов. Сам комбат повел нашу разветроту. Моджахеды звали его шерьмш ( волком) за голову которого обещали выдать 784 700 афгани, или 10 000 долларов. За эти деньги в в Афганистане можно купить чангала (невесту) из престижной семьи. Родом об был из Москвы. Комбат имел «чуйку»(интуиция, опыт), которая не раз спасало нас от верной гибели. В этот раз чуйка кобмата не сработала, видно он уже думами был дома. Так мы наткнулись на засаду моджахедов. Комбат только успел крикнуть: «Ложись!», как его автоматная очередь по диагонали прошлась по всему телу. Падая комбат прикрыл меня своим телом. Я успел отползти за камень и расстрелял все два полных рожка по моджахедам. Стрелял я на поражение без промахов. Там осталось лежать 7 боевиков. Из двенадцати бойцов я остался один. На своих руках вытащил мертвого комбата к своим. Звали его Виктор Витальевич. Это был мой последний бой в Афгане.
Какая там природа?»
Васька поднял голову: «Природа там красивая горы, но для нас это было больше проклятием. Из за каждого камня, скалы можно было получить пулю или гранату. А еще постоянная жара. Там днем плюс сорок в тени – почти норма. Когда есть Обь (афг. «вода») – это еще можно вынести, а вот когда ее нет, можно сойти с ума» - Василий прервался. Снова достал пачку сигарет. В начале протянул ее Сергею, тот отрицательно мотая головой дал знать - «Не курю». Затем выждав паузу, он спросил Василия: «Что и без воды пришлось в таком пекле быть?» Василий сделав глубокую затяжку, выдохнул: - «В плену нам «обь» давали только один раз в три дня, все остальное время пили только мочу» .
«Как мочу?» - переспросил Сергей. «А вот так, утром росу собирали на листьях, камнях, которые таскали на строительство. А когда в яме сидели, к нам моджахеды проявляли милосердие, подходили и писали в нашу яму, а мы только котелок подставляли. А потом эту мочу на двоих делили. Со мной парень с Хабаровска был Петька. Он до армии худой был, а тут в живую мумию превратился. Потом одна мусульманка тайком нам начала прятать, где мы работали , бутылку с водою. Так бы мы вряд ли выжили. Потом она нам объедки тайком в тряпке приносила. Вся наша еда была одна лепешка в день на двоих. В течении дня мы искали все, что можно было съесть. Ели все, что нам попадалось под руки: дождевых червей, гусениц, саранчу, молодые листья, траву. Ты знаешь как блюдо из дождевого червя приготовить? Землю из него выдавливаешь ногтем, а потом долго жуешь…».
Василий снова замолчал, включил радио: «Надо на завтра погоду послушать». Когда объявили «переменную облачность с кратковременным дождем» Василий хлопнул себя по колену – «Так я и думал! Есть еще чуйка – то!»
Потом неожиданно снова вернулся к афганской теме: «До сих пор часто сниться Афган и даже слышу иногда дари (афганский яз.). Вчера проснулся от крика: «ЧЕрта зи?» ! Куда едешь? Зэй! - Убирайся!». Даже не пойму откуда эти слова приходят?»
Василий снова замолчал. Закурив новую сигарету, продолжил: «Не люблю вспоминать войну, меня тошнить начинает и в груди давит. Вернулся в Россию дали мне квартиру, машину, все это х-я, главное – живым вернулся. После госпиталя, отправили меня принимать «груз 200» из Аффгана до Москвы. Не знаю, что легче быть в Афгане под обстрелом или встречаться с родственниками убитых молодых парней»
«Это как?» - переспросил Сергей.
Первый раз, когда, привез «цинковый» (гроб с останками погибшего) в военкомат, мне военком подает полстакана водки и говорит: «На пей!». Я говорю ему: «Мы сейчас повезем солдата». Он говорит: «Пей, иначе слетишь с катушки!» Я выпил. Тогда я почти не пил. Когда позвонили в дверь жене, на нас выскочила женщина и начала бить и царапать нам морды. Потом дверь захлопнулась. Через пять минут дверь открылась и нас впустили. Каково родным говорить о смерти сына, мужа, отца!». Василий обхватил руками виски: «Все, что-то я слишком много сегодня сказал, хватит!»
Сергей спохватился, что его может ждать на остановке жена с тещей, попрощался с Василием и поспешил на остановку.
Василий вдогонку ему просипел: "Пешком пойдешь, сторонись фур"
Сергей машины жены на остановке уже не застал, не дождалась...