Уж для современных дворян. – Причём здесь уж?! Болтаешь что попало, ДОТОГО. Понимаю, что сегодня в трендформмоде свобода слова и гласность, но не без меры же! – Не думал я ничего плохого, не ори на меня! Здесь «уж» - учебник для современной молодёжи с «лицом дворянской национальности». Все романы Тургенева – такие учебники. Присмотрись! Беру Лаврецкого из ДВОРЯНСКОГО ГНЕЗДА. Молодой красивый русский мужик – потомок средней руки дворянина – не захотел быть россиянином и уехал жить НА ЗАПАД. Там же «трусики с кружевами». Забрал с собой молодую жену – дворянку и рванул! Деньги ему управляющий его имением посылал, естественно. Жена быстро стала знатной француженкой, - начала изменять ему. Он случайно узнал об этом. Переживал западное рядовое событие ужасно. Всё там бросил, вместе с женой, и вернулся в полу заброшенное отцовское имение. Начал его восстанавливать - воскрешать. - Как после «перестройки» СССР Россию? – Не перебивай рассказа! Сам собьюсь. Однажды явился к нему бывший друг – студент. Неприятной бедной наружности. По фамилии Михалевич. Лаврецкий принял его хорошо, естественно. – Русская душа! – Этот М. рассказал о себе. Он придерживался ещё фразеологии старых годов. Мол, жизнь его потрепала изрядно, но он по – прежнему верит в добро твёрдо. Стих свой прочитал. Он заканчивался такими словами: НОВЫМ ЧУВСТВАМ ВСЕМ СЕРДЦЕМ ОТДАЛСЯ, КАК РЕБЕНОК, ДУШОЮ Я СТАЛ: И Я СЖЕГ ВСЁ, ЧЕМУ ПОКЛОНЯЛСЯ, ПОКЛОНИЛСЯ ВСЕМУ, ЧТО СЖИГАЛ. Автор при этом прослезился. Л. слушал его долго, дух противоречия в нём зашевелился. Кипучая восторженность друга – студента всегда раздражала его. Короче, начался у них русский разговор – спор. На всю ночь. Кричали друг на друга как сумасшедшие. Л. обозвал М. фанатиком. М. обозвал Л. байбаком с сознанием. «Наивные байбаки лежат себе на печи и ничего не делают, потому что ничего не умеют делать; они и не думают ничего, а ты мыслящий человек – и лежишь; ты мог бы что – ни будь делать и ничего не делаешь; лежишь сытым брюхом кверху и говоришь: так оно и следует, лежать – то, потому что всё, что люди ни делают, - всё вздор и ни к чему не ведущая чепуха. – Да с чего ты взял, что я лежу? – твердил Л. – почему ты предполагаешь во мне такие мысли? – А сверх того, вы все, вся ваша братия, - начитанные байбаки. Вы знаете, на какую ножку немец хромает, знаете, что плохо у англичан и у французов, - и вам ваше жалкое знание в подспорье идёт, лень вашу постыдную, бездействие ваше, гнусное, оправдывает. Иной даже гордится тем, что я, мол, вот умница – лежу, а те, дураки, хлопочут. Да! А то есть у нас такие господа, которые всю жизнь свою проводят в каком – то млении скуки, привыкают к ней, сидя в ней, как грибы в сметане. О, это мление скуки – гибель русских людей! Весь век собираться работать. Противный байбак! – Да что ты бранишься? Работать, делать. Скажи лучше, что делать, а не бранись, Демосфен полтавский! – Чего захотел! Это я тебе не скажу, брат, это всякий сам должен знать. Помещик, дворянин – и не знает, что делать! Веры нет, а то бы знал; веры нет – и нет откровения. Смерть не ждёт, и жизнь не должна ждать. И когда же вздумали люди обайбачиться?! – кричал он в четыре часа утра, но уже несколько осипшим голосом.
Всего не пересказать. Сам читай этот УЖ. В. Лоб.