Они выходят из детского сада, швартуются во взрослую жизнь. Каждому своя истина, у каждого своя правда, свой лозунг и даже призыв. Я гляжу на них из окна съёмного дома, одолженного у будущего себя, какого-то известного барона, покровителя взрослых ребят.
Я открыл в себе деревянную трость, поводыря, маяк. А в них увидел бинты, корабли, неразобранный бардак, немой вопрос, и такое страстное желание любить.
Разве мог он добровольно оборвать нить,
вырвать себя из жизни оркестра
и стоять возле подъезда,
чтоб:
— Водку бушь? — спрашивать с надеждой и лаской.
Я и не думала, что увижу столько душ
в инвалидных колясках.
05.07.2019