Сегодня - 130 лет со дня рождения писателя Александра Грина. Во многих моих стихотворениях о Киммерии, о Феодосии-Кафе, о Старом Крыме появляется имя этого ни на кого не похожего писателя. Не раз высвечивается на страницах моих книг образ этого мечтателя и бунтаря, романтика с неизменно мрачным взглядом печальных глаз. "Очи чёрные По или Грина..."
Он - один из всегда желанных душе собеседников и собутыльников. Пробираясь в течение десятков лет самыми разными тропами Крыма, я то здесь, то там улавливал краткий отблеск его алого паруса, промельк ястребиного крыла его фантазий, живо переплетённых с реальностью волшебного полуострова.
Дважды мне доводилось приезжать к Александру Грину, к его памяти, в 90-е годы в Старый Крым, где оживлённая трасса отделяет музей писателя от его могилы на старом, полном речистых теней, кладбище.
Там, на могильном холме писателя, "Поливает свой розовый куст Зурбаган"...
Там, в горячей киммерийской глине, упокоена его грешная и многострадальная плоть, и там, в густом зное, в хвойном и лиственном настое южных растений, можно по-дружески один на один помолчать ещё раз с его размашистой и крепкокрылой душой.
Мир полон зла, но мой Крым, и мой Грин по-прежнему верно оживают во мне, - и в городском летнем зное, и сквозь враждебные слои долгой зимы, - одним незабываемым, всегда ярким и опьяняющим ощущением:
"Полдень! –
Ветрено, лазурно, горячо!"
------------------
Александру Грину
Ветер занавеси клетчатые треплет
за распахнутою дверью у крыльца.
Трепет утра, молодого солнца лепет
у ключиц, у полусонного лица.
Ветер стенами дощатыми играет –
и, качнувшись корабельной плотью, дом
в полудрёме угловато уплывает
за магнитный каменистый Меганом.
Киммерия, я плыву, твой гость нечастый,
я не плачу об утерянном ключе!
Злюка-ястреб, желтоглазый, голенастый,
точит клюв на капитановом плече.
Киммерия, из лилово-дымной сини
веют свежестью имбирною зюйд-вест…
Итальянские глаза Карассарини,
чёрно-мраморный феодосийский крест…
Хороши арбузы в Кафе на базаре,
но недолго кофе пакостный хлебать –
вислоусый обоюдоострый парий
цепью якорною звякает опять.
Он забросит оспой меченную птицу
на костлявое и твёрдое плечо…
Будет то, что воле Божьей пригодится. –
Полдень! –
Ветрено, лазурно, горячо!