А села целая дивизия это диктовалось боевой обстановкой. Лётчики всё это понимали и действовали умело и хладнокровно. Такая посадка способствовала привитию смелости летному составу. Смелость, мастерство и риск – черты характера, присущие настоящему истребителю. Уверенное перебазирование на этот «аэродром» показало наличие этих качеств у лётного состава дивизии, с такими лётчиками можно было творить чудеса. Во второй половине февраля сложилось трудное положение на правом крыле фронта. Танковая армия П. С. Рыбалко к этому времени была уже значительно ослаблена в предыдущих жестоких боях. Предпринятое наступление для выхода к р. Нейсе и захвата городов Лаубан и Герлиц развивалось медленно. Противник перебросил в этот район крупные резервы, активно поддержанные авиацией. Он сорвал наступление, нанёс удар северо-восточное Лаубана, обходя с востока втянутые в бои корпуса танковой армии. Создалась угроза их окружения. В тяжелых оборонительных боях танкисты и соединения общевойсковой армии ген. К.А. Коротеева совместными усилиями отражали удар вражеских танковых дивизий. Полки воздушной армии, базируясь на раскисших аэродромах восточнее Одера на большом удалении от района боев, не могли оказать действенную помощь наземным войскам. Перелёт дивизии Покрышкина на автостраду оказался весьма кстати. Находясь недалеко от Лаубана, она могла надежно прикрыть с воздуха соединения Рыбалко и Коротеева. В этих условиях лётчики хорошо понимали важность и ответственная своих задач. В воздухе они действовали смело и решительно. Первые вылеты принесли первые победы. Четвёрка Сухова, патрулируя в районе боев, была наведена на «Фокке-Вульф-189».
Он вёл разведку и корректировку огня своей артиллерии. – Сухов, западнее вас на высоте более тысячи метров «рама», – последовал приказ с КП. – Вижу! Атакую! – сразу же отреагировал командир группы. Спикировав, он с короткой дистанции открыл огонь. «Рама» от разрывов снарядов развалилась в воздухе. Через некоторое время к району патрулирования подошел второй «Фокке-Вульф-189» в сопровождении 4-х «мессеров». С КП последовала новая команда: – Сухов, на подходе выше вас «рама» с «мессерами». Не упустите! На командном пункте и в воздухе понимали, что противнику позарез нужны данные о передвижении наших танковых колонн в этом районе. Важно было сорвать разведку. Боевым разворотом Сухов выходит снизу и в упор расстреливает «раму». А его ведомый Кутищев сбивает ведущего Ме-109, попытавшегося атаковать Сухова. Остальные «мессершмитты» спасаются бегством. В этом вылете Сухов пополнил свой счёт сбитых «Фокке-Вульф-189», а также подтвердил славу лучшего специалиста по уничтожению воздушных разведчиков. Все мы знали, что первую «раму» он сбил почти 2 года назад в боях под Мелитополем. Группы истребителей, вылетавшие на патрулирование в тот день, провели ряд воздушных боев с группами «Фокке-Вульф-190», которые пытались штурмовать войска. Лётчики сорвали попытки противника нанести прицельные удары по советским наземным частям. Уже под вечер на патрулирование вновь вышла четверка Сухова. В районе Лаубана его группа с КП была наведена на воздушную цель. Десятка «фоккеров» пыталась штурмовать наземные части. - Вижу! Атакую! Кутищев, прикрой! – дал команду Сухов своему ведомому и ринулся вниз. В прицеле «фоккер», идущий с набором высоты.
Очередь из всех точек вооружения – и вражеский самолёт, вспыхнув, врезался в землю. Остальные «фоккеры» ушли на бреющем полете. Преследовать их нельзя: на подходе ещё две четвёрки «Фокке-Вульф-190» и пара Ме-109. Лобовая атака звена Сухова по первой четвёрке оказалась удачной. Ведущий «фоккер» сорвался горящим факелом к земле. Но и на машине Сухова загорелось крыло. На подбитом самолёте опытный лётчик пошёл на вынужденную посадку. Вдогонку за ним бросилась вторая четвёрка «фоккеров», не связанная боем. Но зенитчики, как говорят, не дремали. Они отогнали мощным огнём из 37-миллиметровых пушек эту группу и прикрыли повреждённый истребитель Сухова. Выискивая площадку для вынужденной, он увидел, что на кабрировании огонь в крыле его самолета пропадал, а на снижении снова разгорался. Воспользовавшись этим, пилот стал маневрировать и дотянул до грунтовой полосы аэродрома. Первый день боевой работы дивизии с автострады закончился в основном успешно, без потерь. Однако было все-таки мало сбитых вражеских самолетов. А это значит, завтра они снова будут в воздухе. На вечернем совещании командиров и начштабов полков состоялся серьезный и острый разговор. У некоторых руководителей ещё осталась привычка посылать на патрулирование мелкие группы истребителей. В боях до Одера и над переправами через него это было ещё объяснимо, в какой-то мере оправданно. Тогда, при плохой погоде, нельзя было выполнять боевые задания крупными группами. Теперь нормальная погода, сил вполне достаточно, да и Базирование авиации на бетоне. Тем не менее на патрулирование высылаются, как правило, звенья и шестёрки. Они с трудом выполняют боевые задания, часто ведут бои с численно превосходящим противником.
Покрышкин потребовал от всех командиров, посылать на прикрытие войск усиленные патрули в составе одной-двух эскадрилий. На силу надо отвечать силой. Смену производить в районе прикрытия без опоздания. Пропуск «фоккеров» на штурмовку, неоправданные потери лётчиков будут считаться чрезвычайным происшествием, с немедленными и серьёзными выводами… С начштаба авиадивизии Абрамовичем продумали меры по усилению контроля за планированием вылетов и организацией боевой работы. Утром, проверив точность выполнения указаний, Покрышкин выехал на передовой КП дивизии, развернутый около Бунцлау. В городе он заехал к нашему коменданту, с которым обговорил ряд вопросов, спросил, где находится музей фельдмаршала М.И. Кутузова. Гениальный полководец во главе русских войск, преследующих армию Наполеона, дошёл до Бунцлау и здесь скончался. Комендант рассказал, что фашисты надругались над памятью о Кутузове, ликвидировав музей. Офицер проехал вместе с комдивом к этому зданию. В нём уже ничто не напоминало о пребывании М. И. Кутузова. Осталась лишь комната, где прошли последние часы его жизни. Затем с комендантом подъехали к памятнику на окраине Бунцлау. Здесь захоронено сердце фельдмаршала. Прибыв на КП, Александр Иванович первым делом распорядился о выделении группы солдат и офицеров в распоряжение комендатуры города – комендант просил помочь в восстановлении музея Кутузова. А затем уже приступил к управлению боевыми действиями. В тот день боевая работа шла более успешно. Усиленные истребительные группы, встречая «фоккеров» на подходе к району прикрытия, наносили чувствительные удары по вражеской авиации.
Были полностью исключены удары по наземным частям. Армии генералов Рыбалко и Коротеева успешно разгромили контратакующую группировку противника и отбросили её за р. Квейс. В воздушных боях в эти дни лётчики действовали умело. Но всё же потерь избежать не удалось… Однажды группа командира звена Николая Климова, закончив патрулирование, возвращалась на аэродром. С КП было видно, что её догоняет шестёрка «мессеров». Они намереваются нанести внезапный удар по шестёрке Климова. Ему немедленно следует команда по радио: – Быстрый разворот на противника! Группа энергично пошла в лобовую атаку. Пять Ме-109 не приняли её и отвалили в сторону с набором высоты. А шестой – ведущий, упорно шёл навстречу. Климов бросил свой самолёт на него. В воздухе раздался сильный взрыв от столкновения истребителей. К земле Ме-109 падал, вращаясь листом, с оторванной задней частью фюзеляжа. А рядом с ним кружилась «кобра» с отбитым левым крылом… – Климов, прыгай! Прыгай! – кричал комдив в микрофон. Но Климов, по-видимому, потерял сознание от удара при столкновении. «Аэрокобра» упала на окраине Бунцлау. Выполняя свой воинский долг, Н. Климов таранил бросившего вызов фашистского аса, награждённого Железным крестом. Похоронили отважного воздушного бойца, рядом с памятником Кутузову. Эта потеря оказалась не единственной. Как-то разгорелся тяжёлый бой эскадрильи с большой группой «фоккеров» и «мессеров». По радио срочно было вызвано усиление в виде четверки под командой Графина. «Кобры», смело и решительно вступили в бой, сбили несколько вражеских самолётов. Остальные стали уходить на запад. Графин, преследуя удирающего на малой высоте Ме-109, пристроился к нему в хвост и на развороте открыл огонь.
В это же время «мессершмитт» обстреляли зенитчики. Пулемётная очередь задела и машину Графина. Оба сбитых самолёта упали почти рядом. Когда Покрышкин подъехал к месту падения, то увидел спорящих зенитчиков. Они доказывали друг другу, кто сбил самолёты, требовали у танкистов подтверждения. – Что вы спорите?! Вы же обстреляли и свой самолет! Видите, звезды на обломках крыльев, – со злостью оборвал их спор комдив. Узнал номера частей, чтобы потом принять меры. Единственная пуля попала Графину в висок. Тяжело было переживать гибель незаурядного офицера, который своей отчаянностью в боях, способен был выполнить самое опасное задание. Он пользовался большим уважением у лётчиков. Боевая жизнь преподносила самые различные, порой непредвиденные случаи. Выполняя по плану прикрытие наземных частей, зам. командира полка Андрей Труд со своей группой, не встретив противника в воздухе, решил ради любопытства посмотреть на вражеские танки. Снизился на малую высоту и оказался под сильным зенитным огнём врага. Самолёт был серьёзно повреждён. Труд все же сумел дотянуть до своих войск и приземлился на «живот». Узнав об этом, Покрышкин немедленно выехал с КП в дивизию. Андрея Труда встретил уже на аэродроме, куда его привёз на мотоцикле танкист. С забинтованной головой, но с видом победителя на лице, он стал докладывать. – Товарищ командир дивизии! Капитан Труд произвёл вынужденную посадку на подбитом зениткой самолёте и прибыл в полк. Машина сильно повреждена и ремонту не подлежит. Такая злость взяла Покрышкина. – Видимо, ждешь, что похвалю за лихое ухарство?! Это не геройство, а дурость!
Продолжение следует в части 41 http://proza.ru/2019/08/24/890