ЧАСТЬ СТО ДВАДЦАТАЯ (1919)
Глава 120.120. СТАРАЯ БЕДА КАЗАКОВ-БОЛЬШЕВИКОВ…
Между тем Сырцов, оглянувшись на председательствующего Лейбу Бронштейна (Льва Давидовича), принимался теперь уже персонально за Ковалева:
- Мы не можем принять эту ошибочную точку зрения Ковалева. Боязнь Ковалевым пули в отношении наших врагов и эта жажда увещеваний - старая беда казаков-большевиков: "как-нибудь миром уладим со своими...".
Близорукая слабость, за которую сотни и тысячи из них уже поплатились! Ибо, это, в конце концов, выливалось в сговоры с контрреволюцией, а последняя...
Ковалев поднялся, одергивая на себе френч. Это было уже из рук вон!
- Товарищи! Я попросил бы... более осторожно употреблять слова в этом... не сказать "докладе", но, как все понимают, отнюдь и не в рядовом выступлении лично товарища Сырцова! Где, когда, какие сговоры? Что за терминология?
- Ответим после. Я прошу меня не прерывать, - невозмутимо продолжал Сырцов, чуть побледнев и раздувая ноздри.
Он волновался, разумеется, не из-за реплик Ковалева, а от непомерно тяжелой обязанности, взваленной на него Бронштейном (Троцким) и Френкелем: ставить всю жизнь, все подробности и обстоятельства истекшего года "с ног на голову", чтобы побить тактического противника.
- Итак, товарищи... повторяю. В сговоры с контрреволюцией, а последняя, жестоко расправлялась с теми глупцами, которые думали сговориться, убедить контрреволюцию!
Ох уж эти политические разногласия! Ленин не один раз, с особым цинизмом подчеркивал, что внимание следует обращать не столько на формальную логику того или иного тезиса, сколько на цель: во имя чего и кого тезис-то выдвигается!
Ковалев сидел бледный как мел, Дорошев не поднимал головы.
То, что сам Бронштейн (Троцкий) и большинство из его окружения старались постепенно дезавуировать местных работников, было ясно уже давно. Но Срабионян* никак не мог внутренне принять того зоологического ожесточения Сырцова, Френкеля, самого Троцкого к казачеству вообще, как целой нации.
*) СРАБИОНЯН Саркис Лусегенович (арм.)(см. фото) - родился 30 декабря (18 декабря ст.ст.) 1883/5 года в армянском селе Крым Донской округа в крестьянской семье. Получив начальное образование в сельской школе, Саркис поступает в Нахичеванскую-на-Дону духовную семинарию, которую окончил в 1901 г. Псевдоним «Лукашин» был взят им в честь терского казака Кирилла Лукашина... Но юноше хотелось продолжить образование и в 1902 году он уезжает в Баку, где поступает в гимназию. В городе с богатыми революционными традициями его личность формируется, и он становится убеждённым большевиком.
Летом 1905 года (22/20 лет от роду - гимназист, на каникулах - Л.С.)Саркис приезжает на каникулы в Ростов и вступает в ряды РСДРП. После окончания гимназии уезжает в Петербург, оканчивает юридический факультет университета, а затем и политехнический институт, получает высшее юридическое и экономическое образование, сочетая учебу с агитационно-пропагандистской деятельностью, что не ускользает от внимания властей, один арест следует за другим. Периодически (до 1917 г.) жил в эмиграции за границей.
Февральская революция 1917 года застала его в армии, в гарнизоне войск Петрограда, где он проводил большую общественно-политическую деятельность среди солдат.
Летом 1917 года, по настоянию друзей, Саркис с женой Ашхен Ованесовной Абгарян приезжает на Дон, что бы поправить пошатнувшееся здоровье. В дни Февральской революции 1917 был избран председателем военного комитета. Весной 1918 I съезд Советов Дона избрал его в состав Центрального исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских и казачьих депутатов Донской республики от фракции большевиков (ГАРО, ф. Р-4071, оп. 1, д. 10, л. 58 об). Тогда же он стал комиссаром юстиции Донского Совнаркома. После наступления сил контрреволюции эвакуация всех ценностей и финансов Донской республики была поручена С.Л. Лукашину. Работал в организованном ЦК РКП(б) в Курске Донском бюро РКП(б), затем Лукашина направляют на работу в ВЧК в Москву. По просьбе Донбюро в начале 1919 года С.Л. Лукашин снова был направлен на Южный фронт.
9 апреля 1918 года на Первом съезде Советов Донской республики (в клубе приказчиков, позже там находился театр музыкальной комедии) работой которого руководил Чрезвычайный комиссар юга России Г.К. Орджоникидзе. Прибыло 656 делегатов с правом решающего голоса и 103 – с совещательным, среди которых был и С.Л. Лукашин (это его революционное погоняло - Л.С.). Он принял самое деятельное участие в работе съезда, по предложению Орджоникидзе во второй день заседаний он выступил с докладом «Советская власть и её государственное строение», в котором разъяснил цели и задачи новой власти. По предложению Орджоникидзе все резолюции съезда редактировались Лукашиным, так как он был единственным юристом в президиуме. Был избран ЦИК и Совет народных комиссаров Донской республики во главе с Ф.Г. Подтелковым и М.В. Кривошлыковым, наркомом юстиции был выбран С.Л. Лукашин.
Весной 1920 года Лукашин назначен на руководящую работу в Донской комитет РКП(б), одновременно был избран членом президиума Ростово-Нахичеванского городского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, а затем Донского областного исполкома. В его ведении находились вопросы коммунального хозяйства, а затем за ним, как за членом президиума, закрепляются земельный, финансовый отделы и отдел народного образования (ГАРО, ф. Р-1817, оп. 2, д. 4, л. 1, 8).
2 марта 1921 года Лукашина избирают секретарем Донского комитета партии, а в декабре 1921 года ДКП направил Саркиса Лусегеновича в Армению, где он занимал ряд ответственных постов, в том числе был первым секретарем ЦК Коммунистической партии Армении и одновременно был председателем Совнархоза, под его руководством в Караклисе (с 1935 г. – Кировакан, с 1993 г. – Ванадзор) был построен первый карбидный завод.
В 1928 году Лукашин был направлен на работу в Москву, где работал в тесном сотрудничестве с Г.К. Орджоникидзе, в Госплане СССР, а затем председателем Комитета по строительству при СНК СССР. По поручению правительства он изучал природные ресурсы Казахстана, составил план водоснабжения СССР.
Деятельность С.Л. Лукашина была высоко оценена партией и правительством – в 1936 году он был награжден орденом Трудового Красного знамени.
Они намеренно путали Казачьи Войска, привлекавшиеся к полицейской работе, с хуторянами и станичниками, ведущими крестьянский образ жизни, не говоря уже о женщинах и детишках...
Саркис Срабионян, как и многие донские армяне-нахичеванцы, глубоко понимал казачью проблему, знал всю ее сложность и поэтому никак не мог стать на точку зрения Бронштейна (Троцкого) и Френкеля.
Конечно, в девятьсот пятом царь, не терпевший казачьих традиций и их "областного демократизма", попросту втравил казачьи части в карательную работу, дабы раз и навсегда снять с казачества давний ореол вольницы!
Саркис Срабионян смотрел на Сырцова, ниспровергавшего донцов, а мысленно видел и вспоминал другое.