В 1845 году судьба Божия наслала на прусского генерала Йозифа Радовиц, и его жены, графини фон Бос, великое испытание, которое они перенесли как христиани, нежные сердцем и твёрдые духом, схоронив дочь, Марию, пятнадцати лет от роду.
Из наследия друга семьи Радовиц, Василия Андреевича Жуковского, который пишет: -
«Кто видел Марию Радовиц во всём цвете красоты и молодости, и читает на тихом гробе её или про себя вспоминает эти святые слова, тому как будто видится эта душа, пролетающая землю живых, и как будто слышится её знакомый, славящий Бога Всевышнего голос.
Она была уже в полном развитии, была прекрасна, щедро одарена природою и готовилась быть прелестью света, - вдруг у самого в этот свет остановила её смерть; но быстро уводя её за собою, она дала ей светлым оком непорочности взглянуть и на покидаемую жизнь, и на приближающуюся вечность.
В немногие мгновения отходящая, молодая душа её, вдруг просвещённая, получила всё, что приобретается одним долгим здесь пребыванием и обыкновенно ценою тяжёлых испытаний; она, как говорит Боссюэт, приветливо приняла смерть. И как ни глубоко пронзила её утрата сердце отца и матери, но она дала им увидеть глазами то, что всего выше и всего желаннее: увидеть таинство перехода души в жизнь вечную во всей её чистоте первобытной, во всей радости примирения с Богом, таинство, совершившееся над их дочерью, которой последние минуты останутся навсегда неисчерпаемым сокровищем сладчайшего воспоминания.
Земные бедствия получают значение своё по мере той ясности, в какой они являют нам посылающего их Бога. В этой милой, чистой, девственной кончине Его присутствие ознаменовалось самым умилительным образом; оно проникло душу родителей, и болезнь печали обратилась для них в глубокое ощущение Господней благодати. Чтобы означить одною чертою и твёрдость и нежность души Радовица, скажу, что во всё продолжение роковой болезни он ежедневно писал к семейству друзей своих, которые безпокоились об его дочери, и наконец почти в самый час её кончины сам в немногих, трогательных словах описал друзьям своим её последние минуты.
На гробе её эпитафия: - «Ich werde Ioben den Herrn in dem Lande der Lebendigen», которую я перевожу как «Я возблагодаряю Господа в Краю живущих».
В этом надгробии есть что-то удивительное и таинственное. Оно не только утешно для верующего сердца, но и сильно говорит воображению. И в дни тяжкого испытания не раз он-отец, и его милейшая жена-мать, думали с умилением о той спокойной могиле, в которой скрылась от жизни их милая дочь. Могиле, на которой в то время свежо распускала весна свои цветы, тогда как кругом свирепствовал мятеж. Могиле за которою было так небесно светло, тогда как земное будущее час от часу становилось темнее.