Познакомились мои родители в Ленинградской Консерватории. Вернее моя мама Ксана уже была студенткой старшего курса и являлась секретарём комсомольской организации, активисткой. Ей как раз было поручено курировать вступительные экзамены, отыскивая среди молодых абитуриентов истинные дарования ,и помогать им, преодолев все страхи и застенчивость, поступить в Консерваторию. Так, среди аккордеонистов, она заметила моего будущего отца, то есть Рому, еврея из города Одессы, виртуозно исполнявшего на своём сверкающем аккордеоне вальсы и польки.
Так, началась эта любовь, я бы сказала, страсть.
В Консерваторию, Рома, конечно же, поступил, ему дали место в общежитии и он с успехом начал заниматься музыкой в северной столице.
Свадьба их также не заставила себя ждать. Да и почему бы ей было не состояться: Ксана была влюблена, Рома безумно хотел остаться в Ленинграде, получить прописку, да и личностью моя мама была очень яркой, ею все восхищались, посвящали ей стихи и куплеты, в общем, Королева Консерватории связала свою судьбу с талантливым но бесшабашным аккордеонистом из города Одессы. Кстати, Рома тоже был лидером в своём кругу: его любили, хохотали над его шутками, приколами и... не обижались на его не всегда безобидные проделки.
Несколько лет семья прожила в одной огромной комнате 52 квадратных метров с камином в старомодной трёхкомнатной квартире на улице Софьи Перовской в самом центре Питера.
Но нестыковка взглядов и характеров, а также антисемитские настроения в семье Ксении Николаевны выдворили моих родителей вместе с нами детьми, мною и моим братом в отдельную маленькую двушку на Петроградской стороне.
Переезд состоялся, и началась у нашей семьи совершенно новая жизнь.
Иногда к нам в гости приезжала бабушка Соня из Одессы. Бабуля с утра пораньше занимала собой всю кухню и начинала в ней кудесничать. Ароматы знаменитых еврейских блюд разносились по всей квартире. Обеды проходили в исключительно приподнятой атмосфере. Готовить почти из ничего и очень вкусно было талантом моей бабушки. Ну и, конечно, для мамы наступало явное облегчение: она спокойно занималась своими учительскими делами, а отец наслаждался блюдами родного "одесского стола".
И ведь нужно-то было всего ничего. Просто бабушки берут на себя заботу о доме, о питании, и уже легче. Как будто кто-то цементирует, сплачивает семью, как стержень, который необходим пирамиде, чтобы не развалиться.
Но тут-то именно и скрывался секрет наших семейных отношений. Бабушка очень серьёзно критиковала маму за недостаточное внимание к себе как к женщине. Мама нервничала. Не смирялась с этим. И продолжала покупать себе мальчишеские ботинки и гулять в них по улицам. Для Софии Исааковны в этом была трагедия.
« Нет, такая жена совсем не подходит моему сыну,» -частенько поговаривала она.
А слово-то ведь не воробей. Вылетит – не поймаешь. Ну вот и произошло...
Погостив определённое время в городе белых ночей, бабушка Соня уехала поездом в родную Одессу. И чего-то она , видимо, увезла с собой.
Папа вдруг купил себе путёвку в Среднюю Азию. Нет, не в тундру, а в пустыню. Захотелось ему испытать себя, и проехаться на лошадях верхом или на верблюдах. Я уж точно не припомню. В походе в этом повстречалась ему очень весёлая, общительная женщина. И началась для моего папы любовь, наверное. На всю оставшуюся жизнь.
Через некоторое время у него начались проблемы с коленями, его прооперировали и он лежал в больнице. Вообще, мой отец часто лежал в больницах и оперировался. А было это как раз под Новый Год. Мама пришла навестить супруга в больницу и вдруг как-то невзначай заметила открыточку, которую отец адрессовал не ей, а какой-то Валечке. И написано там было как-то странно.
«Дорогая моя, как я грущу, что мне нельзя встречать Новый Год с тобой.»
Обычная банальная история, но мою маму это задело очень глубоко. Конфликт грозился перерасти в катастрофу. Писать об этом абсолютно не хочется. После нескольких настоящих скандалов и ругани, родители мои разошлись и нам с братом были изменены фамилии с отцовской на материнскую. Трагедия была страшная.
Я, как буфер между матерью и отцом, несла на себе всю тяжесть и грязь этой неумной и непрощаемой ссоры.
Забегая вперёд, скажем, что никогда в жизни я лично не смогла преодолеть полностью негативные последствия этого отцовского проклятия, вылившегося на мою голову, только потому, что моя мама потребовала, чтобы я отреклась от «отца-подонка», предавшего нас, осмелившегося предпочесть маме другую женщину. В скобках следует заметить, что профессия у Валечки была замечательная, она работала слесарем на заводе и к музыке абсолютно никакого отношения не имела. Зато она любила заливисто смеяться и очень много читала. В, основном, романы о любви. Ну а моей маме читать романы о любви было некогда. Потому что она учила студентов и отцу, в общем-то,не возражала. И растила нас с Димкой.
Наверное, папа всё-таки ты в ответе за судьбу своей семьи. Или не так?