ПОВЛИЯЛИ ЛИ НА НОВЫЙ ЗАВЕТ ЯЗЫЧЕСКИЕ РЕЛИГИИ?
Рональд Нэш (1993)
http://www.equip.org/PDF/DB109.pdf
В течение первой половины ХХ века ряд либеральных авторов и профессоров утверждали, что новозаветное учение о смерти и воскресении Иисуса, Новом рождении и христианские практики крещения и Вечери Господней произошли от языческих мистериальных религий. Основное беспокойство во всем этом вызывает то, что учение о спасении в Новом Завете может показаться сходным с темами, обычно встречающимися в мистериальных религиях: бог-спаситель умирает насильственно за тех, кого он в конце концов избавит, после чего он восстанавливается к жизни.
Повлияли ли на Новый Завет языческие религии рубежа нашей эры? Хотя я изучал этот вопрос в своей книге 1992 г. (1), он столь важен - особенно для студентов-христиан, не знающих, где искать на него ответ - что есть значительный смысл в решении этого вопроса в популярном, нетехническом формате.
Что такое мистериальные религии?
Помимо иудаизма и христианства, мистериальные религии были самыми влиятельными в первые века после Христа. Причина, по которой эти культы были так названы, заключается в том, что они включали тайные церемонии, известные лишь посвященным в культ. Cчиталось, что результатом этих практик является некое спасение. Мистериальные религии не были, конечно, единственными проявлениями религиозного духа в восточной Римской империи. Можно также найти публичные культы, не требующие церемонии посвящения в тайные верования и практики. Греческая олимпийская религия и ее римский аналог являются примерами этого типа религий. Каждый средиземноморский регион создал свою собственную мистериальную религию. Из Эллады вышли культы Деметры и Диониса, а также элевсинские и орфические мистерии, сложившиеся позже (2). Малая Азия породила культ Кибелы, Великой Матери, и ее возлюбленного, пастуха по имени Аттис. Культ Исиды и Осириса (позже изменился на Серапис) возник в Египте, в то время как Сирия и Палестина увидели рост культа Адониса. Наконец, Персия (Иран) стала ведущим рассадником культа Митры, который - из-за его частого использования воинских образов - стал особенно популярен среди римских солдат. Ранние греческие мистериальные религии были государственными религиями в том смысле, что они достигли статуса публичного или гражданского культа и выполнял национальную или общественную функцию. Поздние неэллинские мистерии были личными и индивидуалистическими.
Основные черты
Следует избегать любых предположений о том, что существовала одна общая мистериальная религия. Хотя склонность к эклектике или синтезу стала развиваться после 300 г. по Р.Х., каждый из мистериальных культов был отдельной религией в течение столетия, увидевшего рождение христианской Церкви. Более того, каждый такой культ принимал разные формы в разных культурных надстройках и претерпел значительные изменения, особенно после 100 г. по Р.Х. Тем не менее, все мистериальные религии являют пять общих черт.
1. Центральным в каждой мистерии было использование ежегодного вегетационного цикла, в котором жизнь обновляется каждую весну и умирает каждую осень. Последователи мистериальных культов нашли глубокое символическое значение в естественных процессах роста, смерти, распада и перерождения.
2. Как отмечалось выше, каждый культ использовал важные тайные церемонии или тайны, часто в связи с обрядом посвящения. Каждая мистериальная религия также передавала посвященному «секрет», который включал информацию о жизни в о боге или богине культа и о том, как люди могут достичь единства с этим божеством. Это «знание» всегда было тайным иои эзотерическим, недоступным любому, находящемуся вне круга культа.
3. Каждая мистерия также была связана с мифом, в котором божество либо вернулось к жизни после смерти, либо победило своих врагов. В мифе подразумевалась тема выкупа всего земного и временного. Тайное значение культа и сопровождающего его мифа было выражено в «сакраментальной драме», которая в значительной степени привлекала чувства и эмоции посвященных. Этот религиозный экстаз должен был заставить их думать, что они переживают начало новой жизни.
4. Мистерии мало или вообще не использовались для учения и правильной веры. Они были в первую очередь связаны с эмоциональной жизнью их последователей. Культы использовали много разных способов воздействовать на эмоции и воображение инициируемых, предполагавших или вызывавших «союз с богом»: шествия, пост, игра, акты очищения, сверкающие огни, и эзотерические литургии. Отсутствие какого-либо акцента на правильном убеждении ознаменовало важное отличие мистерий от христианства. Христианская вера была исключительной в том смысле, что она признавала только один законный путь к Богу - спасение в Иисусе Христе. Мистерии были инклюзивистскими в том смысле, что ничто не мешало верующим в один культ участвовать в других.
5. Непосредственной целью посвященных было мистическое переживание, которое заставило их почувствовать, что они достигли союза с их богом. Помимо этого стремления к мистическому союзу были еще две конечные цели: своего рода искупление или спасение, и бессмертие.
Эволюция
До 100 г. по Р.Х. мистические религии все еще были в значительной степени ограничены определенными местностями и были относительно новыми явлениями. Позже они постепенно начали приобретать широкое популярное влияние по всей Римской Империи. Но они также претерпели значительные изменения, которые часто возникали из-за различных элементов, поглощенных культами. Поклонники мистерий становятся все более эклектичными в своих верованиях и практиках, появиля ряд новых и странных комбинаций старых мистерий. Поскольку культы стали отказываться от непривлекательных черт своих старых практик, они начали привлекать большее количество последователей.
Реконструкция мистерий
Когда мы приходим к III в. по Р.Х.., мы находим недостаточность исходного материала (то есть, информации о мистериальных религиях из произведений того времени), чтобы позволить себе относительно полную реконструкцию их содержания. Не слишком много авторов используют этот поздний исходный материал (после 200 г. по Р.Х.), чтобы сформировать реконструкции мистериального опыта этой эпохи, а затем некритически рассуждать о том, что, по их мнению, было ранней природой культов. Такая практика - это плохая традиция, и ей нельзя доверять без проблем. Информация о культ, которая возникла через несколько сотен лет после закрытия канона Нового Завета, не должна быть источником допущений о статусе этого культа в I веке. Важнейший вопрос не в том, какое возможное влияние мистерии могли оказать на сегменты христианского мира после 200 г., а какую роль они сыграли в I веке.
Культ Исиды и Осириса
Культ Исиды зародился в Египте и прошел два основных этапа. В его старой египетской версии, которая не была мистериальной, Исида считалась богиней неба, земли, моря и невидимого мира внизу. На ранней стадии у Изиды был муж по имени Осирис. Культ Исиды стал мистериальной религией только после Птолемея I, который внес в него значительные изменения, примерно после 300 г. до Р.Х. На более позднем этапе супругом Исиды стал новый бог по имени Серапис. Птолемей ввел эти изменения, чтобы синтезировать египетские и греческие учения в своем царстве, таким образом ускорив эллинизацию Египта. Из Египта культ Исиды постепенно добрался до Рима. Если Рим сначала отторгал его, эта религия наконец вошла в город во времена правления Калигулы (37-41 гг. по Р.Х.). Ее влияние постепенно распространялось в течение следующих двух веков, а в некоторых местах она стала главным конкурентом христианства. Успех этого культа в Римской империи кажется результатом его впечатляющего ритуала и надежды бессмертия, предлагаемой его последователям.
Основной миф о культе Исиды касался Осириса, ее мужа на ранней египетской не-мистериальной стадии этой религии. Согласно наиболее распространенной версии мифа, Осирис был убит своим братом, который затем утопил гроб с телом Осириса в Ниле. Исида обнаружила тело и вернула его в Египет. Но брат ее мужа снова получил доступ к телу, на этот раз разделив его на четырнадцать частей, которые он разбросал по всей земле. После долгих поисков Исида извлекла каждую часть тела. Именно в этом моменте в мифе появляется мистериальный язык. Иногда те, кто рассказывает эту историю, с удовлетворением говорят, что Осирис вернулся к жизни, хотя такое выражение требует гораздо большего, чем позволяет миф. Некоторые авторы идут еще дальше и ссылаются на предполагаемое «воскресение» Осириса. Один либеральный ученый иллюстрирует предвзятость некоторых авторов, когда они описывают языческий миф почти на христианском языке: «Мертвое тело Осириса плавало в Ниле, и он вернулся к жизни, будучи крещен в водах Нила" (3).
Такое необъективное и небрежное использование языка наводит на мысль о трех вводящих в заблуждение аналогиях между Осирисом и Христом: 1) бог-спаситель умирает и 2) затем переживает воскресение, сопровождаемое 3) водным крещением. Но предполагаемое сходство и язык, используемый для его описания, оказывается выдумкой современного ученого и не является частью оригинального мифа. Сравнения между воскресением Иисуса и восстановлением Осириса сильно преувеличены (4). Не в каждой версии мифа Осирис возвращается к жизни; в некоторых он просто становится царем подземного мира. Не менее надуманными являются попытки найти в мифе аналог христианского крещения (5). Судьба Осириса и гроб в Ниле имеют к крещению не большее отношение, чем гибель Атлантиды. Как мы сказали, на более поздней стадии мистерии мужское божество культа Изиды больше является не умирающим Осирисом, а Сераписом. Сераписа часто изображают как бога солнца, и ясно, что он не был умирающим богом, а значит, и не воскресал. Таким образом, стоит помнить, что пост-птолемеевская мистериальная версия культа Изиды, которая развивалась примерно с 300 г. до Р.Х. в течение первых веков христианской эры, не имела абсолютно ничего, что может напоминать умирающего и воскресающего бога-спасителя.
Культ Кибелы и Аттиса
Кибеле, также известной как Великая Мать, поклонялись в большей части эллинистического мира. Она несомненно появлась как богиня природы. Изначально поклонение ей включало оргиастические церемонии, в которых ее безумные поклонники-мужчины подвергали себя кастрации, после чего они становились «галли» или евнухами-жрецами богини. Кибела в конце концов стала рассматриваться как Мать всех богов и хозяйка всей жизни. Большая часть нашей информации о ее культе описывает его практику в поздний римский период. Но тонкие детали и почти весь исходный материал относительно поздний, безусловно, датируемый о после закрытия канона Нового Завета.
Согласно мифу, Кибела любила пастуха по имени Аттис. Поскольку Аттис был ей неверен, она свела его с ума. Преодолев безумие, Аттис кастрировал себя и умер. Это привело Кибелу в большой траур, и она погрузила в смерть всю природу. Но затем Кибела вернула Аттис к жизни, и это было событие, которое также принесло мир природы вернуться к жизни. Предпосылки толкователя имеют тенденцию определять язык, используемый для описания того, что последовало за смертью Аттиса. Многие авторы небрежно ссылаются на «воскрешение Аттиса». Но, несомненно, это преувеличение. В мифе нет ничего, напоминающего воскресение, и он предполагает, что Кибела могла сохранить только мертвое тело Аттиса. Помимо этого, есть упоминание о том, что волосы его тела продолжают расти, а также о каком-то движении его мизинца. В некоторых версиях мифа возвращение Аттиса к жизни приняло форму превращения его в вечнозеленое дерево. Поскольку основной идеей, лежащей в основе мифа, был годичный вегетационный цикл, любое сходство с телесным воскресением Христа здесь сильно преувеличено.
В конце концов, публичное провозглашение мифа об Аттисе стала ежегодным событием, в котором верующие участвовали в обретении мистериального "бессмертия". Каждую весну последователи Кибелы оплакивали мертвого Аттиса в посте. Только во время поздних римских мистерий (около 300 г. по Р.Х.) весенний праздник стал отдаленно связан с воскресением. Сосна, символизирующая Аттиса, срубалась, а затем вносилась в святилище. Позже, во время продолжительного праздника, дерево хоронили, а посвященные втягивались в продолжительный безумный экстаз, включавший резание себя ножами. На следующий день "могилу" дерева открывали и отмечалось "воскресение" Аттиса. Но язык этих поздних источников весьма неоднозначен. По правде говоря, здесь нет четкого указания на предполагаемое воскресение, и оно не появляется даже в очень поздней литературе IV в. по Р.Х.!
Тавроболии
Самым известным обрядом культа Великой Матери были тавроболии. Важно отметить, однако, что этот ритуал не был частью ее культа на его ранних стадиях. Это вошло в религию через некоторое время после середины II в. по Р.Х. Во время церемонии посвященные стояли или откидывались в яме, когда на платформе над ними забивали быка (6). Посвященный затем должен был купаться в теплой крови умирающего животного. Утверждалось, что тавроболии - это источник христианских выражений об омытии кровью Агнца (Откр.7.14) или окроплении кровью Иисуса (1 Пет.1.2); они также упоминались как источник учения Павла в Рим.6.1-4, где он рассказывает об отождествлении христианина со смертью и воскресением Христа.
Однако понятия о смерти и воскресении никогда не входили в состав тавроболий. Лучшее доступное доказательство требует датировки этого ритуала примерно на 100 лет позже написания Послания к Римлянам. Ни один из существующих текстов не поддерживает претензию, что тавроболии - это память о смерти и «воскрешении» Аттиса. Языческий обряд не мог быть источником учения Павла. Только в конце IV в. н.э. в ритуал добавили понятие перерождения. Несколько важных ученых видят влияние христианства в этом более позднем развитии (7). Понятно, что хронологическое развитие обряда делает невозможным его влияние на христианство I века. Учение Нового Завета о пролитии крови следует рассматривать только в контексте Ветхого Завета - Пасхи и храмовых жертв.
Культ Митры
Попытки восстановить верования и практику митраизма сталкиваются с огромными проблемами из-за скудости сохранившейся информации. Сторонники этого культа объясняли мир с точки зрения двух конечных и противоположных принципов - добра (изображаемого как свет) и зла (тьмы). Люди должны сами выбрать, за какую сторону они будут бороться; они оказались в ловушке конфликта между светом и тьмой. Митра стал считаться самым мощным посредник, который может помочь людям отразить атаки демонических сил (8). Основная причина, по которой митраистское влияние на христианство I века невозможно, - это время: расцвет митраизма произошел после закрытия канона Нового Завета, слишком поздно для того, чтобы повлиять на все, что до этого происходило. Более того, памятники культа не могут быть датированы ранее 90-100 гг. по Р.Х., и даже эта датировка требует от нас сделать несколько чрезвычайно щедрых предположений. Хронологические трудности делают возможность влияния митраизма на раннее христианство крайне маловероятной. Конечно, не осталось и достоверных доказательств такого влияния.
Удивительные параллели?
До сих пор было сказано достаточно, чтобы позволить прокомментировать один из главных недостатков вышеупомянутых либеральных ученых. Я имею в виду частоту, с которой их работы свидетельствуют о неосторожном, даже небрежном использовании языка. Часто можно встретить историков, которые сначала используют христианскую терминологию для описания языческих верований и практик, а затем поражаются тому, что нашли поразительные параллели. Можно пройти долгий путь, чтобы «доказать» зависимость раннего христианства от мистерий, описывая некоторые их верования или практики в христианской терминологии. Дж.Годвин делает это в его книге « Религии мистерий в древнем мире» , которая описывает тавроболии как "крещение кровью", в котором посвященный «омывается кровью ягненка" (10). В то время как неосведомленные читатели могут быть ошеломлены столь замечательным сходством с христианством (ср. Откр.7.14), знающие читатели увидят, что это утверждение отражает сильнейшие предрассудки против христиан. В литературе такого рода много преувеличений и упрощений, особенно с раздутыми заявлениями о предполагаемом сходстве между крещением и Вечерей Господней и подобными «таинствами» в некоторых мистериальных культах. Попытки найти аналогии между воскресением Христа и предполагаемым «воскресением» мистериальных божеств влекут за собой огромное упрощение и невнимание к деталям.
Языческие ритуалы и христианские таинства
Тот факт, что у христианства есть священная трапеза и омовение тела, якобы должен доказать, что оно заимствовало эти церемонии от подобных приемов пищи и омовений в языческих культах. Само по себе, конечно, такое внешнее сходство ничего не доказывает. В конце концов, религиозные церемонии могут принимать только ограниченное количество форм, и они будут естественно относиться к важным или общим аспектам человеческой жизни. Более важный вопрос заключается в значении языческих практик. Церемониальные омовения, предшествующие Новому Завету, имеют значение, отличное от новозаветного крещения, в то время как языческие омовения после 100 г. по Р.Х. приходят слишком поздно, чтобы влиять на Новый Завет и, возможно, они сами были под влиянием христианства (11). Священные трапезы в дохристианских греческих мистериях не доказывают ничего, ибо хронология здесь неверна. Греческие церемонии, которые должны были повлиять на ранних христиан, уже давно исчезли к тому времени, как мы подходим к Иисусу и Павлу. Святыни таких постхристианских мистерий, как митраизм, пришли слишком поздно.
В отличие от обрядов инициации мистических культов, христианское крещение оглядывается назад на то, что реальная, историческая личность - Иисус Христос - сделал в истории. Сторонники мистериальных культов полагали, что их «таинства» способны дать человеку бессмертие механическим или магическим путем, без его моральной или духовной трансформации. Это, конечно же, не имело ничего общего с учением Павла о спасении или о действии христианских таинств. В отличие от языческих церемоний посвящения, христианское крещение не является механической или магической церемонией. Ясно, что источники христианского крещения не могут быть найдены ни в тавроболиях (которые в любом случае появились позже I в.), ни в омовениях языческих мистерий. Они заложены в ритуальных омовениях Ветхого Завета и в иудейской практике омовения прозелитов, которая является наиболее очевидным источником для крещения Иоанна Крестителя. Из всех мистических культов только митраизм имел что-то, что отдаленно напоминало Вечерю Господню: кусок хлеба и чашка были поставлены перед посвященными, в то время как священник Митры произносил несколько церемониальных слов. Но позднее введение этого ритуала исключает его влияние на христианство I века. Утверждения о том, что Вечеря Господня взялась из языческих священных трапез, основаны на преувеличениях и упрощениях. Предполагаемые параллели и аналогии разрушаются полностью (12). Любые поиски исторических предшественников Вечери Господней, скорее всего, преуспеют, если будут оставаться ближе к еврейским основам христианской веры, а не отвлекаться на практику языческих культов. Вечеря Господня оглядывается на подлинную историческую Личность и на то, что этот Человек сделал в истории. Поводом для введения Иисусом Вечери был еврейский праздник Пасхи. Попытки найти языческие источники для крещения и Вечери Господней должны быть признаны неудачными.
Смерть мистериальных богов и смерть Иисуса
Лучший способ оценить предполагаемую зависимость раннехристианских убеждений о смерти и воскресении Христа от языческих мифов об умирающем и воскресающем боге-спасителе - это тщательно исследовать предполагаемые параллели. Смерть Иисуса отличается от смерти языческих богов по крайней мере в шести отношениях:
1. Ни один из так называемых богов-спасителей не умер за кого-то другого. Представление о Сыне Божьем, умирающем вместо Своего творения, уникально для христианства (13).
2. Только Иисус умер за грех. Как отмечает Гюнтер Вагнер, ни один из языческих богов «не намерен помогать людям своей смертью. Смерть, от которой они умерли, совершенно иная (несчастный случай на охоте, самоубийство и т.п." (14).
3. Иисус умер раз и навсегда (Евр. 7.27, 9.25-28, 10.10-14). Напротив, мистериальные боги были божествами растительности, и их повторяющиеся смерти и воскресения изображают годовой цикл природы.
4. Смерть Иисуса была настоящим событием в истории. Смерть мистериального бога появляется в мифической драме без исторических связей; ее продолжающееся повторение празднует повторяющуюся смерть и возрождение природы. Неоспоримый факт, что ранняя церковь верила, что провозглашение смерти и воскресения Иисуса было основано на фактическом историческом событии, делает абсурдной любую попытку вывести это убеждение из мифических, неисторических повествований языческих культов (15).
5. В отличие от мистериальных богов, Иисус умер добровольно. Ничего подобного не появляется даже в поздних мистериях.
6. И, наконец, смерть Иисуса была не поражением, а триумфом. Христианство стоит совершенно отдельно от язычества в том, что его весть о смерти Иисуса является посланием триумфа. Даже когда Иисус испытывал боль и унижение креста, Он был победителем. Тем более настроение ликования о воскресении в Новом Завете резко контрастирует с мистериальными религиями, последователи которых плакали и оплакивали ужасную судьбу, постигшую их богов (16).
Воскресший Христос и "воскресшие" боги-спасители
Какие мистериальные боги действительно пережили воскресение из мертвых? Конечно, никакие ранние тексты не говорят о воскрешении Аттиса. Упоминания о воскресении Осириса не столь сильны, как кажется. Можно говорить о «воскресении» в истории Осириса, Аттиса и Адониса только в самом широком смысле (17). Например, после того, как Изида собрала вместе куски расчлененного тела Осириса, Осирис стал «Повелителем подземного мира». Это плохая замена для воскресения Иисуса Христа. И нельзя утверждать, что Митра был умирающим и воскресающим богом. Ныне научное мнение резко обернулось против попыток поставить раннее христианство в зависимость от так называемых умирающих и воскресающих боги эллинистического язычества (18) Любое беспристрастное исследование доказательств показывает, что такие претензии должны быть отклонены.
Обряды христианского возрождения и культ
Либеральные труды по этому вопросу полны широких обобщений о том, что раннее христианство якобы заимствовало свое понятие возрождения из языческих мистерий (19). Но факты ясно показывают, что дохристианские понятия о возрождении ничего не могли дать христианам. На самом деле в этих доказательствах очень мало ссылок на понятие перерождения, и даже в этом случае оно или очень позднее, или очень неоднозначное. Эти упоминания ничем не проясняют вопрос об источнике новозаветного использования понятия. Утверждение, что дохристианские мистерии рассматривали обряды инициации как своего рода перерождение, не поддерживаются никакими доказательствами, современными подобной предполагаемой практике. Взгляд, найденный в гораздо более поздних текстах, вчитывается в более ранние обряды, , которые затем довольно умозрительно интерпретируются как драматические образы «нового рождения» посвященного. Вера в то, что дохристианские мистерии использовали «возрождение» в качестве технического термина, нуждается в поддержке хотя бы одного текста.
Большинство современных ученых утверждают, что мистериальное использование концепции перерождения подтверждается только в доказательствах, датированных после 300 г. по Р.Х., и настолько сильно отличается от его использования в Новом Завете, что исключается любая возможность влияния первого на второе. Максимум, что такие ученые готовы уступить, это возможность того, что некоторые христиане позаимствовали метафору или образы из обычной речи того времени и переделывают их в соответствии с их отличительными богословскими убеждениями. Так что даже если метафора перерождения была эллинистической, ее содержание в христианстве было уникальным (20).
Семь аргументов против зависимости христианства от мистерий
В заключение я отмечаю семь моментов, которые подрывают либеральные попытки показать, что христианство заимствовало основные верования и практики языческих мистериальных религий.
1. Аргументы, предложенные, чтобы «доказать» христианскую зависимость от мистерий, иллюстрируют логическую ошибку ложной причины. Эта ошибка совершается всякий раз, когда кто-то полагает, что только потому, что две вещи существуют рядом, одна из них должна вызывать другую. Как мы все должны знать, простое совпадение не доказывает причинную связь, а сходство не доказывает зависимость.
2. Многие предполагаемые сходства между христианством и мистериями либо сильно преувеличены, либо сфабрикованы. Ученые часто описывают языческие ритуалы в терминах, которые они заимствуют из христианства. Неосторожное использование языка может заставить говорить о «Тайной вечере» в митраизме или «крещении» в культе Исиды. Но это непростительная глупость - принять слово «спаситель» со всеми его коннотациями Нового Завета и применять его к Осирису или Аттисе, как если бы они были богами-спасителями в реальном смысле.
3. Вся хронология неверна. Почти все наши источники информации о языческих религиях и конкурентах раннего христианства датируются очень поздно. Мы часто находим писателей, цитирующих документы, написанные на 300 лет позже Павла, как попытки произвести идеи, которые предположительно повлияли на Павла. Мы должны отказаться от предположения, что просто потому, что культ имел определенное влияние или практику в III - IV веках по Р.Х., он имел такое же влияние в I веке.
4. Павел никогда бы не позаимствовал сознательно языческие религии. Вся наша информация о нем делает невероятным, что на него повлияли языческие источники. He Он уделял большое внимание тому, что с юности был наставлен в строгом иудаизме (Фил.3.5). Он предостерег колоссян от такого влияния, которое означало бы приписанный ему синкретизм, и не допускал, чтобы их умы были захвачены чуждыми учениями (Кол.2.8).
5. Раннее христианство обладало исключительностью. Как отмечает Дж.Мэйчен, мистериальные культы такими не были. "Человек мог стать посвященным в тайны Изиды или Митры, не отказываясь от своих прежних убеждений; но если он хотел быть принятым в Церковь, согласно проповеди Павла, он должен был оставить всех других спасителей ради Госплда Иисуса Христа... Среди господствующего синкретизма греко-римского мира религия Павла и религия Израиля стоят совершенно одиноко" (21). Эта христианская исключительность должна стать отправной точкой для всех размышлений о возможном соотношении между христианством и его языческими конкурентами. Любой намек на синкретизм в Новом Завете вызывал немедленную полемику.
6. В отличие от мистерий, религия Павла основывалась на событиях, которые действительно произошли в истории. Мистика мистериальных культов была по сути неисторической. Их мифы были драмами, которые воспринимали посвященные, и это не реальные исторические события, каковым Павел считал смерть и воскресение Христа. Христиане утверждали, что смерть и воскресение Христа произошли с историческим человеком в определенное время и в определенном месте, и это не имеет абсолютно никакой параллели ни в одной языческой мистериальной религии.
7. То, что еще может остаться несколько параллелей, может отражать христианское влияние на языческие системы. Как утверждал Брюс Мецгер, "не следует безоговорочно предполагать, что Мистерии всегда влияли на христианство, потому что не только возможно, но вероятно, что в некоторых случаях влияние двигалось в противоположном направлении" (22). Неудивительно, что лидеры культов, которые успешно оспаривались христианством, должны были что-то сделать, чтобы противостоять вызову. Что может быть лучше, чем предложить языческий заменитель? То, как язычник пытался противостоять растущему влиянию христианства, подражая ему, отчетливо проявляется в мерах, принятых Юлианом Отступником, который был римским императором с 361 по 363 гг. по Р.Х.
Заключение
Либеральные попытки подорвать уникальность христианского откровения через утверждения о языческом религиозном влиянии стали быстро терять вес, как только мы получили больше данных. Либеральные аргументы поразительно натянуты, и это еще слабо сказано. По словам одного автора, эти плохие выводы можно описать лишь как «предвзятую безответственность" (23). Для получения большей информации на эти темы стоит проработать материал в нашей библиографии.
1 Sм Ronald Nash, The Gospel and the Greeks (Richardson, TX: Probe Books, 1992). Первое издание (1984) вышло под заглавием Christianity and the Hellenistic World.
2 Я имею в виду в основном эллинские разновидности мистериализма. См. Nash, 131;36.
3 Joseph Klausner, From Jesus to Paul (New York: Macmillan, 1943), 104.
4 Sм Edwin Yamauchi, “Easter – Myth, Hallucination, or History?” Christianity Today, 29 March 1974, 660;63.
5 Sм G;nter Wagner, Pauline Baptism and the Pagan Mysteries (Edinburgh: Oliver and Boyd, 1967), 260ff.
6 Если использовался ягненок, это называлось криоболиями, и эта разновидность стала более распространенной..
7 Sм Nash, chapter 9.
8 К деталям Nash, 143;48.
9 Sм Franz Cumont, The Mysteries of Mithra (Chicago: Open Court, 1903), 87ff.
10 Joscelyn Godwin, Mystery Religions in the Ancient World (New York: Harper and Row, 1981), 111.
11 Sм Nash, chapter 9.
12 Sм Herman Ridderbos, Paul: An Outline of His Theology (Grand Rapids: Eerdmans, 1975), 24.
13 Sм Martin Hengel, The Son of God (Philadelphia: Fortress Press, 1976), 26.
14 Wagner, 284.
15 Sм W. K. C. Guthrie, Ortheus and Greek Religion, 2d ed. (London: Methuen, 1952), 268.
16 Sм A. D. Nock, “Early Gentile Christianity and Its Hellenistic Background,” in Essays on the Trinity and the Incarnation, ed. A. E. J. Rawlinson (London: Longmans, Green, 1928), 106.
17 Sм J. Gresham Machen, The Origin of Paul’s Religion (New York: Macmillan, 1925), 234;35.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn