Предыдущая страница http://www.proza.ru/2019/08/21/679
В начале девятого нас было 42 человека – пятнадцать мальчишек, остальные девочки. Наш класс, как и все старшеклассники, начиная с седьмого класса, дежурил по школе и столовой. Классы делились на несколько групп. Дежурство по столовой состояло из работы на кухне и в столовом зале, помощи поварам – в чистке картофеля и других овощей, самого муторного занятия - в переборе круп, гречки и риса; нарезке хлеба, накрывания на столы, раздачу блюд, а по окончании приема пищи- уборка, мытье посуды, вынос мусора. В дни дежурства обычно дежурная группа до завтрака и перед обедом отпускалась с уроков и бегом неслась в столовую. А уж чистка картофеля на пюре для более чем трехсот учащихся была занятием вне уроков и доставалась всем.
Дежурство по школе - мытье полов, содержание в чистоте и порядке всех коридоров, лестниц школы. Дежурство по классу – то же своих классных комнат. Было также дежурство по комнатам, где мы проживали. Тотального контроля со стороны педагогов никогда не было, все в разумных пределах и с возложением ответственности на нас самих во всем, что мне очень нравилось.
Отлучаться с территории школы-интерната разрешалось только с ведома классного руководителя или старшего воспитателя. Ранее я уже училась в сельском интернате, затем пару лет проживала одна, без взрослых, только со своими младшими сестрами и братом школьниками, еще и со всем хозяйством - коровой, курями-хрюшками, огородом. Поэтому внимание, своевременные подсказки и спрос со стороны педагогов были чаще приятными.
Притирание друг к другу, к педагогам в новой школе у всех проходило не гладко, по-разному.Но без войн и драк, ссор. Определенно очень интеллигентно.
Мой сосед по парте Женя П., "старый местный" с 6 класса, прибывший в школу через неделю, в первый же день молча провел через всю парту черту мелом, разделяя наши с ним "зоны владения территорией". Я только пожала плечами. Правда, только в нашем кабинете литературы, на других уроках он как-то забыл сначала, а потом это стало как-то не актуальным. Комплект учебников у нас с ним был один на двоих; во время выполнения домашних заданий, особенно по математике, к нам стали подсаживаться с обеих сторон, третьим, четвертым на нашу парту – общую территорию, его друзья. Даже на зависть девчонкам. Мы вместе многое обсуждали и обычно все соглашались с моим вариантом решения задач по математике, физике, химии после объяснений. Списывать я никому не давала с первого класса, мне душевно легче было все объяснить однокласснику. Так что та меловая черта очень быстро стерлась, как на парте, так и в отношениях. Женя был очень хорошего семейного воспитания: всегда старался, опекал, чтобы я не хваталась (по привычке) и не таскала тяжести, например, ведра с водой для мытья полов и т.д.
Зато самая долгая «притирка», месяца аж два-три, была у нас со Славой М. Понятно, конечно, почему буквально в первый же месяц обучения я стала объектом его пристального внимания. Он учился в школе-интернате уже пятый год, был из семьи старшего офицера, и не только самым красивым мальчиком, но самым способным и эрудированным старшеклассником в школе.
Весь сентябрь, ежедневно все педагоги на всех уроках «прощупывали» новеньких, проверяли соответствие знаний оценкам, выставленным в свидетельствах об окончании восьмилетних школ. На этом фоне Слава вдруг обнаружил, что какая-то степнячка, т.е. я, нисколько не уступает ему в знаниях на всех уроках, нисколько не хуже его справляется с решением задач по обоим вариантам на самостоятельных и контрольных, не афишируя это. А если что-то я не знала или сомневалась – запросто спрашивала, переспрашивала на уроках, до контрольных. Первая его реакция на последнее было протяжное: «Простота-а-а…». Что было странным для меня, ведь школа на то и школа, чтобы учиться всему. Он ни разу не упускал случая съязвить, обзывал меня то «справочным бюро», то «ходячей энциклопедией» и задавал всякие каверзные вопросы именно мне прямо посреди любого урока. Учителя, видимо, понимали природу этих выпадов. А я, точно глупенькая, в первое время не понимала и обижалась, даже втихушку плакала. Только Руфина Федоровна вдруг тихонечко мне сказала, что я должна воспринимать обзывания Славы с гордостью, как признание, и не обижаться на него. Так, потихонечку мы с ним и сдружились, хотя Слава никогда не упускал случая съязвить, поупражняться.
Однажды осенью мы практически почти всем классом сбежали из интерната, чтобы посмотреть в районном ДК кинофильм «Вертикаль»» с Владимиром Высоцким, С ЕГО ПЕСНЯМИ. Нас официально не отпустили, а фильм очень хотелось посмотреть. Возвращались в темноте, а ночи в Забайкалье темнющие- свою вытянутую руку невозможно увидеть, уличное освещение в поселке в те времена было только кое-где.
Мы решили перейти железную дорогу не напротив здания школы, в освещенном месте, а напротив своего двухэтажного общежития. Но не могли знать изменившуюся к вечеру обстановку на железной дороге. Оказалось, что из товарняка, как тогда часто поступали с разными грузами, прямо на насыпь из грузовых вагонов были выгружены огромные горы каменного черного угля. В них мы и вляпались, не смогли их преодолеть напрямую, даже напевая песню Высоцкого:
Здесь вам не равнина - здесь климат иной.
Идут лавины одна за одной,
И здесь за камнепадом ревет камнепад.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,-
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа….
Пришлось обойти угольные горы. В общежитие мы явились, извалявшиеся в угле, как трубочисты, и очень веселые, довольные своим походом в кино, прямо с героическим настроением. И попали прямо в руки руководства школы-интерната в лице директора, завуча, старшего воспитателя, ожидавших нас в фойе общежития. Рассмотрели друг друга при освещении и стали смеяться так, что укоры педагогов оказались не страшны, да и они не смогли сдержать улыбок. Несколько дней некоторым из нас, в т.ч. мне, пришлось отмываться, пытаться очистить, отстирать одежду от угольной пыли, что оказалось очень сложным.
Навсегда с тех пор остались в памяти, полюбились песни Владимира Высоцкого о друге, дружбе.
Вновь его песни, с таким же накалом для души, для меня звучали в день его кончины во время работы в Москве на Олимпиаде-80. Мы еще не знали об этом, когда ехали рано-рано утром на работу, удивлялись, спрашивали, что случилось, слыша песни Высоцкого, раздававшиеся из всех раскрытых окон жилых домов москвичей, магнитофоны даже были выставлена на подоконники.
Фото- Наш 9 класс на практике.
(Продолжение http://www.proza.ru/2019/08/21/820)