Полдень две тысячи девятнадцатого года. Воздух пахнет разогретым солнцем асфальтом. Пятиэтажный дом, построенный в период социализма, тоже изнывает от жары. Фундамент устал держать блоки железобетона и во многих местах потрескался, штукатурка фундамента отпала. Дом печальными, затуманенными окнами смотрел на подъездную дорогу дома, которая тоже изнывала от жары, и печалилась своими небрежными латками и ухабами.
Против подъезда дома, у дороги, стояла женщина и смотрела вдоль дороги. Правильнее сказать: «У подъезда стояла старуха». Шестьдесят лет назад, когда она была молодой красавицей, когда молодые кавалеры входили в экстаз при виде ее, она с мужем получила в этом, вновь отстроенным доме, квартиру. Состарилась она вместе с домом. Муж покинул ее и ушел в вечную тишину и покой. Осталась одна в новом демократическом мире американского образца.
Все поменялось: дома, люди, одежда, нравы и цели нового поколения. Она, старушка, стояла вместе с домом и смотрела на дорогу. Дрожащие руки, прижатые к груди, держали незатейливый, простой, небольшой, букетик цветов. Ветер слегка шевелил ее белые как снег волосы. Она стояла неподвижно словно статуя, чуть сгорбившись, продолжая смотреть в одну и ту же сторону.
А по проспекту, под названием «Стачки», мчались непрерывно машины грузовые и легковые. Шумели моторы, шумели колеса. Сверкали на солнце стекла машин и кузова «легковушек» своими разноцветными яркими цветами. Шумели листья на деревьях, среди веток суетились птицы, словно хвастались своей ловкостью и молодостью.
Старушка видела, как останавливались автобусы на остановке, как выходили пассажиры, разного возраста и в разных одеждах, она крепче сжимала букетик цветов, напряжённо всматривалась на выходящих из автобуса людей.
Из автобуса вышел молодой человек, лет тридцати. Среднего роста, обут в модные расцвеченные кроссовки, на нем синие потертые шорты и серая майка с рисунком черепа с оскаленными зубами. Голова наголо постриженная, волосатые грудь, ноги и руки в цветных татуировках. Молодой человек олицетворял современное поколение, воспитанное новым веянием культуры, выросший на ассорти идеологий. Из ушей торчали радио-наушники, шнур от них тянулся к телефону, лежащему в заднем кармане шорт. Молодой человек направился в сторону старушки.
; Кого ждешь, Семеновна? Не жениха ли случайно? ; подойдя к старушке спросил молодой человек с насмешкой в голосе и с улыбкой скомороха.
; Жду внучку, Игорёчек. Обещала в течении дня приехать. Вот и жду. ; Ответила Семеновна.
; Ну и здоровье у тебя, Семеновна, ведь с утра тут дежуришь!
; Я, Игорёчек, уже ходила отдыхать. Теперь вновь вышла встречать.
; Не придет внучка к тебе, Семеновна, зря силы тратишь.
; Это же почему?
; Не с тем стоишь. Кому нужен нынче твой хилый букетик травки, который ты, видно, цветами называешь. Не цветы надо в руках держать. Деньги надо, Семеновна, деньги надо держать, и не к своей груди надо прижимать, а от себя, от себя надо протягивать. Вот тогда придет внучка твоя. А букетик кому сейчас нужен? Деньги сейчас нужны, Семеновна, деньги. Деньги, Семеновна, двигатель жизни, двигатель счастья и морали.
; Что ты такое говоришь, Игоречек. Побойся бога……
; Семеновна, деньги выше бога! деньги всесильный властитель, который ныне правит миром. Деньги делают человека всесильным, деньги убиваю, деньги делают людей нищими и они же их делают знаменитыми.
С чувством превосходства, Игорь рассмеялся, рассматривая старушку как устаревший предмет, и пошел в соседний подъезд дома, возле которого стояла старушка в ожидании внучки.
Машины продолжали мчатся по проспекту Стачки, прохожие куда-то спешили, автобусы на остановке выпускали пассажиров и впускали новых пассажиров.
Старая женщина продолжала стоять и ждать внучку. Быть может вот именно в этом, остановившемся автобусе приехала внучка. . . . .
Как бесконечно время ожидания!