Рабочий Полк. Тула 1941 год
«Это память опять от зари до зари
Беспокойно листает страницы…»
Дудин М.
"Hа всю оставшуюся жизнь
Hам хватит подвигов и славы
Победы над вpагом кpовавым -
Hа всю оставшуюся жизнь..."
П.Фоменко, Б.Вахтин
"Тула веками оружье ковала!..."
Гимн Тулы В.Гурьян
Героическим защитникам Тулы и Страны,
работникам тыла, моей маме, бабушке Кате,
деду Михаилу, брату деда - Георгию
Посвящаю!
***
Двухэтажный каменный дом дореволюционной постройки, вдруг подпрыгнул и изнутри во все стороны, через окна, полетели со страшной скоростью обломки, мусор, пыль и серый дым, и толстые стены, замедленно, распались наружу...
Он шел именно в эту сторону и не дошёл, какие-то сто метров. Его очень удивило, что люди почти не отреагировали на этот взрыв среди ясного неба. Никто не залёг, не побежал за угол, но только беспомощно озирались вокруг и ошалело смотрели в небо. Люди не верили, не хотели верить, что такое может быть. Даже не обратили внимание на два чёрных самолёта высоко в зените.
Он не понял тогда ничего, испуга не было. Руки и ноги затряслись только после того, как запоздало заревела сирена воздушной тревоги, и зенитная батарея 3-К с площади Московского вокзала начала монотонно отбивать чечетку 76 миллиметровыми стволами.
Когда же это было?
Конец августа 1941 года, он шёл на Московский вокзал взять билеты до деревни Лаптево, где его группа была на сельхозработах.
Всеволод Комолов в прошлом, совсем не военном году, поступил в Тульский Механический Институт на горно-строительный факультет. Закончил первый курс.
А 22 июня, по всем репродукторам Вячеслав Михайлович Молотов объявил о Войне…
Им всем казалось тогда, что война, это где-то далеко, не про них, и она "никогда не доберётся сюда"...
Доехал на поезде до станции Лаптево, а потом шесть км пешком по перелескам. Студенты собирали поздние яблоки и картошку.
Догулять каникулы не дали. Фронту и городу необходимы продукты.
Деревенский пейзаж, простая работа, отсутствие войск и бронетехники расслабляли сознание.
Единственная проблема-это странная девочка из группы, которая нравилась ему, но не желающая воспринимать его ближе.
Второй год он не оставлял попыток подружиться с одногрупницей Зиной, но у него ничего не получалось. Не понимал её упрямства и не желания дружить, но уверенно знал, что ухажера(хахеля) у неё нет!
Через полтора месяца преподаватель объявила, что взят Орёл и всем необходимо срочно выбираться домой на попутных машинах, или пешком.
Все машины были на фронте, или на уборке урожая.
Надо было дойти до железной дороги шесть километров. Но пассажирские поезда не ходили, только товарные и с военными грузами. Поэтому предстояло пройти пятьдесят километров пешком.
3 октября 1941 года.
Студенты поделились на группы по 4..5 человек. Так было легче идти и проще просить у колхозников еду и ночлег.
То и другое давали редко. Но важно, что на такую маленькую группу врядли позарится и обстреляет немецкий самолет...
***
Её звали Зинаидой. Зина Шамотина. В группах их факультета девочек было крайне мало. Специальности строго мужские. Горный инженер.
Их было три девочки на 27 мальчишек - наглых и колючих.
Зину он впервые заметил у стенда со списками учащихся, зачисленными в институт. Нашёл в списке свою фамилию, удовлетворенный повернулся, а она смотрела сквозь него на тот же самый список. Была поглощена желанием скорее увидеть свои результаты, напирала на него большой грудью и отстранила рукой...
-Сумасшедшая!- подумал Сева:- Неужели в нашу группу!?
Потом неоднократно удивлялся тому первому негативу который он испытал к Зинаиде...
***
На 23 годовщину Великой Октябрьской Социалистической революции, в актовом зале института была официальная часть, где они вместе сидели в президиуме на сцене, как активисты. Зина была секретарем в профсоюзном комитете института, а он был старостой и комсоргом группы. Необходимость, порой, пересекала их пути, но он держался сухо и официально. И Зина никак не проявляла себя.
После докладов, был бал.
Профорг вдруг сама пригласила комсорга на танец.
-Что это, Вы, вдруг Зинаида Семёновна?-удивился он в конце танца.
Ответ был странным:
-Пусть видит весь институт, Севка, какой у нас дружный комсомольский и профсоюзный актив!
Выходка странная. Он решил было, что это такой у неё закадрёж особый.
Но после этого между ними ничего не происходило. Он попытался пару раз проводить её после занятий до общежития. Но первый раз Зина шла от него в двух шагах, словно не вместе, а второй раз наотрез отказалась!
***
В начале октября в деревне Лаптево несколько групп института, в том числе и его, собирали яблоки и картофель. Им объявили, чтобы сами добирались до Тулы. Ходили страшные слухи что немцы подошли к Орлу...
Зина "оказалась", в группе с Севой. Сама попросилась...
Два дня они добирались до Тулы.
Однажды под вечер, когда уже прошли перрон станции Ревякино, вдруг с окраины леса, неожиданно заработал спаренный зенитный ДШК. Расчет был удачно замаскирован, слышно только, как систематически и жестко долбили выстрелы, и видно, как вверх над деревьями улетали отстрелянные ветки.
Совсем близко от них, метрах в двухстах, немецкий самолет успел сбросить на железнодорожный состав бомбу. Промахнулся. Но бомба рванула так, что они все оглохли, а щебень сорванный с железнодорожной насыпи срубал осиновый подлесок над их головами.
Им повезло, что тропа по которой они шли, была в лесной низине и в 50 метрах от полотна. На втором заходе зенитчики самолет сбили. Он загудел истошно-надрывно, поплыл влево, волоча плотный дымовой горизонтальный столб, исчез в лесу и через пять секунд где-то глухо рванул.
Больше ничего особенного, за время перехода до Тулы, не произошло. Слава Богу, под бомбежки они больше не попадали.
Хотя, наверное произошло...
Ночевала группа на сеновале в деревне Федяшево. Найти поесть им так и не удалось. У местных жителей не выпросишь, а просить в Федяшевском детском доме у сирот - они посовестились.
Искупались в пруду- конечно одни мальчишки- вода была холодной, но хотелось отмыться от совхозной грязи, доедали яблоки из своих вещмешков. Яблоки были не сладкие: антоновка, мельба и очень хотелось хлеба.
На сеновал их пустила злая, как Кикимора, бабуленция. Сердито расспрашивала
-Зачем вы в Тулу-то прётесь? Там, поди уже, немцы!
-Нет их там и не будет, наши их не пустят!
-Да, пустое говорить-то. Вон пол-России уже под ними!
-Бабушка вы что - «кулачка»? Вы не верите, что Красная Армия прогонит фашистов? Вы не верите товарищу Сталину и Партии?
-Что? Да у меня два сын на фронте! Агитпроповцы нашлись тут! Сено мне не спалите цигарками!
-Бабушка, мы не курим! Мы комсомольцы и спортсмены!
-Это я уже поняла… Поутру когда пойдёте?
-Как солнце встанет…
-Как пойдёте по «чугунке», так лесом по тропиночке держитесь, часто немецкие еропланы летают, бонбы кидають!
-Знаем, уже видели! Недалече от нас рвануло! Его красноармейцы сбили!..
-Знайки-всезнайки говняшные,- бормотала бабулька уходя из сарая.
Вернулась она минут через десять. Развернула серую тряпичку, там была пластиночка сала без единой мясной прожилочки.
-Берите, ешьте уж, оглоеды!
-Никогда не возьмём у пожилого человека последнее! - за всех ответил Севка.
-Да берите, перебьюсь, как смогу!..
Мальчишки в сарае улеглись на сене рядом, Зина чуть в стороне.
-Иди к нам, погреем! Замёрзнешь! - подстёбывал Зину Валерка Смолий:
-мы тебя как вчетвером обоймём!
-Отстаньте, грейте друг друга, дураки!
Вечером не визжали, как истеричные бабы, фашистские бомбардировщики и «чугунку» не бомбили. Дождь закончился. Все вышли подышать из сараюшки, полюбоваться вечерним закатом. Из мрачно-синего неба светило затекало в бардовый окоем зари над лесом. Иногда, за лесом, сверкали рдяно зарницы.
Зина растерянно замерла, глядя на закат и цвет её лица из серого становился розовым. Ушло напряжение с её милого лица. Такой он помнил её по прошлому году. Сейчас она была недоступная и немного странная.
Хотелось взять её за руку и брести по этому огненному лесу, сгребая ботинками сброшенную листву, но что-то не давало этого сделать, возможно эта её детская потерянность и грусть.
Вдруг она заговорила:
-Немцы взяли Мценск, там мама и брат!...
-О них думаешь?...Может не взяли, Мценск севернее Орла!?
Она кивнула и словно бы ей было тяжело дышать, глотнула резко воздух.
Он не представлял, как помочь, как успокоить её. Не было ничего такого, чем можно было эту муку уменьшить!
Он взял её пальчики в свои. Зажатую руку не убрала, но словно и не заметила её. И ничего, только слёзы затекали на ворот её серой кофты.
Ни всхлипов, ни спазмов, только две струйки из глаз, по щекам и на отворот. Не меняя выражения лица. Он обнял её и прижал к себе. Так же молча, без рыданий, она уткнулась в его грязный свитер. И спали они также. Она на его правом плече, а он не мог заснуть от неудобной позы и затекшей руки, боясь разбудить её, погружаясь в нарастающую нежность и нежелание разорвать этот случайный «клинч». Боксерская терминология первой, привычно, пришла на ум. Он не воевал с нею, но был уверен, что профорг вела против него странную, непонятную войну, жестко подавляя, даже простенькие попытки, проявления своей и его симпатии!..
А она спала ли? Он не понимал.
***
16 октября 1941 года.
Он шел из Заречья в институт пешком, городской транспорт не ходил,и не узнавал своего города.
Улица Коммунаров перекрыта баррикадами. На пересечении улиц Советской и Коммунаров солдаты пробили окоп прямо в асфальте. Они подтаскивали в окоп ящики с патронами. Бронебойщик просматривал через прицел противотанкового ружья секторА обстрела вдоль и вверх по улице.
Гражданские собирали баррикады из разрезанных железнодорожных вагонов, сваренных кусков рельсов, вагонных парколес, засыпая это сверху землёй. В другом месте землю набивали в мешки и стопками укладывали друг на друга в два ряда. С южной стороны завалов топорщились в несколько рядов противотанковые ежи. Барикады перекрывали улицу через каждые 300.. 500 метров, оставались совсем узкие проходы на двух человек.
Севка добрался до института, понимая прекрасно, что лекций не будет, они отменены всвязи с военным положением. Но туда тянуло, хотя ползти из Заречья пришлось почти час. Он согревал надежду увидеть там ребят, преподавателей, но прежде всего Зину...
На двери института огромное воззвание написанное тушью на чертежном формате:
«Товарищи! Братья и сестры!
Над Тулой нависла угроза нападения. Злобный и коварный враг пытается захватить Тулу, разрушить наши заводы, наши дома, отнять все то, что завоевано нами, залить улицы города кровью невинных жертв, обратить в рабство тысячи людей. Этому не бывать!
Тула, город славных оружейников, не будет в грязных лапах немецко-фашистских бандитов...
Каждая улица, каждый дом станут могилой для гитлеровских псов. Пусть они еще и еще раз почувствуют силу и мощь трудящихся социалистической Отчизны...»
Секретарь обкома ВКП(б) Жаворонков.
И несколько объявлений поменьше.
«Туляки, враг у ворот, записывайтесь: -В Тульский Рабочий Полк.
-В истребительные батальоны.
-В санитарную дружину.»
Тут же в коридоре первого этажа была огромная очередь. Записывались в рабочий полк. К истребителям народу было поменьше. Они были также подразделением Тульского рабочего полка, но бойцам предъявляли более высокие требования.
Прежде всего учеба в Осоавиахиме, занятия в спортивных секциях, особенно стрелковых и парашютных клубах. Необходимо было иметь на руках Комсомольский Билет.
Вы удивитесь, но были тогда и беспартийные, и даже не состоявшие в ВЛКСМ студенты и молодежь! Но и они страстно желали защитить свой город и страну! Но Комсомольский и Партийный Билет давали неоспоримое право пойти в бой первому!!!
Сева не поверил своим глазам. Через десять спин, в своей очереди, он увидел голову Зины. В телогрейке, как все, но со скинутой на спину ушанкой. Профорг отличалась от прочих добровольцев только пшеничными длинными волосами.
Он подбежал, радостно открывая объятия:
-Зинуля, ты зачем здесь?- и осёкся. Зина отшатнулась от него. Никакой радости во взгляде, нет удивления от встречи!
-Я хочу защищать твой город, если не смогла защитить свой, свою страну, свой институт!- она не запнулась говоря всё это, отчеканила, словно подготовила доклад по международной обстановке.
-Но тебе только 17 лет!
-Тебе больше, что ли?
-Ну я хотя бы парень!
-Ну и что? А я бросаю гранату на 35 метров, точно в окоп...
- Может хотя бы санитаркой в сандружину, или в госпиталь?
-Комсорг, ты считаешь, что я меньше тебя ненавижу фашистов? Я тоже хочу их убивать! -
Жутковато было от этих яростных слов, сказанных ледяным спокойным голосом, без истерики, только напряжённо сжатые кулаки! Словно математику отвечала.
-Всё-всё, Зинуля!- он попытался улыбнуться и обнять её за плечи, она жёстко отстранила его от себя.
Его взяли в группу истребителей.
Куда попала Зина, он к огромному своему сожалению, не узнал.
***
Пустые цеха, огромные светлые пролеты незаполненного пространства. Редкие станки и несколько рабочих.
Члены комитета обороны Тулы: Жаворонков В.Г., Чмутов Н.И., Суходольский В.Н.,Мельников А.К.
Жаворонков - секретарь Тульского обкома ВКП(Б) - Председатель Городского Комитета Обороны,-
ходили по цехам ТОЗа и машиностроительного завода.
-Сейчас, именно сейчас необходимо производство оружия, когда враг у порога Тулы!
-Но всё производство отправлено в Ижевск.
-Нужно было думать наперёд, как в шахматах, хотя бы на один ход!
-Но всё для фронта, товарищ Председатель ГКО.
-Но фронт сейчас здесь!!! Тулу бросили, как Орёл. Где 238 стрелковая стрелковая дивизия, почему ушла в Алексин!?...Где войска, где 50я армия?
-Скоро прибудут в город! 156 полк НКВД расквартировался и выставляет свои подразделения на боевое дежурство.
- Срочно собрать оставшееся оборудование и начать выпуск оружия. Срочно начать выпуск минометов.
Трубы есть? Необходимо ремонтировать старое оружие, и бронемашины!
-Но, почти нет оборудования, нет рабочих! Все в эвакуации!
-Собрать всех пенсионеров, подростков, не покинувших город. Это срочно! Первый миномет в рабочий полк - завтра же!
-Есть!...
Оставались считанные дни до прихода немцев! На комбайновом заводе делали бронемашины, ремонтировали пушки, катали бронелисты для танков и бронемашин. На заводе МПКС отремонтировали бронепоезда №13 и №16.
Умелец Шишкин переделывал учебные пулеметы в боевые и отдавал их в Рабочий Полк.
Так, как почти все рабочие, ИТРовцы, архивы с чертежами уехали в Ижевск с заводом, пришлось собирать старых пенсионных оружейников. Они рисовали по памяти мелом детали с размерами на стальных листах, и тут же оружие запускалось в производство.
На Ликерово-Водочном заводе вместо водки разливали по бутылкам коктейль «Молотова». "Опохмел захватчика"-называли этот сорт вина сотрудники завода.
В это время бойцы Чернского ИБ, под огнем противника, организовали вывозку из Черни и Плавска в Тулу около пяти тысячи голов свиней, что потом очень помогло тулякам, находившимся в полу-блокаде с ноября по декабрь 1941 года!
Истребительный батальон Лениского района вывез с Плавского элеватора 1млн 200тысяч пудов зерна, под непрерывном огнем с земли и воздуха!
***
С 17 по 22 октября.
Ополченцам Тульского Рабочего Полка выдали ватники и перевели на казарменное положение.
Оказалось девочек тоже брали в истребительные батальоны! Севе рассказала одногрупница Света Шанина- подруга Зины, что та записалась в один из ИБ.
Тульский рабочий полк состоял из истребительных батальонов. Всего с июля 1941 года в полк записалось около 12000 добровольцев. Но за это время часть из них уже сражались в Красной Армии, часть ушли партизанить. На октябрь Рабочий Полк насчитывал около 1500 штыков.
Это было почти по штатному расписанию боевой комплектации полка. Мальчишки 15-17 лет и не мобилизационные, или сами снявшие с себя "бронь" мужики по 50-60 лет.
Дивизии 50й армии, выходящие из окружения, имели личного состава от 200 до 1000 бойцов. Не в полку, в дивизии!!!
Тульский рабочий полк вместе с горожанами строил оборонительные сооружения вокруг Тулы. Копали противотанковые рвы, заливали бетонные доты, устанавливали ежи и проволочные ограждения.
С 23 октября
весь Рабочий Полк забрали для проведения усиленных занятий по огневой подготовке. Бойцов Ополчения учили: стрелять из винтовок, пулемета Максима, пистолета-пулемёта Шпагина, штыковому бою, метанию гранат и бутылок с зажигательной смесью.
С противотанковым ружьём у Всеволода сразу же не заладилось. Не хватало силы таскать его, и выбивало плечо откатом ружья после выстрела. Фиксировать при выстреле приклад и отслеживать точку попадания, не получалось, рефлекторно, от боли, закрывал глаза. За что усваивал матерную ругань инструктора. Три раза не попал по стальному листу со ста метров.
В ПТРщики ставили мужиков постарше и покрупнее. Противотанковое трофейное ружьё хотя и было небольшого калибра 7,92х94, но патроны имелись с увеличенной пороховой навеской, и само оно весило 12 кг. Так что, бронебойщика из Севки не вышло, как сказано у граждан Ильфа и Петрова:" пришлось переквалифицироваться в ... вольные стрелки."
В прошлом году в Севке было 72 кг, он занимался боксом и дрался на городских соревнованиях в этой весовой категории. Сейчас не больше 60 кг. Перенос оружия и боеприпасов от позиции к позиции давались ему с трудом, одышкой и потемнением в глазах. Поесть дома не всегда было возможно. Терли на теруны мороженный картофель, пили морковный чай. Хлеба дома почти не было.
В ополчении кормили лучше и чаще, но за неделю он ещё не успел отъесться и прийти в себя.
Рабочий полк был на казарменном положении, но ему удалось два раза сходить домой и отнести вещмешок с консервами и хлебом маме и сестре.
С трудом отпросился у командира взвода.
Чувство животного острого голода не покидало его с момента, как вернулись из совхоза
Иногда с ними занимался Комиссар - Агеев Григорий Антонович - политической подготовкой и пояснением ситуации в стране и место Тулы, как последнего защитного рубежа Москвы в Орловско-Брянской операции на Западном Фронте, которым командовал генерал армии Жуков Георгий Константинович. Что такое операция "тайфун", которая по замыслу фашистов должна смести все советские войска до Москвы, чтобы фашисты встретили 7 ноября - Праздник Нашей Великой Октябрьской Революции - в нашей Москве!?
Комиссар объяснял, что против них стоит 2ая танковая армия гейнца гудариана и что щадить они никого не будут, особенно коммунистов и комсомольцев.
В этот день вышел приказ ГКО о создании Тульского Рабочего Полка.
В него свели 27 истребительных батальонов, собранных на этот момент.
Рабочий полк состоял их трех батальонов, командирами которых стали: первого - Е.И.Хохлов, второго - Н.П.Ведерников, третьего - А.А.Елисеев; комиссарами соответственно были - И.Я.Богомолов, Ф.А.Линяев, Е.П.Ховаев.
24 октября.
Объявили осадное положение в городе.
С 24 по 28 все бойцы ополченцы рыли полно-ростовые окопы на южной окраине Рогожинского поселка и запасные в районе поселка Красный Перекоп.
26 октября получили личное оружие. Сева радовался русской трехлинейке, что не досталась французкая винтовка Лебеля – длинная и неудобная-их было много на складах.
29 октября.
Прошли слухи, что немецкая разведка прокатилась на трамвае Косая Гора-Тула.
Немцы без боя захватили поселок Косая Гора и Усадьбу Ясная Поляна, поселок Щекино. Это 26 км от Тулы.
Основные силы, которыми располагал ГКО Тулы на этот момент:
156 полк НКВД - командир майор Зубков С.Ф. -900 штыков на южной окраине Тулы, там же Тульский рабочий полк 900 штыков, плюс 600 бойцов ИБ. 732 зенитный полк ПВО-рассредоточил свои 16 батарей по периметру города на самых опасных направлениях.
Это: юг, юго-восток, юго-запад. Батальон милиции закрывал рубежи в районе поселка Михалково.
Порванные подразделения 50й армии, под командованием генерал-майора Ермакова Аркадия Николаевича, только выходили из окружения на окраины города и сразу же занимали подготовленные ГКО Кравченко оборонительные позиции вокруг Тулы.
Против этих разрозненных и небоеспособных соединений было более 100 танков 3,4,17 танковых дивизий, 26-ой моторизированной дивизии 2ой танковой армии гейнца гудариана. Все машины с буквой «g» на броне. И элитнейший пехотный полк «великая германия» в 5000 штыков.
В Механическом институте был устроен штаб Рабочего Полка. Командир полка - Горшков Анатолий Петрович - капитан госбезопасности СССР. Начальник штаба - Сосонкин Б.М.
Подходы и автодороги с южной стороны плотно минировались. Но оставлялись проходы, для выходящих из окружения красноармейцев. Это сослужило потом плохую службу. Ни одна мина не сработала!...
Весь день, с самого утра, шел мерзкий холодный дождь .
Вечером поступила команда занять участок обороны.
Бойцы рабочего полка заполняли окопы. Перед окопами бескрайнее поле, позади деревянные дворы Рогожинского Поселка.
Сева был во втором батальоне Ведерникова. Бойцы были разновозрастные от 15 до 55 лет.
Было холодно и грязно. Руки стыли в рукавицах.
Сева трясущимися руками раскладывал на полочках в стене окопа обоймы с патронами к своей «Мосинке» 20 штук(100 патронов), 5 бутылок с зажигательной смесью, 5 «противопехоток» РГД-33 с закрепленными на них осколочными рубашками, и две счетверенные противотанковые связки. В центре РГД без «рубашки» и поверх четыре тротиловых банки. Вчера их увязывали отожжённой сталистой проволокой - готовили саперы и сами бойцы. Рукоятки с запалами УЗРГ были выкручены и лежали в отдельной связке рядом.
По окопам всё время кто-то ходил. Слышался разговоры и смех бойцов. Не было чувства, что скоро начнется страшное.
В 20-00 со стороны Ново-Басово начался минометный и танковый обстрел позиций Рабочего Полка. Снаряды и мины, не долетали, то перелетали. Шла пристрелка позиций полка.
В темноте, около часа ночи поступила команда отойти на запасные позиции. Появились разведданные об утреннем авиа- и артналете.
В темноте Сева собирал патроны, бутылки, гранаты, скидывал в противогазную сумку, в вещмешок. Раскладывал по карманам телогрейки. Но это всё не влезало.
Он не успел обзавестись лентой для обойм, как у некоторых. Поэтому всё тащил в руках, спотыкаясь в темноте. Когда вышли на Перекопские позиции, не досчитался двух обойм!
Кто-то рассказал, что конную разведку полка - кавэскадрон, в Ново-Басово немцы уничтожили почти полностью. Расстреляли из танковых пулеметов. Сумели вырваться два конных разведчика, которые доложили Кравченко о ситуации и обнаруженной численности противника.
В кромешной темноте, натыкаясь друг на друга, наступая на пятки впереди идущих бойцов, ополченцы отходили на запасные позиции в посёлок Красный Перекоп.
30 октября.
В 6:00 начался артиллерийский и авиационный налет по старым позициям на окраине Рогожинского посёлка. Не зря их отвели вчера!
Грохот стоял такой, что в окопах на Красном Перекопе, в полутора километрах, не было слышно друг друга.
Через 30 минут налёт закончился, отдалился гул самолетов, долбёжка зениток прекратилась. По порядкам волной прошла команда.
-На исходные позиции, бегом марш!
В этот раз Комолов был готов и бросился вперед. Весь боезапас равномерно распределен по карманам и в вещмешке. Обоймы в нагрудных лентах. Выпросил у начхоза.
Подошвы старых сапог проскальзывали в жидком глинозёме. Он не стал брать новые сапоги на складе. Там были только от 44 размера. А эти домашние были, хотя бы, привычны и по ноге. В них ездил осенью этого и прошлого года на уборку урожая, рыл в них окопы. Внутри шерстяные носки, связанные мамой, а сверху теплые портянки.
Через 15 минут были уже в своих окопах. Это был длинный общий глубокий ход. От него откопаны стрелковые ячейки на одного бойца, через каждые 5-10 метров.
Всеволод уже знакомо раскладывает боекомплект по полкам.
Его личная задача - вести огонь по пехоте. При необхоимости, по команде комвзвода, помогать противотанковому отряду.
Вдруг качнулась земля-матушка. В пятидесяти метрах встал взрыв раскидывая землю далеко в стороны. Тяжкий гул, металлический лязг, визг полетевших мин, накрыл второй батальон Рабочего Полка.
-Танки!- кто-то ошарашенно взвизгнул.
Другой голос - спокойной и властный (похоже на комвзвода):
- Приготовиться к бою!
Севе очень не хотелось вылезать из окопа, над ним несколько раз что-то пролетело с мягким шелестом и тошнотворным жужанием. Он приподнял глаза над обрезом бруствера.
Далеко по всему бескрайнему полю двигались какие-то чёрные, коптящие грязным дымом коробки. Иногда они плевались огнем. Их было очень много, страшно было считать. Сева выложил на бруствер ствол своей трёхлинейки.
Справа начал бить, закопанный по башню, КВ-1 без двигателя - последний танк Одиннадцатой Танковой Бригады. За Орловским шоссе заработали две 85 миллиметровые зенитки старшего лейтенанта Волнянского Григория и комиссара батареи Сизова. Это были 6 и 10 батареи 732 полка ПВО - командир полковник Бондаренко.
На поле между чадящими коробками вспухли разрывы, задымились восемь коробок, бивших в сторону тульских ополченцев не пустыми жестянками. Позади танков появились фигурки немецких солдат.
Со всех сторон давила слух трескотня стрельбы. Справа заработал "Максим" 2 взвода, его поддержал "Дегтярь" ДП-27 первого взвода. Вовремя. Фигурки залегли, танки стали отползать.
В этот момент Севка понял, что не стреляет!
Ужас затекал в его сознание через глаза, фиксировал этот гипнотический ад. Будто кинокадры о гражданской войне, боях с белофинами или на озере Хасан. Это отнимало осознаность и волю!
Восемь танков подбили зенитчики!!! Восемь черных, грязно коптящих, в небо стальных зверей. Молодцы зенитчики!
До немецкой пехоты было больше 500 метров, но Севка выпустил по отходящим фашистам обойму, не надеясь на попадание. Прицеливаться не получалось - ходуном ходили руки на шейке приклада, указательный палец, в толстой рукавице, неуклюже дёргал спуск.
Сполз в окоп, рукояткой откинул затвор назад, выдавил большим пальцем патроны из обоймы в приемное окно магазина, затвором дослал верхний патрон в патронник. Осторожно выглянул над бруствером. Стояла звенящая, опустошающая тишина, может быть оглох?
Тишина была страшной...
До этого он видел только, то что было впереди, как будто в трубу смотрел, а бокового зрения не было. Плотный густой туман справа и слева. Он потряс головой, посмотрел вправо. Справа ячейку занимал сокурсник из механического института Степка Хорин, вместе занимались до войны боксом. Слева - пожилой оружейник дядя Семен. Соседи смотрели вдаль и не стреляли. Никто не стрелял. Немцев не было.
-Ура!- неуверенно понеслось по окопам. Бойцы радовались первой победе.
Кто-то запел Интернационал:
-Вставай проклятьем заклейменный...
Но рано, вдруг справа из лощины вырвались черные силуэты с крестами, не меньше 20 штук. Стреляют куда-то. Две зенитки лейтенанта Григория Волнянского в этот момент замолчали. Почти весь расчет батареи был уничтожен. Выжил в этом бою, только комиссар Сизов.
Бьет окопавшийся КВ1, хлопают противотанковые ружья. Первый, второй, третий танк загораются, остальные сползают назад.
И опять тишина звенящая. Севка ругает себя:
-Следи за пехотой, за пехотой! Не отвлекайся на танки!
Тишина прожила до двух часов дня.
В это время бегал батальонный старшина и разносил в котелках горячую похлебку и хлеб, кипяток с колотым сахаром. Ложка, завернутая в платок, лежала в сапоге.
Севе казалось, что он сильно простыл. так было ему холодно, словно трясовица напала. Он грел руки о котелок, хлебал горячее, но не помогало.
Пришли обедать к нему соседи. Севке не хотелось говорить, что-то происходило в нём. Перестраивалось.
Оружейник Семен Сергеевич хлопнул по плечу:- не дрейфь, пройдёт!
Однокурсник уже аклимался и болтал без умолку:
-Слышал анекдот про гитлера и муссолини?...Значит, лежат они в постели...
-По местам!- вдруг заорал комвзвода:
-К бою!
Как вспышки, замелькали одно событие за другим.
Черные стальные звери застряли в ста метрах перед противотанковым рвом. Они осыпают окопы рабочего полка градом пуль из пулеметов. По ним бьют шесть ПТР ополчения. Но вдруг два танка появляются слева в низине. Там почему-то ров не дорыт и не соединен с остальными.Танки в 30 метрах перед окопами. Они давят проволочное ограждение, сталкивают бетонные пирамиды надолбов в ров.
Командир отделения Пётр Саликов успевает подбить оба танка, но сзади вылезают ещё пять, за ними еще. Они косо наезжают на окопы, ползают по ним, давя и засыпая бойцов. Ещё один фашисткий танк пылает, но остальные утюжат окопы ополченцев. Из-за них немецкие автоматчики закидывают окопы гранатами.
Бойцы выскакивают из окопов, и бегут в ужасе куда-то. Не слыша, не понимаю ничего. Танковые пулемёты косяк тех кто выскочил. Сева не помнит как выбрался из окопа, только спины в телогрейках и в гражданских пальто бойцов рабочего полка впереди, и он бежит за ними. Подскальзывается падает что-то мешает ему в руках - это винтовка!
На позициях он забыл и бутылки и гранаты. Не до этого сейчас. Сзади грохочут и догоняют танки. Как в страшном сне, но проснуться не можешь! Пули над головою откалывают от стен каменную крошку.
Новый кадр. Около парка Осоавиахима. На противоположной стороне улицы появляется танк и разворачивает башню с коротким стволом в их сторону. Взрыв вырывает кусок стены рядом, его сечет каменной крошкой и заваливает кроной, неизвестно откуда, прилетевшего тополя.
Следующий кадр. Панический бег продолжается. Сева весь в красной кирпичной пыли...
Следующий кадр. На окраине поселка Красный Перекоп. Комиссар Агеев бегает между ополченцами, что-то говорит одобрительно ласково, гладит 15-17 летних бойцов по плечам и голове...
Произошло что-то страшное. Немцы прорвали оборону рабочего полка. 34 танка вошли в город и батальон немецкой пехоты, заняли их окопы и дома на Рогожинском поселке.
Удар был выбран по наименее боеспособным частям - по рабочему полку! У немцев разведка, тоже, не шнапс хлебала.
Без вести пропали больше 20 ополченцев. Второй батальон 156 полка НКВД, так же, панически покинул рубежи.
Спас ситуацию Председатель Городского Комитета Обороны Тульского Боевого Участка Кравченко. Он направил в зону прорыва группу истребителей старшего лейтенанта Савчинского - командира 1005 стрелкового полка(400 бойцов). Который, очень вовремя появился в городе. Его группы истребителей уничтожили 5 танков в районе парка Осовиахима.
Один танк заехал на стадион и пытался выскочить в ворота, но застрял в бетонных воротах и был тут же подбит 37миллиметровым противотанкововым орудием. Пыташихся выбраться танкистов, бойцы безжалостно отстреливали.
Танк ещё год после этого ржавел на стадионе.
Группа капитана Линькова подбила ещё 8 танков противника. После чего бойцы старшего лейтенанта Савчинского выбили с участка 2 батальона 156 полка НКВД пехоту фашистов.
Фашисты потеряв около роты бойцов, отошли в ложбину около кирпичного завода.
В 16-00
Второй батальон Тульского Рабочего Полка находится на запасных позициях. Бойцы приходят в себя, собирают трофейное оружие.
В 20:00.
Около 50 танков и батальон пехоты выдвинулись на позиции боевого участка. Шесть танков загорелись, остальные отошли поспешно...
***
Всеволоду казалось, что ему не избежать трибунала за оставленные позиции. Он даже спросил об этом командира взвода.
Тот горько хмыкнул:
-Комолов, а кто воевать будет, если всех посудим!? Вы что, дезертиры или предатели? У вас у всех сегодня - Первый Бой... Да ладно, понимаю всё, немцы подвесили нам сегодня пистюлей, дали просраться!...
-Командир, я бы хотел перейти во взвод разведки!-выдает Севка.
-Что, только что штаны успел постирать и сразу же в разведку? Ну молодец, прямо ударник боевого труда! Видно будет... А оружие твоё где, разведчик?
После взрыва свою "мосинку" он потерял.
Севка вздохнул и отошел в сторону.
***
Под вечер артиллерийский и пулемётный огонь усилились. Батальон переформировался. Пришли новые ополченцы, всё переделанное учебное оружие заменили на трофейное.
Севка забрался в блиндаж командира взвода, пока тот отсутствовал на постановке задачи в штабе полка. В блиндаж набился весь взвод - 25 бойцов. Они курили, пили кипяток, пытались спать прямо на земляном полу, но не получилось. Все вскочили. Вошел комбат и командир взвода.
- Так, срочно троих добровольцев в разведку. Комолов ты, кажется, просился? Тогда выходи. Ещё двое...
Вышли двое молодых ребят, почти его ровесники:
-Свичёв, Крагин - молодцы!... Бегом получать ППШ, боекомплект и на постановку задачи!
ППШ бойцы оттирают от масла, набивают улитки дисков, непривычно короткими, "тэтэшными" патрончиками.
-72 патрона это 14 перезарядок моей трехлинейки!- восхищается Севка:- и всё в одном диске, целый пулемет!
-Херня,-корчится Крагин:-пукалка, 200 метров прицельная дальность. Толи дело "Токаревка" СВТ-40!...
Немецкие трофейные ножи в резиновых чехлах, три ргд-33 с рубашками и по три бутылки с горючей смесью.
Подогнали снаряжение, чтобы не звенело, не грохало. Билеты комсомольские и фото родных оставили в блиндаже.
Чернота ночи подсвечивалась только отсветом взрывов и трассерами.
Артналеты не прекращаются ни на минуту!
Построились на улице перед блиндажем.
Комбат:
-Ваша задача -разведка и диверсия! Пробраться в расположении немецкого батальона в посёлке Рогожинский.На подходе постараться не вступать в бой. Двигаться скрытно и тихо. Не курить, не разговаривать в голос, только шёпотом на ухо. При движении прикрывать друг друга.
Очень важно - узнать судьбу наших бойцов. Если в плену - постараться освободить!
Если будет возможность - поджечь, или взорвать дома где ночуют вражеские солдаты, технику. Важно также получение любой информации о противнике. Старший группы ополченец Комолов...
(-Есть!- удивленно бубнит Сева)
Возвращайтесь обратно!...
Всё, пошли!-
Странно было Севке.Двеннадцать часов назад он чуть с ума не сошел от страха, а сейчас в составе ДРГ сам идет к врагу!?
Страха не было, только нервная зевота. В Рогожском поселке горело несколько домов. Там было очень светло. Немцы ходили группами по 8...10 человек.
Сева с бойцами, перед самым поселком, проползли 200 м по жидкой глине, потом заползли в овраг. По оврагу шли в рост. Вдруг Костя Свичев споткнулся и упал. Лежал на земле, встал на четвереньках и что-то ощупывал на земле.
-Посвети!
-Нельзя Костян, заметят!
-Блять, это же наши ребята! Ушанки со звездами!
Нащупали 14 тел.
- Расстреляли, уёбки!
-Ну, суки-оккупанты, зверьё фашистское!- завёлся Костя:- надо мстить!
-Всё, вперёд, - сказал Сева: - приказ выполним и отомстим обязательно!
Вылезли из балки, проползли в тени домов. Близко слышалась немецкая речь. За крайним, по улице, домом заползли за низкий дощатый забор. В проломах досок видно было пространство впереди на 200 м.
Немцы заходили в большой двухэтажный кирпичный дом справа по улице. Там было не меньше 30 зверьков. Видимо они здесь отдыхали. До этого дома было не меньше ста метров. Гранату не добросишь. Перед домом были окопы и блиндаж, в котором кто-то шевелился и порой сверкала каска.
У здания стояли три грузовых машины и бронетранспортер.
Они лежали почти два часа под этим забором.
-Скоро начнётся рассвет,- сказал Севка:-я пошел!
-Ты что!?- пытались остановить его бойцы, хватая за руки.
ППШ за спину, в правой руке граната, в левой бутылка. Прошёл 50 метров. Никто из немцев, почему-то, не среагировал. Ещё двадцать спокойных шагов и метнул гранату в окоп, чиркнул трут и метнул бутылку в кузов машины. Сразу же залег и достал вторую гранату и бутылку. Первая граната рванула близко, так что заложило уши. Тентованный кузов грузовика здорово заполыхал.
Заработал пулемёт из блиндажа. Пули ложились где-то рядом, вдоль улицы, обкалывая угол за которым он лежал, и летели в сторону где были за забором ребята.
Вскочил, обегая дом, метнул гранату в блиндаж, сразу залёг и отполз. Заглох пулемёт. Из двухэтажного дома, из нескольких окон, во все стороны начали садить из автоматов. Но совсем не туда где находился он. Он вскочил и метнул в ближайшие окно гранату, сразу за ней бутылку и побежал.
В институте он бегал стометровку за 11 секунд. А эти 200 метров до оврага он пробежал, как ему показалось, за 6 секунд. Плашмя упал на живот. Из-за домов выскакивали фашисты. Автомат со спины в руки, 2 короткие очереди слева направо и справа налево. Четверо фашистов опали прошлогодней листвой.
-Карацупа какой-то!- улыбнулся он себе.
-Отходим!- крикнул он и побежал по склону оврага. Тут он увидел бегущих ребят - они были ярко освещены и по ним вели огонь немецкие автоматчики. Опять залёг на скате оврага, и стал методично расстреливать дом и окна где мелькали огоньки выстрелов. Справа три окна уже полыхали. Севкина работа!
Заметил, как огоньки стали обходить его справа и слева.
-Слева держи!-крикнул он.
Заработали ППШ его разведчиков, направо он всаживал короткие очереди, по мелькающим на фоне пожара теням. Зло, не спеша стрелял, как на полигоне.
-За Родину, за Сталина, за пацанов, за Зину!-орал он.
Подумал:- а почему за Зину?
Но уже спустился в балку и бежал по дну, за своими разведчиками, видя их спины впереди. Два раза останавливался и залегал и осматривался - погони не было.
Вышли на край города, до старых позиций 500 метров. Их уже заняли бойцы 1005 стрелкового полка.
Разрыв мины спереди, скорее за дом укрыться! Но вдруг его оглушило и потемнело в глазах...
-Севка, эй! Всё, приходи в себя!
-Что со мной?
-Контузило, наверное! Догнали нас фрицы из миномёта!
-Доложите комбату про пацанов!
***
Подвал жилого дома, оборудованный под бомбоубежище, битком набит ранеными бойцами и гражданскими.
Кто-то гладил его по голове, целуя в губы, щёки и глаза...
-Мама, сестрёнка???
Как тяжело открыть глаза - мир кругом тяжел и тошнотворен. Нестерпимая головная боль.
Он лежит на полу. На коленях перед ним в грязной телогрейке, с пропитанными кровью рукавами, сидела Зина.
-Зина? Ты же в истребительном батальоне!?
-Тихо-тихо, помолчи родной. Всех девочек сегодня перевели в санитарный батальон. Очень много раненых. Одна наша девочка - Клава Чурляева сегодня шестьдесят бойцов вынесла. Комиссар Агеев с нами был, раненых выносил 7 раз... погиб... Слышала как на него ругался комполка, зачем не своим дело занимаетесь, комиссар. А он ответил:
-Это и есть мое дело, самое важное сейчас! А политграмоту я потом почитаю, после боя...
-А я сегодня 17 бойцов наших вытащила, представляешь!?
-Героиня,- тихо сказал Сева, вспомнил, как по детски, еще вчера, успокаивал комиссар плачущих навзрыд бойцов...
-Целуешь меня? Что так-то? Товарищ профорг, я же вам не интересен!
Губами она прильнула к его, чтобы он замолчал.
Потом затараторила:
-Севка, я ходила на КП, за раненным офицером, он в нашем институте на четвёртом этаже. Институт весь разрушен!- слезы закапали ему на щеку, будто они плакали вместе.
Он закрыл глаза, слушал её всхлипы, чувствовал её поцелуи на своём лице и губах.
-Я искала тебя, спрашивала мальчишек из твоего взвода, они сказали, что ты, кажется, в разведке! Боялась, что не вернешься... Как хорошо, что я нашла тебя, Севочка!
-Зина,- позвал он.
-Да?...
-Ты же такая красивая и сильная, я на тебя всегда ровнялся. Из-за твоей твердолобости влюбился в тебя!...
Не плачь, отстроим после войны институт наш... Выгоним фашистов и отстроим... Наши с тобой дети в нём будут учиться...Ты не против, профорг?
-Комсорг, я за!- и она подняла правую грязную, с потёками чужой крови, ручку, как на собрании...
Шёл третий страшный день обороны Тулы...
***
Дневник начальника штаба 766 стрелкового полка 217 стрелковой дивизии старшего лейтенанта В. А. Бенцель
"31.10.41
Всю ночь на 31.10.41 противник вёл ураганный артиллерийский и миномётный огонь по всему южному участку обороны Тула — Воронежское шоссе — Орловская ж/д.
Ночью занимался организацией штаба, наблюдательного пункта, установлением связи с частями. Прибыл комиссар участка старший политрук Акудинов и 4 человека политработников. Прибыл 58 зап.сп, 154 сд, 217 сд, делегат связи 2/447 кап и 8 танков ТБР.
Ушёл в неизвестном направлении отряд РК милиции, оборонявший Михалково.
На протяжении всей ночи занимались перегруппировкой частей, реорганизацией обороны. Вместо сбежавшего отряда милиции поставлен в оборону сб 58 зсп, усилен правый фланг 156 сп НКВД за счёт придачи 1 роты 58 зсп. 2-й сб 156 сп, понёсший значительные потери, выведен во второй эшелон, а на его место переведён со 2-го эшелона 3/156 сп и 80 человек артиллеристов 843 ап.
1005 сп и 154 сд заняли район обороны на участке Рабочего полка. Намечены основные и запасные огневые позиции имеющейся у нас артиллерии.
И самое важное, за ночь на всём участке создано 10 групп противотанковых истребителей из лучших бойцов и командиров, вооружены ПТР, гранатами и бутылками с горючей жидкостью. В местах наиболее вероятного прохождения танков отрыты ячейки для противотанковых истребителей. Утра ожидаем в полной боевой готовности.
Со штаба 1005 сп, который помещался этажом выше КП участка в том же общежитии, в 06.30 я вышел на 4-й этаж — НП. Наблюдаю буквально за всем участком, видно всё, как на ладони.
Участок обороны устлан дымком от частых разрывов снарядов и мин, которые, не жалея, всю ночь бросает нам противник. Южная стена общежития исклёвана в полном смысле этого слова. Ни одного квадратного метра непоражённой площади на всей стене.
К 7:00 из лощины справа Кирпичного завода у шоссе выползает по направлению обороны 156 сп 50 тучных чудовищ и до батальона пехоты. Невероятный шум моторов развёрнутого фронта 50 машин, беспорядочная стрельба артиллерии, пулемётов и автоматчиков. Небо устилается пеленой трассирующих пуль. Танки подползли ко рву, выстроились, как на параде, и ведут ураганную, но беспорядочную стрельбу.
Немедленно докладываю Кравченко, он сам вышел на НП и посмотрел «парад» диких чудовищ. Чёткая команда, и команда артиллерии, моментальный и цельный её залп из-за зданий института. 8 против 50 смело и быстро двинулись наши смелые танкисты. 2 часа упорного поединка 50 чудовищ, артиллерии, миномётов и автоматчиков противника и 8 красных танков и 12 орудий и славных пехотинцев обороны.
Несколько выстрелов пристрелки, и снаряды нашей артиллерии, корректируемые начразведки 2/447 кап лейтенантом Исай, который находится возле меня на НП, ложатся в цель. Три машины врага покрылись чёрным дымом. Пристрелялась и бьёт в цель артиллерия подоспевших из-за домов «КВ». до 2-х рот пехоты выбыло из строя у противника убитыми и ранеными, 10 подбитых и горящих чудовищ, и противник беспорядочно уходит в лощину, сопровождаемый нашим организованным огнём.
День 31.10.41 для фашистов начался бесславно, закончился так же, ибо две других атаки, предпринятые на протяжении всего дня, были так же успешно отражены огнём нашей артиллерии, танков и стрелковых подразделений. Эти атаки, предпринятые им в районе Китаевка, Гостеевка, стоили противнику до 100 человек убитыми и 6 танков.
1.11.41
Весь день и ночь на 1.11.41 наш участок простреливается интенсивным артиллерийским и миномётным огнём. Досталось институту. Продырявлены снарядами стены, ни одного целого окна, разбиты статуи во дворе института.
Вторая ночь организации штабной работы, разведки и наблюдения. Проверка частей, частичное изменение огневых позиций. Кравченко лично ночью обходит район обороны участка, подготовляя бойцов к завтрашнему дню. В штаб приходят командиры частей, подразделений. Уточнение обстановки, обсуждение и разработка системы огня и порядка отражения ожидающихся к утру атак противника.
Так прошла ночь на 1.11.41. С наступлением рассвета противник силой в 17 танков и до двух рот мотопехоты со стороны Н.Басово предпринял стремительную атаку нашего фронта по шоссе Орёл — Тула в направлении механического института. Располагал, как видно, застать врасплох.
Когда я на выходе Н.Басово заметил первую машину, артиллерист уже делал расчеты для стрельбы. Команда Кравченко была настолько чёткой, что только лишь 17 чудовищ успели подползти на возвышенность перед Кирпичным заводом, как 3 из них были охвачены огнём, и до 100 человек автоматчиков превратились в безмолвные трупы. Противник после 2-х часового боя с тяжёлыми потерями отошёл.
Весь день не прекращался ураганный миномётный и артиллерийский обстрел наших позиций. На протяжении всего дня то на одном, то на другом участке нашего фронта появлялись атакующие 5-3 танка со взводами автоматчиков. Но после того, когда успешно отражены атаки групп в 50 и больше танков с батальонами пехоты эти ничтожные попытки противника нащупать слабое место и прорваться казались просто «шуткой», и успешно отражались нашей обороной.
В 21:30 противник выбросил последний на южном участке «трюк» — психическую танковую атаку.
Оставив на НП адъютанта при Кравченко лейтенанта Ситепу, который выполнял немало работы по штабу, я сошёл на КП ужинать. Только принявшись за ужин, когда заходит адъютант и говорит, что к противотанковому рву подъехало много каких-то машин с зажжёнными фарами.
Майор Кравченко и все мы вышли на двор и установили, что до 50 танков противника, а потом установили, что с ними батальон пехоты, решили предпринять ночную атаку нашей обороны в направлении Верх. Китаевка. Эти чудовища выстроились с зажжёнными фарами и открыли ураганный артиллерийский и пулемётный огонь по фронту 1 и 3 сб 156 сп.
2.11.41
/ Тула — Дворец Труда /
Ночь осветилась светом трассирующих пуль. Выведены со строя орудия ПТО, установленного около В.Китаевка, 1 и 3 сб 156 сп дрогнули и начали отход, оставляя рубеж обороны.
Майор Самойленко (командир дивизиона 843 ап) с двумя бойцами подбежал к ПТО, где выведена прислуга, и прямой наводкой лично открыл огонь по подошедшим танкам. Немедленно на участок 2/156 сп был введён батальон 1005 сп и на участок 1/156 сп батальон 58 зсп, которые были в резерве.
Стремительное появление под пеленой трассирующих пуль этих батальонов остановило бойцов 1 и 3 сб 156 сп. Они заняли свои позиции и совместно открыли огонь по надвигающейся мотопехоте противника, вынудив её прекратить движение и залечь.
Приступили к своей работе группы танковых истребителей, открыв огонь по танкам из противотанковых ружей.
Одновременно Кравченко удалось вызвать два залпа гвардейского дивизиона и через делегата связи артиллерии капитана Вербицкого и лейтенанта Исай вызвать артогонь 2/447 кап и 1 дивизиона 3 ап.
Потушив огни, танки продолжали с остервенением сопротивляться нашему организованному огню и после 2-х часового боя, оставив 6 сгоревших чудовищ и до роты уничтоженных фашистов, к 24:00 противник отошёл в район Косая Гора, продолжая обстреливать наш участок артиллерийским и миномётным огнём.
В результате 3-х дневных ожесточённых атак гудериановская группа силой до 100 танков при поддержке пехотного полка «Великая Германия», потеряв 38 танков и свыше 500 человек убитыми и ранеными, убедилась в невозможности прорыва южного участка обороны Тулы.
Противник явно перешёл к активной обороне, ибо к утру 2.11.41 район Кирпичный завод — Н.Басово беспрерывно освещается ракетами, а шум моторов слышен в направлении д. Крутая. Вероятно, перегруппировка сил.
Утром получили приказ, что южный боевой участок ликвидируется. Приехали в Тулу. Сегодня отдохнём. Три бессонных ночи и три напряжённых боевых дня. Боялись садиться, старались быть на ногах. Борьба была упорной.
А в штабе Кравченко, которым он должен был обеспечить управление, было всего 5 человек: я — начштаба, ПНШ, начарт, уполномоченный ОО и адъютант. Технической связи с частями не было. Управлять приходилось только через делегатов связи, связных, а чаще всего личным посещением частей и подразделений боя.
Нами было организовано несколько наблюдательных пунктов, основной был на колокольне Всехсвятской церкви: она возвышалась над городом, и оттуда все видно было, как на ладони. Им командовал капитан Резвецов. Немцы, понимая, что это наблюдательный пункт, постоянно обстреливали колокольню, купол снесли, а церковь устояла. Несколько наблюдателей погибли или были ранены. Резвецова и его команду в один из дней засыпало щебнем. Ему не раз предлагали поменять дислокацию, но он говорил: «А где найдешь лучше?»
Так Резвецов до конца боев за Тулу координировал огонь с этого наблюдательного пункта в течении месяца...
Дни горячие, но Тула Советская, хоть за 3 дня мы потеряли до 100 человек убитыми, до 220 ранеными, 3 подбитых орудия, 3 подбитых танка, 4 станковых пулемёта и 5 противотанковых ружей."
(Из дневника нач.штаба.)
***
7 ноября Тульский рабочий полк награждали Красным Знаменем.
За героическую оборону города Тулы городским комитетом обороны полк награжден Красным Знаменем, а ряд бойцов полка командованием 50-й армии представлен к правительственным наградам - орденами и медалями Союза ССР. Знамя вручил председатель городского комитета обороны В.Г.Жаворонков командиру полка Горшкову, в трехстах метрах от передовой позиции полка.
«Исстари известно, - говорил Жаворонков, - что вражеская нога много веков не была в древнем русском городе Туле. Фашистские борзописцы обещали взять Тулу 21 октября. Не вышло! Фашисты перенесли срок на 30е. Сорвалось и это! Заявили, что возьмут Тулу 7 ноября. Не вышло и не выйдет! Под Тулой мы пачками истребляем фашистскую нечисть и истребим ее здесь подчистую!"
Получая знамя, воины полка поклялись беспощадно истреблять фашистскую нечисть и победно донести его до гитлеровской германии.
Они стояли рядом в строю, слушали Председателя ГКО, смотрели как хлестало под холодным ветром Красное Знамя полка, и хоть это не по уставу, но она держала его за руку...
Полк сдержал свою клятву. С боями дошел до кёнигсберга - ныне город Калининград.
PS.
Октябрь 2019, Рогожинский парк,
Мемориал посвященный защитникам Тулы 1941 года. Семьдесят восемь лет спустя...
Памятная доска с именами бойцов и комиссара Агеева, которые приняли здесь первый и последний бой.
Вот он - тот овраг, через который прорвались танки...
Еще не затянулись и отчетливо видны линии окопов, как вечные шрамы от тех боёв. Они тянутся вдоль края оврага и теряются под современными высотными домами.
Растущий овраг постепенно поглотит полностью эти болячки земли. Но героизм Предков, надеюсь, навечно будет жить в наших сердцах...
Так тяжело и светло на этом месте, хочется плакать и петь...
Благодарим Вас: Отцы и Деды, бабушки и матери! За вашу Силу и Стойкость, любовь и верность Советской Родине!
Слава и Вечная память...
Копытов Г.Л.
02.02.2019-
21.08.2019
На фото перекресток улиц Коммунаров (сейчас проспект Ленина) и Советской.
Октябрь 1941 года, Тула.