Псалмы называют «зеркалом души». В них все переживания души: вера и сомнение, боль и уныние, печаль и радость, опустошение и восторг. Все они неизбежны на пути человека к Богу.
Псалмы - это послания. Они становятся посланиями для тех, кто в них нуждается и их принимает.
Послание 41.
"Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!
Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому: когда приду и явлюсь пред лицо Божие!"
Жажда живого, действующего Бога, а не идола, может быть удовлетворена лишь тогда, когда предстаёшь перед Господом.
А сейчас нас, в нашем нынешнем состоянии, Бог просто не увидит, потому как в нас нет того, что видит Он: любви и отдачи.
И только вложенный в нас зародыш любви жаждет, тянется в стремлении к Творцу.
Бог даёт нам ощутить жажду к Его благодати тем, что удаляется и как бы отказывает в ней.
Когда манны небесной слишком много, люди перестают её ценить и даже норовят показать отвращение. Но она становится жизненно необходима, когда в ней испытывается недостаток.
Когда человек лишается внутреннего утешения, которое имел в Боге, он томится и жаждет. Он может придумывать себе утешение ещё в чём-то, но тогда его ждёт неминуемое разочарование. Почти все и всегда так и поступают – придумывают, а последующие разочарования со своими выдумками не связывают.
В ком Бог Своей благодатью выработал стремление к Нему, тому также не хватает прежних восхитительных чувств, которые раньше имел в Нём.
Прежде, чем описать свои сомнения, страхи и скорби, которые потрясли его, псалмопевец указывает, что смотрит на Бога как на главное благо, и к Нему обращена его душа.
Он ощущает живого Бога, который в себе имеет жизнь и является источником жизни. Который противоположен всем умирающим утешениям этого мира, которые исчезают как миражи.
Живые души могут обрести покой лишь в живом Боге.
Желание напиться воды из колодца в Вифлееме – ничто по сравнению с жаждой общения с Богом, стремлением испить благословения Божьего.
Душа не может удовлетвориться ничем другим и продолжает жаждать полного наслаждения Господом в Его Царстве.
"Слёзы мои были для меня хлебом день и ночь, когда говорили мне всякий день: «где Бог твой?»"
Можно ли ещё проще и понятнее описать всю горечь отделения от Господа? К этому состоянию всегда добавляются издёвки язвительных адептов мира сего. Ничто не огорчает благочестивую душу больше, чем то, что может пошатнуть её упование и уверенность в Боге.
"Вспоминая об этом, изливаю душу мою, потому что я ходил в многолюдстве, вступал с ними в дом Божий со гласом радости и славословия празднующего сонма."
Разум жалуется на тьму и трудности нынешнего времени, которые усиливаются воспоминанием о прежних радостях.
Воспоминания о том, как чудесно было ходить в нерушимом общении с Богом, делают отсутствие такого общения столь нестерпимым.
Вспоминая прежние дни, псалмопевец изливает душу перед Богом в молитве. Он ходил в многолюдстве и ему было приятно, что с ним были празднующие и радостные люди. Имея радость и хвалу в своём сердце, они сообща возвещали радость и возносили хвалу Богу за возможность прямого доступа к Нему.
"Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я буду ещё славить Его, Спасителя моего и Бога моего."
Душа часто бывает смущена и удручена, и лишь вера способна вынести это бремя.
Призыв уповать на Бога, если это набожный оптимизм, бесцельные и никчемные мечтания, – будет издевательство, и скоро приводит к отпадению от веры. Целиком обоснованной эта надежда становится благодаря обетованию в Слове Божием.
Задумаемся о причинах уныния и смущения души. Кто часто общается со своим сердцем, чаще имеет повод быть недовольным им. Почему я бесчещу Бога своим поведением? Почему я наношу вред своей душе?
Исцеление от этого беспокойства предлагается одно: «Уповай на Бога, ибо я буду ещё славить Его».
Вера выше своего эгоизма и выше разума является единственным противодействием против угнетённости и подавленности.
Величайшее счастье, величайшее стремление и надежда каждого благочестивого человека, – славить имя Бога. И что является поддержкой для нас, находящихся в бедствиях, как не осознание того, что тогда никакие невзгоды не воспрепятствуют и нас не ослабят!
От Него мы будем иметь утешение. Тот, кто ценит свет Божий и знает, как его использовать, обретёт в нем своевременную, подходящую и достаточную помощь и благоволение.
"Унывает во мне душа моя; посему я воспоминаю о Тебе с земли Иорданской, с Ермона, с горы Цоар."
«Боже мой, поникла душа моя, потому что вспоминаю о Тебе в земле Йардэйнской, на Хэрмоне, на горе Мицар» – так дословно переводится с древне-еврейского.
То, что псалмопевец относит нас к земле Иорданской, к Ермону и горе Цоар, явно имеет скрытое духовное значение. Указанные места символизируют какие-то типы духовного опыта.
Простой смысл упоминания этих мест – обозначение земли изгнания, далёкой от дома Божьего в Иерусалиме. Суть, надо полагать, в том, что отлучение от Бога тяжко для души, но везде душа помнит Всевышнего, и чувствует свою вечную обитель в Нём!
То, что мы имеем свободный доступ к Богу, право обратиться к Нему и излить Ему свои страдания, является великой поддержкой. Во всех местах вспомни Бога, вознеси к Нему своё сердце, ощущай Его – и получишь утешение в незнакомой и враждебной земле.
Земля Иорданская в духовном плане означает место, где внутренний человек сообщается с внешним, и именно с той частью во внешнем человеке, которая не согласуется с внутренней. А внешний человек всегда противоборствует внутреннему.
Обычно такое происходит, когда во время искушений и испытаний человек обнаруживает в себе зло, от которого желает избавиться. Тем, кто проходил искушения и битвы, хорошо известно, ЧТО они выявляют в себе, и не могут из себя отторгнуть, даже если сильно этого желают.
Иордан был границей земли Ханаанской, а земля Ханаанская в духовном понимании называлась Святой Землёй и Небесным Ханааном, а в высшем смысле означает Самого Господа, который является Всем во всём Своём царстве, и Главой Небесной Церкви.
Поэтому земля Иорданская означает всё принадлежащее внешнему человеку, всё низшее и отдалённое от небесного, как внешние начала человека отделены от его внутренних начал.
То, что сыны Израиля переходили Иордан, когда входили в землю Ханаанскую, и его воды тогда расступились, есть прообраз входа человека в царство Господа.
Ермон (или Хермон) – величественные горы на северо-востоке Палестины, а Цоар – самая малая вершина гряды, на древне-еврейском – Мицар, означающее «маленький».
На иврите слово «ирурим» (гора) имеет один корень со словом «сомнение». Это территория неисправленных свойств за пределами духовного, где во власти зло, себялюбие, гордыня.
Большое сомнение или маленькое сомнение, большая ложь или малая, явное зло или скрытое – нет никакой разницы в духовном.
Кроме того, некоторые исследователи Библии полагают, что гора Ермон была «порталом» – местом входа в мир падших ангелов, которые испортили человеческий род в дни Ноя.
Читаем в Книге Еноха: «И случилось, - после того как сыны человеческие умножились в те дни, у них родились красивые и прелестные дочери. И ангелы, сыны неба, увидели их, и возжелали их, и сказали друг другу: "Давайте выберем себе жён в среде сынов человеческих и родим себе детей"!... И они спустились на Ардис, который есть вершина горы Ермон; и они назвали её горою Ермон, потому что поклялись на ней и изрекли друг другу заклятия» (6:1-6).
Переводчик Вульгаты (латинской Библии) Иероним перевёл Hermon как анафема (проклятая) гора.
Возможно, что такое смысловое значение этого места было во времена рождения псалма, и место это считалось самым опасным для души.
"Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих; все воды Твои и волны Твои прошли надо мною."
«Пучина пучину призывает шумом водопадов Твоих, все валы Твои и волны Твои прошли надо мной» – так звучит перевод Теилим.
Бездна в обычном прямом понимании – бесконечно простирающееся пространство, либо пространство без дна.
Иногда под бездной понимается хаотическая сила, укрощаемая Богом. Это и преисподняя с тьмой кромешной. Иудейский царь Манассия в своей молитве вещает, что Господь запер и запечатал бездну Своим «страшным и славным именем».
Но воды бездны могут быть и благословением Божиим. Вода символизирует отдачу и очищение. В этом смысле и следует понимать строку псалма, что подтверждает употребление в переводе с древне-еврейского слова «пучина» вместе с точнейшим и всеобъемлющим образом водопадов. И так же этот смысл подтверждает неугасающее в битвах и испытаниях устремление псалмопевца проявлять и воспевать славу Божию.
В чём же здесь слава Божия? И почему бездна бездну призывает?
А потому, что здесь безднами называются законы Божия провидения и суда, неизречённые и непостижимые для человеческого разумения.
Они проявляются в бесконечной благодати и милости Творца, в действии Его очищающих и освящающих сил. Это бездна любви и ничем не ограниченной отдачи – непостижимых людьми Божественных свойств. Духовное величие и совершенство Высшего разума, неизмеримое наслаждение от одного только ощущения духовной красоты.
Этими безднами призывает восхититься Давид, эти бездны очистили его водами и волнами своими, перед этой бездной хочется преклоняться и воспевать славу Творца.
Но чтобы бездна открыла свои врата, и чтобы все воды очищения и волны испытаний прошли над тобой, нужно обладать бездной смирения и терпения. Чтобы осознавать и оправдывать все действия Всевышнего, нужно без мерок и условностей препоручить себя Ему, отказавшись от самости. Нужно устремиться к тому, чтобы хотя бы в малом уподобиться Его свойствам. Всё это называется путём веры.
По силе веры меряется сила милости Божией, по мере изменения греховных свойств приходит Господня благодать. И когда вера выйдет из границ себялюбия, то откроется бездна Божественного величия, и произойдёт слияние с Творцом в безмерном блаженстве.
«Бездна бездну призывает» - это не что иное, как указание на действие закона подобия свойств, действующего и в нашем, и в духовном мире. Он нисходит к нам из мира духовного.
В нашем мире в силу этого закона мы не можем наблюдать те свойства, которых в нас нет. Я могу видеть только то, что есть во мне. Так, жестокий человек не увидит милосердия в других.
Поэтому мы никогда не постигнем Господа как Творящего безусловное добро, если сами не будем такими. Творец проявляет себя только как излучающий доброту и любовь, чего в нас абсолютно нет.
Не чувствуя Творца, я ощущаю себя маленьким эгоистом, который живет в себе и существует только ради себя. И эта краткая жизнь очень быстро заканчивается, и не имеет смысла.
Для того чтобы стать подобным Творцу, мне надо изменить себя, приобрести положительное свойство – свойство отдачи и любви.
Насколько я поднимусь в духовное, желая стать подобным Творцу, настолько Господь спустится и внедрит в меня свои свойства.
Таким образом, желая уподобиться Творцу, приблизиться к Нему, нужно создать такое общение с Ним, такое поле взаимодействия, которое было бы подобно высшему свойству отдачи и любви.
Это достигается только постоянным ощущением Бога и неустанной сердечной молитвой, а псалмы есть и сама такая молитва, и призывание к ней, и обучение такой молитве:
"Днём явит Господь милость Свою, и ночью песнь Ему у меня, молитва к Богу жизни моей."
Ещё совсем недавно псалмопевец сетовал, что слезы были для него хлебом день и ночь. Но теперь день наполнен любовью и милостью Господа, а ночь посвящена песне и молитве. Он ощутил и осознал благость Бога. Он понял, что благоволение Бога есть источник всех благ, к которым стремился.
Мы не заслужили милость Творца, она дарована и явлена, мы чувствуем её, а почувствовав, радуемся. От кого мы можем ожидать благ, как не от Него? Ведь Он есть Бог жизни моей, и это придаёт жизнь молитвам, и тогда я осознаю, что молюсь о собственной жизни и жизни своей души.
"Скажу Богу, заступнику моему: для чего Ты забыл меня? Для чего я сетуя хожу от оскорблений врага?"
Уже было оправившийся псалмопевец здесь снова скорбит. Он как бы и не должен уже думать, что Бог забыл и оставил его, как и не должен выговаривать Ему, что подверг его чересчур сильным страданиям.
Разум продолжает стенать и выдвигает те же возражения, что и раньше. Но заметим: Давид не разражается неподобающими страстями, а обращается к Богу. Мы можем жаловаться Богу, но не должны жаловаться на Него.
"Как бы поражая кости мои, ругаются надо мною враги мои, когда говорят мне всякий день: «где Бог твой?»"
Мы по себе знаем, что невозможно оставаться спокойным, когда бесчестят и поносят не только тебя, но и Самого Бога. Это не только пронзает сердце, но и «как бы поражает кости».
А ведь кости – это устойчивость и сила движения, и как кости находятся внутри и представляют основу силы тела, так вся основа, сила и энергия души выражают значение для человека Божественного действия.
"Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я буду ещё славить Его, Спасителя моего и Бога моего."
«Что же поникла ты, душа моя, и что стенаешь? Полагайся на Бога, ибо ещё восславлю Его, спасение моё, и Бога моего!» – несколько по-иному звучит в Теилим.
Но общий смысл един – последнее слово всегда остаётся за верой. Уповай на Бога, прославь Его как своего Бога и Спасителя.
Скорби и страхи настойчивы и беспокойны, они не молчат, даже когда всякий раз получают разумный довод о ничтожности предмета своего кипиша. Но истинная вера побеждает и вынуждает противников покинуть поле битвы.
Можно бранить себя за подавленность и беспокойство, а можно даже привлечь самоиронию, как в этой строке.
Мы видим, что в псалме ненавязчиво рекомендуется повторно обращаться к праведным мыслям, и если с первого раза не достигаешь цели, то скорее всего достигнешь во второй.
Там, где слова соответствуют душевным побуждениям, их повторение не будет напрасным.