Позднее утро по Москве 11 октября 2018 года. Ракета-носитель «Союз-ФГ» с кораблём «Союз МС-10» медленно оторвалась от старта и пошла ввысь. Рогозин наблюдал из бункера, но огненное зрелище не перебивало впечатления от вчерашней встречи. «Серый человек», – думал он, - сколько ещё таких в моей организации?
Но долго предаваться впечатлениям было не суждено. На второй минуте полёта последовало сообщение об аварии и он увидел её. Нет, сначала увидел, а потом услышал сообщение об аварии, срабатывании САС и потери связи с кораблём. Что-то сжалось внутри, стало невыносимо страшно за них. Он видел картинку с рокиткама, которые совсем недавно стали ставить на «Союзах», он понимал общее устройство ракеты, и что делает САС. Он видел, что одна из «морковок» первой ступени при отделении ударила центральный блок и пробила бак, и что взрыва не последовало. Если САС сработала, то вообще нечего бояться, но почему тогда такое беспокойство? И тут он понял – он боится не за тех двух героев, которые не долетели до орбиты и сейчас на пути к Земле, а за тех, кто там, наверху, в сомнительной компании с серым нечто, и помощь которым задержится на неопределённое время. Но прочь страхи, надо действовать. Баллистики выдали прогноз места посадки – казахская степь, до гор далеко. Ожидаемые перегрузки - 6,5. То, что космонавты сядут целыми и невредимыми, Рогозин уже не сомневался, но груз? Факт наличия американского контейнера в корабле сейчас становился основным вопросом. Как только начнётся расследование, поднимут спецификацию грузов и обнаружат там нечто неопределённое. Разумеется, будут копать версию связи этого груза и аварии. Бредово, конечно, но груз достанут и изучат, придут в изумление, причислят к вещдокам. А мы с американцами о таком не договаривались. Будет непросто, но груз нужно спрятать до того, как до него доберутся непосвящённые.
А тем временем дела налаживались. Экипаж вышел на связь и сообщил, что купол парашюта раскрылся. Директор собрался связаться со службой поиска и спасения, но его опередили – начальник поискового отряда сам вышел на связь, и сообщил, что группа вылетела к предполагаемому месту посадки.
- Михаил, я уже не сомневаюсь, что сядут нормально. Когда прибудешь на место, посади ребят в вертолёт, а сам оставайся рядом с капсулой. Смотри, чтобы туда никто не полез без острой необходимости, а если что, ничего там не трогайте. Проследи за этим до конца, погрузи на аппарат на «Синичку» и сопровождай.
- Но это ж когда я приеду?
- Сверхурочные будут оплачены, я распоряжусь.
Михаил расплылся в улыбке.
- Да это я про себя спросил. Конечно, всё сделаю, как скажете.
Нет, служба спасения аккуратно относилась к матчасти, нареканий не было, но вот еда из капсулы, если она была, обычно исчезала. Ответственности за неё никакой – еду списывали ещё до старта, все это знали, и все на это закрывали глаза.
...
Внезапный звонок разбудил Брандестайна. Утро? Нет, это ночь, ещё нет и четырех. Звонил Вустер, специальное доверенное лицо. С Вустером Джим сработался давно, взял его в помощники, когда был избран в палату представителей от Оклахомы, а затем и в администрацию НАСА. Политические дела постоянно отвлекали от работы, а функционал возрастал и давил. Вустер обладал нужным качеством – он был в курсе всех дел, умел находить связи между событиями, и выстраивать по ним цепочки последовательных действий. Это позволяло разгребать дела. Только Вустер мог звонить Брайденстайну в любое время.
- Джим, они провалили пуск, авария.
- А что с астронавтами?
- Сработала система аварийного спасения. Ещё нет полных сведений, но астронавты живы, опасаться за их жизнь оснований нет. Поломка из-за нештатного отделения бустера первой ступени.
- О’кей, проследи за событиями. По известной теме свяжись с нашим представителем на Байконуре, поясни, что ему делать.
- Уже сделано.
- Ладно, сообщи, когда появятся существенные сведения.
- Когда астронавты приземлятся?
- Если приземлятся целыми и здоровыми – не буди.
- О’кей, Джим.
Спать уже не хотелось, новость подействовала, как сильная доза кофеина. Что это значило для дела? А ничего хорошего. Во-первых, неопределённость на станции. Во-вторых… Нет, пожалуй именно это во-первых – имитатор будет в руках русских несколько часов, прежде, чем до него доберётся американский представитель. Наверняка, а русским доверять нельзя, они его внимательно изучат, и поймут склонность серого человека к антропоморфным формам. Не собственно научная начинка, хотя и она интересна как техническое достижение, а её расположение в имитаторе даст возможность, пользуясь логикой невысокого уровня, предположить, что то, с чем мы имеем дело, тянется не к содержанию – человеческому телу, а именно к антропоморфной форме. Это была одна из основных загадок серого человека, и русским об этом ничего не сказали. Когда они это поймут, может возникнуть излишнее недоверие, а это ненужно. Ладно, просветим, скажем, что это одна из рабочих гипотез.
...
Авария озадачила многих. Давно такого не было, да что там – именно такого и с космонавтами – никогда. Но, в отличие от остальных, к директору Роскосмоса подкралась непрошеная мысль: а вдруг здесь НЕЧИСТО? Серый человек – это же чертовщина какая-то. А что если его того – кадилом и святой водой? Рогозин вспомнил, сколько глумления было в Сети, когда на стартовой площадке появился штатный священник, который читал псалмы и кропил ракету. Это было сомнительно с точки зрения безопасности. Да, ракета до трёх суток могла стоять на старте, и терпеть осадки. Но всё же на готовое изделие старались не дышать без надобности. А мало ли как полетят брызги… Да и по осадкам были ограничения. Это здесь, на Байконуре, где дождей не бывает неделями, ещё в древние времена сделали открытый старт. А вот в Гвиане и на Восточном построили башни.
Рогозин включил записи камер и сам нашёл нужный момент. Поручать это кому-то было неудобно. Если узнают, что директор Роскосмоса проверяет работу штатного священника, засмеют, итак тема духовенства на космодроме, мягко говоря, не выигрышная. А вот и он – нужный момент. Да, отец Сергий брызгал святой водой в сторону ракеты, но издалека, и брызги явно не долетали. Недоработал? Но с другой стороны, если бы доработал, наверняка сидел бы сейчас на допросе. Мозги можно сломать с этим…
Был вечер по Москве и утро по Вашингтону, на связь вышел Брандестайн:
- Дмитрий, приветствую Вас, и приношу Вам свои поздравления в связи с удачной работой системы аварийного спасения.
Рогозин этого не ожидал. Запуск провален, и тут – поздравление. Его руководство об этом и не додумалось бы.
- Не удивляйтесь, Дмитрий, аварии время от времени случаются, это неизбежно, и если обходится без жертв, то это с какой-то стороны можно считать успехом.
Действительно, две последние американские аварии унесли жизни четырнадцати человек. Только теперь Рогозин осознал, за что американцы ценят наш старый, тесный и неказистый «Союз». Однако Джим звонил не ради поздравлений, это было ясно.
- Джим, и я приветствую Вас. Да, наши системы безопасны и хорошо отработаны. Вся информация о происшествии предоставлена НАСА, поэтому давайте сразу к нашим делам. Как у Вас говорят, время – деньги.
Джим широко улыбнулся.
- Эта поговорка для бизнеса, у нас, в Агентстве, никуда не торопятся, нам важно, чтобы всё было надёжно, проверено и… и деньги оприходованы.
И действительно, американцы не торопились. Уже четвёртый год, как они должны были летать на МКС на своих кораблях, но не летали, по-прежнему закупая места на Союзах. Высказывались предположения, что они сознательно тормозят работы, но в чём был смысл? А теперь, в свете новых знаний, был повод задуматься и над этим.
– Но Вы правы, давайте к нашим делам. Наш сотрудник участвовал в выгрузке контейнера, он, в смысле – контейнер, в рабочем состоянии, и нужно доставить его на станцию как можно скорее.
- Мы продумали этот вопрос. Загрузим его в ближайший грузовик, места на 25 килограмм всегда найдётся. Вот только у экипажа нет инструкций, как с ним обращаться.
- Отправляйте. Пусть отлёживается до прибытия следующего экипажа. Мы проинструктируем миссис Макклейн.
- Мы всё подготовим. По моему мнению, использование нашего грузовика – единственная возможность незаметной доставки. После аварии запуск двухместного Союза будет выглядеть нелогичным, это будет трудно объяснить.
Брандестайн отметил, что здесь Рогозин прав – все американские грузовики – частные, и что-то незаметно в них провезти – проблематично.
- Договорились. И ещё, через какое-то время нужно встретиться лично, обменяться некоторыми сведениями. Давайте предварительно спланируем Ваш ответный визит.
- Я не против, но Конгресс, который ввёл санкции…
- Это не проблема, с Конгрессом я договорюсь.
...
19 октября 2018 года в СМИ появилось сообщение, что администрация президента США Дональда Трампа временно вывела главу Роскосмоса Дмитрия Рогозина из-под санкций для его визита в США по приглашению НАСА.
А в России тем временем расследование аварии шло своим чередом. Следователь закончил писать формальную часть и снял очки:
- Гражданин Панкратов, почему при уходе с рабочего места вы не поставили чёткую подпись?
Сергеич не знал, что ответить.
- Ну, я поставил … или не поставил… не помню…
В этом была мелкая загадка. Видео, которое просмотрел следователь, было нечётким, расплывчатым. Было видно, что некто, отдалённо похожий на Панкратова, проходит мимо охранника и чуть-чуть останавливается и идёт дальше. Охранник не двигается, просто сидит, или спит на рабочем месте, не разглядеть. Расписывался ли Панкратов в журнале, уверенно сказать было нельзя, но точно не наклонялся над ним, и не выводил старательно подпись. Возможно, уходя, подмахнул не глядя. Здесь всё совпадало. Но вот охранник утверждал, клялся и божился, что Панкратов выходил вместе со всеми, и чётко поставил подпись. Казалось бы, всё просто – охранник проспал, пропустил Панкратова, и выгораживает себя, а тот, из вредности или по иной причине, поставил крест. Небольшой такой крестик, какими раньше расписывались неграмотные люди. И всё бы было складно в этой версии, если бы непосредственный начальник Панкратова не утверждал уверенно, что Панкратов выходил из рабочей зоны вслед за ним. Из рабочей смены ещё один человек утверждал, что Панкратов выходил вместе со всеми, и один – что он ушёл ранее. Остальные не помнили. Как эти свидетельства сопоставить, следователь не знал, и сделал в записях особое примечание.
- Придётся вас, Панкратов, не напрягать до отпуска. – Слова начальства не предвещали ничего хорошего. – Пойдёте в команду на дозагрузку изделия № 440. Будете смотреть и работать руками, если понадобится. И закроешь люк сам!
«Это, можно сказать, повезло. Разовая работа, на которой не нужно чрезмерно напрягать внимание, а там уже и отпуск, можно восстановиться. Хотя, самочувствие в норме, но что-то я упустил в эти дни. Главное, что не отстранили.» С этими мыслями Панкратов направлялся к изделию № 440 - кораблю «Прогресс МС-10». Там его уже ждали двое – один знакомый монтажник, другой оказался американцем, ответственным за груз. Почему так мало? Впрочем, начальству виднее, справимся.
Груз был похож на какую-то куклу в человеческий рост. Немного необычно, но не впервой. Помимо скафандров, на МКС иногда отправляли макеты и манекены – имитаторы человека, напичканные разными приборами.
Работали вдвоём: Сергеич подавал груз в люк, напарник пристраивал его внутри корабля. Американец ни к чему не прикасался, но давал наставления на понятном русском языке. Неожиданно на Сергеича накатило то самое чувство, которое он испытал во время той самой смены – чувство чьего-то присутствия. Он даже оглянулся, но никого не было. Опять! Нужно собраться… А напарник уже вылезал из люка, но не очень ловко, и, повернувшись в нём, задел тумблер на грузе, не почувствовав этого. Сергеича отпустило. Закрывая люк, он заметил в уже тёмном отсеке горящий зелёный огонёк. Подозвал американца и спросил, так ли должно быть. Американец засуетился, видимо у них что-то пошло не так, но потом спросил напарника Сергеича, не задет ли он какой-нибудь рычажок. Тот пожал плечами:
- Проверить несложно.
Но американец ему уже не доверял. Он отправил Сергеича отключить тумблер, объяснив, где он расположен. Сергеич полез исправлять, и только тут почувствовал, насколько трудна работа укладчика. Теснота, неудобное положение, требующее усилий, трудно разглядеть предметы в упор. Работая почти на ощупь, он переключил тумблер, но не тот. В результате произошло не отключение, а включилась блокировка и режим ожидания. Огонёк, тем не менее, погас.
Вскоре люк был закрыт – дело сделано.
...
А тем временем шло и другое следствие, но оно не давало результатов. На допросе Олег Артемьев не рассказал ничего нового, что могло бы прояснить происхождение отверстия в борту корабля. Рогозин этого и ждал – пусть следствие путается, а он вызвал Артемьева для важного разговора. И вот он сидел перед директором в кресле, ещё немного уставший, но в-целом адаптировавшийся к земным условиям.
- Мы знаем, что по делу об отверстии в корабле вас допрашивали, и что вы ничего существенного не рассказали. Но сейчас я хотел бы задать некоторые вопросы неофициально.
- Я слушаю.
- Не было ли в вашем полёте каких-либо необычных явлений, скажем так, психологического характера?
- Моё состояние было в норме, весь срок полёта я был работоспособен, и если было бы нужно, проработал бы ещё.
- Я не об этом. Не было ли у вас странных снов, ощущений, видений, наконец?
- Космос – среда чуждая и поначалу непривычная для человека, практически все испытывают аномальные ощущения, а из-за прилива крови к голове необычные сны – явление закономерное. Что касается галлюцинаций, то я их никогда не испытывал.
- Олег, я знаю, что космонавт дорожит своей квалификацией, и понимает, что за необычный рассказ может быть взят на заметку медиками и даже отстранён от полётов. И потому я вызвал вас для приватного разговора. Мне нужна правда, и она останется между нами.
Артемьев замялся. Он почувствовал, что его собеседник что-то знает, и так просто от него не отстанет.
- В записях со станции есть интересные кадры вашей экспедиции, когда космонавты общаются с пустотой. – Продолжил Рогозин. - Это касается всех, кроме Герста и Ауньон. Один случай был бы случайностью – многие люди иногда выражают свои мысли вслух. Но здесь это произошло не раз, и вот каверза – все эти разы случились после появления отверстия в корабле. И ещё – после этого вы с Эндрю собрали образцы воздуха.
- Возможно, случай подействовал на всех угнетающе… А сбор воздуха – обычная процедура, когда появляются хоть какие-то сомнения.
- Какие сомнения?
- Скажем, чтобы исключить версию проделки отверстия кем-то из экипажа с целью удалить за борт заражённый воздух.
- Слушай, мне не нужны твои версии, мне нужна правда – что там произошло. Или напомнить, что космонавта могут отстранить от полётов не только по медицинским показаниям?
И тут Олег «сломался». И примерно в это же время на другом конце Земли сломался Эндрю. Но было поздно – ракета с грузовиком «Прогресс МС-10» уже стояла на старте и заправлялась.
18 ноября стартовавший двумя днями ранее «Прогресс МС-10» состыковался со станцией. Экипаж получил чёткие указания не вынимать из «Прогресса» и по возможности не трогать один груз.
А 3 декабря на «СоюзеМС-11» стартовал новый экипаж из трёх человек: Олег Кононенко, Давид Сен-Жак и Энн Макклейн. В день стыковки Брандестайн позвонил Рогозину и поздравил Роскосмос с этим событием. Таких событий за время МКС было много, но смысл этого состоял в том, что система доставки космонавтов на станцию была восстановлена.
- Дмитрий, думаю, что в свете последних событий Ваш визит потерял актуальность.
Это был нежданный сюрприз. Возможно, тема "серого человека" волнует главу НАСА больше всего, но были и другие важные вопросы, которые хотелось бы обсудить лично.
- Вы должны нас понять. В нашей стране сложная политическая обстановка, и если мы организовали согласие на ваш визит, то это не просто так. Сейчас же его актуальность упала, а политические инсинуации, косвенно касающиеся вашей страны, усилились. Конечно, ваш приезд способствовал бы нашему общему делу, но, если смотреть политику в целом, то в данный момент это было бы подливание масла в огонь, и навряд ли способствовало бы улучшению отношений между странами и отношения к вашей стране у нас. Я не только директор НАСА, но и политик, и знаю это кухню не понаслышке. Думаю, в этом мы коллеги, и вы нас поймёте. И в дополнение хочу вас уведомить, что мы рассматриваем закупку дополнительных мест на ваших кораблях на следующий год, несмотря на то, что наши уже будут готовы. Не скрою, есть силы, которые стараются нам помешать, и ваш визит поспособствовал бы их намерениям.
Ситуация для американцев складывалась удачно. Проблема решилась неожиданно легко. Необходимость передавать русским излишнюю информацию отпала. Необходимость напрягать политические связи – тоже. А вот Рогозин видел ситуацию по-другому. Конечно, заказ дополнительных мест на кораблях – это весомая и приятная компенсация, но к этому итак всё шло. Но контакты по теме «серого человека» если не прекратятся, то заглохнут, и новой существенной информации, скорее всего, получить не удастся. Тогда собственными серыми людьми ему придётся заниматься самому, наобум. Но что делать, рычагов давления на американцев почти не осталось. Даже закралась крамольная мысль: хоть бы этот серый чёрт вернулся…
5 декабря 2018 года газета USA Today со ссылкой на заявление пресс-секретаря NASA Меган Пауэрс сообщила, что американская сторона отменила и перенесла на неопределенный срок запланированный на февраль визит Рогозина в США. Российскую компанию, как указывала Пауэрс, американская сторона об этом уже уведомила. Причин подобного решения в NASA не назвали.
Роскосмос отреагирует на действия американцев только через месяц, после некоторых существенных событий на МКС.
...
Новый год – всегда праздник. Если старый год удался, то его провожают с хорошими воспоминаниями. А если дела не сложились, то провожают его без сожаления, и с мыслью, что могло бы быть и хуже. Следующий год будет неизвестно какой, и его встречают с надеждой, а надежда греет сердце. Поэтому люди собираются за столом и празднуют.
А у космонавтов есть возможность встретить Новый год пятнадцать, а то и шестнадцать раз. И потому на станции будет не новогодняя ночь, а новогодние сутки. В этот раз на станции экипаж из трёх человек: русский Олег Кононенко, американка Энн Макклейн и канадец Давид Сен-Жак. Сутки празднеств – это много, но официальные торжества были намечены на ноль часов 1 января по Москве, Вашингтону и Оттаве. Так как часы в столицах Канады и США были синхронизированы, и даже переход на летнее/зимнее время производился в один час, то получалось два официальных мероприятия. И ещё одно, неофициальное – это первое прохождение годового рубежа.
Энн и Олег были в более близких отношениях между собой, чем с Давидом. Не потому, что русские и американцы давно работали вместе в космосе, а Давид был канадец, и не потому, что он был канадцем французского происхождения - мог бы быть и украинского. А потому, что русского и американку сближала причастность к общей тайне. В десятом Прогрессе до сих пор пылился тот самый груз, который уже был не нужен, и от которого следовало незаметно избавиться. Предыдущей смене, которая покинула станцию десять дней назад, было объяснено, что это исследовательский макет, и он будет дожидаться дополнительных блоков, которые прибудут позже. Сен-Жак был в неведении. Макклейн уже решила, что лучше макет перетащить в девятку, и отправить вместе с ней в океан в конце января. Но как это сделать незаметно? А просто – лучшее тайное остаётся тайным, когда оно явно. Значит – не просто перенести из «десятки» в «девятку», а вытащить, одеть Санта-Клаусом, а потом убрать, но уже в «девятку».
Всё было продумано, найдено, из чего сделать бороду и одежду. Энн проплыла в грузовик и распаковала груз. И тут она заметила, что тумблеры на панели управления включены неправильно. Это не имело никакого значения, но женская натура любит порядок, и она переключила их в штатное положение…
...
Кононенко брал пробы крови, когда неожиданно вышла на связь Энн.
- Олег, ты где находишься?
- В Звёздочке.
- Никуда не уходи, я сейчас буду.
Это было странно, и голос у Энн был встревоженный. Случилось что? Но вот и она.
Энн действительно была встревожена, слегка бледна и тяжело дышала. Подплыв к Олегу почти вплотную, что успело породить у него неуместные мысли, и, сделав пару выдохов, она шепнула:
- Олежа (так он научил её произносить его имя, несмотря на возможную неоднозначную реакцию жены Татьяны), это очень серьёзно. То, к чему нас готовили, оно здесь.
Олег был в замешательстве, не зная, что и думать.
- Я вполне серьёзно.
- Но ведь угроза была ликвидирована. У них что, здесь гнездо?
- Да нет же всё правильно. Ребята справились. Это (она как будто старательно избегала мужского рода, когда говорила о сером) появилось позже. Оно было в макете, и я его случайно открыла. Макет это где-то подцепил по пути.
- Вот это новость. Но, знаешь, поверить сложно. Скажи, что это розыгрыш, и мы вместе посмеёмся. Ты же знаешь, что вероятность…
- Мне бы очень этого хотелось, но не до смеха. Это так и есть.
- Рассказывай подробнее.
Энн обрисовала картину вскрытия макета и добавила:
- У нас разработан специальный прибор, который показывает присутствие этого, - с этими словами она вытащила из-под бюстгальтера нечто, похожее на небольшой смартфон.
- Его выход почувствовала не только я, но и эта коробочка. – Она показала запись, потом переключила прибор, и сказала:
- Сейчас его рядом нет. Нужно принять решение.
- Сообщим на Землю, каждый по своим каналам. И нужно разбудить и проинструктировать Жака. Прибор оставь при себе, но мне нужно как-то тебя опознавать.
- Сделаем плавающий пароль.
...
Удивлению канадца не было предела, и он сначала подозревал розыгрыш, да и потом, когда согласился выполнять инструкции, не поверил до конца. История не напугала его, а развеселила, он вёл себя, как ребёнок, попавший в новогоднюю сказку.
А инструкции были простые: нужно было терпеть присутствие постороннего, и делать вид, что он остался незамеченным. Если на серого человека не нападают, то он не нападёт сам в такой тесноте. Бывали случаи пропажи или смерти людей, но во всех из них он долго изучал человека, потом выманивал его далеко, после чего случалась трагедия. Поэтому второе правило – не раскрываться, избегать привычек и проявлений характера. Легко сказать…
...
05 января 2019 года в СМИ появились сообщения, что «Роскосмос» отреагировал на решение NASA отложить визит Рогозина в США.
«В Госкорпорации ждут официальных разъяснений позиции NASA, заявили в пресс-службе компании. Подготовка переговоров с российской стороны пока не приостановлена, указали в «Роскосмосе»».
Такая фраза выглядела загадочной, но только для непосвящённых.
...
А тем временем следствие по аварии ракеты «Союз», и явное, и неофициальное, зашло в тупик. Сергеич не состоял в отряде космонавтов и прекрасно сознавал, что терять ему нечего. И потому не поддавался. К тому же после отпуска он чувствовал себя увереннее. Сборка космических ракет и аппаратов – ответственное дело, и он с ним справляется. А что кому мерещится за спиной – это личное дело каждого, и других не должно касаться.
- Гражданин Панкратов, на предшествующем допросе вы немного путались в показаниях. Я о том, как вы ставили подпись в журнале посещений участка сборки. Всё ли у вас в порядке с памятью.
Вопрос от следователя был практически медицинский. Но Сергеич был к нему готов.
- Я – специалист по сборке и обслуживанию ракетной техники с большим стажем работы. Я хорошо знаю и помню схемы, регламенты, последовательность технологических операций, нормы обслуживания и параметры контроля сборки изделий. В охране я не специалист, я просто прохожу посты, выполняю то, что от меня требуют, и тут же это забываю, как ненужное. Нареканий ко мне по работе не было.
- Но ракета всё-таки упала… - Следователь хотел задать другой вопрос – «А что от вас тогда требовал охранник», но осёкся, так как только что сказанное допрашиваемым, «и тут же это забываю» уже содержало будущий ответ. Однако Сергеич воспринял реплику, как вопрос и оживился.
- Вот тут действительно загадка, все технологические операции проводились последовательно, все регламенты и требования соблюдены. Я говорю не только о формальной стороне – вы изучили документы, там всё в порядке – ничего такого, что могло бы привести к аварии, в явном виде сделано не было. Возможно, это просто статистическая случайность – нет оборудования со стопроцентной надёжностью, и техника иногда отказывает. Мы тоже пытаемся разобраться в происшедшем.
Сергеич чуть-чуть слукавил. Был один момент, когда боковушка от Союза не «вошла» в пакет при сборке с первого раза. На это сразу обратили внимание, и были заявления, что при второй попытке, уже удачной, немного погнули элемент блока. Но позже вина монтажников не подтвердилась – прилагаемые усилия контролировались, и, хоть и были больше, чем обычно, но не вышли за нормативные пределы.
...
В назначенный час к Рогозину пришёл Устименко. Они были хорошо знакомы – вместе учились на журфаке. На эту связь смотрели косо – зачем в Роскосмосе ещё один журналист? И нужен ли вообще Роскосмосу Центр общественных коммуникаций? Но Рогозин был опытным политиком, и понимал, насколько ценен человек, который приносит информацию без прикрас, и даже если это недобрые вести. В самой отрасли таких людей он найти не смог, и причиной тому было многолетнее засилье генералитета в прежнем космическом руководстве. А это своеобразная культура, в которой нет места сомнениям, и плохие вести не приветствуются. Поэтому вся информация о работе подразделений, которую он получал, была оптимистично недостоверна. Если человек преподносит необъективную информацию, то ему доверять нельзя. Но и нельзя доверять каждому, кто лишён этого недостатка. Устименко Рогозин доверял полностью, и потому доверил важное дело – подготовку визитов на подведомственные предприятия.
- Ну как дела, Володя?
- К завтрашнему визиту всё подготовлено, Дима.
- Ну и прекрасно.
А план состоял в следующем. Нужно было пошерстить ближайшее окружение и топ-менеджмент предприятий на предмет присутствия серого человека. Уж больно неутешительны были результаты деятельности отрасли. Как это сделать, они обдумали вдвоём, и Устименко предложил решение. В расписание поездок главы Роскосмоса были включены посещения космических предприятий. Нужно было пройти их все, поговорить с руководством, побродить по цехам. Официально, с репортажем, съёмками и фото. Но был существенный момент, который Владимир и отработал: в группу освещения визитов был включён сценарист-рекогносцировщик, который вёл протокол съёмок с описанием сцены и количества участников. Позже эти записи предстояло сравнить с реальными снимками и видео.
Рогозин понимал, что ввязывается в сомнительное дело. Визиты поймут только директора предприятий, и поймут по-своему: подумают, что он набивает себе политический капитал. Но народ не поймёт, и не только народ. Следует ожидать негативную кампанию в прессе и на интернет-площадках. Ну, в самом деле, что такое официальный визит в «Энергию» или «Энергомаш», которые практически примыкают территорией к Москве? А злополучный Центр Хруничева – так вообще в центре столицы. С их директорами он так и так встречается минимум раз в месяц. Смотреть цеха? А что он поймёт со стороны, глядя на неиспытанные конструкции? Всё тоже можно увидеть в реальном времени по закрытым каналам связи. А поездки в дальние города: Омск, Красноярск, Самару – тоже зачем? Все вопросы при современной технике можно решить удалённо, да и новых вопросов-то нет.
Но если узнают истинную причину этих визитов, то будет ещё хуже. Поэтому придётся терпеть.
- Володя, я подумал, что возможностей и времени у нас немного, и мы усложним задачу. Ты не удивляйся, но я, когда буду выступать на публике, иногда буду нести всякую ахинею. Этот момент очень важен, его нужно будет зафиксировать и проследить реакцию слушателей. Возможно, так удастся выявить некоторых пришельцев.
- Интересная мысль. Но ведь риск…
- Ничего, риск – это часть нашей жизни.
- Да, вот ещё. Наш специалист рекомендует отказаться от униформы, и ходить в костюмах при галстуках. Так будет какая-то индивидуализация, и это поможет людям раскрыться, проявить какие-то личные черты. Думаю, это поспособствует…
Рогозин попытался вспомнить того, кто ему подал идею создать отраслевую униформу. Почему-то тогда идея казалась ему прекрасной, сейчас – нет. Был же прецедент в СССР с унификацией школьной формы, и он такую носил пару лет. Потом и его, и его одноклассников, а особенно – одноклассниц, потянуло на индивидуальность, и униформа исчезла. Работа – другое дело, но страна большая, и вводить единый формат для всех нелогично. Единая форма для предприятия – понятно, но для отрасли, которая разбросана по разным регионам, где разный климат, разные поставщики тканей, разные швейные предприятия, местные традиции и обычаи – а это тоже имеет значение… В-общем, теперь эта идея казалась ему бессмысленной. Но это – для отрасли. А для серого человека смысл был – если все одеты одинаково, то легче затеряться среди работников. Глаз наблюдающего замыливается, и субъект, занимающийся не очень осмысленной деятельностью, теряется в общей массе.
От кого поступила идея? Нет, он не помнил. форма уже была заказана и пошита.
- Согласен. Пусть униформа пока полежит на складе, а там – посмотрим.
...
А вахта на станции продолжалась. Космонавты уже почти привыкли к присутствию постороннего, а он не особо их доставал. Помимо необычных ощущений иногда возникали мелкие полтергейсты, и только однажды он явно вмешался. Это произошло тогда, когда Олег попытался воспроизвести опыт, называемый «гайка Джанибекова». Гайка вращалась равномерно, и отказывалась делать кульбиты. Ну что ж, есть какой-то научный результат. Но как выкурить пришельца со станции, было непонятно. Он старательно обходил ловушки – держался подальше от макета, и не пытался проникнуть ни в «Союз», ни в «Прогресс». Оставалось дожидаться Тайлера Хейга с новыми инструкциями. Однако, прежде, Чем Хейг прибыл на станцию, такой случай представился. Энн, делая обход станции, заметила, что гость притаился в недавно пристыкованном корабле «Crew Dragon», и тихонько закрыла люк.
...
Утром 8 марта 2019 года на стол Брандестайну легло срочное сообщение от астронавта Макклейн. Оно формально не было секретным, потому что секретная переписка на МКС не принята, но, по сути, несло секретные сведения. Если заменить условные слова тем, что под ними подразумевалось, то выходило, что «Драгон» пилотируемой версии возвращается из беспилотного полёта с пассажиром, и этот пассажир – серый человек.
Брандестайн сразу запросил конференц-связь по закрытым каналам. На экранах появились двое, оба из Пентагона. Один был генерал, другой – гражданский специалист, знающий вопрос досконально. Джим сообщил суть дела , и закончил словами:
- Итак, коллеги, в нашем распоряжении есть образец серого нечто в одном экземпляре. Его не получилось поймать с помощью вашего прибора, но он находится в капсуле, и никуда из неё не денется. Готов выслушать поздравления от Пентагона.
Генерал сохранил каменное выражение лица, а специалист нахмурился. Затем он сказал:
- То, что мы имеем, не даёт нам ничего нового. Нам был нужен GM в парализованном виде, неожиданно парализованном. Изучать его можно только в таком виде, или когда он не подозревает о наших намерениях. Сейчас в капсуле он активен, более того – зол, и будет защищаться. Таких случаев у нас было много, но все попытки его изучить насильно заканчивались неудачно. Нет никаких оснований думать, что в этот раз получится иначе. Более того, он уже почувствовал себя в западне, и потому опасен. Капсулу лучше уничтожить.
- Коллеги, если так, то счёт у нас идёт на минуты. Я прошу тишины, чтобы не выдать вашего присутствия.
С этими словами Джим включил конфиденциальную связь с Маском. Тот отозвался сразу:
- Хэлло, Джим!
- Приветствую, Элон. У меня для тебя новости, которые могут показаться странными, но ты должен их принять.
Маск насторожился. Вихрем пролетела мысль: только не урезание финансирования! Его проект «Тесла» так и не вырисовывается по экономике, а Гиперлуп хоть и сделан, но о какой-то отдаче говорить ещё рано.
- Ваш Драгон, который уже на пути к Земле, заражён. Он несёт результат секретного эксперимента, и, к сожалению, капсула с образцом лопнула, и содержимое вышло наружу. Поэтому корабль нужно выловить и ни в коем случае не вскрывать, а передать нашим представителям без нарушения герметичности. Наше требование обосновано законами и правилами, они на месте укажут, какими. И, как ты понимаешь, всё это конфиденциально.
Маск был очень доволен, но изо всех сил старался не подавать вида – дело было не в его технике. С ней были проблемы, которые компания «Спейс Икс» скрывала, надеясь их устранить хотя бы до второго полёта Драгона с астронавтами. Дело было в проблемах самого НАСА, а это давало возможность чего-то требовать, например, мягкого отношения к переносу сроков пусков.
- Последнее будет сложно. У нас открытая компания, и информация о полёте выкладывается в общий доступ. Но я решу эту задачу, и сейчас же дам необходимые распоряжения.
Элон подумал, что качество версии Брандестайна так себе, точнее – она не лезет ни в какие рамки логики, но компании Спейс Икс она была выгодна, и потому по ней вопросов не будет.
- Всё очень просто. Объяви дополнительные испытания на 36 часов для моделирования аварии: задержка с возвращением или приводнение в нерасчётном месте в штормовую погоду, когда люки открывать нельзя. После – заборы проб воздуха. А там уже наши представители подтянутся.
- Хорошая и веская причина. Сделаем.
- Договорились. – Брандестайн разорвал связь.
- Ну вот, коллеги. Если вы за неделю не передумаете, то мы найдём способ уничтожить капсулу с содержимым, и сделаем это.
Совещание закончилось. А Маск позвонил на следующий день.
- Мистер Брандестайн! Уничтожение корабля – это серьёзный шаг. Такое событие даёт задержку полётов года на два, а может и стать поводом забраковать проект вообще.
- Не волнуйтесь, мистер Элон. Найдите легко устранимую причину, и всё обойдётся задержкой месяца на два. А раньше вы всё равно не успеете.
Маск получил минимум того, что хотел, осталось обдумать, как ещё более повернуть ситуацию в свою пользу.
21 апреля 2019 года испытания двигателей корабля Crew Dragon завершились "аномалией". Испытания проводились на специальном стенде на территории посадочной зоны 1 на мысе Канаверал. Первоначально были успешно протестированы 12 двигателей Draco, но затем, в начале процесса активации двигателей SuperDraco произошёл взрыв, который привёл к уничтожению капсулы.
...
В середине июля 2019 года Рогозин провёл совещание в узком кругу, посвящённое итогам своих визитов на предприятия. А они были неутешительны. Рекогносцировка иногда показывала различие видимого и зафиксированного на видео состава участников, но во всех этих случаях результат был недостоверен, так как при организации имелись ошибки. При этом были выявлены и случаи халатного отношения в действиях охраны, и в дело пришлось посвятить заместителя директора по безопасности.
Реакция на высказывания главы Роскосмоса, которые были призваны шокировать публику, была также шокирующей – она отсутствовала за редким исключением. Слушатели всё воспринимали, как должное, не показывая никаких признаков удивления, возмущения, смеха. Как будто коллективы сплошь состояли из «серых людей». И ведь нельзя сказать, что произносимую ахинею никто не заметил. Заметили сразу же, и ещё как.
«Хватит болтать, куда мы полетим в 2030 году, надо работать, меньше говорить и больше делать».
Эту фразу произнёс премьер на совещании 23 января 2019 года. И это только то, что доверили прессе. В реалии было сказано и припомянуто многое. «Неужели я такое говорил?» - ужасался Дмитрий Олегович, но мучительные обращения к памяти остались без ответа. Пришлось краснеть, а от этой реакции Рогозин так и не смог себя отучить, несмотря на то, что уже много лет, как стал чиновником до мозга костей. В следующих визитах пришлось тщательнее подбирал слова, и, возможно это свело реакцию на нет.
Также не дал эффекта деловой дресс-код «в костюмах и при галстуках». Рогозин уже распорядился распечатать партию униформы.
Но в планах посещений остался ещё ЦНИИмаш. Судя по роли ведущего института отрасли, которую он позиционировал, и тому её состоянию, к которому она сегодня пришла, там просто обязана была быть цитадель серых людей. Превентивные проверки не находили ничего странного по теме, но неожиданно стали выявлять шпионов, что озадачило директора Роскосмоса.
На совещании кроме Рогозина и Устименко присутствовал замдиректора по корпоративным вопросам Иван Харченко. Его пришлось посвятить в дело, так как визиты, вообще говоря, были в сфере его компетенции, а их форма вызвала у него недоумение, переходящее в протесты. «Ну хоть один настоящий человек нашёлся» - подумал Дмитрий и приобщил его к делу. Четвёртым участником был Максим Сураев. Все давно и хорошо знали друг друга, говорили откровенно и на «ты».
- Я продолжаю утверждать, что всё это грязная мистификация со стороны американцев, имеющая далеко идущие цели. – Продолжал настаивать Харченко. – Ну не верю я в эту чушь. Нечто десятки лет ходит среди людей и никто до сих пор ни разу его не поймал? Бывает так? Поймите, мы ищем чёрную кошку в тёмной комнате, и безуспешно. Нет её там!
- Ваня, остынь, не всё так просто. – Попытался его урезонить Рогозин. Но тот не унимался.
- А тайна! Понимаете, если что-то происходило сотни раз и до сих пор происходит, и если это очень необычно – новая форма жизни ли, разума, то как это скрыть от человечества? Тайна, которую знают трое – уже не тайна. А нас здесь четверо. Я, конечно…
- Ваня, - перебил его Устименко, - ты не видишь очевидного. Американцы на счёт тайны постарались, и постарался Голливуд. Сколько историй про серого человека экранизировано? По сути – масса в разных вариациях. А теперь представь, что ты увидел чужого или хищника, и остался жив. Кому ты об этом расскажешь? Да тебя похлопают по плечу и скажут: «Молодец, Ваня. Мы тоже смотрели, только пару дней назад». Тайна, которая у всех на виду, лучше всего спрятана.
- Володь, - не унимался Харченко, - но ведь факты неоднозначны, а результаты – нулевые. На что мы опираемся? На веру американцам?
- Мне вот что непонятно, - вмешался Сураев, - пусть какой-то призрак бегает по станции, это одно. Но какая связь с отверстием в Союзе?
Рогозин сам задумывался об этом, и когда неофициально встречался с Вустером, посланником Брандестайна, задал ему это вопрос.
- Мистер Рогозин, - ответил тот, - здесь нельзя быть уверенным до конца, но я лично думаю, что серый через это отверстие и проник на станцию. Он побуждал астронавтов продырявить обшивку в безопасном месте, и с седьмой попытки это удалось.
- То есть, эти существа берутся из космоса?
- Что вы! Его завезли с Земли в каком-нибудь скафандре или манекене. Он их любит. затем, возможно, манекен вынесли на внешнюю поверхность станции для экспонирования. И ему стало неуютно.
Рогозин вспомнил – что-то такое было…
Ну а теперь нужно было подвести совещание к завершению.
- Давайте не будем делать предварительных выводов, у нас предстоит визит в ЦНИИмаш, готовимся. И ещё – мне нужно сказать что-нибудь забористое, такое, чтобы проняло всех. Макс, ты что посоветуешь?
- Ну… Поставим двигатели РД-180 на Союз-2. Прямо на боковушки.
- Пожалуй, это подействует…
- Я не совсем понимаю, Дима, - сказал Устименко.
- Всё просто, Володя. РД-180 – это четыреста тонн тяги, а на Союзе – по восемьдесят. Если эти двигатели и встанут на ракету, то её разнесёт в клочья.
- Прекрасная идея! - Подытожил Рогозин. – Встреча в пятницу, в правительстве сейчас отпуска и пожары, могут вообще не обратить внимания, а за выходные всё уляжется.
- А после выходных, - подхватил Харченко, - Володя объяснит публике, что Дима подразумевал другую ракету, новую.
...
О происшествии Николай Николаевич узнал из утренних новостей, и сначала не поверил. Но звонок дежурному по предприятию не оставил места сомнению: да, событие действительно было. Пресса, конечно, приврала изрядно, но, тем не менее – факт: небольшая группа злоумышленников проникла в святая святых – на территорию ракетно-космического завода корпорации «Энергия», зашла в склад, достала электронные платы для космической техники, и в мешках вынесла наружу. При этом охрана не помешала, и даже не попыталась помешать краже. Как такое могло быть? Ещё будучи студентом, Севастьянов приходил на предприятие делать диплом. Он уже тогда увидел, что оно охраняется очень строго. С постов охраны хорошо просматривался бетонный забор, увитый колючей проволокой, под ним ещё какая-то линия защиты, затем – контрольно-следовая полоса, за ней сигнальное заграждение из проводов под током на столбах.
После была работа в стенах этого предприятия, но карьеру Николай Николаевич сделал на стороне, возглавив дочернюю спутниковую структуру от Газпрома. Затем – возвращение на короткий период в качестве главы корпорации, и на состояние охраны он тогда не обратил внимания. Но всё было тихо – никто не пытался преодолеть забор, не было ни одной попытки. А что теперь? Вот ему снова доверили корпорацию, и опять он не стал интересоваться безопасностью территории. Или не успел? Только начал разбираться в делах, и тут – на тебе.
Но смысл? Платы космические, дорогие. Риск большой, наказание в случае поимки – приличное. А как их использовать? Они же специальные, под космическую технику. Разве что сдать в драгмет, но это мало денег, не оправдывает риски. Или кто-то недалеко в гараже незаконно ваяет свой космический корабль?
Размышления прервал звонок.
- Доброе утро, Дмитрий Олегович.
- Недоброе, ох, недоброе, Николай Николаевич.
- Согласен, не очень доброе.
- И давно ты узнал?
- Только что.
- Значит ещё не разобрался. Займись этим, не откладывая. Меня интересует, насколько серьёзны потери, и могут ли они повлиять на график полётов.
- Уже делаем.
- Да, ещё. Пресса пишет не только о платах, но и о каких-то швейцарских приборах. Это что такое?
- По правде говоря, я этим озадачен, так как не знаю никаких приборов иностранного, тем более швейцарского изготовления, которые использовались бы в нашей технике и были бы критически важны. Скорее всего, пресса преувеличивает.
- Зато я хорошо знаю швейцарские приборы. Ролекс называются. С этим тоже разберись.
...
Андрей работал в мытищинской пиццерии «Шар-Птица» не первый год, но уже год, как был её управляющим. Пиццерийное дело развивалось, и, когда в моду вошла доставка под заказ, несмотря на наличие конкурентов, дела быстро пошли в гору. Был значительно расширен цех, в том числе – за счёт сокращения площадей самой пиццерии. И всё бы хорошо, но была проблема – курьеры, доставлявшие продукцию, не очень бережно к ней относились. Бывало, что коробки доставлялись помятыми, иногда и сама пицца оказывалась у потребителя не в первозданном виде. Конечно, были штрафы, и разбирательства по каждому случаю, но это не решало проблему. Кто захочет всю жизнь работать на доставке? Курьеры часто менялись, и это сводило на нет все усилия по воспитанию бережливого персонала. Пока однажды в сердцах Андрей не принял нестандартное решение. Плоские коробки под штучную пиццу поставлялись местной типографией и были красиво разрисованы – на это специально наняли художника. Внешний вид коробок «Шар-Птицы» выделялся и был привлекателен. Но вот большие картонные короба, куда их складывали, были разрисованы от слова «никак». И тогда у того же художника был заказан трафарет с названием и логотипом фирмы «Ролекс», и с его помощью короба стали маркировать. Как ни странно, это подействовало. Разносчики стали аккуратнее обращаться с продукцией. И ещё – вид объёмных коробов с логотипом швейцарской фирмы, таскаемых туда-сюда по городу, вызвал здоровый ажиотаж у публики, и, как следствие, шквал заказов. Да, здесь не всё было в ладах с законом, но навряд ли держатель торговой марки узнает об этом или выставит претензии.
Когда пришёл заказ большой заказ – на три полных короба разных сортов, с доставкой к проходной РКК «Энергия», в пиццерии никто не удивился. Канун майских праздников, а перед праздниками там часто устраивали лёгкие застолья. Пронести еду внутрь не было проблем – охрана к этому привыкла.
...
После мини-банкета сотрудники Энергии погрузили весь оставшийся мусор в две коробки «Ролекс» и вынесли их к мусорному контейнеру – следы застолья в рабочее время лучше замести. Однако состав участников оказался подрезанным – некоторые сотрудники под разными предлогами в предпраздничный день выписали командировки, но на самом деле отправились по дачам. Остался почти полный короб пиццы, которую и разобрали по домам. А куда девать короб? Да забросили его на склад – после праздников разберёмся, а авось и пригодится.
...
Лёха с Вано с утра вышли на дело, и дело, кажись, удавалось. Не вдвоём вышли, был ещё один тип, Магас, который дело и организовал, а их взял в напарники. Поначалу не доверяли ему – какой-то странный тип, мутный. Ну, действительно странный, а почему – так сразу и не сказать. Затеял нехилое дело, но план в целом представить не смог, объяснял урывками. Не хотели с ним идти – распечатка режимного предприятия – то ещё дело. Но Магас сказал, что ничего страшного. В случае чего их защищает закон. Это правда - если полезть чистить частную контору, по-всякому может выйти, знаем. А ещё он сказал, что просто отпустят, так как охране светиться с прорехами нет нужды и себе дороже. Но ещё он сказал, что по праздникам охраны мало, и она спит, а в дрюльках, которые на складе, много золота, и их в скупке задорого примут. Последнее подействовало решающим образом.
И вот на бортовой газели, которую отогнали без ведома хозяина, они стояли перед проходной. Да и был ли хозяин? Тачка была потрёпана работой в строительстве, приборная панель раздолбана, нужные проводки сами просились в руки. А вдруг она крадена, и в ней застукают? Но уж дело так дело…
В пути Магас плохо и несвязно говорил по-русски, больше молчал. Сейчас он также молча вылез из кабины, достал их кузова стремянку, и приставил к забору. Стремянка оказалась достаточно высокой, и он (это ж какая силища нужна) перебросил её второй конец за забор. Затем перелез и скрылся. Лёха с Вано пребывали в каком-то оцепенении, пока ворота не открылись, и Лёха, который сидел за рулём, слегка надавил на газ. Проезжая, он заглянул в окошко помещения охраны – охранник спал, уронив голову на стол. Магас запрыгнул на подножку и стал показывать дорогу. Дальше было как во сне: Магас скрывался в каких-то лазах, затем открывал двери и ворота. Затем склад, развороченный сейф, молчащая сигнализация. И «брюльки» как из разобранного компа, действительно, блистающие золотишком.
Проехав проходную в обратном направлении, Лёха думал давануть на газ, но Магас сделал знак «ждать» и скрылся за воротами. Ворота закрылись. Подельники ждали, что Магас перелезет по стремянке, но тот всё не появлялся. Прошла минута, вторая, вдали послышался вой сирены.
- Лёха, валим отсюда!
Лёху не пришлось долго упрашивать, и через час они на хате уде не могли вспомнить, откуда взялся этот Магас, и как он выглядел, и не знали, что делать с ворохом печатных плат.
...
Что такое коробки из-под «Ролекса», в Мытищах знали все. Знали и в Королёве, территориально слившимся с Мытищами. Знали и кое-где на северо-западе Москвы, и в удалённом Фрязино. Но следователь, прибывший из центра столицы, этого не знал, зато по долгу службы знал основные параметры элитного взятконосителя - швейцарских приборов «Ролекс», включая размеры индивидуальной упаковки и стоимость. Короб с фирменным логотипом сразу привлёк его внимание. Следователь оценил, сколько там может поместиться коробочек, мысленно помножил на минимальную цену. Получалось немало, и версия, что ручные хронометры стали основной целью хищения, была принята, как основная, а за этим следствие упустило ряд важных деталей.
...
Григорьев Андрей Иванович с утра пребывал в прекрасном расположении духа. Вспомнилось прошлое – как он, в поисках разгадок тайн науки поступил на физтех, как увлечённо предавался учёбе и исследованиям, как строил планы научной карьеры. Но после окончания ВУЗа жизнь сказала своё слово – нужно было в ней устраиваться. И он пошёл в армию. Нет, не в строевую часть, а в Академию химзащиты. Казалось бы, какое отношение химия, которую в среде физтехов наукой не считали, к его сугубо космической специальности? Да и наука в армии, все это знали, была так себе. И это в замесе со студенческими армейскими шуточками типа одной извилины или « подушка должна лежать кирпичиком». Но ведь пошёл же! И дослужился до генерал-лейтенанта, а сейчас возглавляет Фонд перспективных исследований. Что ещё может желать человек с тягой к исследованиям?
Фонд ведёт самые передовые и рискованные разработки. Это значит – деньги дают, организовывай, исследуй, действуй. Если что-то не получилось – прощается. Получилось – ты герой. Но большинство проектов не такие, не с однозначным выходом, а долгоиграющие, требующие постоянной работы, совершенствования, штурма новых параметров и возможностей.
Одна из тем – антропоморфный робот, которого по аббревиатуре назвали Фёдор. Надо сказать, что в фонде ведутся и куда более важные исследования, в том числе, в интересах обороны и безопасности страны. И такой робот был изначально задуман для отвлечения внимания от этих работ. Но тема оказалась интересной и многообещающей. Поначалу робот води машину, стрелял с двух рук, и много чего делал на публику – то есть, со своей задачей вполне справлялся, да и сейчас красуется на заглавной странице сайта. Но настало время его проверки в серьёзном деле. До полёта в космос, где он станет единственным пилотом корабля, оставалось немногим больше месяца, и пока ничто не предвещало проблем. До сегодняшнего утра.
Неожиданно по видеосвязи сообщил о нежданных проблемах техдиректор НПО «Андроидная техника» Женя Дудоров.
- Андрей Иванович! Пробная загрузка робота в корабль закончилась неудачно, и, по-видимому, уже не получится. Нужно принимать решение.
Это было неожиданно, хотя в технике обычное дело. Посадка Фёдора в корабль была задумана, как смачная демонстрация: робот приходит, и сам залезает в корабль. Однако, такой способ посадки не был утверждён – и программисты отставали, и представители «Энергии» опасались, что робот может повредить оболочку. Но сегодняшние испытания на макете должны были внести ясность. Ясность была внесена.
Дать картинку с объекта? – с этими словами Женя немного напрягся.
- Да, непременно.
На экране появился сотрудник Фонда.
- Андрей Иванович, - с досадой сказал он, - Федя не лезет в Союз.
- Как не лезет – не хочет?
Сотрудник имел прямое отношение к софту Фёдора, поэтому сразу попытался замять вопрос. Потому что да – робот не хотел залезать в корабль. Пробовали заставить – отказался.
- Мы попытались его сложить и внести в корабль, а он не проходит по размерам.
Вот это была сюрприз! Фёдора, как и любого космонавта, специально и длительно готовили к полёту. Всё было проверено, построены 3Д-визуализации, и по расчётам он проходил. На практике – нет. Чтобы это значило?
- Проверили габариты?
- Проверили, всё совпадает с чертежами, попробовали провести промеры деталей – всё в норме. Но некоторые подвижные соединения не работают до конца. Разбирали, проводили дефектовку деталей – всё в норме. Но в собранном виде не идёт.
Это была действительно новость. Теперь вопрос стоял не о том, насколько лихо робот запрыгнет в корабль, а о том, состоится ли полёт вообще.
- А какие там должны быть зазоры?
Сотрудник назвал.
«Вообще, это риск – оставлять такие маленькие зазоры. Если и удастся впихнуть робота сейчас, то может возникнуть проблема с его извлечением, а на старте вообще можно оконфузиться. Что-то недосмотрели техники». - И с этой мыслью Григорьев принял решение:
- Пока есть время, Фёдора нужно переделать, уменьшить габариты. Ищите, делайте детали, берите в руки надфили. Деньги я найду.
21.08.2019