Потерянный.
Он задремал разморенный жарким летним солнцем. Даже насекомые замерли в этом душном июльском зное. На веранде вкусно пахло каким-то овощным супчиком, который Олечка готовила на летней кухне. Из забытья его вывел радостный детский голос:
- Папа-папочка, я нашла ягодку! – маленькая Настя трясла его за рукав, – папочка нельзя спать – солнышко проснулось!
- Солнышко давно проснулось, - ответил Андрей, подкидывая дочку на руки.
- Спать надо когда ночь! – недовольно отбиваясь, отвечала малышка, - а сейчас не ночь! Нельзя спать! – и сразу же забывшись, – папочка, я ягодку нашла!
Настенька протянула папе маленькую земляничку.
Их домик был одним из немногих, где ещё оставались жители. Частный сектор маленького городка стремительно пустел. Пустел и сам городок, но всё-таки не так быстро как его окраины. Два соседних дома были давно брошены. Ягодные насаждения любовно насаженные давно исчезнувшими владельцами, одичали, малина измельчала, клубника выродилась. Видимо с этого участка 4хлетняя дочка и притащила крошечную ягодку.
- Я люблю ягодку… – многозначительно сказала Настенька – она сладкая и вкусная!
- Кушай, моя радость, кушай солнышко, – Андрей нежно погладил дочку по волосам.
- У тебя большая ручка, - вдруг сказала малышка, разглядывая папину руку.
- А у тебя маленькая? – спросил Андрей, тыкая пальцем в крошечную ладошку.
- У меня чуть-чуть большая, – уточнила дочка.
- И немножко маленькая? – не унимался Андрей
- Немножко маленькая и чуть-чуть большая! – уверенно выдала Настенька, – смотри как я могу!
Она отложила ягодку и сплела две ладошки пальчик к пальчику:
- Вот! – показала она сложенные корзинкой пальчики, – давай вместе!
И они стали перебирать пальчики пока не получился такой же двойной кулачок из большой мужской руки и крошечной детской ладошки.
Настенька удовлетворённо разглядывала получившуюся конструкцию, и довольно улыбалась:
- Кра-а-аси-и-иво! – сказала она, растягивая слово.
Она наклонилась над ухом Андрея и громко зашептала:
- А мама так не может! – и также шёпотом продолжила, – Папочка, дай конфетку пока мама не видит… - детский шёпот приятно щекотал ухо.
На веранду вышла жена:
- Чего вы там шепчитесь? – строго спросила она пытаясь изобразить на улыбающемся лице подобие подозрительности… но не смогла, рассмеялась и обняв мужа и дочку закончила, – любимки мои!
Лицо дочки расплылось в улыбке, она, зажатая между двух самых родных на свете людей, обхватила ручонками мамину и папину головы и довольно прошептала:
- Папа, любимый, - она чмокнула отца в щёку, - мама любимая, - второй поцелуй достался жене, - и я любимая, - девочка довольно зажмурилась и тоже расплылась в улыбке.
- Ну хватит уже обниматься, - проговорила Олечка, игриво отстраняясь и пытаясь вырваться из объятий мужа и дочки, - давайте уже кушать. Андрей, помоги мне на стол накрыть.
Андрей поднялся и направился в сторону кухни. Настенька поспешила было за ним, но он остановил её:
- Настя! Там печка горячая, осторожно!
Дочка застыл на месте и на минуту задумалась, и вдруг окликнула его:
- Папа! Мы Алису забы-ы-ы-ыли!! – на лице ребёнка появилось выражение неподдельного ужаса, - Алиса голодная! Она тоже хочет кушать!!
Алиса – маленькая девочка с голубыми волосами, любимая Настёнкина кукла, она вместе с Настей спит, вместе с Настей ест, и конечно забыть лучшего друга – это конкретный косяк. Андрей хотел было отмахнуться от детской просьбы:
- Ну, потом найдём…
Но не тут то было:
- Надо сегодня! – дочка уверенно топнула ножкой.
- Ну, сейчас кушать положим и поищем, - попытался было Андрей успокоить дочку, но его слова произвели прямо противоположный эффект.
Лицо девочки напряглось, глаза вздрогнули, нос шмыгнул, и через пару секунд на веранде раздалось настойчивое:
- А-а-а-а-а! – сопровождаемое горьки детскими слезами.
- Да где ж мы её сейчас найдём… - пытался оправдаться Андрей непонятно перед кем.
- Да я помню, мы же её брали, - вдруг подскочила Олечка, - Андрюш, давай я сама, - сказал она, забирая у него из рук тарелку, которую муж уже достал из старого серванта, - Посмотри в машине, а то ведь есть не сядет, а мы и так без завтрака уехали!
Андрей вернулся на веранду, обнял дочку, взял её на руки. Настенька вцепилась в папу, обняла его за шею крошечными ручками, но плакать не перестала:
- Ну чего ты плачешь, - успокаивал ребёнка Андрей, одной рукой поддерживая крошечное тельце, а второй гладя дочку по головке, - она, наверное, в машине, сейчас я принесу.
Он поставил Настю на пол:
- Сейчас я приду, принесу твою Алису, ты, наверное, её в машине оставила, - сказал он примирительным тоном, - не будешь плакать? Хорошо?
Дочка утвердительно кивнула, продолжая всхлипывать, он ещё раз оглянулся на кухню, крикнул:
- Оль! Ну я сейчас! Присмотри тут, что бы не обожглась, - и, спустившись с веранды, направился к машине…
…
Андрей очнулся щекой на рулевом колесе. «Что-то я опять задремал», - подумал он. Сразу пронзила вторая мысль: «Там, наверное, Настя изревелась уже! Чё ж это я сегодня никак проснуться не могу!»
Одной рукой он нащупал куклу, второй пульт сигнализации. Андрей неуклюже вылез из машины и направился назад к их крошечному уютному садику. Он прошёл несколько метров, отделявших припаркованную машину, от дачной калитки…
Но что-то вдруг стало не так: садик как будто изменился, дорожки заросли, деревья расхлябались, стройных рядков грядок заботливо собранных его любимой Олечкой тоже не было.
«Что за ерунда…» подумал Андрей и ещё ничего не понимая зашёл во двор: пустыми глазницами окон на него смотрел покосившийся от времени дом, который с такой любовью для всей семьи строил отец, когда был ещё жив.
Вместо рядов картошки и капусты огород был застелен бурьяном, кусты захирели, тропинки заросли, сад явно был давно заброшен, теперь их уютный уголок ничем не отличался от соседних брошенных дач.
- Настя… Олечка… - прошептала Андрей, а потом его разум, подобно вспышке молнии, пронзило нонимание:
Он уснул! Он заблудился, устал, остановил машину и уснул! Свернул ни на ту дорогу – тут когда-то была его летняя дача, точнее дача его родителей, он и правда был тут с Олечкой, но только это было очень давно – всего один раз лет пять или шесть назад.
Потом Оля забеременела, но было не время, они копили на машину, ещё надо было съездить в отпуск повидать мир, и они решили не торопиться. Точнее он так решил, он пытался убедить Олечку, что они ещё очень молоды, и им стоит ещё пару лет пожить для себя, встать на ноги, построить прочный финансовый фундамент…
Он сам отвёл её в поликлинику…
Потом весь вечер Оля лежала на диване, свернувшись калачиком и уставившись взглядом в стену. А на следующий день он нашёл на столе записку «Андрей, я тебя очень люблю, но не могу жить с человеком, для которого машина дороже ребёнка. Прощай». Он несколько раз перечитал записку, достал телефон, что бы позвонить, но передумал.
Сухих извинений, наверное, будет не достаточно. Надо бы купить ей колечко и предложить официально расписаться… но для этого надо подождать до зарплаты, это ведь скоро – в конце недели. Он представил, как перешагнёт порог Оленькиного дома, скажет как был не прав, она, конечно, заплачет и сама бросится к нему на шею… но это к выходным. Он опустил телефон и пошёл собираться на работу.
Но зарплату задержали, и к выходным денег не оказалось. Потом опять наступила тяжёлая рабочая неделя. А потом приехал друг из другого города и выходные как-то пролетели незаметно, потом опять работа… а через месяц, когда он вспомнил что хотел помириться с Олечкой, было уже неудобно, надо было придумать причину почему он не пришёл сразу, но причина не придумывалась.
И он отложил примирение до лучших времён, а потом и само примирение потеряло всякий смысл, потом были ещё какие-то важные дела, ещё какие-то девушки, но уже ни с кем не было так серьёзно… А сегодня он просто поехал навестить мать… и заблудился… потерялся на просёлочных дорогах.
Его ладони ещё сохранили ощущение тонких пушистых волосиков, он до сих пор ощущал прикосновение к своей шее крошечных детских ручек. В голове звучал звонкий детский шёпот: «любимки…», а перед глазами стояло улыбающееся личико Настеньки… ноздри, казалось, до сих пор улавливали едва заметный аромат Олечкиных духов, смешанный с запахом жареного лука…
Но на самом деле Олечки нет, он не видел её уже пять лет, нет кустиков цветов, которые она любовно высаживала в аккуратные маленькие клумбочки. Веранда не наполняется луковым ароматом сваренного с любовью домашнего супа.
Нет и малышки-Настеньки. Настеньку кровавым комочком спустили в унитаз, ради новой машины, которую он всё-таки купил, но разбил уже через две недели… потом были ещё машины, деньги, должность, женщины… а вот Настеньки и Олечки не было. И уже никогда не будет.
У Андрея подкосились ноги, из глаз сами собой закапали слёзы, он пытался закричать, но не смог. Он лишь еле слышно заскулил, опускаясь на колени.
Теперь он уже рыдал в голос, из горла вырывался шипящий скрежет, хотелось кричать, но голосовые связки не слушались. Стеная и воя, он повалился на землю, а из разом ослабевших рук, выкатилась и уставилась на него стеклянными глазками Алиса, маленькая куколка с голубыми волосами…
ДВР 2019г.
Тихо дремлет сад заброшенный, молча стелется туман.
Бродит ветер гость не прошенный, нет любви один обман…
Помнишь как гуляли мы с тобой… первый раз поцеловал…
А теперь тебя со мною нет… и тот сад унылым стал…
(с) песня из к/ф "Контракт со Смертью"
хотелось бы посвятить рассказ автору песни, но мне, к сожалению, не известно его имени...