Говорят, у умирающего человека, задолго до смерти, происходят почти невидимые взору изменения.
В первую очередь меняется взгляд. Он становится чище, острее. Прорезается неожиданная, бездонная глубина, которая в своей пронзительности резко очерчивает только ему ведомое.
Дремлющий доселе тончайший фильтр, с тщательной скрупулёзностью пропуская взвешивает и без натяжек оценивает все, что казалось давным - давно заросшим временной тиной и бестолковой сутолокой суеты.
Ожившее прошлое видится в совершенно другом, часто невыгодном для умирающего ракурсе. С каждым мигом к небытию, суд над самим собой становится всё более бесстрастным и безжалостным, а возросшие нравственные муки "подсудимого", ужасней и мучительней. И нет спасения во сне, ибо сон бежит, оставляя раскаивающегося один на один с грехами.
Вероятно в это время и рождается невидимое зерно мудрости - настоящей?... Понимание своей необычайно хрупкой уязвимости, никчемности и скоротечности...
Нечто подобное происходит и в природе...
Ещё вчера, беснующееся в своём неистовстве летнее солнышко палило, жгло, жалило, жарило дурманя своим пеклом, а сегодня, оно совершенно другое. Как разудалая улыбка сползает с довольного лица, так солнечная спесь испарилась утренней росой. Конечно ещё будет и дикая жара, а всё живое изнывать от зноя. Но что - то, незримо изменилось...
А ведь всего навсего, катит вторая половина августа, но глубоко в сердце уже чувствуется, как натянулась, до предельного звона, некая нить... Нет - нет, не нить, а тончайшая паутинка - пуповина связывающая лето с осенью. Этот чувствительнейший нерв природы, как отзывчивая струна искусного скрипача, играющего на грани фола. Малейшее, неверное колебание и нет её.
Пытливо вглядевшись, можно увидеть и тонко прочувствовать многое...
Тени, смачно и карапузно добавив ультрамарина, стали приятно прохладными. Слегка подсинённые струи реки окончательно выкристаллизовались, чётко прорисовывая пугающую глубину сине - зелёных омутов. При пристальном и долгом взгляде, чудится в них таинственное мерцание нечто необъяснимого, вызывающее из анналов памяти сказочных героев Андерсена.
Слабохарактерную листву берёз и клёна, едва - едва, самую капочку, тронуло невидимой желтизной, так легко угадываемой неожиданно и необъяснимо возникшим наитием. Восторженно Славя Создателя, не устаёшь восхищаться дивной сочности и бесконечному разнообразию Божьей палитры.
Играя со временем, скороспело удлинившиеся ночи, стали гораздо темнее. Если чуть ранее спасительная прохлада позволяла явиться лишь под утро, то её веяние сейчас ощутимо сразу с уходом светила на отдых. Но она не обескураживает молодёжь - наоборот - заставляет влюблённых слиться в долгожданных, пусть тесных, но таких уютных, всё согревающих объятиях.
Ярко вызвездившиеся небо плотным покровом заботливо окутало сонный Мир. Ведь завтра - завтра грядёт ещё один день благодатного лета, держащегося на незримой нити. Оборвись это чудесное звено, и застучат по крышам нудные дожди. Где жёлтое золото разной пробы ненадолго украсит быстро остывающую землю шикарным, пёстрым ковром...
Но это уже другая пора... И конечно в ней есть своя неповторимая, романтическая особенность, которой и прекрасен окружающий, дивный Мир, сотканный из прекрасных парадоксов. Надо только доверчиво, широко распахнуть глаза и увиденное, с упоительным наслаждением, не спеша, пропустить через нежные фибры души. И он - Мир, обязательно откликнется, будоража казалось давно уснувшие чувства, которыми нас щедро одарил Господь...