Трудно говорить о себе, когда ты либо никто, либо ёбнутый. Всегда есть возможность пообщаться поближе, но это покажется неприятным. Лучше пустое место, чем плескать в себя чужим ядом, правда?
----
Каково это, слоняться с самопрезентациями, с концертами, с плясками, когда моя мечта – это найти прокажённых?
Самовлюбленные люди, строем шагающие из окон – они слишком гордые, чтобы остаться со мной. Из уважения к ним нельзя проявлять сочувствие. Их собственный выбор – полюбить пощечины; гулкие, как удар мешка с картошкой о землю, страстные, как поцелуй разбитых коленей и пола, как лязганье проволоки.
Бейся о пыльный ковёр, заломай себе руки; Предайся отчаянию в облаке грязи и прими его с полным достоинством. Гримаса презрения; полюби и прими как должное гнилого себя. Самолюбие – твоя кукла, а кукловод с рукой смерти в жопе. Собери свою волю в кулак и наслаждайся скорбным бездействием. Мне не так много нужно, хватит просто что-то почувствовать.
Беспрекословное, мировое спокойствие. Мои солдаты рвут его кричащим оркестром. Строем ботинок выбивают из земли абсурдную волю к жизни, наказывают её и себя каждым синхронным шагом; они - сплочённый отряд гордецов, стая скулящих собак, которые себя ненавидят. Когда в от каждого шороха за окном в тебе крепнет надежда, что ты услышан, когда самое светлое, что в тебе теплилось, обнажает нарывы, тогда ты просишь падения тел. Я хочу развязать войну: скрипну петлями шкафа, и в парадном мундире поведу этих солдат в небо - только хватило бы смелости.
Как быть, когда ненависть к миру единственное, что заставляет его трясти и что-то доказывать, а единственно важный ты – весь свой мир? Моя мечта в том, чтобы выстлать себе дорогу из тех, кто решился, из превзошедших меня и наглых учеников. Сказать им, мол, если мои слова для вас что-то значат, то не стыдитесь любви к себе, не стесняйтесь свёрнутой шеи, скоты. Имейте достоинство. Моя мечта – сказать это и взобраться по их головам на вершину.