Посвящаю своим учителям, Цырендашиевой Цыбегмит Цырендашиевне и Жигжитовой Лхамацырен Жигжитовне.
Наша земля
Нет на свете мест красивее и лучше нашей агинской степи! Необозримая ширь ярких благоухающих цветов, душистых трав, порою в человеческий рост, производит неизгладимое впечатление от агинской степи в разгар лета. Ни с чем не сравним знойный аромат забайкальской степи! Этот настой земли, не избалованной обильными осадками, пьянит и кружит голову жарким летом. Да, такая она, наша малая родина…
Здесь все-сама природа, настоящая, нетронутая. Все разнотравье, от горькой полыни до терпко-душистой ая-ганги, вобрало в себя родные степные запахи. Нежнейшими ароматами веет от цветов. И даже коровье молоко пахнет летом.
На юге агинских просторов несет свои воды величественный Онон, неторопливо омывая свои легендарные берега. Серебристая речка Ага протекает по середине агинской степи, питая всех чистой, прозрачной водой. Снежные гольцы Алханая на западе, плодородные нивы Хара-Шибири на востоке, дремучая тайга Аргалея на севере, благодатные степи Кункура на юге-все это наш родимый край. Здесь родились мы, здесь когда-то жили наши предки.
Поселок Агинское привольно раскинулся в самом центре этой древней земли. В середине 60-х годов ХХ века люди здесь жили дружно, не делясь на богатых и бедных, своих и чужих.
Весь поселок был деревянный. Местные жители-буряты условно делили его на четыре части: урда бэе (южная часть), хойто бэе (северная часть), з;;н бэе (восточная часть), баруун бэе (западная часть), а русские делили на центр, «Заречку», улицу Балданжабона и больничный городок.
Глава 1
ДЕТСТВО
Хойто бэедэ (в северной части поселка) в один год родились две девочки, которых назвали Соелма и Баира. Соелма родилась в средней, по тем временам, семье: у нее, кроме мамы и папы, были брат и две сестры.
Папа Соелмы занимал ответственную должность и, хотя машина с водителем ему не полагалась, на работу он все же ходил с черной папкой. Ее мама была лаборантом районной СЭС. Соелма ходила в детский садик, дружила и играла со своими сверстниками. Словом, детство девочки протекало безоблачно, как, наверное, и у всей советской детворы.
У второй девочки, Баиры, были только мама и четверо сестер. Подрастая, Баира заинтересовалась, а где же ее отец. Как объяснили ей сестры, он жив-здоров, просто ушел к другой женщине. Мама Баиры, бухгалтер промкомбината, с утра до вечера пропадала на работе, чтобы прокормить детей. После работы она мыла полы на комбинате, и старшие дочери помогали ей.
Баира привыкла, что ее надежно опекают сестры. Она ни дня не ходила в детский садик, хотя очень хотела. Просто не было хорошей одежды для детского сада.
Так и доросли эти девочки, каждая по-своему счастливая, до школьной поры. Нарядно одетые мамы привели их в первый класс, познакомили с учительницей. Она оказалась доброй, уважительной женщиной, внимательной к детям и родителям. Она всех успокаивала:
- Не переживайте за детей, идите по своим делам. А часа через два заберете ребенка. Я вижу, у вас хорошая, добрая девочка (или мальчик). Все будет хорошо.
И родители, волновавшиеся иногда больше детей, уходили с легким сердцем. Да, Цыбегмит Дашиевна была профессионалом. Не одно поколение детей выпустила она в большую жизнь из-под своего надежного крыла.
Рассадив первоклашек по партам, начала она первый урок.
- Дети, это наш первый урок. С этого дня вы - школьники. А теперь давайте знакомиться. Я - ваша учительница. Меня зовут Цыбегмит Дашиевна.
Первый в жизни урок. Вчерашние малыши вдруг почувствовали себя почти большими. Слушая свою учительницу, каждый вставал, когда называли его имя, без фамилии. Дети могли не знать свою фамилию, ведь фамилии у бурят появились лишь в начале 60-х годов. А раньше, чей это сын или дочь, озвучивали по-бурятски, например, Базарай Дымбрыл, а не Базаров Дымбрыл. Отчества не было, в паспорте был прочерк.
- Соелма.
Соелма встала, как до нее и другие. Увидев, что на нее все смотрят, чуть- чуть заволновалась.
- Соелма, ты сестренка Батора, да?
- Да,- тихо ответила Соелма.
- Молодец. Учись так же хорошо, как твой брат. Садись.
От неожиданной похвалы Соелма немного покраснела и послушно села.
- Баира.
Баира встала, смело оглядела всех. Она ничуть не стеснялась и была спокойна.
- Баира, твои сестры - гордость нашей школы. Твоя старшая сестра Аюна окончила школу с золотой медалью. Бери с нее пример. Садись.
Баира с гордостью села за свою парту. Она с восторгом думала: «Конечно, я буду учиться только на пятерки!».
В классе их было двадцать шесть. Соелму посадили с Аюшей, мальчиком пониже ее ростом. Он сидел, прилежно сложив руки. Немного привыкнув, она украдкой разглядывала его, а он, не шевелясь, внимательно слушал учительницу.
Баиру посадили за одну парту с Балдоржи. Он все время вертелся, учительницу не слушал, разговаривал с мальчиком-соседом, за что получил замечание от учительницы. Заметив, что Баира следит за ним, Балдоржи состроил ей страшную рожу, а Баира в ответ показала ему язык.
На перемене дети знакомились. Баира подошла к Соелме, потому что несколько раз видела её на своей улице. Выяснив, что живут по соседству, девочки очень обрадовались и сразу решили в школу ходить вместе.
Начались школьные дни у первоклассников. Баира и Соелма очень подружились. Они вместе шли в школу, вместе возвращались, ходили в гости друг к другу. Баире очень нравилось дома у Соелмы. Их большой дом внутри был просторным, с красивыми коврами на стенах. Была даже большая радиола «Урал» и много пластинок. Если взрослых не было дома, Соелма ставила пластинки с детскими сказками, и они сидели на диване и зачарованно слушали их.
Так они прослушали сказки «Аленький цветочек», «Снежная королева», «Русалка», и еще несколько. Баире больше всего понравилась «Снежная королева». Она представляла себя Гердой и тоже хотела спасти Кая от злой Снежной королевы.
Соелма тоже любила гостить у Баиры в их небольшом доме на окраине поселка. На заднем дворе были овцы, козы, мычали коровы. Соелма играла с ягнятами.
Среди беленьких ягнят был один черненький, с длинными черными ресницами и кудряшками на месте рожек. Он с радостным блеянием скакал навстречу Соелме, прыгал вокруг, обнюхивал лицо. От него пахло молоком, мягким теплым языком он облизывал ее руки.
Соелма назвала его Эрбээхэй, потому что ягнёнок был пушистым, как бабочка. Эрбээхэй быстро подрос, научился есть с рук батон, который Соелма приносила специально для него из дома.
Первоклассники вовсю учили бурятский и русский алфавиты. Цыбегмит Дашиевна каждый день рисовала на доске очередную букву и называла слова с этой буквой.
Однажды она дала задание - дома сделать конструктор слов из плотной бумаги. В нем должно быть четыре окна для четырех лент с нарисованными буквами.
Назавтра почти все принесли конструкторы. Соелме его сделал брат Батор, Баире - сестра Алтана, Аюше помогла мама. У всех на красивом белом картоне двигались вверх-вниз ленточки с буквами. Каждый с удовольствием показывал учительнице свой конструктор, а она ставила оценку в журнал. Наконец она подошла к Балдоржи.
- Балдоржи, покажи, как ты сделал домашнее задание.
Балдоржи протянул учительнице свое изделие - старый желтый картон с разными окошечками, где еле-еле двигались кривые ленточки с зачеркнутыми-перечеркнутыми буквами.
Учительница повыше подняла творение Балдоржи, чтобы всем было видно.
- Дети, смотрите, как некрасиво и неаккуратно Балдоржи сделал
конструктор. Он у него почти не работает, ленточки плохо двигаются.
Те, кому братья и сестры сделали красивые конструкторы, засмеялись. От стыда Балдоржи низко склонился над партой.
- Дети, у Балдоржи самый некрасивый конструктор, но зато только он во всем классе сделал его сам. Учитесь во всем быть самостоятельными, как Балдоржи. Молодец, ставлю ему пять.
Не все дети поняли, за что Балдоржи получил пятерку. Ведь его конструктор был такой некрасивый! Баира говорила Соелме на переменке:
- Алтана только вырезала мне все. Я сама все проклеила и подписала. Почему учительница хвалит только одного Балдоржи? У него так некрасиво сделано, не понимаю!
- Но он же все-все сделал сам, - объясняла Соелма.
- Все равно! - не соглашалась Баира.
На уроке рисования первоклассникам задали рисунок на свободную тему. В конце урока все со своими рисунками столпились вокруг учительницы. Самым лучшим оказался рисунок Батора – пароход на море. Большим плюсом было то, что корабль нарисован спереди, что технически сложно даже для взрослого.
Аюша нарисовал танк, Соелма - своего ягненка Эрбээхэй, Баира - красивый дом с мебелью, диваном и радиолой. Балдоржи нарисовал домик, дерево и машину. Все получили пятерки.
Прошло два года. В третьем классе урок труда вели студентки педучилища. Уроки практиканток оценивала преподаватель, сидевшая за задней партой. Сегодня группы школьников по пять человек должны слепить кирпичики из глины, затем сложить из них стены домика. Ведро с глиной принесли практикантки.
Дети очень старались. Но сделать красивые ровные кирпичики было нелегко, да и сохли они не сразу. Баира, Соелма, Балдоржи, Аюша и Саяна попали в одну группу. Баира, Саяна и Балдоржи, торопясь справиться с заданием, лепили кривые, косые кирпичи. А Соелма и Аюша аккуратно сделали несколько красивых кирпичиков. Баира, Саяна и Балдоржи из своих сырых кирпичиков тут же складывали домик, поэтому Аюша и Соелма решили строить свой отдельный домик из красивых аккуратных кирпичиков.
Домик Баиры, Саяны и Балдоржи был готов задолго до конца урока. Но напоминал он избушку бабы-яги: весь наклонился в одну сторону, кирпичики стен уложены вкривь и вкось. Аюша и Соелма строили весь урок, зато самый красивый домик, даже с окошечком. Все любовались им. Соелме с Аюшей поставили заслуженные пятерки.
КРАСНЫЙ и ЖЕЛТЫЙ СУП (Воспоминания Балдоржи)
В детстве я любил ездить на машинах. Мой старший брат работал в АТП и ездил на старом желтом РАФике. Обычно он приезжал домой к обеду, быстро пил чай и снова уезжал.
Я всегда его ждал, чтобы доехать с ним до школы. До уроков было еще два часа, да и школа недалеко. Но самым главным было - доехать до нее на машине! И было совсем неважно, что затем приходилось долго слоняться по школьному двору.
Бесцельно болтаясь, я невольно привлекал внимание старшеклассников. Зная моих старших братьев, меня никто не задирал. Но однажды нашелся тот, кто не знал о них! На два года старше меня, он подбежал и сорвал с меня шапку. Бросившись за ним, я сразу получил несколько зуботычин. Зная, что мне его ни за что не одолеть, я все равно полез драться. Я ревел, что-то кричал и шел вперед, пытаясь его ударить. Мне от Базара, так звали этого мальчика, ударов доставалось намного больше, чем ему от меня. Но и ему что-то перепадало.
Наконец, весь в слезах, я вырвал свою шапку и, удовлетворившись этим, отстал от Базара. Я даже не успел пожаловаться братьям, как назавтра Болотхон, друг моего брата Володи, поймал при мне этого Базара в школьном дворе и преподал хороший урок. Базар оказался трусливым мальчиком. Его и пальцем не тронули, а он уже громко заревел.
Летом старший брат пересел на грузовик ГАЗ-51. Он стал работать на уборке кукурузы в откормочном хозяйстве КРС. В школе были каникулы, и я каждый день, с утра до вечера, ездил с ним на заготовку силоса. Комбайн шел рядом с нашим грузовиком, из него по трубе в наш кузов сыпалась рубленая кукуруза. Наполнив кузов, мы разгружали кукурузу в огромную силосную яму.
Кормили нас на полевом стане, как помнится, очень вкусно. Обед брата мы съедали вдвоем. В отличие от бабушкиного супа с лапшой, на полевом стане варили разные супы. Вечером домочадцы спрашивали, что мы ели, и я отвечал: «Сегодня давали красный суп, а вчера был желтый суп». Слушая меня, смеялась и веселилась вся наша большая семья. Ведь наша бабушка не варила ни борщ, ни гороховый суп, и я называл их красным или желтым супом.
ПРОЩАЙ, ДЕТСТВО
«Мы были непослушные, непоседливые. Мы причиняли Вам много лишних хлопот, но Вы всегда, как наша вторая мама, прощали и защищали нас. Теперь мы немного выросли и собираемся впервые вылететь из родного гнезда, опробовать свои крылышки. Ведь мы окончили начальную школу» - так, казалось, говорили взглядом двадцать шесть пятиклассников, прощаясь со своей любимой учительницей Цыбегмит Дашиевной.
- Будьте счастливы, мои любимые, самые лучшие ученики, - смахивая непрошенные слезы, говорила Цыбегмит Дашиевна, - Будьте старательными и упорными в учебе, и тогда успех, большой или маленький, придет к каждому из вас.
- Самое главное, будьте дружными, как соколята, вылетевшие из одного гнезда. Вы - одноклассники, вам еще долго идти вместе по жизни. Помогайте и поддерживайте друг друга в трудную минуту, - так напутствовала учительница своих учеников. – А я всегда буду рядом, в любое время приходите ко мне. Я всегда буду любить и защищать вас.
От имени детей никто не выступил. Они молча слушали свою учительницу. Дети бурят от природы скромны и сдержанны.
Они договорились спеть учительнице отрядную песню «Гайдар шагает впереди». Все старались от души. Никогда эта песня не звучала так слаженно и красиво! В ней не было слов про любимую учительницу, но зато воспевались труд, упорство, созидание и активная жизненная позиция.
Буряты и монголы привыкли выражать свои чувства пением. На праздниках, свадьбах, при долгожданной встрече монголы поют вместо длинных речей. Пятиклассники интуитивно почувствовали, что песней выразят благодарность своей учительнице.
Она сидела, слушала, тихонько утирая набегающие слезы. Ее малыши за несколько лет стали вполне самостоятельными, умными и целеустремленными учениками. Они такие разные, талантливые, умные, упрямые, спокойные и дальновидные не по годам.
В добрый путь, дети мои!
ТИМУРОВСКИЙ ОТРЯД
В третьем классе ребят приняли в октябрята. Получая октябрятские значки с портретом маленького Ленина, все обещали беречь значок, быть достойными октябрятами, будущими пионерами. В шестом классе их приняли в пионеры. Пионер - будущий комсомолец, поэтому пионер вновь обязан оправдывать свое звание. Их пионерский отряд возглавил Балдоржи, выбрали также горниста, барабанщика и знаменосца.
Однажды на школьной линейке пионерским отрядам объявили, что в выходные они должны помочь ветеранам войны. Так же, как тимуровцы из книги Аркадия Гайдара «Тимур и его команда». Надо принести ветеранам воды, напилить дрова, наколоть их, и т.д.
Балдоржи долго думал, где же найти ветерана войны. В центре поселка, где он жил, не было знакомых ветеранов войны. Единственного ветерана «заняли» тимуровцы со второй школы.
Зато неподалеку жила Бадма-абгай с дочерью. Все знали о трудной жизни Бадма-абгай. Однажды в магазине Балдоржи видел, как в ответ на хамство продавщицы Бадма-абгай крыла ее четырехэтажным русским матом. Та вынужденно сразу ретировалась.
Дома Балдоржи рассказал своей бабушке Цыбегмит эту историю. А бабушка рассказала, что семья Бадма-абгай, репрессированная, как кулаки, была выслана в Красноярский край. Поэтому в детстве ей пришлось многое пережить, и ругаться там научилась. - «Бедная Бадма-абгай», - жалел ее Балдоржи.
Балдоржи увидел во дворе Бадма-абгай машину нерасколотых дров.
Назавтра их дружный отряд в полном составе был во дворе Бадма-абгай. Мальчишки пилили и кололи дрова, а девочки складывали поленницу. Березовые дрова, без сучков, кололись легко. Довольно быстро они управились с целой машиной.
Осталось лишь несколько больших сучковатых чурок, но Аюша придумал, как и их расколоть. В щелочку от топора забивалось столько щепок, что чурка, в конце концов, раскалывалась.
Когда работа была окончена, Галя, дочка Бадма-абгай, завела всех домой и накормила вкусными оладьями с вареньем.
Все были довольны.
ЛОШАДИ МОЕГО ДЕТСТВА
(воспоминания Аюши)
Когда мне было семь лет, мы с отцом гостили у тети Цыпелмы в Аргалее, на чабанской стоянке. На стоянке, хоть и называвшейся чабанской, на самом деле были свиньи, а не овцы. Свиней было много, самых разных, больших и маленьких, белых и черных.
Зимой на корм колхозным свиньям привозили дешевую замороженную рыбу минтай в картонных коробках. Никому из колхозников и в голову не приходило приготовить эту рыбу для себя. Мой же отец был человеком передовым, окончившим университет с красным дипломом, многое повидавшим. Разделать рыбу, и вкусно пожарить на сковородке для отца было парой пустяков!
Дети тети впервые попробовали жареную рыбу, и она им очень понравилась. А тетя Цыпелма кричала моему отцу:
- Сандан, прекрати жарить эту рыбу, по всему дому воняет!
- Это самое лучшее блюдо в ресторанах, - отвечал мой отец. – Жареный минтай исключительно хорош! Он не такой сухой, как горбуша или кета. Такую рыбу едят только одни аристократы.
- Аристократы - это свиньи, да? - осторожно спрашивала отца Дэжэд, младшая дочь тети.
Это вызывало громкий смех отца.
- Ты права, аристократы - это свиньи, только живут они в Лондоне, в Англии, - смеялся он. А через несколько дней он назвал самого смышленого черного поросенка Питом в честь английских аристократов.
Близнецы Пурбо и Дэжэд, мои двоюродные брат и сестра, старше меня на три года. Они целыми днями развлекали меня, играли со мной. Однажды показали мне коробку с новорожденными котятами. Маленькие разноцветные теплые комочки пищали и ползли во все стороны.
Частенько мы целыми днями возились с ними, а черно-белая кошка внимательно следила, как мы играем с ее котятами. Иногда она осторожно брала их за загривок и уносила в коробку.
Дружок, огромная восточно-европейская овчарка, жила под крыльцом. Умная собака своим хозяином выбрала Пурбо и, куда бы он ни шел, она бежала рядом. Словно пытаясь угадать его желания, пес все время смотрел ему в лицо. Днем Дружку разрешалось побывать ненадолго в доме. Он сразу ложился возле ног Пурбо и внимательно, не шевелясь, смотрел телевизор. Через некоторое время раздавался громкий окрик тети:
- Эта собака что делает в доме?! Она что, совсем обнаглела!
Дружок пулей вылетал из дома.
Когда на стоянке бывали гости, Пурбо хвастливо демонстрировал им собачью привязанность. По его просьбе кто-нибудь замахивался на него, и тогда Дружок с громким лаем бросался на обидчика. Довольный, Пурбо привычно успокаивал собаку.
Именно тогда, на стоянке у тети, в семь лет я впервые сел на коня. Здесь было три коня: Белый, Гнедой и Васька. Белым и Гнедым коней называли по масти.
Ваську же называли по имени, он был почти членом семьи. Это был огромный орловский рысак неопределенного розовато-желтоватого цвета. Он никогда не скакал, а шел только шагом. Обычно он шел медленно, но если надо, переходил на уверенный средний шаг. Уважая хозяйку, Васька, запряженный в телегу или сани, всегда шел быстро, по скорости это был бег обычной средней лошадки. По снегу и даже на проталинках сани он тащил удивительно легко.
Умный, сильный, этот конь почти все понимал, хорошо различал взрослых и детей. Дети любили кататься на нем. Вот на нем-то мои двоюродные и учили меня ездить верхом.
Сначала Пурбо подвел Ваську к забору, и с забора я взобрался на спину коня. Седла на нем не было, только уздечка. Устроившись на широкой спине Васьки, я крепко, обеими руками, ухватился за его лохматую гриву.
Конь стоял, не двигаясь. Я пятками ударил его по бокам и прикрикнул: «Нно-о-!». Васька и не думал двигаться. Тогда я ударил Ваську длинной уздой по бокам и крикнул «Чу-у-у!». Васька возмущенно всхрапнул, дернулся и медленно зашагал.
Я навсегда запомнил необъятную теплую лошадиную спину, лохматую запутанную гриву и резкий запах лошадиного пота. Пройдя метров двадцать, он хотел повернуть обратно. Но я уже сориентировался, и не дал ему вернуться. И Ваське пришлось обойти всю стоянку.
Я сидел на его спине и, покачиваясь в такт его шагам, с любопытством смотрел вокруг. Оказалось, что сверху все выглядит совсем иначе, чем обычно. Умный Васька вернулся на то место, где я сел на него. Под ободрительные крики Пурбо я слез с коня на забор.
В этот миг я чувствовал себя настоящим сказочным богатырем Гэсэром, слезающим со своего крылатого небесного коня.
С того дня я почти не слезал с лошадей. Чаще всего мне давали маленькую белую лошадку по кличке «Белый». Левым глазом она не видела, поэтому при галопе ее голова всегда смотрела вправо.
Эту старую, заезженную лошадь колхоз забрал у пьяницы-переселенца, бившего ее проволокой. Поэтому Белый страшно боялся предметов в руке человека. Стоило взмахнуть рукой, как она стремглав мчалась изо всех силенок. Через два-три километра она быстро выдыхалась. Зная ее повадки, я старался обходиться с ней спокойно, и руками не размахивал.
Кататься на Гнедом мне не разрешалось. У него был дурной нрав. Он мог укусить за ногу, особенно детей. Был он нервный, мог неожиданно резко шарахнуться в сторону, если поблизости из норы выскакивал суетливый суслик.
Ездила на нем только моя двоюродная сестра Дашима. Эта отчаянная девушка передвигалась на нем, в основном, вскачь, и с бешеной скоростью гоняла на мотоцикле «Иж-Юпитер».
Через несколько лет я гостил у родственников мамы в Хара-Шибири. Дядя Дансаран с семьей жил на стоянке вблизи трассы, по которой каждое утро в Читу проезжал автобус «Икарус», а вечером возвращался.
Его дочь Жаргалма и сын Даржаа - мои троюродные брат с сестрой. Жаргалма - моя ровесница, Даржаа - младше на три года. Сестра была высокой для своих лет, у нее красивые темные кудри до плеч, молочно-белая кожа, большие карие глаза. Правда, чуть картавит, но и это довольно мило.
- Аюса, пойдем седлать лосадей! – зовет меня Жаргалма.
- Пойдем, пойдем,- соглашаюсь я, стараясь успеть занять кавалерийское седло. Кавалерийское седло для меня удобнее, чем тесноватое бурятское. Позже мне объяснили, что в бурятском седле всадник сидит плотно, крепко, тем самым освобождая руки для стрельбы из лука, метания копья и других военных действий.
- Аюса, догоняй меня! – кричала Жаргалма, стремительно уносясь в открытую степь на своем пегом Даагане. Пыль облачком поднималась из-под копыт ее коня.
- Подожди-и меня-а!- кричал я ей вслед, вскакивая на своего скакуна. Гнедой, охваченный азартом, иногда не дожидаясь, пока я сяду в седло, рвал с места. Я на полном скаку устраивался в седле.
Ветер свистел в ушах, топот копыт вводил в транс, отдаваясь по телу, как биение шаманского бубна. Тело сливалось с корпусом коня, и я чувствовал напряженные мышцы Гнедого, стремительно летевшего по цветущей летней степи.
Жаргалма, придержав узду, чуть замедляла своего коня, дожидаясь меня. На полном скаку пролетая мимо Жаргалмы, я давал своему Гнедому насладиться обгоном. Оставив в пыли своего вечного соперника Даагана, метров через сто Гнедой останавливался. Он довольно фыркал, подскакивал на месте и косил глазом, дожидаясь отставших.
Втроем с Жаргалмой и Даржаа мы с самой рани и допоздна пасли овец. Иногда мы устраивали скачки. Жаргалма обычно обгоняла меня на своем Даагане, более молодом и резвом. Мой Гнедой старался не отстать, скакал, не жалея сил, но, в конце концов, отставал на корпус.
Я не обижался на своего коня, знал, что Гнедой и сам бы рад обогнать Даагана. А брат Даржаа не хотел обгонять нас, поэтому спокойно скакал вслед за нами.
После обеда, в самую жару, овцы хурадаг байгаа. Они останавливались, сбиваясь в тесный круг, и прятали головы от солнца под животами друг друга. Мы, оставив лошадей в тени под мостом, бежали купаться в мелкой степной речушке с мягким песчаным дном. Теплая прозрачная вода была нам по пояс.
В этой речке водилось много мелких рыбешек - жараахай. Даржаа сразу устраивался на берегу лепить сказочные песчаные замки. Мы с Жаргалмой плескались в воде, плавали наперегонки, друг за другом. Было так весело и хорошо!
Мы смеялись до упаду, изображая знакомых или рассказывая разные смешные истории. Иногда во время игры Жаргалма случайно прижималась ко мне, тут же толкала меня в воду, убегая. Я поднимался из воды, догонял ее, хватал обеими руками, и вместе мы падали в воду. Мне было приятно прикасаться к ней, но тогда я еще не понимал этого. Эта была счастливая пора детства.
Детство нам всем вспоминается счастливой порой. Может, еще и потому, что нет там острой, как нож, первой любви…