Хоухалал

I Неизвестная планета

— Кэп, помнишь зонд, который мы послали за пределы цивилизованного мира, три года назад?
— И, что?
— Он прислал данные спектрального анализа системы — пять газовых гигантов, на всех тритий, много трития.
— Тритий? Ты говоришь, что зонд, который мы в прошлом году не смогли вернуть, так как он улетел за пределы досягаемости наших передатчиков, сейчас шлёт данные о системе, в которой полно одного из самых дорогих видов топлива?
— Да.
— Ал, ты уверен?
— Да, уверен.
— И где же находится эта загадочная система.
— У чёрта на куличках, в такие дебри не один исследователь не забирался. Это звезда — №458074619.
— Как ты сказал? 458074619? Да туда лететь целую вечность. Не один передатчик не способен передавать на такое расстояние. Ещё раз спрашиваю: ты точно уверен?
— Да, Сиг, уверен. Дело в том, что систему окружает огромное облако античастиц и похоже оно как-то усилило сигнал зонда.
— Античастицы? Вот с этого и надо было начинать, а то тритий, тритий. Ты, кстати, подал заявку в реестр?
— Конечно.
— А про облако упомянул?
— Нет, ты за кого меня держишь? Только про тритий и тот под вопросом поставил.
— Ну и молодчина. Как думаешь, если полетим, за сколько доберёмся?
— На Саладусе года полтора — два. Но без танкера — это путешествие в один конец.
— Ты прав, звезда очень далеко. Странно, что зонд долетел.
— Данных с зонда достаточно, даже если они окажутся не достоверными, чтобы выставить на торги: право на исследование и присвоение системы, но на этом мы много не заработаем, а вот если исследуем, то с молотка пустим право на аренду и разработку. А это, если данные подтвердятся, совсем другие деньги.
— Мечтатель.
— Мечтать не вредно. Ну что, летим?
— Летим. Вот только на Альфу заглянем.

***

— Капитан, всё готово, вот только Серёга-химик вернётся и можем стартовать.
— Гнилович? А где он?
— Отправился на планету, ему химикаты какие-то нужны для опытов. Сказал через час вернется.
— Мы же всё закупили. И для его самогонных опытов сырьё взяли. И давно его нет?
— Второй час пошел.
— Кэп, Юрич на связь не выходит — раздался голос связиста.
— Как не выходит?
— И маячок на шатлле отключен.
— Что? Убью падлу! Свяжите меня с наземными службами!
— Бесполезно. По законам Альфа Центавры, они месяц никого искать не будут.
— Чёрт. Ты прав.
— Единственное, что мы можем, это арендовать шатлл и разыскать Сергея сами.
— Арендовать?
— Да, наш шатлл взял Гнилович, а его, как известно, на борту нет.
Неделю мы слушали все радиопереговоры в системе, наши дроны прошерстили станции, планеты, спутники и астероиды, на которых были хотя бы малейшие признаки жизни, но Сергея Юрьевича ни где не было. На Альфе уже все знали кого и зачем ищем, ведь мы за него назначили целую тысячу карат. На девятый день поисков, вышел на связь хозяин одной из местных пивнушек.
— Сигизмунд Бенедиктович? Здравствуйте. Я Серхос Фишь, хозяин «Пьяной селёдки». Вашего химика вдрызг пьяного, наш амбал только что выкинул через заднюю дверь. Он валяется в порожней канаве.
— Благодарю Серхос. Караты переведём, как убедимся, что это наш химик, и что он там, где вы говорите. Мы летим на планету.
 Как и сказал Фишь, Гнилович действительно лежал в канаве за баром в невменяемом состоянии. От него валил смрад, как от скунса, переевшего тухлой рыбы, даже очистительные фильтры наших костюмов не помогали.
— Его ещё и отмывать — Сиг был в ярости, мы больше чем на неделю откладываем вылет к туманности античастиц, сейчас бы и стадо минотавров было менее свирепо чем он — На корабль его, и чтобы через час был свеж, вменяем и пах как фиалка.

***

Гнилович смотрел на нас пустыми безучастными глазами, казалось, он не понимает, где находится и что происходит.
— Где шатлл? Говори, сука.
— Ик… Продал.
— Что? Убью падлюку. — Капитан в два прыжка оказался возле химика и начал его душить.
— Спокойно Кэп. — Мы ели оттащили Сига от бедняги Юрича.
— Где деньги? — спросил я — Раз ты говоришь, что продал шатлл.
— Н..нету. Вчера б..были, а сегодня н..нету.
— Пробухал?
— Что сразу пробухал? Может украли? А может и пропил. Не помню.
— Не помнит он. В шлюз его и за борт, пусть мозги проветрит.
— Спокойно Кэп. Отдай его моей матери. Коллекторы Эльдорадо знают куда таких пристроить.
— Какое Эльдорадо? Ал ты чего? — Серега в миг протрезвел и пришёл в себя, как только речь зашла о чиновниках из министерства долговых обязательств и моей матери министре первой ступени этого самого министерства Елене Вандальевне — Это же всего лишь шатлл. Я всё отработаю.
— Вот в коллекторских шахтах и отработаешь. Запереть его.
Ещё месяц прошёл, пока мы вели переговоры с коллекторами Эльдорадо, оценивали размер долга Гниловича, и заказывали новый шатлл. Строительство шатлла должно было занять полгода, а ждать мы не хотели. Так как в туманности он навряд ли понадобится, мы договорились, что шатлл отправят с танкером.

***

Через два года и три месяца Саладус вышел из подпрастранственной червоточины на границе туманности.
— Капитан, мы на месте. Перед нами облако античастиц.
— Начать сканирование системы и что там с зондом?
— Он в безпространственной области на границе облака, через час подберем и сможем изучить данные.
Зонд уже полтора года не присылал ни каких данных, скорее всего он окончательно вышел из строя. Но его черный ящик должен был сохранить все собранные данные. Зонд успел просканировать систему: звезда желтый карлик; три небольших алмазных планеты, но они слишком близко к светилу, чтобы вести раскопки; одна пригодна для жизни и восемь газовых тритиевых гигантов, кольца и спутники которых богаты алмазами. И всё это богатство окружает облако античастиц, внутренний диаметр которого вдвое превышает диаметр орбиты самой удаленной планеты, а внешний втрое; плотность, как и у звезды полтора грамма на кубический сантиметр.
— Ал, ты знал: про планету пригодную для жизни?
— Нет, я также удивлен, как и ты.
Нас больше ничего не интересовало, кроме этой планеты. Даже облако античастиц меркло перед этой жемчужиной вселенной. Оставалось придумать как до неё добраться.
— Что делать будем? Облако слишком большое, через него не пройти. А грейдерами копать до конца эры будем.
— Пространственные ворота.
— В смысле?
— Облако из античастиц. Так?
— И?
— Сиг, ты слышал, о такой штуке, как пространственный генератор?
— Да, экспериментальный прибор, который работает на антивеществе. Но из-за сложности получения и дороговизны этого вещества — не рентабельный.
— Не совсем, генератор работает на энергии, высвобождаемой при столкновении элементарных частиц и античастиц. У нас целое облако античастиц. Если разместить восемь генераторов в безпространственной области, каждый из которых будет бомбардировать элементарными частицами облако, то энергии, которая выделится в следствии бомбардировки, хватит, чтобы создать червоточину в любую точку галактики и моментально туда переместиться. Только проблема в том, что при бомбардировке с одной стороны облака, нас может забросить в любую случайную точку вселенной. А чтобы попасть внутрь этого яичка, надо чтобы с той стороны скорлупки были такие же генераторы. И тогда, если их все синхронизировать, то у нас получится окно, через которое мы сможем пройти.
— Откуда знаешь?
— Читал в институте труды по использованию античастиц земного физика доктора Гюфмана, он смог, используя всего десять унций антивещества, переместить пятикилограммовую гирю из лаборатории на Аляске в лабораторию в Австралии.
— А, слышал эту историю, этот ученый тогда чуть не прибил своей гирей лаборантку из Австралии.
— Именно. Вот этот эффект называется пространственными воротами.
— Как ты собираешься запустить генераторы на ту сторону облака? Скорлупка-то непроницаемая.
— Облако не очень плотное. Световая торпеда, с двумя ступенями ускорения должна пройти, как нож по маслу.
— Допустим, у тебя получится, что будет если, эти ворота внезапно захлопнутся или один из генераторов выйдет из строя?
— В этом случае только часть Саладуса достигнет цели и окажется с той стороны облака.
— Заманчивая перспектива. Действуй.

***

Неделя исследований, но на планете не обнаружено практически никакой живности: в морях водилась рыба, моллюски и млекопитающие, похожие на давно вымерших земных китов, а на материках вообще ничего, кроме землероек и червей, которые стали вылазить время от времени на поверхность планеты сразу как растаял снег. Когда мы прибыли вся планета была покрыта снегом, но через тридцать шесть часов, за это время планета сделала два полных оборота вокруг своей оси, часть снега растаяла, а другая часть взмыла в воздух и растворилась в верхних слоях атмосферы. А ещё через пару часов вся планета цвела.
— Вот это чудеса — проговорил Сиг, наблюдая за тем, как снег с испарениями от земли поднимается в верхние слои атмосферы.
— Хоухалал — выкрикнул кто-то из техников машинного отделения.
— Что? Что это значит?
— Хоухалал. Не знаю, что значит, но так кричали у нас дома, когда видели снег.  У нас на Валгёфене снег явление редкое, бывает лет по десять не видим.
— Хм. Хоухалал? Мне нравится, пусть эта планета так и называется — Хоухалал. А звезда — Каскара. Осталось решить, что делать нам с нашим яйцом Каскары инкрустированным великолепнейшим бриллиантом — Хоухалал.
— Право владения системой оставляем за нами, я уже отправил все изменения в реестр касаемые этой системы, а также подал заявку в аукционный дом Эльдорадо на лот «Право на приобретение права аренды и ведения деятельности в системе Каскары». И запросил Ковчег.
— Чертов Гнилович, если бы не он, мы бы уже спустились на планету, а так нам только и остается наблюдать за ней с орбиты. Когда прибудет Ковчег?
— Мы два с лишним года сюда добирались, а Ковчеги даже самые быстроходные, в двое медленнее нашего корабля. Пока торги пройдут, выигравший дом снарядит и отправит ковчег, пока долетит: лет пять земных пройдет, да и тут не меньше.


II Ковчег

Три года мы, без возможности ступить на поверхность планеты, изучали Хоухалал. Каждый день зонды и автономные планетоходы собирали данные и образцы: воды, воздуха, почвы, флоры и фауны. Оказалось, что на планете идеальные условия для жизни: триста дней лета из четырёхсот пятидесяти и температура ни разу не поднялась выше тридцати градусов, и не опустилась ниже минус пятнадцати. Мы как не пытались, так и не смогли объяснить странного поведения снега во время таяния, который каждый год поднимался в верхние слои атмосферы.
Мы никого не ждали, но наши радары засекли сильный энергетический всплеск за пределами нашего яйца Каскары, что означало прибытие корабля — большого корабля. Это был ожидаемый нами ковчег. Чтобы пропустить его внутрь системы потребовалось разместить ещё по восемь генераторов с каждой стороны. Такого гиганта я никогда не видел: он был немногим меньше планеты и раза в полтора больше тех, что мне доводилось видеть. Встав, так чтобы всегда находится на максимально близком расстоянии к Хоухалал, выбрав орбиту вокруг Каскары, ковчег вышел с нами на связь:
– Говорит капитан, межзвездного корабля, класса ковчег, «Жизненесущий», Клаус Грэйдан. –  в центре капитанской рубки появилось голографическое изображение крупного мужчины, спортивного телосложения – С кем имею честь говорить?
– Капитан, исследовательского корабля класса ферма «Саладус», Мещанин Сигизмунд Бенедиктович. Вы рано.
– Мы бы и раньше прилетели, но ждали пока ковчег пройдет испытания. Меньше трех лет прошло, как он покинул верфь на орбите Плутона, а испытания закончились два года назад. Месяц на сборы и сюда.
– Что? Вы с Солнечной системы долетели за два года? Мы на своем Саладусе дольше с Альфа Центавры добирались, а наш корабль побыстрее ковчегов, да и Центавра поближе будет.
– На «Жизненесущем» стоят новые современные двигатели, на данный момент это быстрейший корабль в своём классе и самый большой. Но давайте о деле. Надо обсудить заселение планеты. Не могли бы вы прибыть на ковчег?
– У нас нет шатлла. Его угнали.
– Знаю — Капитан «Жизнесущего» расплылся в улыбке, видно было, что он еле сдерживает смех — ваш шатлл у нас на борту. Но вы, может, расскажите как-нибудь эту историю? Мы вышлем за вами шатлл.
– Благодарствую!
Голограмма исчезла. Через пол часа к стыковочному шлюзу пристыковался беспилотный шатлл. Мы с Сигом отправились на ковчег.
На «Жизненесущем» нас встретили два вымуштрованных офицера, в белой, наглаженной форме, с накрахмаленными воротничками. Не ужели кто-то ещё, реально, крахмалит воротнички? По всему ковчегу нам, разумеется, экскурсию не проводили, а сразу провели в кают-компанию. Офицеры, которые нас встретили и проводили, остались за дверью, только и сказав за всё время «Приветствуем вас на ковчеге «Жизненесущий». Вас уже ожидают. Следуйте за нами — а когда мы подошли к дверям кают компании, один из офицеров сказал — Прошу вас, проходите, мы вас тут подождем». Нас, и правда, ожидали: капитан Грэйдан, с которым Сиг общался по галаграфону, несколько старших офицеров и облеченных властью человек. В общей сложности человек тринадцать, с нами пятнадцать.
– Здравствуйте капитан Мещанин. – Грэйдан поприветствовал нашего капитана — Разрешите представить? — и тут началось, перечисление всех имен должностей и званий присутствующих.
Я слушал в пол-уха, всех всё равно не запомню, а вот интерьер ковчега и, в частности, кают-компании, у меня вызывал интерес. Весь корабль, а это, если вы помните, я говорил: махина размерами почти с планету, был оббит деревом, по крайней мере та часть, которую мы видели. Здесь было всё: тис, сандал секвойя, бук и многие другие сорта древесины. Кают-кампания была почти полностью отделана сандалом и эбеном. Сколько же они планет опустынили, чтобы создать всё это великолепие, тем более если учесть, что древесина, с планет, на которых прорастают деревья, не идёт на экспорт, вырубка под строжайшим запретом, только аборигены имеют свои небольшие квоты на вырубку, поэтому изделия из дерева считаются дорогой роскошью. Но об этом и о многом другом, что меня заставило открыть рот от изумления, я обязательно расспрошу капитана Грэйдена, если представится такая возможность.
Сейчас мы собрались, чтобы обсудить судьбу обнаруженной нами планеты. Дело в том, что после Галактической войны компаний, закончившейся чуть более пятисот лет назад и уничтожившей почти всё разумное население известной, на тот момент, галактики, правящие верхушки пришли к ряду соглашений, одним из которых было решение разделить галактику на зоны влияния. Эти границы строго прописаны и такого понятия как спорные системы или планеты больше не существует. За пределами цивилизованного мира, любую систему обнаруживший может считать своей собственностью. Системы с планетами пригодными для жизни, большая редкость и практически бесценны. Нам повезло, и мы нашли одну из пригодных для обитания планет, и выставили на торги «Право приобрести право аренды и выработки полезных ископаемых или ведения другого промысла на планете и в системе в целом». А представители выигравшего торги концерна прибыли на Хоухалал, для того чтобы арендовать планету, а может и систему целиком, как договоримся.
Но давайте вернем наше внимание на встречу, проходящую на ковчеге «Жизненесущий». Грэйдан как раз должен был закончить всех представлять. Единственное, что нам стоит сейчас знать — это то, что право приобрести права на аренду планеты досталось, одному из самых богатых домов-концернов — Царству Эдем.
– Очень приятно. Разрешите представить? Это мой помощник Немирстин Алексис Визерпунович. Его мнение, в таких вопросах, весьма ценно для меня и может повлиять на принятие окончательного решения. – Сиг был весьма вежлив, но всё же достаточно горделив, ведь в его руках «Жемчужина», которую эти толстосумы хотели заполучить.
– Эдем? – я был слегка ошарашен – Серьёзно? Хотя чего уделяться, ведь этот уголок вселенной настоящий рай. Где как не здесь разводить и ублажать ваших клиентов.
– Вы так говорите, будто вам не нравится, то, чем занимается наш дом?
– Нет, что вы, я против вас ничего не имею. Люди всегда тянулись за удовольствиями и легкой наживой, поэтому и платят вам за иллюзию удовлетворения своих потребностей. Но сам я никогда не стану клиентом вашего гадюшника. И Сиг, прошу прощения, Сигизмунд Бенедиктович, надеюсь, тоже. Но давайте перейдем к решению наших вопросов.
– Мы за этим и прилетели. Каковы ваши условия?
– В системе звезды №458074619, названной нами – Каскара двенадцать планет. Три небольших расположены очень близко к звезде, но там алмазные жилы; Хоухалал — единственная пригодная для жизни планета в этой системе и восемь газовых гигантов. Помимо планет в системе тридцать крупных астероидов, а метеоритный мусор мы даже не считали. Но что я вам всё это говорю, вы же видели данные сканирования системы? И не хуже нас знаете какими ресурсами обладает система.
– Да, видели. Но нас только одна планета интересует. Как там вы её назвали? Хоухалал кажется? Остальной мусор Эльдородо оставим. Но они года через два только тут будут.
– Вот как? Мы не против. Вот только целиком не хотим сдавать планету. Небольшой архипелаг, островов двадцать, оставляем себе. – Я включил голографическое изображение планеты и показал группу островов. – А за остальное мы хотим двенадцать с половиной процентов от вашей годовой выручки, на протяжении всего срока аренды и полмиллиарда карат предоплаты.
– Сколько? Это грабёж.
– Не обеднеете. Так мы договорились?
– Хорошо.
– И никакого экономического или психологического пресинга, даже не пытайтесь нас выжить или навязать услуги. – сказал я.
– Нет, Алексис Визерпунович, вы всё же предвзято к нам относитесь.
– Не люблю азартные игры, наркотики и чем там вы ещё занимаетесь? Так что если хотите арендовать планету, то никакого пресинга.
– Договорились.
– Вот и отлично. Наш корабль будет на орбите. Вы можете его использовать как перевалочную базу для заселения планеты.
– Спасибо. Вы очень любезны.
– Не за что, мы можем забрать шатлл.
– Забирайте, он в ангаре, мои офицеры вас проводят. А что за история у вас с шатллом? Если, конечно, не секрет.
– Не секрет. – и капитан в подробностях рассказал, как Гнилович угнал шатлл и его дальнейшую судьбу.
– Ха, так вы этого химика, с говорящей фамилией в Эльдорадо слили. Возможно, ему посчастливится, и он будет отрабатывать на одной из планет в этой системе.
Заселение планеты началось в начале лета. Было решено, на каждом из трёх материков поставить по городу, с постоянным населением в миллион человек. Многочисленные фермы, прибрежные рыболовецкие городки и городки-курорты насчитывали ещё полмиллиона человек на каждом материке. Леса заселили птицами и зверьём. Рожь, пшеница, кукуруза и прочие культуры Земли прижились без особых проблем.

IV Зима

Я уже неделю живу на ферме. Приехал сделать запасы провизии на зиму. Ещё дня два-три, и они будут готовы.
Первый день зимы начался с обильного снегопада. Снег шел такой густой, что на расстоянии метра ничего не было видно. Предшествовавшая ночь выдалась на удивление тихая, ни одна птичка, ни одно животное не издали ни единого звука. Утром фермерские ребятишки неодетыми гурьбой высыпали на улицу, а взрослые с глазами полными недоумения стали осматривать свои земли, все животные, казалось, вымерли. Но недоумение длилось не долго, его сменил ужас: все дети исчезли, а на месте, где они играли стояли сугробы. Взрослые кинулись туда, зовя детей: «Мишка, Георг, Кристина, Олег...». Но им никто не отвечал.
Я стоял на крыльце и наблюдал эту картину. Снег, как только фермеры на него ступили, показал странную активность: он стал сползаться со всех сторон, а падающие снежинки начали кружиться под наклоном, будто их со всех сторон сдувает ветром, но погода была безветренная. Спустя минуту вместо фермеров возвышались сугробы. Я только и успел, выскочить, толком не одевшись, схватить и затащить в дом бегущую последней Мадам Еромену. Моя правая рука была плохо прикрыта и снег полностью облепил кисть руки. В доме она отвалилась, превратившись в кучку снега и растаяла. Странно, но вместо боли были умиротворение и блаженство. Мадам Еромена не пострадала, она, увидев, что за окном снег, укуталась так, что у неё не было ни одного открытого участка тела. Но после случившегося обезумела: стала всё крушить и кричала, что-то про бесов и демонов, укравших у неё семью. Пришлось дать ей сильное успокоительное.
К вечеру меня отпустило, а боль от потери руки была такой, что даже болеутоляющие помогали слабо. Я связался с архипелагом и ближайшим гордом — Спилавити. Везде тоже самое. Из города обещали прислать доктора.
Док приехал через неделю. Осмотрев мою руку, с ней, если не считать отсутствия кисти, было всё в порядке, предложил полумеханический имплант, который не требует хирургического вмешательства. Имплант сам, если его поднести к месту имплантации, засчитанные минуты врастает и уже ничем, внешне, не отличается от обычной руки. К счастью, мои страховые накопления, это покрывали, и я согласился на имплантацию, через полчаса рука была как новая.
Мадам Еромена спала. Мы аккуратно перенесли её в кар дока. Ей сейчас требовалась психологическая перезагрузка сознания — процедура, промывающая мозг и подменяющая впечатления вызванные горестными или неприятными воспоминаниями. После такой процедуры человек за частую испытывает полное безразличие к происшествию и всем его фигурантам. Пока док был на ферме, он рассказал подробно о делах творящихся в Спилавити и двух других городах Кидальске и Укахаде.
– Когда неделю назад снег выпал, мы все обрадовались, даже устроили праздник. Многие в городе никогда в жизни не видели снега, я вот, например с планеты Нарака, там у нас не то, что снега, воды практически нет. Но стоило нам высыпать на улицу, снег будто озверел, он большими сугробами кидался на людей и через минуту человек разлетался на миллионы снежинок. В городе началась паника, люди кинулись в дома, тысячи человек были затоптаны. К вечеру над городом развернули тепловое одеяло, весь снег растаял и ни одного тела. Представляете на улицах города не было ни одного тела? Чтобы успокоить спилавититцев пришлось прибегнуть к массовой психологической перезагрузке. К утру подсчитали потери, в нашем городе с одного миллиона жителей осталось тысяч триста живых из них тысяч пятьдесят только не пострадало. В других городах дела обстоят хуже: в Кидальске тысяч двести выжило, а Укахад вымер почти полностью, там от силы тысяч двадцать выживших, они даже тепловое одеяло не в силах раскинуть. Сейчас всех выживших собирают в Спилавити. Грэйдан и визири Эдема на ковчеге, а с остальных за эвакуацию берут, как за переселение, втридорога, со всей вытекающей бюрократией. Не многие могут позволить себе ещё одно переселение. А одеяло наше максимум семь — восемь недель продержится. Так что мы все обречены.
– Обречены? Так зачем же вы сюда приехали? Зачем эта морока со сбором всех в Спилавити?
– Зачем? Шансов, что выживет больше народу больше.
– А что будете делать, когда одеяло спадет? В смысле отключится.
– Переберемся в Кидальск или Укахад.
– Эти города на других материках. Перелететь не сможете, Эдем заберет всё, что можно забрать. А наш шатлл самим нужен.
– Умеете вы всё усложнить, господин Немирстин. Но мы что-нибудь придумаем. Вы с нами?
– Чтобы вы обвинили меня в своих бедах и сделали козлом отпущения? Нет уж я возвращаюсь на архипелаг. И не думаю, что кто-то из членов Саладуса захочет перебраться в город.
– Что вы говорите? Каким козлом?
– Отпущения. Ведь это мы открыли планету и запросили ковчег для её заселения, до конца не исследовав.
– Причем тут это? Мы все оказались в этой… – Док замялся, минуту подумал и продолжил – И нам надо действовать сообща, никто вас не обвинит.
– Да? Слабо верится. Человек — тварь злая и жестокая, наверное самая жестокая во вселенной и прижатый к стенке он не будет думать как выбраться из ситуации, он будет требовать крови и не успокоится, пока не перебьет всех виновных, по его мнению: сперва нас, потом оставшихся представителей власти, соседа уговорившего его лететь сюда или сам пока не погибнет. И я хочу быть подальше от этой жажды крови.
– Хорошо. Что с едой? Нам потребуется весь урожай фермеров.
– И снова нет. Я заберу ту часть продуктов, на которую договорился с мужем модам Еромены — мистером Хюмбёс. К тому же мой кар уже заполнен. Остальное можете забирать.
Мы прошли в амбар, затем в гараж и цех погрузки. К счастью для этого не пришлось выходить на улицу, все помещения фермы связаны между собой подземными коридорами. В гараже помимо моего кара, стояло ещё пять грузовых машин: три из них заполнены и ожидали отправки в город. Док, он, кстати, так и не представился, перегнал пустые машины в погрузочный цех и запрограммировал автопогрузчик на их загрузку. Проверив мадам Еромену, которая и не думала просыпаться, и сладко спала в каре, док перегнал его в гараж. Было уже поздно. И я решил обождать утра, хотя и так задержался на ферме, но ехать в ночь мне не хотелось. Утром я разбудил дока мы прошли в цех погрузки, вторая машина была уже на половину заполнена.
Позавтракав, я направился к своему кару, который ждал меня у входа в дом.
– Прощайте господин Немирстин.
– Прощайте. И спасибо за руку.
– Не за что.
***

Спустя два дня я прибыл на архипелаг. Команда была рада меня видеть и встретила с распростертыми объятиями. Все ещё в первый день зимы собрались в нашем рыболовецком поселке на самом большом острове. Над поселком было раскинуто тепловое одеяло, как и над Спилавити, но в нашем случае одеяло покрывало не большую площадь и его могло хватить до конца зимы. После того как все успокоились и разошлись по своим хижинам, Сиг рассказал мне о наших потерях. Всего двое из двухсот находившихся на Хоухалале членов экипажа.
Эти двое не представляли свою жизнь без воды, на Саладусе они всё свое свободное время проводили в бассейне, плавая на перегонки. Вот и на планете, как только добрались до моря затеяли спор кто быстрее и так каждый день на протяжении всего лета и зимой не собирались бросать своё увлечения. И тем утром, когда валил снег, они так же рванули на берег, чтобы устроить заплыв, но не успели сделать и пары шагов как снег их облепил и спустя мгновение, на их месте были сугробы. Всё это видел капитан своими глазами, и ещё пара членов экипажа. Сиг скомандовал «НЕ ВЫХОДИТЬ», а сам накинув комбинезон, выскочил на улицу, но стоило ему коснуться один из сугробов, как тот рассыпался на мелкие снежинки, со вторым было тоже самое. После чего Бенедиктович весь день провёл на связи с властями и капитаном Грэйданом, а также послал запрос на Саладус, чтобы оставшийся там экипаж, а это с почти тысяча триста человек, ещё раз провел сканирование планеты и выяснили чего это творится на этой планете.
С моим решением, не ехать в Спилавити, капитан согласился. Не стоит нам без ответов лезть в логово зверя. Сканирование ничего не дало, и мы самим взялись за опыты. Несмотря на то, что треть экипажа были учеными и многие из нас имели по несколько научных степеней, в сложившийся ситуации, мы оказались в тупике. Даже наличие на архипелаге лаборатории было бесполезно. В современном мире все опыты проводятся автоматически, с помощью роботизированных приборов и оборудования, ученый только оперирует это оборудование и анализирует полученные данные. Показания приборов говорили, что это снег, обычный снег, такой же как встречается на многих планетах.
– Ничего, абсолютно ничего. – Сиг был в бешенстве – уже две недели бьемся, а приборы всё своё. Твердят, что это обычный снег.
– Но этот снег не обычный. Он живой.
– Да знаю я. Сам видел, как эти снежинки набросились и обратили наших коллег в сугробы. Что делать будем?
– Есть мысль, но я боюсь тебе она не понравится.
– Говори.
– Прибегнуть к старинным способам проведения опытов.
– К старинным? Это каким?
– Соберём микроскоп и сами посмотрим под большим увеличением на эти снежинки. Должны же мы что-то увидеть.
– А если не увидим?
– Скормим снежинкам кого-нибудь, тогда точно увидим.
– Совсем с ума сошел? Ты же в курсе, что проводить опыты на живых существах, даже клонах мышей и крыс запрещено. Да и из чего ты хочешь микроскоп собрать?
– Микроскоп не проблема. Сделаем из запасных частей некоторых наших приборов. А что касается нарушения закона. Кто узнает? Опыты я на своих клонах ставить буду с письменного их согласия.
– Делай что хочешь. – Сигизмунд махнул рукой и пошел связаться с кораблем.
За неделю, на окраине нашего селения, оборудовали лабораторию, которая была разделена на два помещения. В одном я под микроскопом рассматривал снежинки, в другом, на половину заполненном снегом, были установлены камеры двух типов: одни писали, охватывая всё помещение целиком, другие с тысячекратным увеличением. В качестве подопытных я хотел использовать своих клонов, но споры из-за гуманности такого поступка затянули работы на целых две недели.
Изучение снежинок под микроскопом ничего не дало. Снег не проявлял никаких признаков жизни. Но стоило моему клону зайти в комнату, наполненную снегом, как снежинки пришли в движение и за пару минут облепили его и обратили в сугроб. Ещё пять клонов последовали его примеру прежде, чем…
– Эврика!.. Снежинки – это не снег! – Я выскочил из лаборатории и чуть не сбил капитана.
– Что? И сколько ты клонов угробил?
– Неважно. Главное я знаю, что снежинки, точнее часть снежинок – это мелкие насекомые, которые живут при минусовых температурах. Они всегда находятся в спячке, а в состоянии спячки их невозможно отличить от снежинок. Единственное, что выводит их из состояния спячки – это любое живое существо, которое снежинки используют для размножения.
– Размножения?
– Да. Эти насекомые реагируют на совокупность раздражителей: температура выше нуля, биение пульса и циркуляция крови по венам. Если хоть одного раздражителя нет, то они не реагируют. Пульс и циркуляцию крови они чувствуют только при взаимодействии с кожей. Стоит хотя бы одному насекомому попасть на кожу и весь рой сразу старается облепить жертву. Высокая температура разрушает тельца снежинок, превращая их в жидкость, которая содержит большую концентрацию криогена и морфия. Тысячи насекомых гибнут, попадая на кожу жертвы, тело которого впитывает жидкость и… со стороны это выглядит, как будто жертва превратилась в сугроб, на самом деле это новое поколение – миллионы таких же насекомых. После размножения они впадают в спячку и ждут пока вселенная подбросит новую жертву. А ждать они могут миллионы лет.
– А почему ты не превратился в сугроб, когда они облепили твою руку?
– Задержись я на улице на пару минут дольше или будь на мне меньше одежды, и всё меня бы не стало, а так я только руку потерял. А что там с жителями Спилавити? Живы ещё?
– Живы. Их одеяла хватило на семь с половиной недель и теперь они перебрались в Кидальск и уже неделю живут там.
– Перебрались? Как?
– На фермерских грузовых карах.

***

На следующий год, только снег растаял, Хоухалал снова был заселен. Но на этот раз каждая ферма, каждый прибрежный городок имели свои тепловые одеяла. А десять месяцев спустя азартные визири Эдема объявили о запуске новой игры – «Выживший в снегах».