Глава 7. Точки над «i»
Запутан жизни лабиринт, не виден выход.
Ты видишь свет, но он – обман, тупик забытый.
Сжав зубы, ты идешь вперед, но камень тверд.
Что остается – путь назад, путь, полный слез.
«Странные все-таки эти существа, женщины», – размышлял Чеар, сидя на скамье у дома Керла, вытянув босые ноги, грея их в лучах полуденного Ченезара.
«Вот говорят, что мы сделаны одинаковыми. У нас две руки, две ноги, голова, в которой скрыт разум, сердце, что, сокращаясь, гонит кровь. Но мы все равно, очень разные. Как утро и вечер. Такова природа вещей. А что бывает, если мужчина или женщина не исполняет предначертанного природой?»
«А не выходит ничего хорошего», – проникнутый сарказмом заговорил внутренний голос. Чеар тут же вспомнил про Шуеш: «Наверно, он именно так бы и сказал. Лучше бы, если он выжил. Пусть он странный человек, но…»
Ченезар перевалил недавно через зенит, но жег не так сильно, как летом, да еще сказывалась низина, в которой спрятался Пещерный гарлион.
Чеара осенило: «В Лите борются два начала. Естественное – женское и противоестественное – мужское. Лита – женщина, она симпатизирует мне. Хотелось бы на это надеяться. Не просто же так она отдала мне ту записку. Это знак, символ внимания».
Чеару понравился его вывод, и он заходил из стороны в сторону, взволнованный своим открытием. Его ладони немного вспотели, кровь сильнее запульсировала в висках.
«Раз так, то, выходит, есть решение ее проблемы и моей беды. Всего-то нужно понять причину ее неестественного поведения и устранить ее!»
– Ченезар, – обрадованно обратился к светилу Чеар, – оказывается, я еще умею думать!
– Ты это о чем? – раздался голос Керла из-за спины Чеара, заставив «мыслителя» вздрогнуть от неожиданности.
Чеар нахмурился и возмущенно посмотрел на вынырнувшего из-за ближайшего поворота карлика.
– Твою душу!
А потом спокойным тоном добавил:
– Вообще-то я жду тебя со вчерашнего дня.
Карлик расплылся в улыбке.
– Что, так вот весь вчерашний день, ночь и половину сегодняшнего дня дожидаешься. Так тебя можно награждать орденом почетного сидельщика.
Забвей зашелся в противном лающем смехе. «Хотя оценивать чужой смех – это очень неблагодарное занятие, он всегда кажется ненормальным».
– Ладно, – примиряюще начал Керл, – не раздувай ноздри, как конь во время галопа. Тебе это не к лицу. Лучше пойдем, перекусим. А то, наверное, ты за сутки ожидания проголодался.
Карлик вновь улыбнулся своей подковырке, но Чеар был уже спокоен. Он действительно давно не ел. Идя рядом, Чеар и Керл со стороны смотрелись очень комично. Гигант и кривоногий лилипут – гротескная картина.
Карлик невозмутимо мурлыкал себе под нос какую-то странную песенку, до тех пор пока они не подошли к небольшому холму, над дверью которого весела вывеска «Пьяная красная лавка».
– Странное название, – заметил Чеар. – А что это значит?
– Ну, это место, где есть выпивка, продажные женщины, но это не главное. Самое важное, что тут отличная кухня и цены не кусаются. А меня так и вовсе кормят бесплатно.
Карлик открыл дверь и прошмыгнул внутрь помещения.
Чеар зашел вслед за карликом и оказался в просторном помещении, устроенном сродни халруиму. Тут было значительно темнее, прислуги не видно вообще, только толстый повар. Чеар уселся за стойкой, уставленной деревянными бочонками и бутылями с вином.
– Мелкий! – увидев карлика, выкрикнул повар. – Ты уже вернулся? Что будешь есть? Или, может, выпьешь?
Карлик поднял указательный палец и покачал им.
– И тебе привет. Остановимся на первом предложении. Дай нам горячий суп и мясо без гарнира, но с соусом. А еще что-нибудь попить и побольше хлеба.
Повар кивнул и скрылся в каморке. Чеар облегченно вздохнул, слова Забвея сняли неопределенность по вопросу выпивки.
– Соусы тут, у-у-у… – причмокивая заметил Керл. – А мясо… Сам все очень скоро увидишь.
– Хорошо бы твой повар не тянул.
– Да с чего ты взял, что он повар? Это зерт целого отряда. Ты не гляди на его вес. Он силен, хитер и изворотлив. Мы иногда объединяем наши силы, когда на то есть необходимость. А тут у него место дополнительного приработка. Грабить будем не вечно. Да и, если честно, скоро все это кончится. Мы будем уже на другой стороне. Я, наверное, канутом стану, или как там их будут называть. А вот Лерус, так зовут моего друга, хочет открыть винные погребки да красные дома. Опыт уже есть.
Чеар промолчал, его очень заинтересовала середина рассказа Керла.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что все скоро кончится? И что начнется после грядущего окончания?
Карлик поднял руки, делая вид, что сдается.
– Стой, стой, стой. Слишком много вопросов. Тем более, что у меня они тоже есть. Невежливо же отказывать угощающему, так что, будь добр, расскажи мне, почему Рилор так разозлен на тебя и что ты делал с красной ведьмой?
Легче было бы объяснить, почему звезды светят на небе, а огонь обжигает.
– Так сложилось, – начал Чеар. – Рилор отвел меня на ритуал, или праздник освобождения. Потом вино и танцы. Лита появилась ниоткуда, и все изменилось. А дальше все понеслось.
Керл смотрел на Чеара понимающим взглядом и ухмылялся.
– Вино и девки – гремучая смесь, – ввернул он.
В этот момент из каморки выбежала девочка лет пятнадцати в длинном простом платье серого цвета и грубого покроя. Она принесла на подносе два горшочка с дымящимся варевом и широкую плетеную корзиночку, наполненную различными видами хлеба, порезанного на аккуратные кусочки.
«Только не о таких «девках» шла бы речь», – подумал Чеар, косясь на худенькую девчонку. В какой-то момент его даже передернуло.
Последний жест Чеара карлик истолковал по-своему.
– Да, – потирая руки, вздернув левую бровь к верху, сказал он. – Я тоже проголодался и с удовольствием поем.
Чеар быстро справился со своей порцией, а Керл не отставал от него. Девочка принесла две тарелки дымящегося вареного постного мяса, порезанного на среднего размера куски. К мясу полагались соусы. Пожалуй, их необычный легкокислый вкус был даже интереснее вкуса самого мяса. А еще в него можно было макать куски хлеба, просто аппетитнейшая штука выходила. На запивку принесли квас, который успешно утрамбовал съеденное.
Живот был полон. Чеар поудобнее сел, откинувшись назад, благо форма стула это позволяла. Ноги он вытянул под столом. Тихонько подкралась дремота. Керл в поедании мяса оказался менее ловок, ему предстояло покорить еще несколько кусков. Он не спешил и получал удовольствие от еды.
«Вот поел – и хорошо, – подумалось Чеару. – Да я просто счастливчик сегодня, но все же это не так».
Мысли Чеара неминуемо возвратились к Лите. «Нужно обязательно повидаться с ней сегодня, да и цель у меня теперь есть».
«Вот только какая цель-то? – остановил он свой первоначальный порыв. – Разве она мне скажет что-то? Это хитрая бестия. Надо зайти издалека. Напоить ее, глядишь, и разговорится. Вот только в прошлый раз именно я напился и из меня можно было веревки вить. Но теперь я не сделаю ошибки. Чур, пить не по полной».
Глаза Чеара сомкнулись.
– Эй, – раздался откуда-то издалека возмущенный голос Забвея, – я тебя поговорить позвал, а не разлеживаться и спать.
После этого в лоб Чеару врезалось что-то твердое. Он тут же открыл глаза и уставился на самодовольного карлика.
– А полегче нельзя было? – возмутился Чеар.
– Полегче будет, когда помрешь, а сейчас мирись с тяготами и лишениями.
Только сейчас Чеар обратил внимание, что в помещении появился человек со скрипкой. Он стоял у противоположной стены и подергивал струны скрипки, прислушиваясь к издаваемым звукам. Потом что-то подкручивал и опять касался струн.
– Ты лучше поосторожнее будь, а то, глядишь, чьи-то тяготы прекратятся быстрее, чем ему бы хотелось.
– Грозись, великан, грозись да помни, ты мне многократно обязан, хотя и я свой долг помню, пусть и уже уплаченный тебе с лихвой. Ты лучше мне расскажи, что ты надумал делать дальше? Останешься в гарлионе или уйдешь?
Чеар пожал плечами и многозначительно заметил:
– Я думаю еще.
– Тебе нужно поторопиться. Как я уже говорил, скоро грядут перемены, и лучше, если бы ты решил, с кем ты и где ты, до их наступления. Понял?
Чеару не нравилась эта таинственность.
– Знаешь что, Керл…
Карлик не дал ему продолжить.
– Я много чего знаю, но без нужды никому ничего не говорю, потому еще жив. А ты, как видно, не очень-то любишь держать язык за зубами. Поверь мне, тут это небезопасно.
Потом карлик спрыгнул со стула.
– Определяйся поскорее. Срок тебе – до завтрашнего утра. Если с нами, то будет разговор по душам. Если против нас, то уходи, но не забывай, что для всех вне Пещерного гарлиона ты беглый раб. Ну, а если хочешь, живи тут, остановиться можешь в любой свободной пещере, их тут много. Работай по своим способностям и не задумывайся о крови и жестокости, этот вариант, гляжу, тебе более всего по душе. Оружие нужно чинить, коней подковывать. Ты не потеряешься тут, друг мой.
Карлик хлопнул Чеара по локтю, выше он просто не дотянулся бы, после чего развернулся и, забавно кривя ноги, зашагал к выходу.
– Ешь, пей тут, что хочешь. До завтрашнего дня – все за мой счет, – бросил он через плечо, выходя на улицу и махнув на прощание рукой.
Музыкант в этот момент начал играть на скрипке. Мелодия заполнила все пространство закусочной. Она завораживала.
«Карлик все говорил верно, но есть мелочи, которые он преувеличил. Говорит, что я раб для властей Гралии, но это не совсем так. Меня же не продали на невольничьем рынке. Я не был внесен в реестр товара, а значит, официально я еще свободный человек! Он дал мне время подумать. Я же свободен, вправе выбирать – с кем я и кто я».
Теперь информация была крайне необходима Чеару. Что-либо рассказать сейчас могла только Лита.
Скрипка отрывисто взвизгнула, ударив по ушам и заставив сморщиться. Скрипач тут же перестал играть и вновь принялся что-то подкручивать на своем инструменте.
«А кому я нужен вне этого гарлиона? – задался вопросом Чеар. – У меня нет родных, нет дома, мои друзья убиты. Куда мне идти? В Блуве меня в лучшем случае забыли, а увидев, скорее всего, посадят в каземат. Полагаться на старых товарищей и знакомых из родного варта тоже не приходится. Вон как Лита переменилась. Так что выбора-то у меня и нет».
Толстяк, хозяин забегаловки, вынырнул из каморки, а вместе с ним вновь появилась девочка. Они подошли к столу Чеара. Девочка стала ставить на поднос грязную посуда, а толстяк сел на место, где еще совсем недавно сидел карлик, и, самодовольно улыбаясь, спросил:
– Как тебе наша кухня?
– Все просто замечательно.
Толстяк был явно доволен ответом. Чеар поднялся и, попрощавшись с радушным хозяином, направился к выходу. Когда он пересек порог, ему в спину ударили раскаты скрипки.
«Специально что ли скрипач начинает играть, когда посетитель уходит?»
Как добраться до дома Литы, приблизительно Чеар знал. Основным ориентиром служила площадь с серой скалой. Но в реальности найти его было куда сложнее, чем казалось вначале. Спустя пару часов скитаний он оказался у северной границы Пещерного гарлиона. Знакомая полоса отчуждения и спокойные воды ручья заставили его вздрогнуть.
Сдаваться было не в правилах Чеара. Он решил сменить тактику. Развернувшись, подошел к ближайшему встречному и расспросил его о месте нахождения нужного ему холма. Незнакомец, им был пожилой мужчина, одетый в добротные шаровары, рубашку, поверх которой имелась жилетка, а на ногах выделанные из кожи ботинки на высоком каблуке, объяснил, куда идти, при этом рассказал, как нужно ориентироваться в гарлионе. Оказалось, что все достаточно просто. Извилистые тропинки среди холмов были вполне упорядочены. Ориентирами улицы служили различные особенности отделки домов и прилегающие к их входам территории. Мощеные гранитом пятачки напротив входов в отдельные пещеры указывали на улицу Гранитную. Цветочные клумбы у входа в дом говорили, что это северная часть гарлиона, и в зависимости от расположения клумб на домах улицы делились на Левую цветочную, Правую цветочную, Центральную цветочную. Оказалось, что даже наличие стекла в окнах служит не всегда признаком достатка. Наличие в холме стеклянного окна слева от входной двери свидетельствовало о пересечении нескольких улиц. А еще в гарлионе были круговые улицы и так называемые «куски», несколько холмов, которые хотя и стояли обособленно, но для местных были одной частью. Такие «куски» встречались сплошь и рядом. Их названия знали только те, кто жил поблизости, но помочь ориентироваться в гарлионе они ровным счетом никак не помогали. Были и более или менее традиционные улицы. Их отличало реальное мощение гранитной крошкой или гравием, а одна дорога была покрыта красным кирпичом.
Чеар, получив ответы, поблагодарил пожилого мужчину, после чего незамедлительно отправился в путь. Теперь улочки гарлиона казались очень даже просто воспринимаемыми и понятными. Для пущей точности Чеар еще пару раз остановился и уточнил у прохожих нужное ему направление. Люди были приветливы и радушны. Чеар двигался в правильном направлении.
Приятно разгадать тайну. Чеар был рад тому, что удалось найти ответ хотя бы на один мучащий его вопрос. Однако их оставалось еще очень и очень много: «Как банда грязных разбойников смогла так организовать и упорядочить мир вокруг себя? Никак не вязалась продуманность в том же планировании улиц с сущностью управляющих гарлионом людей. Где кануты или люди, их заменяющие? Как понять, кто занимает какое положение в местной иерархии? Как распределяется награбленное? Каким образом обеспечивается продовольствием гарлион?» Сотни вопросов и только один ответ. Правда, и этого в настоящий момент вполне хватало Чеару для воплощения плана.
«Всему свое время, – решил Чеар. – Наверняка ответы будут не более сложными, чем ответ о запутанных улицах».
Очередная примеченная улочка прямиком привела Чеара к дому Литы. Крутой поворот – и вот ее дом.
Чеару повезло вдвойне. Лита стояла напротив своего холма и отдавала какие-то команды паре крепких мужчин, которые вставляли окно практически на крыше. При этом оно было самое настоящее, со стеклом, рамой и петлями.
Лита была обута в коричневые легкие туфли, из одежды на ней были бежевые бриджи, подпоясанные широким коричневым ремнем. Сверху на ней была блузка с коротким рукавом, открывающая плечи. Она смотрела вверх, заслонив рукой лицо от лучей Ченезара. Лита была так увлечена работой, вернее, командованием, что ничего вокруг не замечала.
Чеар не спеша подошел к ней со спины.
Работники в этот момент чуть не уронили раму внутрь отверстия, ведущего в холм. Спасая проваливающееся окно, один из мужчин опрометчиво сунул пальцы в щель между рамой и проломом в холме. Его пальцы прищемило. Он весь побагровел, но не проронил ни слова. Его напарник с помощью ломика аккуратно оттянул раму, и зажатые пальцы оказались на свободе.
– Я же говорила, что это плохая идея – делать окно в крыше, – с упреком в голосе сказала Лита. – Вы представляете, что мне стоило достать стекло такого размера и толщины? Тридцать серебряных гралов, вашу душу. Да пусть помогут вам боги в работе, иначе я лично вытащу вас из гарлиона и перережу глотки.
Именно в этот момент Чеар максимально приблизился к девушке и решил обнаружить свое присутствие. Он кашлянул и сказал:
– Привет.
Лита замолчала, продолжая стоять к нему спиной. Чеар не стал подходить к ней ближе, зная ее вспыльчивость. Спустя какое-то время девушка уперла руки в боки и все же повернулась. На лице читалось переполнявшее ее возмущение.
– Какого кнеза ты пришел сюда? Ты что, не читал моей записки? Я тебя несколько раз хотела убить, тебе этих аргументов мало, чтобы впредь за много локтей обходить мой скромный дом и меня стороной? Ты, наверно, выжил из ума?
Чеар широко улыбнулся и ответил:
– Конечно, я все понял. Но с чувством самосохранения у меня плоховато.
– Так! Шутить со мной вздумал. Иди же сюда. Сейчас мы посмеемся на пару.
Чеар предполагал подобное развитие событий. Он предостерегающе выставил руку вперед.
– Постой, я пришел не по своей воле. Нужно поговорить.
«Пусть ложь, – подумал Чеар, – но надо же с чего-то начинать».
Лита остановилась, озадаченная поворотом событий.
– Кто тебя прислал? – неожиданно быстро пошла на компромисс девушка. – Не тяни, говори.
– Керл.
Лита нахмурилась.
– Что гному понадобилось от меня? – озадаченно спросила она.
Чеар сделал шаг в сторону Литы.
– Я не думаю, что вся улица должна знать о нашей беседе.
В выражении лица девушки все еще читалось недовольство, но она выглядела теперь озадаченной.
– Хорошо, зайдем ко мне. Надеюсь, в доме тебе будет достаточно удобно?
Чеар был рад малой победе и поклонился собеседнице, соглашаясь с предложением, после чего последовал за ней внутрь холма. Лита провела Чеара через холл в кухню, где, выдвинув стул, предложила присесть.
– Что будешь пить? Чай или что-нибудь покрепче?
– Не откажусь от покрепче.
Лита, оценивающе посмотрев на Чеара, таинственно улыбнулась, взяла два бокала и принялась разливать вино, стоя к нему спиной. Быстро закончив, она, подойдя к Чеару, протянула ему один из них.
– Надеюсь, оно не отравлено?
Лита возмущенно посмотрела на него и отдала свой бокал.
– За что будем пить?
– За правду, – произнес тост Чеар.
Лита с подозрением окинула его взглядом, после чего пригубила вино.
Чеар же, хотя в его планы и не входило напиться, осушил бокал до дна. Красное сухое вино оказалось крепленым, поэтому у него на мгновение перехватило дыхание.
– Да, – проговорила Лита, ставя бокал на стол. – А как же ты думал? Покрепче, как заказывал.
Вино быстро спустилось, разжигая огонь внутри.
– Итак, – заговорила вновь Лита, – что хочет от меня Забвей?
«Да ничего», – так и хотелось ответить, как-то сразу «похрабревшему» Чеару.
– Лита, я тебе солгал. Вернее, схитрил. Мне просто нужно было увидеть тебя и поговорить.
Девушка кивнула головой:
– Вообще о чем-то таком я и подумала. Хорошо, говори.
Чеар не верил своим ушам: «Вот, что значит общение с глазу на глаз!»
– Лита, я скажу прямо, ты единственный близкий человек, который остался у меня. Их в жизни у меня было немного. Несколько лет тому назад к моему отцу пришли «золотые псы» и он погиб от их мечей. Напоследок он приказал мне «бежать», и я бежал. Если быть искренним, я до сих пор бегу. Друзья исчезли, как туман поутру. И вот я один. К кому, как не к близкому человеку, мне идти.
Чеар замолчал, а Лита заговорила.
– Я помню то утро, – слова Литы падали, как капли плавящегося металла. – Тогда все беды и начались для моей семьи. Я проснулась от того, что во дворе плачет и кричит моя мать. Подбегаю к окну, вижу, двое мужчин в золоченных террониевых доспехах бьют ногами лежащего на земле отца. Мать удерживает наш ключник. И на все это смотрят мои старшие братья и другие наши родственники, слуги и рабы. Я не поняла, что происходит. Я даже не заплакала.
В кухне от слов Литы стало холодно.
– Прибежала во двор, а там уже все кончено. Отец мертв, лежит забитый насмерть в луже собственной крови, мать рыдает. Убийцы к тому времени ушли, но ненадолго.
Она тяжело вздохнула.
– Они вернулись спустя какое-то время. Вернее, пришли кануты и их цепные собачонки. Всех, кто попытался сопротивляться, закалывали на месте. Но мертвым повезло больше, чем живым. Тех, кто не сопротивлялся, собрали во дворе. Всех мужчин из моей семьи четвертовали прямо тут же. Но и женщинам, поверь, не повезло. Рабов и слуг согнали в наш дом и сожгли заживо.
Лита замолчала, и тишина была тяжелее самой тяжелой ноши.
Чеар не знал того, что случилось с семьей Литы. Услышанное заставило все в его сознании перевернуться. «Получается, она мстит». Хотелось бежать от этой мысли. Но куда бежать от правды?
– Ты, наверняка, хочешь спросить, как я выжила? – разорвали тишину слова девушки. – Все просто, про меня забыли. Я лежала на камнях во дворе, а на меня скидывали тела сестер, теток, племянниц.
Лита брезгливо сморщилась. Воспоминание о резне живо стояло перед глазами.
– Хорошо, что мать сопротивлялась и ее закололи в самом начале. Спас меня ключник. Он тоже выжил и, когда стемнело, стал искать живых. Ключник помог мне выбраться из-под тел моих родных. Знаешь, как тяжелы мертвые тела? Спустя пару часов они коченеют и становятся ужасно неповоротливыми, просто невозможно с места сдвинуть.
Лита взяла бокал и осушила его одним залпом.
– Больше никто не выжил. Вместе мы целую ночь носили тела убитых в склеп, благо он не пострадал. Потом я узнала, что жестокая расправа полагалась моей семье за измену. Якобы отец скрывал мятежников, врагов Гралии. Одним из них был твой отец, Чеар.
Чеара тут же переполнили тысячи вопросов, но Лита не позволила ему их задать, заговорив опять.
– Впереди были годы скитаний и унижений. От меня отвернулись все. Семьи высокородных Блува не узнавали меня, когда я шла по улице. Никто из них не пустил меня даже на свой порог. Меня гнали, как паршивую собачонку, как больную проказой. Никто из прежних друзей и тех, кто клялся мне в пламенной любви, не подал мне руки. Некоторые из них тайком пытались в ночные часы надругаться надо мной, но рядом был верный ключник, который не допустил еще большего унижения.
– Мне ничего не оставалось делать, как пойти на «другую сторону». Мы стали частью одной из банд разбойников. Их вожак питал ко мне теплые чувства, надеясь на большее. Так длилось до тех пор, пока он опрометчиво не повернулся ко мне спиной и тогда получил свое. Я перерезала ему горло, а мой верный ключник угостил из арбалета парой болтов тех, кто не хотел смириться со смертью вожака. Его место заняла я.
На ее лице всплыла кровожадная ухмылка.
– Ключник, единственный близкий мне мужчина, да что там мужчина – он был для меня всем. Но он умер в прошлом году. Теперь я одна. Совсем одна.
Девушка замолчала, опустив голову.
Чеар кашлянул.
Лита подняла голову. В ее взгляде читалась безысходность и усталость. Она рассказала свою историю, но от этого ей не стало легче.
Чеар протянул ей пустой бокал.
Лита молча разлила вино, и они, не чокаясь, осушили бокалы до дна. Хмельное вновь обожгло рот и внутренности, принося вслед за огнем приятное теплое послевкусие.
– Твой дом и кузница сожжены, – потягивая слова, продолжила Лита. – Где похоронено тело твоего отца, я не знаю, но говорят, что головы мятежников отвезли в Гралию, надели на пики и подняли над стенами столицы.
Чеар испытал острое желание разбить кому-нибудь лицо в кровь.
– А что было с тобой? – неожиданно перевела разговор с себя Лита.
Чеар пожал плечами. Он сбивчиво рассказал о своей жизни после смерти отца.
– Получается, мы очень похожи, – решительно заключил Чеар. – Наши судьбы все это время шли параллельно. И теперь мы вместе.
Лита с каменным выражением лица выслушала его, после чего сказала:
– Я так не думаю, Чеар. Мои родные погибли по вине в том числе и твоего отца. Я потеряла все: свое лицо, положение в обществе, будущее. А чем пожертвовал ты? Потерял отца и дом.
Чеар чуть было от возмущения не вскочил со стула.
– Постой! – выдавливая из себя слова, проговорил он. – Выходит, ты винишь меня в том, что случилось с тобой и твоей семьей и считаешь наши утраты несоизмеримыми? Ну уж нет. Я не знаю, что связывало наших отцов, но раз их объединяла общая тайна, значит, в ней был свой смысл. А сравнивая утраты, и ты, и я можем сказать только одно – «мы потеряли все».
Чеар замолчал. Он тяжело дышал, его просто распирало от возмущения.
Пока Чеар говорил, Лита все время старалась не смотреть ему в глаза. Она водила кончиками пальцев левой руки по столу и разглядывала их мутные отражения на его полированной поверхности.
– Что дальше, Чеар? Что ты хочешь услышать от меня? Чтобы я заплакала и кинулась к тебе на шею? Чтобы начала строить планы на будущее, рассказывая их тебе? Что дальше?
– Не знаю.
– Раз так, то разговор окончен. Тебе же нечего больше сказать?
Чеар встал. В нем боролись два чувства. Одно твердило: «Уходи, пусть эта безумная жарится в своей ненависти ко всему миру, теперь ты знаешь, в чем причины ее поведения, это неизлечимо». Второе советовало: «Постой, это же Лита, та, которой ты признавался в любви. Да, ты был отвергнут, но это случилось давно. Если тебе не безразлична ее нынешняя судьба, помоги ей».
Лита встала напротив него. Ее взгляд был предельно красноречив.
– Налей мне напоследок, – неожиданно для самого себя попросил Чеар. – А то что-то в горле пересохло.
Лита, дивясь назойливости гостя, тем не менее наполнила его бокал, а потом, поколебавшись, и свой.
– За твой скорейший уход, – громко произнесла она и, не чокаясь, осушила бокал.
Чеар не пил. Он смотрел, как ее бокал быстро пустеет, но сам даже не пытался выпить.
Лита, расправившись с вином, злобным взглядом окинула назойливого гостя.
– За тебя, Лита, – произнес Чеар, перед тем как выпить вино.
Он поставил стакан на стол и, повернувшись к девушке спиной, направился к выходу. В этот момент в его голове всплыли недавние слова Литы: «Их вожак питал ко мне теплые чувства, пока опрометчиво не повернулся ко мне спиной и тогда получил свое». «Как бы не получить свое!»
Но этого не случилось.
– Постой, – окликнула его девушка, когда он уже выходил из кухни. – Ты же меня спросил не обо всем, что хотел.
Чеар остановился. В общем-то, как раз обо всем он узнал, но стоило подыграть ей, может статься, что-то было недосказано. Он обернулся. На лице Литы можно было прочитать сомнение и нерешительность. Это заинтересовало его. Умерив свой гнев, он спросил:
– Так, может, сама ответишь на эти вопросы, чтобы не тратить время на их произнесение?
– За что я теперь борюсь?! – на выдохе произнесла она. – Что есть смысл моей жизни?!
«А действительно, что?» – задался вопросом Чеар и шагнул обратно в кухню.
– Если ты думаешь, что я хочу просто отомстить, то ты не прав. Боль утраты сгорела со смертью ключника. Я стала думать, что же дальше. И, к счастью, поняла. Моя цель куда сложнее, чем простая месть. Я хочу уничтожить все сложившееся за столетия устройство Гралии. Пусть каждый высокородный потеряет, почувствовав, что значит лишения. Я желаю, чтобы не было рабов и все были свободными. Вот за что я борюсь, вот какова моя цель.
Она гордо вздернула подбородок, произнося последние слова.
Чеар в несколько больших шагов пересек комнату и навис над Литой.
– И чем ради этой цели ты готова пожертвовать?
Лита тяжело вздохнула и, немного потупив взгляд, ответила:
– Всем, Чеар. Всем.