Глава 6. Правда в обмен на доверие
Слова, слова, стена из слов.
Мы ищем вечно оправданья.
Закрыться, спрятаться хотим,
Не видя правды мирозданья.
Имея слух, не слышим мы,
Глаза имея, слепы.
Не верим, не хотим и лжем,
Себе мы лжем,
Чтоб спрятать от себя столь нужные ответы.
Свет, шедший от луны, освещал поверхность возвышающегося над лесом валуна, на котором сидели Чеар и Лита. Звезды мерцали на небе, будто подмигивая, переливаясь причудливыми оттенками. Белый цвет переходил в голубой, а красный сменялся фиолетово-синим мерцанием.
Лес вокруг них жил своей ночной жизнью. Его наполняли неведомые шорохи и пение птиц. Аромат вечерних цветов дурманил. А теплый ветер, что парил над всем этим великолепием, играл с эхом, и далекое слышалось близким, а близкое уносилось в даль.
Лита и Чеар смотрели на запад, где совсем недавно уснул божественный Ченезар. Сейчас о его свете уже ничего не напоминало. Девушка вздохнула:
– А ты упрямый.
Чеар посмотрел на Литу, и их глаза встретились. Она была прекрасна. Точеная фигурка, волосы, каскадом спускавшиеся с плеч на спину, белоснежное лицо. В свете луны она казалась богиней, сошедшей с небес. Чеар не чувствовал своего тела. Оно казалось абсолютно невесомым, и одновременно где-то под сердцем было что-то, что приковывало его к земле.
Девушка протянула руку к его щеке. Ее прикосновение обожгло кожу. Он хотел было отстраниться, но в последний момент остановил себя. Чеар потонул в бездонных колодцах ее карих глаз, которые в темноте казались черно-фиолетовыми. Голова кружилась. Он был безоружным перед силой этой девушки. Лита ловким движением переместилась к нему на колени и заключила его в свои объятия.
Тепло волнами катилось по телу Чеара. Он пал в неравном бою. Время потеряло власть над ним. Мир замер. В голове не было ни единой мысли. Дрожь волнами сотрясала его тело. Лита повалила его на густой мох, которым порос валун, продолжая его целовать. Их пальцы переплелись, а тела стали единым целым.
Казалось, прошла вечность, прежде чем время вновь вернулось и мир стал привычным. Чеар чувствовал себя полностью опустошенным. Чеар был счастлив, но одновременно с этим где-то глубоко внутри в нем рождалось чувство вины.
Чеар проснулся. Еще не открыв глаз, он осознал, что свидание с Литой в сказочном лесу – это был сон. Он открыл глаза и тут же закрыл их, ему в лицо светил через открытое окно Ченезар. В висках запульсировала кровь, болью разбегаясь по всей голове, не давая ни двигаться, ни даже вздохнуть.
«Да, говорил мне отец – борись со злом. Вот вино – зло, и вчера мне довелось пасть в неравной битве с ним. Что же я помню из вчерашнего вечера? Помню ритуал освобождения. Да уж, как его забыть. Там и не понять было, то ли тебя сожгут заживо, то ли принесут в жертву какому-нибудь божку, хотя быть жертвой мне не в первой. Но, нет, все обошлось. Хотя, как сказать!»
«Да, – продолжил напрягать память Чеар, – потом появилась Лита». Мысль о девушке заставила его улыбнуться. «Потом танец. Я и не думал, что у меня все получится. Это как первый раз плавать. Сто раз видел, как это делают другие, но, попав в воду, сначала барахтаешься, как подбитая утка, а потом плывешь. Правда, я уже имел небольшой опыт танцев в детстве да и в балагане отплясывал на праздниках».
«Что же помню еще? А, конечно, Лита позвала меня с собой. Мы пошли через веселящуюся толпу. Тут-то мне и пришлось опять вступить в схватку с хмельным злом. Тогда я еще не пал. Помню, как мы покинули праздник и попали на какую-то темную улочку, где из-за темноты я, кажется, упал, или упали мы вместе. Как встал, уже не помню. Я перестал ориентироваться где верх, где низ. Но точно встал. Помню, как подошел к ярко освещенному пещерному дому Литы. Я еле волочил ноги, был ужасно пьян. И…»
Чеар напряг память, но в голове ничего не прояснилось.
«Что было потом? Наверное, я у нее в гостях».
Чеар тщетно пытался восстановить в памяти дальнейший ход событий.
– Проклятое вино! – злобно выругался Чеар. – Хотя сейчас было бы неплохо с ним поквитаться. Так делают многие люди, и им помогает, хотя и опасное это дело с утра вступать в «хмельную драку».
Ход мыслей прервал стук в дверь. Кто-то вошел в комнату и сел на кровать рядом с ним. Открыв глаза, он увидел Литу, одетую в белое прозрачное платье.
– Ночью адски красное, днем райски белое.
После этих слов он смог только издать страдальческое: «У-у-у-у».
– Вижу, ты свеж как утренний бриз, – съязвила, в свою очередь, Лита.
«Смейся, смейся», – ответил про себя Чеар, не в силах произнести слова вслух, остерегаясь пережить очередной натиск внутреннего противника.
– Ну, будем тебя лечить.
Как-то подозрительно ласково прозвучал голос девушки. Не успел Чеар осознать сказанное, как Лита склонилась над ним, обхватила за плечи и рывком усадила на кровати. Мир Чеара наполнился адским пламенем и болью.
– Тебе нужно встать и освежиться, – голос Литы был непреклонен. – Попьешь отвара, освободишь желудок, а потом опять отвар и ванна, дальше сон. Поверь, пара часов – и ты как огурчик.
Мучения тянулись вечность, и обещанный ему сон, как окончание пыток, пришелся в самый раз. Теперь сновидения не посещали его. Проснулся он от того, что кто-то протирал его лицо влажным полотенцем. Это было раем. Боль хотя и не ушла полностью из головы, но стала тупой, вполне переносимой.
«Надеюсь, – это делает она», – загадал желание Чеар, перед тем как открыть глаза. И оно сбылось.
Лита улыбнулась ему, заставив в очередной раз усомниться в существовании злобного двойника этого прекрасного лица.
– Опять ты, – еле разомкнув пересохшие губы, произнес Чеар. – Ты второй раз пытаешься меня убить. Сначала чуть не забила меня до смерти, а теперь истязаешь мое пропитанное хмелем тело.
– Благодарность принята, – весело ответила Лита. – А теперь вставай и собирайся. Я покажу тебе наш гарлион и расскажу что к чему.
Она наклонилась и чмокнула его в щеку.
– Это авансом, – пояснила она, уходя из комнаты. – Жду тебя снаружи.
«Что значит авансом? Может, я чего-то важного не помню?»
Чеар с опаской сел на кровати и осмотрелся. Во-первых, он действительно сидел на кровати, которая стояла у открытого окна, на улице вовсю бушевал день. Люди сновали туда-сюда по своим делам, веселый ветерок шумел в ветвях кустарника. Жизнь шла своим чередом. Во-вторых, кровать стояла в довольно просторной комнате. Из мебели тут еще имелась тумбочка с аккуратно сложенной на ней свежей одеждой и стоящим кувшином. У кровати на полу стояли его сапоги. Еще был шкаф.
Первым делом он припал к кувшину, к счастью, там была вода, а не тошнотворное лекарство. Чеар не опускал его, пока вся жидкость не перекочевала в его рот, оживляя свежестью каждую клеточку тела. Потом Чеар оделся и обулся, а после этого задумался, что делать дальше.
«Нужно вернуться к Керлу и поговорить с Рилором. Последний советовал быть осторожным с Ли, а еще просил вернуться в дом Забвея после праздника».
Ни просьб, ни наказов выполнять не хотелось.
«Если подумать, а что вообще меня связывает с карликом? – недоумевал Чеар. – Мне вполне по душе оставаться гостем Литы в ее удобном доме. Он даже на пещеру не похож. Да и общество девушки куда приятнее. Но осторожность все же не помешает. Нужно присмотреться к подруге детства на трезвую голову».
С такими мыслями Чеар покинул комнату и оказался в просторном холле. Справа имелась широкая дверь. Прямо находился проем, ведущий на кухню. Слева же был коридор, уводивший в другие комнаты.
Входная дверь открылась, и в холл вошла Лита. Она успела переодеться, и теперь на ней была привычная взгляду «походная одежда», легкий ее вариант. Кожаные сандалии, тканевые бриджи, поверх которых был надет тонкий поясок из сплетенных разноцветных веревочек. Полы рубашки были связаны аккуратным симпатичным узлом над обнаженным животом. Волосы были собраны в косу, в которую была вплетена белая лента.
Лита развела руками, сделав оборот на триста шестьдесят градусов.
– Как я тебе?
– Ты умеешь удивлять скоростью не только перевоплощений личности, но и переодеваний.
– Ладно, ты был убедителен. Идем, прогуляемся. Пришло время поговорить.
Чеар был бы не против перекусить, но не решился просить об этом, а последовал за девушкой наружу.
Хотя настоящие зимние холода были уже не за горами, но этот день был по-летнему жарким. Никто не обратил на их появление никакого внимания, и это успокаивало Чеара. Девушка взяла его под руку и неспешно повела по укатанной гравием улочке, проходя мимо ее пещерного дома. С виду холм, где он располагался, был как все другие, только чуть больше размерами, да и наличие остекленных окон выделяло его на общем фоне.
– Ты живешь одна? В смысле у тебя нет слуг или соседей?
– Дом мой. И живу тут только я, но разные гости часто останавливаются у меня, составляя мне компанию.
Слово «гости» оставило неприятный осадок на сердце Чеара.
– А где твой отряд? Те молотобойцы, что были с тобой на празднике?
Лита придала лицу возмущенный вид.
– В Пещерном гарлионе нет твоих и не твоих. Тут все свои. Да и нет у меня подчиненных. Просто много друзей, и они не прочь веселиться со мной за пределами водного кольца, на дорогах Гралии.
«Что за «веселиться?» – начало закипать возмущение внутри Чеара.
Улица, в привычной для этих мест манере, начала петлять, причудливо изгибаясь и переплетаясь с соседними улочками.
– Хотел спросить, но все как-то не до того было. А из чего сделаны эти холмы? Странный какой-то материал.
– Что ж, мой гость интересуется архитектурой. Все очень просто. На месте гарлиона было озеро. Холмы – это причудливая смесь донных отложений, нанизанных на скалистый каркас. Вода ушла, дно открылось Ченезару. За годы холмы обросли травой, которая, сгнивая, породила земляную подушку. Дальше рассказывать? К примеру, как мы уберегаемся от дождя, не имея традиционной крыши, или куда сбрасываются нечистоты из ванных и парных?
Чеар отмахнулся рукой.
– Ладно тебе. Мне просто было интересно, из чего они.
– Да, любопытство должно быть удовлетворено, а иначе оно перерастет в нездоровый интерес.
Улочка, сделав очередной кульбит-поворот, вырулила на уже знакомую по вчерашней ночи площадь.
– Это место мы называем Серым утесом. Это центр гарлиона. Тут вершатся важные для нас дела. Вроде всяких там освобождений, казней.
Входов в холмы, как заметил Чеар, со стороны площади практически не имелось, причину этого он понять сразу не смог. Но Лита вскоре удовлетворила и это его любопытство. Она пояснила, что на площадь выход есть только у зданий, имеющих общественное назначение, – зала суда, каземата, красного дома и ряда других помещений. Они быстро пересекли площадь. Ребятишки, что вчера прислуживали на празднике, убирали последствия разнузданного поведения взрослых.
– Почему дети заняты уборкой? Они что, рабы или слуги?
– Нет. Это дети освобожденных рабов, иными словами, просто дети. В нашем гарлионе нет слуг и рабов. Дети не могут в этом возрасте сражаться или полноценно работать, принося пользу нам, но могут подменять взрослых в простых делах, таких как уборка улиц, разнос еды и выпивки на праздниках. Тем, кому не исполнилось десять, ни в чем не задействованы.
Они зашли на безликую петляющую улочку.
– Это улица Хлебная. Тут почти в каждом доме пекарни. Чувствуешь, как пахнет?
Она глубоко вдохнула, томно прикрыв глаза, а потом ее веки резко вспорхнули, как испуганные бабочки. Чеар и сам различал запахи свежей выпечки. Ему представились пирожки из слоеного теста со сладким творогом, хрустящие крендельки, обсыпанные корицей, политые глазурью пончики. Чеару тоже захотелось прищуриться от сладостного ощущения детства, повеявшего от этих ароматов.
– Чувствуешь? – ликующе заключила она. – Пойдем, чего-нибудь перехватим. Ты ведь голоден?
Чеару стало неудобно за урчание, которым отозвался на запахи выпечки его живот, но что было поделать, сейчас ему действительно не помешало бы чего-нибудь съесть. Они подошли к входу в один из домов. Эта пещера ничем не отличалась от других подобных ей. Почему они направились именно сюда, оставалось только догадываться. Лита постучала в дверь, и спустя пару мгновений на пороге появился розовощекий упитанный паренек лет семи-восьми отроду. Увидев гостей, он широко заулыбался.
– Ли! – радостно закричал он через плечо и, выбежав за порог, обнял девушку за талию, уткнувшись носом ей в живот.
Чеар был просто обескуражен.
– Привет, Калин, – ласково поприветствовала она ребенка, взъерошив веселые кудряшки на его голове. – Я тоже по тебе соскучилась.
Мальчик не отпускал ее из своих объятий, пока на пороге не появилась тучная женщина в холщовом платье до пола, поверх которого был надет цветастый, запачканный мукой и пятнами подсолнечного масла фартук.
– Кортал, – радостно позвала хозяйка. – Кортал, у нас гости!
Женщина провела их в дом и усадила за стол. Вскоре в комнате появился высокий сухопарый пожилой мужчина, который расцвел в улыбке, увидев гостей. В этом холме Лите были рады. Как по волшебству на столе выросла гора вазочек, заполненных всякими хлебными деликатесами прямо из печи. А еще их угощали молоком. Хозяева были радушны и приветливы. Их любезности в адрес Литы лились нескончаемым потоком. Общаясь с ними, Лита как бы невзначай попросила у них бумагу и чернила. Девушка что-то написала на листке, дождалась, когда чернила высохнут, не прекращая обсуждать житейские темы, а потом, немного поколебавшись, убрала листок.
Лита лишь для вида съела пару крендельков и пригубила стакан с молоком. Видя отсутствие аппетита у желанной гостьи, хозяева, когда пришел черед прощаться, впихнули в руки девушки бумажный кулек, в который была завернута сладкая выпечка.
Процедура прощания заняла какое-то время. Каждый из этой веселой семейки обнял Литу, а еще они потребовали, чтобы она чаще заходила к ним в гости и перестала раздавать передаваемые ей подарки в виде выпечки всем подряд, а больше ела сама, а то совсем похудела.
Пройдя по улице немного вперед, Чеар спросил:
– Почему эти люди так были рады твоему появлению?
Лита смущенно улыбнулась. Эта улыбка согревала Чеару душу, она казалась искренней и такой чистой. «Может, действительно, – подумал Чеар, – есть только такая Лита?»
– Я освободила сначала Кортала из рабства. А потом он рассказал о своей семье, и мы наведались в поместье к Отилу виноделу, отплатив высокородным сполна за годы унижений и издевательств. Глава их семьи – Отил – любил развлекаться, протыкая кожу на спинах рабов спицами для вязания, которые принадлежали его жене. Он называл это «ежеванием». Мило, не правда ли?
Последние слова девушки были произнесены с издевкой. Лицо Литы изменилось. Она прищурилась, сжала губы, ее аккуратные ушки навострились, как у оленя, почуявшего приближение врага. Улыбки и след простыл.
Перемены в девушке, как холодный душ, смыли налет сомнений. «Нет, та Ли, что была зверем во плоти, никуда не пропала. Вот ее маска выступила из пучины обаяния и добродетели».
– Я вовремя появилась в доме садиста. Жена Кортала Усомия должна была стать очередным предметом изуверства. Все их рабы были освобождены и присоединились к нам, став гражданами Пещерного гарлиона.
Она замолчала.
Улица продолжала кружить их. Они шли молча. Лита погрузилась в воспоминания. Чеар старался не смотреть на нее, делая вид, что рассматривает дома вдоль дороги. Прогуливаясь, они вышли на знакомую площадь, но гораздо меньше той, где возвышалась серая скала. Чеар приметил дом Керла, но решил повременить и не расставаться с Литой.
У дома карлика стоял паренек лет четырнадцати. Он, наверное, совсем недавно из прислуживающих детей стал воином. Кожаная походная одежда была велика ему. Парень с интересом проводил их взглядом.
Миновав площадь, они вновь попали в хитросплетение улиц.
«И как она умудряется не заблудиться тут?»
Они шли и шли вперед. Улицы заканчивались внезапно, одна перетекала в другую. Поворот, и вот за очередным холмом раскинулось открытое пространство, отделяющее гарлион от ручья. Его ширина была не более двадцати локтей, а вот длина… Вероятно, эта проплешина простиралась по всему периметру, выступая очередной границей гарлиона.
Впереди виднелся небольшой деревянный пешеходный мостик. Его тело украшал немного грубоватый, но приятный глазу орнамент. Лита повела Чеара к нему. Ее лицо сейчас было задумчивым и печальным. Что-то тревожило ее.
– Знаешь, Чеар, мост, к которому мы идем, носит свое название не случайно. Его назвали в честь волка. Ну, ты понимаешь? Мост волчий. Да, идем, я покажу тебе еще кое-что. Я уверена, тебя это заинтересует.
Она уже не шла с ним под руку, а практически тянула его за локоть. Наконец Лита втащила его на деревянную поверхность переправы через неглубокий ручей.
– Чеар! – кто-то окликнул его за спиной.
Лита оглянулась с возмущенным лицом. По ее глазам было видно, как жар гнева вновь овладевает ею.
Чеар, заинтригованный реакцией своей спутницы, обернулся и увидел, как от крайнего холма в их направлении быстро идет Рилор, а рядом с ним вприпрыжку спешит тот самый паренек, который стоял у дома Керла и так пристально глядел им вслед.
– Постой, – крикнул Рилор, прибавляя ходу.
Лита была переполнена эмоциями. И, как и следовало ожидать, ее прорвало. Да так, что, казалось, от нее исходит жар, словно она жаровня.
– Какого кнеза ты следишь за нами, слабоумный?! Чего тебе надо?! Может, хочешь объясниться? Я буду рада, только пойдем за мосток сходим. Что, мало твоему гному прошлого раза? В этот раз он решился не только зубы, но и жизнь потерять. Какого рожна он лезет не в свое дело?
Монолог Литы не слишком прояснил ситуацию. Хотя Чеару теперь напрочь расхотелось пересекать по мосту ручей.
– Пошел прочь, а не то я за себя не ручаюсь!
Рилор и его спутник подошли к мосту и остановились в шаге от него.
– Я все понимаю Чеар, вчера ты был пьян и очарован красной ведьмой. Сегодня она была нежна и учтива, что тоже ввело тебя в заблуждение. Но вот сейчас, прямо сейчас погляди на нее? Погляди и потом скажи, что ты ей веришь.
Чеар с неохотой посмотрел на Литу. Хотя она и старалась умерить гнев, но терпения ей явно недоставало.
Из-за спины вновь заговорил Рилор.
– Она хочет твоей смерти, но не хочет нарушать законов. Ты спросишь, в чем загвоздка? И я отвечу. В том, что у каждого свои причуды и табу. Поверь, Пещерный гарлион для Ли гораздо большее, чем ты можешь себе представить.
Лита вновь не сдержалась.
– Заткни свою пасть, рыжий недоносок. Я проклинаю тебя и клянусь, что ты трижды горько пожалеешь о сказанном сейчас.
Рилор был не в пример его собеседнице спокоен.
– Ты знаешь, почему ее называют красной ведьмой?
Чеар не знал этого и потому лишь пожал плечами.
– Она обожает проливать кровь. Убивает для удовольствия. И сейчас ее останавливает только этот мост. Поверь мне, даже если она сейчас не убьет тебя, это только сделает твою смерть от ее рук более продолжительной и жестокой.
Лита выкрикнула:
– Да я могла десятки раз убить Чеара, но, как видишь, он жив! Могла отравить. Могла послать заколоть его кого-нибудь из моих «псов», кто не так мне нужен, а потом бы лично отсекла убийце голову. Сотни вариантов! Но я здесь – и Чеар жив!
Она посмотрела в глаза Чеару и теперь обратилась уже к нему, при этом ее голос стал значительно спокойнее:
– Идем со мной. Ты же веришь мне. Что я могу сделать такому великану, как ты. Я же просто девушка.
Рилор в сердцах бросил:
– Чеар, я не могу тебя защитить, это будет истолковано, что я поднял руку на зерта. Поверь мне. Я больше ничего не скажу, мы уходим. Делай как знаешь.
Рилор и его помощник развернулись и отправились прочь. Чеар посмотрел в лицо Литы. С каждым шагом Рилора она становилась все спокойнее и спокойнее. Гнев быстро сменился вполне миролюбивым выражением.
– Чеар, ты многого не знаешь обо мне, но я расскажу. Ты все поймешь. Прости меня, но на все есть свои причины. Идем.
Лита уверенно потянула его за собой, идя по мосту на другую сторону.
«Стой!» – кричало внутри его «я».
«Иди», – вторила другая половинка подсознания.
Вода в ручье почти не двигалась, легкий ветерок лишь местами порождал на ее поверхности рябь. Под лучами Ченезара дно было хорошо видно, оно было илистым и не имело растительности.
Остался один шаг, чтобы оказаться на другой стороне ручья. Чеар взял Литу за плечи и, повернув ее к себе лицом, спросил:
– Что за игру ты ведешь? Лита, я тебя не могу понять, но я верю тебе. Объясни мне, что тут происходит? Ты же привела меня сюда не для того, чтобы попытаться воткнуть нож в спину? Расскажи мне о волке, в честь которого назван этот мост.
Лита как зачарованная смотрела на Чеара. Потом отвела глаза, мягко, но уверенно освободилась из тисков его рук и заговорила:
– Это старый мост. Его много раз переделывали, но всегда на его перилах изображена волчица. По легенде она принесла в начале зимы потомство и должна была остаться растить их, но зимой волки собираются в стаю. Тогда волчица принесла свое потомство на это место и загрызла их. Одного за другим. Жестоко, беспощадно.
В голосе девушки звучали нотки безысходности. Лита прятала лицо, и это не понравилось Чеару. Он наклонился и заглянул ей в глаза. Они потускнели и были безразличными, отрешенными.
– Пойдем обратно. Тут больше нет ничего, что бы я хотела тебе показать.
Она вновь перешла по мостку через ручей. После чего они молча пошли под руку через гарлион, пока, пройдя по лабиринту улиц, не оказались на малой площади, где стоял дом Керла.
– Думаю, на сегодня нашему общению пришел конец, – вкрадчиво подытожила она, похлопав Чеара по груди, так и не дав ему обещанные ответы на накопившиеся вопросы. – Увидимся!
Она как-то виновато улыбнулась и быстро скрылась за поворотом извилистой улицы.
Чеар с тяжелым грузом на сердце проводил ее взглядом, пока она не исчезла из вида. Потом он машинально коснулся груди в том месте, где Лита дотронулась до него в последний раз. В кармане что-то лежало. Пальцы скользнули внутрь и извлекли из него сложенный листок бумаги. Он развернул его и прочитал. Там ровным и красивым почерком было написано:
«Не верь мне больше.
Лита».