Глава 2. Она
Ты видишь свет, ты видишь тень,
Глаза дают тебе ответ,
Но чтобы истину познать,
Скажи ты им сегодня «нет».
Теберон лежал на спине у себя дома на кровати. «Как приятно быть дома. Чувствовать прохладу под сенью родного крова».
На краю кровати сидела мать. Она протирала его лицо смоченным в теплой воде полотенцем. Капли скатывались с щек к затылку, оставляя за собой маленькие ручейки.
– Скоро твой жар пройдет, – говорила мать. – Если ты будешь пить лекарства, то выздоровеешь и вновь сможешь играть с друзьями на улице. Пойдешь с отцом на утреннюю рыбалку. Станешь веселиться с Торком.
Торк был любимым псом Теба, вот только незадача, он умер лет пять тому назад. Пес был стар уже тогда, когда Керий только появился на свет. У собаки почти не было зубов, он ел только каши. За добрый нрав его любили все члены семьи и особенно маленький мальчик, которого мама звала Теб.
– Мама, Торк давно умер.
– Мама? – удивленно вскинула бровь его мать, перестав его обтирать.
Теберон смутился. Вдруг в его глазах весь мир поплыл. Сначала все вокруг виделось как бы через туман. Керий моргнул несколько раз, и дымка прояснилась, правда, не исчезнув полностью. Теперь перед ним была Калия. Над головой нависала ткань шатра, по его периметру горели масляные светильники.
– Это я, мой зерт, Калия, – не скрывая усмешки, уточнила девушка.
Теберону стало стыдно. Он ощутил, как кровь подступила к его лицу.
– Прости меня, я, верно, бредил.
Калия улыбаясь, продолжила обтирать Керия влажным полотенцем. Ее улыбка была такой чистой и откровенной, что Тебу захотелось тоже улыбнуться, что он и сделал.
– Мы победили скаргартов? Давно я тут? И где я?
– Да, мы победили. Вас не было с нами пять дней. Сейчас мы в паре часов ходу от заставы Кембри, ждем наступления ночи, чтобы отправиться в последний переход. Вы идете на поправку, по словам вашего лекаря, вернее, лекаря вашего дяди, Тоэла, на вас все заживает как на собаке.
– А жив ли Вилар Леосс?
Девушка вздохнула.
– Ваш дядя мертв. Соболезную вашей утрате.
Теберон был поражен. Конечно, увидев поле сражения с холма, он сразу понял, что дела плохи, но в сердце тлела надежда, которая теперь была утеряна. Перед глазами встало лицо Вилара. Он был задумчив, но при этом слегка улыбался, как если бы его мысли были радостной ношей и не тяготили его.
– Да, лучшие из нас оставляют этот мир первыми.
Керий, говоря эти слова, не узнал своего голоса, который был каким-то серым, чужим.
– Он был мне как отец. Нужно его похоронить, как положено. Нашли ли его останки?
– Нет. Да и разве найдешь что-нибудь в том месиве. Но это еще не все, что вам следует знать. Теперь вы зерт армии.
– А это еще почему?! Как это случилось?
– Вы старший из оставшихся в живых высокородных, поэтому теперь вы зерт по праву.
В шатер заглянул дозорный. Это был облаченный в одежды цвета золота высокий крепко сбитый воин. Он был из «золотых псов», а они охраняли главнокомандующего и подчинялись в военном походе только ему.
«Значит, Калия права», – решил Теберон, провожая взглядом скрывающегося за пологом стражника, который просил простить его за непрошенное вторжение.
Калия взяла небольшую пиалу и, протянув ее зерту, сказала:
– Выпейте, это ускорит восстановление ваших сил, а они вам, ой, как еще пригодятся!
Теберон попытался присесть, но сам не смог.
– Твою же душу, я не могу сесть!
Ему было стыдно за свое бессилие, но он действительно сейчас нуждался в помощи. Девушка отставила в сторону пиалу со снадобьем.
– Ладно. Обнимите меня за шею и крепко держитесь, а я помогу вам сесть. А вообще Тоэл говорил, что для выздоровления нужно двигаться, чтобы почувствовать тело, иначе хворь долго не отступит.
– Хорошо. Вот и подвигаюсь.
Девушка подсела поближе и наклонилась к нему. Ее волосы пахли какими-то цветами. Так близко Теберон не находился рядом с женщиной уже очень давно. Последний раз так близко к нему была его мать, когда они прощались перед походом в западную пустыню. Но то была мама. Сейчас же Теберон уже усомнился, кто вообще перед ним. Это было неведомое создание. Тайна. Загадка. И все-таки девушка.
У Калии было красивое лицо: длинные ресницы подчеркивали большие серо-голубые глаза, немного тонковатые губы придавали ей некую пикантную строгость, щеки, усыпанные веселыми веснушками, располагали к легкости в общении.
Калия взяла его руки и положила себе на шею. Сердце в груди Керия отбивало лихорадочную дробь. Он не мог вздохнуть. Плавное движение – и Теб сидит.
– Кто ты? – не отдавая себе отчета, спросил он.
Калия вопросительно посмотрела на него.
– Да, кажется, мой господин еще не совсем пришел в себя. Я не перенесу, если вы снова назовете меня мамой.
Теберона как будто холодной водой окатили из ведра. Он отпустил девушку, оперевшись рукой о постель:
– Извини, это я еще… Ты права. Где мое лекарство?
Калия с задумчивым лицом наклонилась и подняла с пола пиалу. Ее спина изогнулась, как у кошки, которая потягивается после сна. Теберон только сейчас обратил внимание, что она была одета в легкое белое льняное платье, с тугой перевязью на талии. Оно было расшито традиционными гральскими узорами, символизирующими плодородие, Ченезара, день и ночь. Калия поднялась и с беспристрастным лицом протянула ему пиалу.
– Пейте, мой зерт, – наигранно холодным тоном распорядилась девушка, – пейте.
Теберон залпом выпил лекарство. К счастью, оно было безвкусным.
– Калия, расскажи мне, чего я не знаю. Что произошло после того, как я… Как со мной…
Она, быстро сориентировавшись, закончила:
– Как вы упали, потеряв сознание.
Он утвердительно кивнул головой.
– Вы спасли армию. Ваш дядя погиб в бою, преграждая путь горящим скаргартам. Его тело, как я уже говорила, не нашли, но многие видели, как скаргарты нанесли ему смертельные раны. Почти весь лагерь выгорел, но, как ни странно, шатер зерта уцелел, собственно, мы в нем сейчас и находимся. В бою погибли практически все высокородные члены военного совета. Выжили немногие. Думаю, стражник, что побеспокоил вас, сейчас уже доложил о вашем возвращении кому следует и скоро всех членов совета вы увидите сами. Свободных осталось тоже совсем немного. Большинство из них сражались с живоедами на острие конной атаки. Их съели. Из пеших, что стояли в «ежах», выжило и того меньше. Три четверти раненых погибли от ран. Все произошло в первые три дня после сражения. И это выглядело ужасно. Раны воспалялись и начинали гноиться буквально на глазах. Тела раненых раздувались и смердили. Тоэл, возглавив лекарей, метался от одного мучающегося к другому. Раны пытались чистить и промывать вином, но все безуспешно. Выздоровели немногие. У победивших недуг просто вышел из ран гной, и они пошли на поправку. Насколько мне известно, сейчас в армии осталось около тысячи конных и несколько тысяч рабов-пехотинцев.
Калия на мгновение задумалась.
– Что еще? По слухам, сейчас вам, мой зерт, скажут точнее, около пяти сотен дезертировало. Это плохо. Они, насколько известно, стоят у стен Кембри. Их как будто не пускает за ворота наместник заставы.
Последняя фраза прозвучала угрожающе.
– А как вышло, что ты оказалась со мной, ухаживаешь, лечишь?
Калия вздохнула.
– Все очень просто. В первые дни, как я и говорила, тут творился настоящий ад. За вашу жизнь боролись двое суток. На третий день стало ясно, что вы идете на поправку. Меня не пускали к вам, пока все было плохо, но потом отдали вас на мое попечение, и я стала ухаживать за вами.
Калия вдруг замолчала. Она опустила глаза и ничего не говорила.
– И?
Калия подняла голову. Она вновь улыбнулась ему, породив в его груди тепло, которое разлилось по всему телу.
– Мы были вместе все последующие дни. Я не отходила от вас, мой зерт, – как-то виновато ответила девушка.
Большего ей рассказать не удалось. В комнату зашел Т'Арк, командир «золотых псов», который склонился перед Керием.
– Да простит меня мой зерт, члены военного совета хотят видеть вас. Нам нужно многое обсудить, и это не терпит отлагательства. Командующий заставы Кембри отказывается пропускать нас внутрь.
После этих слов в шатре оказался врач Леосса Тоэл. Он явно был чем-то разгневан и быстро затараторил:
– Да простит мой господин, но вам нужен покой.
Керия несколько смутило внимание окружающих к его персоне. Совсем недавно Т'Арк смотрел на него свысока и не всегда даже здоровался с ним, а Тоэл обращался к нему не иначе как на ты, порой называя мальчишкой, но это, конечно, в личном общении или в кругу равных. Теберон смотрел на людей, окружающих его, и «не видел» их.
«Как же все лживо, – внезапно решил Керий. – Вот ты для всех еще ребенок, а вот распорядилась судьба, и ты становишься во главе армии. Тут же все учтивы и уважительны, но что изменилось? Я такой же Теб, молодой восемнадцатилетний парень, который совершает лишь второй свой боевой поход».
Т'Арк вступил в спор с Тоэлом.
«Что же мне теперь делать? Как себя вести?»
Секунды шли, а решения все не было.
«А что бы мне сказал сейчас отец? – задался вопросом Керий. – Он бы присел на корточки передо мной, посмотрел в глаза и…»
Он явственно представил себе своего отца, который склонился над ним и объясняет, как ловить рыбу: «Сначала брось подкормку. Делай это несколько дней подряд. Бросай всегда в одних и тех же местах. Рыба привыкнет и будет ожидать появления пищи именно в том месте, где тебе необходимо. Затем смело приходи и закидывай удочку. Не спеши, не реагируй, когда поплавок будет колыхаться, рыба лишь плавает поблизости. Попробуешь дернуть удочку, она уплывет. Придется все начинать сначала. Имей терпение. Подожди, когда поплавок уйдет чуть в сторону и вниз, вот тогда и подсекай, тяни, что есть силы. Понял?»
Керий легонько улыбнулся. Теперь у него был ответ на терзавший его вопрос.
– Я буду говорить с членами совета. А ты, Тоэл, если хочешь, можешь остаться.
Тоэл притих и встал около ложа Керия. Т'Арк отдал команду, и в шатер стали заходить члены совета. Теберон смотрел на входящих с каменным лицом.
«Вот теперь мы начнем рыбную ловлю! Пришло время разобраться, кто есть кто, кто враг, а кто друг, и действовать. Среди этих людей могут быть те, кто причастны к покушениям на меня».
Калия сделала шаг, чтобы уйти. Ей не было места среди этих людей. Но для рыбалки Теберону нужны были все.
– Постой, Калия, ты останешься и поможешь мне.
Девушка, глядя себе под ноги, как подобает, скорее, рабу, чем свободному человеку, подошла к Тебу и помогла ему поудобнее устроиться. После этого она встала за его спиной. Делая это, девушка ни разу не улыбнулась, не проронила ни слова. Ее будто подменили. К этому времени все члены совета зашли внутрь и заняли свои места.
Пришедших было значительно меньше, чем ожидал Керий. В шатер зашли: его близкий друг Таск Саваат, сын землевладельца с юга Кеслон Атои, прожженный вояка Каиль Хоил.
«Вот и все высокородные, – рассуждал про себя Теберон. – Да, не густо. До схватки в песках в совет входило куда больше людей».
Высокородные, как и положено, заняли места возле зерта. Далее сидели свободные, являющиеся назначенными командирами. Отдельно, у самого выхода, прямо напротив Керия расположился Т'Арк. Он как бы олицетворял собой противовес зерту, глаза великого гарла в армии, находящейся в походе. Всего в шатре сидело около двух десятков человек.
– Начнем, – подняв руку и призывая всех к вниманию, сказал Теберон. По обычаю он еще должен был встать, но теперь было не до этого. Да и призыв его был условностью, данью традиции. Все присутствующие и так смотрели на него и не переговаривались.
– Я хочу, чтобы мне доложили о том, в каком состоянии сейчас наши силы и какие проблемы стоят перед нами. Также я хочу знать, где мой дядя Вилар Леосс или то, что от него осталось, а также есть ли среди выживших еще высокородные?
Поднялся Т'Арк.
– Положение критическое, у нас практически кончилась провизия и вода, все было уничтожено в результате пожара. Мало шатров, люди спят под навесами. Наши силы насчитывают пятьсот тридцать два всадника и четыре тысячи одиннадцать пехотинцев, из них полторы тысячи – лучники. Раненых около семидесяти, должен сказать, что их было больше. Многие умерли. Их раны гноились. Практически две третьих от всей конницы сейчас в дозорах. Мы прикладываем все усилия, чтобы нас не застали врасплох. Тело вашего дяди не найдено, но достоверно известно о его смерти. Есть свидетели, среди них и я.
Т'Арк сделал паузу. Все терпеливо ждали продолжения.
– Теперь о самом плохом, мой зерт.
Теберон во время доклада внимательно следил за каждым. «Рыба» плавала вокруг его крючка и не спешила хватать наживку. Да и наживки, если сказать честно, на нем пока не было. Он всматривался в лица членов совета, пытаясь понять, кому из них можно доверять, кто о чем думает, какими надеждами живут эти люди. Очень важно было не ошибиться.
Он смотрел на лица командиров, и сомнения все больше одолевали его.
«Вот Таск, мой верный друг. Он не может желать мне зла. Он знает меня. Мы прошли с ним через огонь и воду. А вот Кеслон Атои вообще для меня «темная лошадка». Да и как можно доверять южанину? Всем известно, что южане по сути своей разбойники и заговорщики, именно на юге Гралии зарождались все смуты и восстания».
Теб старался к каждому примерить лицо предателя.
«Каиль Хоил. Это мясник. Он и выглядит сообразно представителю этой профессии – среднего роста, широкоплечий, почти без шеи, с лысиной внушительных размеров».
Тело Хоила было квадратной формы, особенно если поглядеть на него со спины, когда на нем был надет плащ. Его маленькие поросячьи глазки постоянно бегали, будто их хозяин чего-то боится или выбирает жертву.
Были и другие, и в каждом из них Керию виделась скрытая угроза. Теберону становилось все тревожнее. Каждый мог держать за пазухой нож, предназначенный для него.
Тем временем Т'Арк продолжал:
– Командующий заставы Кембри Тагиф О'Дол отказывается пропустить наши силы, не объясняя причины. Он просто отдал приказ убивать любого, кто попытается попасть за стены. Наши разведчики сами видели, как были убиты трое дезертиров, которые пытались взобраться на стену. А вообще бежавших из наших рядов около трехсот человек.
– Возможно, – прервал Керий Т'Арка, – Тагиф прав, лишая дезертиров жизни. Ведь именно так положено делать по закону. Если же он увидит армию, то пропустит нас.
– Возможно, и так. Однако у меня есть опасения, что все намного хуже.
– Что за опасения? Если есть, что сказать, говори. А если нечего говорить, то молчи.
Керий удивился своей напористости. Т'Арк же, будто что-то взвесив в своих мыслях, ответил:
– Я думаю, все станет на свои места и будут понятны причины моих опасений, когда мы поговорим о визите посланницы жрецов, девушки по имени Итель.
Керий впился глазами в лица присутствующих. «Вот она, наживка. Жирный такой червячок».
Каиль и Кеслон насторожились. Это не ускользнуло от внимательного взгляда Керия. Сидящие рядом командиры не изменились в лицах, а вот лекарь Вилара Леосса как-то напрягся. Он сглотнул слюну и непроизвольно потянулся к фляжке, что висела у него на поясе.
«Трое есть, – поставил свою первую зарубку Теберон, – стоит быть повнимательнее с ними».
Реакция Таска была тоже неоднозначной. Он заерзал на своем месте и начал озираться по сторонам.
– Итак, – сказал Т'Арк, – как вам известно, я не присутствовал на совете, когда среди нас появилась Итель, но знаю, что посланница явилась сначала на малый совет, который собрался раньше основного, и там она говорила о каком-то видении, предвидении, которое снизошло на жрецов. Они ждали смерти для «старой» Гралии от человека по имени Теберон Керий. Потому-то на малый совет, где заседали высокородные, позвали всех, кроме вас.
Таск несколько глубже, чем следовало, выдохнул и отвел глаза в сторону.
– Совет спорил. Итель хотела вашей немедленной смерти. Многие ее поддерживали, но Вилар Леосс был против. Это и не мудрено, вы же родственники. В итоге было решено, что вас, мой зерт, отправят в дозор, чтобы расправиться с кочующим ульем скаргартов. Если вы сможете выследить и уничтожить логово тварей, то значит, на то воля богов и вы останетесь жить.
Откровенность Т'Арка одновременно и пугала и заслуживала уважения.
– Вы живы, судьба сделала свой выбор. Даже боги не властны над судьбой, что говорить о людях. Тагиф, как я понимаю, тоже говорил с Итель, ведь она прибыла к нам, пройдя через заставу, и уехала от нас, направляясь через Кембри в Гралию. Наверняка, бестия нашептала зерту О'Долу что-то.
Внутри Теберона все клокотало от гнева. Вот только показать этого он не мог.
– Я услышал тебя, Т'Арк, а теперь я хочу услышать, что думает совет о том, как нам нужно поступить, идти или остаться на месте.
Первым начал, как и полагалось по старшинству рода, Таск Саваат:
– Думаю, судьба распорядилась так, как было должно. Мы обязаны принять все, как есть. Необходимо выдвигаться к заставе немедленно. У стен мы станем лагерем и организуем переговоры с Тагифом. Дальше следует действовать по ситуации.
– Нет, нет, – затараторил, с широко открытыми глазами, будто в страшном испуге, Тоэл, – а как же наш зерт, ему необходимы лечение и покой.
В разговор включился «мясник» Каиль Хоил.
– Я согласен с Таском. Вот только следует, пока мы будем договариваться с заставой, отловить и казнить всех дезертиров. Надо отплатить им сполна, а их пример послужит в назидание другим.
– Я видел, как вы, – теперь он обратился лично к Теберону, – сняли мечом того труса, что проскочил мимо вас. И это было правильно.
Теберон внимательно слушал. Он все больше и больше склонялся к тому, чтобы довериться этому человеку. Пусть Хоил и был груб и прямолинеен, но в том были его предсказуемость и правдивость. А именно этого искал сейчас в членах совета Теб.
В шатре становилось душно. Глаза Керия мучила сухость. Пересохло и во рту. Некоторые лампады, освещавшие шатер, начали немного коптить. Создавалось впечатление, будто огонь из красного хочет обернуться в черный. Темные змейки копоти выбрасывало вверх, и они терялись под куполом.
В разговор вступил Кеслон Атои. Он говорил неторопливо, как будто взвешивая каждое слово.
– По моему мнению, – Атои обвел взглядом присутствующих, – необходимо остаться на месте. Я знаю и сожалею, что мы не можем отправиться к заставе, но здоровье зерта превыше всего!
Каиль Хоил заиграл желваками, Т'Арк закатил глаза кверху.
Тут же, соглашаясь с Кеслоном, заговорил Тоэл:
– Атои прав. Сейчас не время выступать. Посмотрите на нашего зерта. Ему, как минимум, необходима пара дней на восстановление сил.
К разговору присоединился один из командиров пехоты:
– Мы должны помнить, что в лагере практически закончились припасы и вода. Если мы не выдвинемся сейчас, то уже завтра погибнут многие. У нас не будет времени на суд над дезертирами. Каждый миг дорог. Мы не сможем ждать и долго вести переговоры. Если не выйдет договориться сразу, то следует без промедления атаковать. В гарнизоне Кембри около пятисот хорошо вооруженных бойцов и только.
– Вы безумец, это авантюра! – не стерпев, гаркнул Хоил. – Я поверить не могу, что мы сейчас обсуждаем возможность штурма нашей же крепости! Но даже если говорить об этом, то как без подготовки мы полезем на стены? У нас нет ни лестниц, ни таранов, ни осадных орудий. Да нас выкосят стрелами!
Командир пехоты терпеливо выждал и продолжил:
– Да, это рискованно. Именно поэтому нужно все подготовить до того как армия начнет совершать переход, то есть сейчас. Все вы можете сто раз сказать, что я не прав и что не время выступать, но вот что я вам отвечу, – он тяжело вздохнул и продолжил. – Перед советом я отдал приказ разлить вечернюю воду, напоив вверенных мне бойцов. Это немного, всего по половине кружки, два хороших глотка. Этого совсем недостаточно после столь жаркого дня. Утром мне нечем будет их поить. Вода в нашем лагере осталась лишь для коней и раненых, а также командиров. Нет у нас выхода. Если мы не выйдем сейчас, то завтра, к концу дня, потеряем две или три сотни пехотинцев. С десяток дезертируют. С каждым последующим днем все будет хуже и хуже. Без еды человек проживет дней пять, а без воды да в пустыне пару суток максимум. Конечно, всегда есть исключения из правил, но на то они и исключения, чтобы касаться лишь немногих.
Зерт пехоты замолчал. Но после его слов уже никому не хотелось говорить.
Теберон устал. Его веки воспалились, малейшее моргание вызывало резь в глазах. В боках кололо, руки и ноги затекли. Он держался из последних сил. Керий подвел про себя итог: «Несколько рыбешек на крючке, но сейчас выдергивать их было бы опасно. Слишком уж они крупные. Решение же о действиях одно – выдвигаться немедленно вперед».
Теберон озвучил свои мысли и попросил заняться подготовкой к отправлению, отклонив подготовку к возможному штурму стен. Совет был закончен. Довольно быстро шатер опустел.
– Пить, – попросил Теберон у Калии.
Как только девушка отошла от него на пару шагов, Керий рухнул на лежак. Руки и ноги наотрез отказывались слушать его. Калия принесла ему воды и, приподняв его голову, помогла напиться.
Как же это было приятно. Просто пить воду. Такую мягкую и желанную. Каждый глоток наполнял его силами. Есть вода – и ты не думаешь о ней. А как только она заканчивается, сразу начинаешь понимать, что она значит. Такая прозрачная и податливая, такая бесформенная и юркая, такая простая вода.
Когда чаша была пуста, Керию стало намного лучше. Он позволил себе закрыть глаза и расслабиться. Калия тем временем стала протирать его влажным полотенцем. Лицо, руки, ноги. Вода творила чудеса. В теле появилась легкость.
Теберон решил не тратить время зря и поспать. Сон был глубоким и крепким, без видений. Покой спящего берегла Калия. Она продолжала обтирать тело Керия полотенцем, теперь пропитанным какими-то травяными отварами. Они были душистыми и могли бы напомнить Теберону о доме, но он слишком глубоко погрузился в сон. Калия делала свое дело и разглядывала Теберона, будто пытаясь что-то понять, найти ответы на какие-то мучившие ее вопросы.