Утопая в любви

               

  По такому случаю Вовка Корытин, сорокалетний носастый брюнет с брюшком, купил бутылку шампанского, апельсины и букет гладиолусов.
- Ты прямо как на Новый год затарился, - с иронией заметила жена.- Может, лучше водочку из холодильника достать?
- Лесик, ты не понимаешь важности момента. Пять лет мы ждали это место. Кладовщик «Салюта» - это звучит гордо. Не какой-нибудь там охранник стоянки, сторож холодильника с печёнкой. У меня же теперь тысячи наименований инструмента под рукой. Ни одна ракета не взлетит без меня в космос.
- Ой, ой, ой, ракета…
- И опять же ты ко мне теперь ближе будешь, бухгалтер.
  Алеся стала ловко накрывать на стол. Корытин любовался её грациозными движениями. Вот уже пятнадцать лет он у неё в плену, души не чает в этой стройной сероглазой блондинке, бывшей однокласснице. Только вот детей бог им не дал. «Мы – дети друг друга, не чьи-то»,- любил повторять Вовка чужие стихи.
- Спасибо, Кирилл Кириллович Бабич помог, специалист отдела кадров, - торжественно произнесла жена.
- Да, надо как-то отблагодарить его. Он пьющий, Лесь?
- Откуда же я знаю. Они сидят в другом здании.
- Не рыбак? А то японский спиннинг пылится у нас в чуланчике. Я не доставал его ни разу. Суну ему спиннинг?
- Сунь. Мне всё равно.
  Алеся прыснула в ладошку. Вовка с шумом открыл шампанское. Пробка ,просвистев над головой жены, утонула в занавеске.
- Чуть не убил. Когда же ты научишься открывать шампанское?
- Никогда.
- Ну что ж…За первый твой рабочий день, Володенька! Ура!
  И только они подняли фужеры, как раздался звонок в дверь.
- И кто же это может быть? – спросил Корытин.- Алеся, ну их всех, завистников! Есть только ты и я на этом свете.
  Но жена все-таки поднялась и посмотрела в глазок. Она покачнулась от удивления. Перекрестившись, открыла дверь. На пороге стоял румяный, седой толстячок с чистыми, синими глазами. В руках он держал букет алых роз и бутылку коньяка.
- Добрый вечер, - произнес он, застенчиво улыбаясь.
- Здравствуйте, Кирилл Кириллович. Вот неожиданность. Проходите.
- А я просто, Алеся Ефимовна, шел мимо. Дай, думаю, зайду к Корытиным, поздравлю человека. Сделаю ему приятное.
  Вовка слегка напрягся и осушил фужер. Вообще он становился задиристым после первой же рюмки, вспыхивал по пустякам.
- Познакомьтесь, это мой муж – Владимир. А это сотрудник отдела кадров.
- Очень, очень приятно. Кирилл Бабич.
  Рука гостя была мягкой и теплой как грелка.
  Вовке хотелось стиснуть её что есть силы, или вывернуть кадровику за спину, как преступнику. Но сдержался, процедив сквозь зубы:
- Вова Корытин. Советский Союз.
- Значит, Вальдемар? – осенило Бабича.
- Наверное.
  Алеся засуетилась с цветами и рюмками. Алые розы, естественно, затмили гладиолусы. Вовка плеснул коньяк себе и Кириллу Кирилловичу.
- Что же, господа, в нашем заводском полку прибыло, - зашепелявил Бабич. – В самом деле кадры решают всё. Особенно, кладовщики - профессионалы. Сегодня ведь поставлена задача руководством: остановить несуна. Подсчитано, что ежедневные убытки от деятельности воришек составляют пять тысяч рублей.
- Ужас! – отозвалась Алеся.
- Короче! За «Салют»! – воскликнул Вовка и махнул в себя коньяк.
- Салют, - кивнул гость и сделал глоток из фужера.
  Корытин поморщился:
- Нет, так не пойдет. В нашем доме до дна, дорогой товарищ. До дна!
- Он шутит, Кирилл Кириллович.
- Я не шучу.
- Молодой человек, у меня давление, - взмолился кадровик, держась за сердце. – И моторчик шалит.
- Володь, не начинай, а?
- Хорошо. Но у меня вопрос к вам на засыпку, Кирилл Кириллович. Вы так каждого новичка поздравляете? С коньяком и цветочками.
- Алеся Ефимовна, я ведь от чистого сердца. Живу от вас в двух кварталах. И совершенно один…хотелось порадовать хоть кого-то.
- Не обращайте внимания, Кирилл Кириллович.
- Леся, он на тебя глаз положил, - не унимался Вовка. – У него и фамилия бабская.
- Не умеем мы пить, - сказала женщина. – Всех друзей ведь отвадил от нашего дома Володенька. Никто к нам не приходит.
Бабич улыбнулся:
- Это ничего, ничего…всё поправимо.
- Он пожирает тебя глазами. Маньяк.
  Не помня себя, Вовка схватил Бабича за шиворот и поволок к двери. Гость не сопротивлялся. В лифте Корытин встряхнул соперника за плечи.
- И забудь сюда дорогу, понял?
- Понял, понял, - кивал Кирилл Кириллович.
- И попробуй только нагадить мне или Алесе на заводе. В тот же день найду тебя и никакой отдел кадров тебе не поможет…
  Они вместе вышли из подъезда. Вовка вёл перепуганного насмерть кадровика за локоть.
- Всё, дальше я сам, молодой человек.
- Свободен, Бабич.
  В это время Алеся глушила шампанское. Наливала себе фужер за фужером, ждала непутёвого мужа. Последние годы пронеслись перед ней как одно мгновение. Всё так однообразно, без просвета. И надо в корне всё менять. Но, кажется, поздно.
- Лесик! Любимая! – кричал с порога Вовка.- Ты очень обиделась?
- А ты как думаешь? Ты выгнал человека на улицу как собаку.
- Хочешь, я верну его?
- Ты кретин, Володя, понимаешь? Полный кретин. Только что ты потерял работу. Ты – снова безработный. Лузер.
- Леся, он пялился на тебя.
- Как же я устала, а... Отпусти меня к маме в Вологду?
  Корытин отрицательно замотал головой. А потом, прокашлявшись, запел:
- Письма, письма лично на почту ношу, словно я роман с продолженьем пишу…
  В такие минуты Алеся таяла и млела, готова была многое простить.
А он подхватил жену на руки и стал кружить по комнате, как в первые дни после свадьбы.
- Я лучший лирический тенор Волги! Лучший?
- Лучший, успокойся.
- Я – песняр?
- Песняр. Уронишь, Вальдемар!
- Завтра же первым поездом едем в Вологду! К любимой тёще.
  Алеся закрыла глаза: «Будь что будет». Она в невесомости. «Всё-таки любовь – это космос, а шампанское – лишь приложение»…