Осеннее солнце было скупо на ласку, и продрогший от заморозков лист, дождем осыпал похолодевшую, ставшей какой-то чужой землю.
Старик сидел на лавочке возле забора, опираясь обеими руками на самодельную узловатую палку. Седая борода лежала на груди. Выцветшая от времени теплая байковая рубашка, стоптанные и обрезанные до щиколоток валенки, ношенные и потерявшие свой первоначальный цвет брюки. Все это дополняло поблекшие от прожитых лет глаза, в которых, словно в стылой луже, отражался грустный осенний мир.
Парень присел на лавочку подле.
–Привет, старик!
Старик только качнул в ответ головой.
–А бога-то нет! Согласен?
Старик пошевелил бесцветными губами.
–Есть.
–Так никто же его не видел, не доказал существование. Есть наука, законы природы и мироздания. Ими можно оперировать, их опровергать или утверждать.
–Вот и опровергни Бога, - тихо произнес старик.
–Зачем? – рассмеялся парень. – Как можно опровергнуть несуществующее?
–Тогда докажи его отсутствие.
–Да запросто! – и парень выкрикнул в блеклое осеннее небо: «Бог, если ты есть, порази меня молнией!»
–Видишь, никакой реакции. Значит, его нет.
–Просто Он долготерпив.
–Просто ты стар и тебе нужна зацепка в этой жизни, чтобы оправдать свое существование. Ведь ты никому не нужен – ни богу, ни близким. Не нужен ты и себе, ведь так ты слаб.
–Телом, да, - согласился старик. – Но душа, она не стареет!
–И души нет! – снова рассмеялся парень. – Когда ты помрешь, ничего после тебя не останется на земле.
–Дети останутся. Дом. Сад, который я посадил. Разве этого мало?
–Дети быстро забудут тебя в своих заботах и хлопотах, и будут вспоминать раз в год – в родительский день. Дом изветшает и развалится. А сад состарится, перестанет плодоносить, и его вырубят на дрова.
Старик согласно склонил голову.
–Всё бренно.
–Тогда в чем смысл жизни?
–В вере.
–Но бога нет! Если бы он был, люди бы не болели, их бы не убивали в войнах, не обкрадывали власти, и не существовало бы старости.
–Старость – это справедливость. Поэтому состаришься и ты.
–А справедливость – это бог?
–Он – истина.
–Тогда как же быть с теми, кто обворовывает людей, пользуясь возможностями? Они тоже от Бога?
–Всё от Него. И они тоже.
Старик поменял руки на узловатой палке – теперь поверх левой ладони легла правая, такая же бледная, с тонкой синеватой кожей и опухшими от тяжелой работы суставами.
–Тогда в чем справедливость?
Старик посмотрел блеклыми глазами в блеклое небо.
–Справедливость в осознании её отсутствия.
Парень рассмеялся.
–Ты сам пришел к выводу, что бога нет!
–Он в справедливости.
–Так её нет!
–Если бы её не было, как бы ты определил, что такое несправедливость?
Парень на мгновение задумался.
–Ты не так прост, старик, каким показался на первый взгляд.
–Я просто прожил жизнь…
–И всё равно бога нет!
–Каждый идет своей дорогой, - пожевав бесцветными губами, сказал старик. – Твоя дорога пока еще идет вверх. Но придет время, и она перевалит через гребень, чтобы помчаться вниз. Именно поэтому время в молодости течет медленно, а к старости бежит. И тебе никогда не перейти на мою дорогу, а мне – на твою.
–Ты хочешь сказать, что после смерти попадешь в рай, как верующий, а я в ад, как грешник?
–Я прожил грешную жизнь, - вздохнул старик. – И праведного в ней ничего не было.
–Если тебе не светит рай, зачем тогда верить в бога? – изумился парень.
–Чтобы не быть одиноким в этом мире.
–Но у тебя же есть дети!
–У них свои пути-дороги. И они тоже состарятся. А вера бессмертна. С ней мне всегда было легче переносить трудности. Легче встретилась старость. Легче стало ждать смерти. А если в человеке нет веры, он пуст внутри, как детский воздушный шарик.
–Но моя жизнь полна событий, любви, стремления к совершенству! – не согласился парень. – Она кипит, а твоя угасает в заблуждении.
–Когда-то кипел и я, - улыбка чуть тронула уста старика. – И любил. И строил планы. И не задумывался о вечном. Но со временем пришло понимание, что всё тщетно.
–Твоя жизнь была бесцельной?
–Она была пуста, как барабан.
–Тогда как же вера в бога?
–В юности я не задумывался над этим вопросом, в молодости было не до того, но всё равно где-то внутри тлел уголек осознания бренности бытия. И пришел момент, уголек стал огоньком. И этот огонек светит мне до сих пор.
–По-моему, старик, ты чудак в хорошем понимании этого слова. Вера одурманила твой мозг, и он выдумал для себя спасение через несуществующее. Но и ты, и я умрем одинаково, и наши тела сгниют в земле. Значит, мы равны во всем – я в безверии, ты – в вере.
Старик вздохнул. Желтый лист с дерева, кружась, опустился ему на колени.
–Да, равны. Но только до границы небытия. За ней меня вперед поведет огонек. Ступишь на свою дорогу там и ты, вот только куда забредешь во тьме?
–Тебя не переспоришь, старик!
Парень встал и посмотрел на нахмурившееся небо.
–Бог – это человек! И он творец своей судьбы! И мне жаль тебя, старик. Ты прожил большую жизнь, а к её итогу пришел, так и не поняв, ради чего жил.
Старик посмотрен на парня.
–Может, ради этой встречи. Твое безверие стало для меня посохом, о который можно оперся, чтобы идти дальше. Свою веру в Бога можно укрепить только безверием в него других.
Первые капли стылого осеннего дождя упали на землю.
–Тебя не переубедишь, - безнадежно махнул рукой парень. – И ты скучен в своей упертости. Пойду я…
Дождь мелко и густо заморосил, застилая округу мокрой взвесью. Старик оперся на суковатую палку, кряхтя поднялся, и зашаркал обрезанными валенками к дому.
Осень года переплелась с осенью жизни для того, чтобы рано утром убелить землю первым белым снегом…