Кота, несмотря на неполные два года, звали "Мурлыч". Первоначальное имя Кузя затерялось в многочисленных переездах из дома в дом, с дачи на дачу, от одной хозяйки к другой. Его сплавляли, словно плот из могучих сибирских сосен, запихивая в корзинку или старую клетчатую сумку, которые не жалко было потом выбросить. Как сказал очередной муж очередной хозяйки: "Мы с тобой, брат, из породы "неприживающихся"!". И, правда, исчез из квартиры за три дня до того, как издёрганная сомнениями Раиса решила избавиться от рыжего кота, "приносящего несчастье". От него избавлялись одинокие дамы за сорок и двадцатилетние вертушки; матроны, отягощённые детьми, работой и кастрюлями, и стройные поджарые леди со знанием "языков"; хлопотливые бабульки и близорукие "мамзели", обрётшие смысл жизни в спасении "утопающих" всех мастей - от пьянчуги, орущего благим матом, до котёнка, застрявшего в подвальной судьбе.
Кот потихоньку рос, а вместе с ним разрасталась "дурная слава". Его, словно еретика, обвиняли в сношении с нечистью, тыкали носом в аммиачные лужицы, сбрасывали на него собственные невзгоды, заставляя забиваться в пыльный угол, куда обычно ставят вышедшие из моды лампы, огнетушители и прочую рухлядь, не поместившуюся на антресолях. Кот, уже ставший безымянным, молча терпел, изредка разражаясь пронзительным воплем, напоминающим крики команчей, сражающихся с "бледнолицыми".
В марте, когда все приличные коты, отстаивали своё исконное право на кошку, наш герой оказался на улице. Нет, он не сбежал через форточку, чтобы вдохнуть счастье короткой страсти; его не подкинули очередной жалостливой особе, намекая на спасительную жертву с её стороны. Нет, его преспокойно выставили из подъезда, как старые дырявые сапоги, многократно чиненные и потерявшие свой изначальный цвет. Кот коротко мявкнул, встряхнулся, втянул носом острые запахи и побрёл по асфальту, среди остатков порыжевшего снега, бензиновых разводов и луж, в которых лениво плескались голуби. Вскоре он вымок до последней шерстинки и стал похож на кусок войлока. В животе бурчало и подвывало, как сотня чертей, с которыми его постоянно сравнивали. Кот зажмурился и вслепую бросился через дорогу, надеясь непонятно на что. Над его головой что-то дико завизжало, и он оказался в темноте. Его извлекли из-под днища машины, и мужской голос сказал: "Эх, ты, Мурлыч! Живуч бродяга!". Кота завернули в кусок ветоши, которая вечно томится в багажнике у запасливых автомобилистов, положили на сидение и...
... с этого момента его жизнь, исчёрканная карикатурами и чужими ошибками, заново началась. Хозяина, бородатого и пахнущего сигаретным дымом, звали Игорь Михайлович, но для знакомых и друзей он был Михалычем, классным автослесарем и просто смешливым человеком, способным починить как машину, так и негодное настроение. Два дня кот приглядывался к жилищу, принюхивался к странным запахам, едва прикасался к "Вискасу", пока однажды с удивлением не обнаружил самого себя на малиновом диване, трущимся затылком о рыжую бороду хозяина. Мурлыканье, неизрасходованное за предыдущие годы, гремело, ворковало, взлетало и никак не могло закончиться. Они совпали - двое рыжих, кот и мужчина, Мурлыч и Михалыч. Совпали...