Предновогодние праздники, да и вообще праздничные дни, всегда напрягают производственный процесс на крупных предприятиях. Каждый главный специалист структурного подразделения находится в постоянной тревоге за то, чтобы ничего не случилось в период выходных. Внезапное отключение электроэнергии или другое происшествие происходит, как правило, именно в дни, когда меньше всего этого ожидаешь. Поэтому все опытные руководители организуют поочерёдное ночное дежурство главных специалистов на предприятии. Одно из таких дежурств, выпавшее мне как главному ветеринарному врачу птицефабрики, оказалось памятным.
Заступив «ночным директором», я в первую очередь лично проверил пункты охраны, готовность дежурного автотранспорта, скоординировал план действий на случай чрезвычайного происшествия и начальнику охраны дал указание немедленно ставить меня в известность по телефону после каждого объезда территории.
Удалившись в кабинет, занялся составлением годового отчёта, даже немного обрадовавшись, что мне выпала возможность поработать над ним в спокойной обстановке в ночное время. Мне всегда нравилось работать в ночное время и в домашних условиях, я часто засиживался допоздна.
В полночь ко мне пришёл заместитель начальника, бывший фронтовик, прошедший всю войну от начала и до конца, достаточно крепкий пожилой человек, не лишённый военного мужского обаяния, Семён Степанович.
– Как обстановка? – спросил я.
– Да всё в порядке. Только что объехали все посты – тишина. Не беспокойтесь, в диспетчерской тихо, и с транспортом порядок. Не подведём. Вот только я, по-видимому, простудился: голова болит. Нет ли у вас таблетки от головы?
– Сейчас посмотрю, что-то есть… А может, Вас домой отправить?
– Нет-нет, из-за такого пустяка я не поеду.
– Нет, так нет. Сейчас поищем.
Я открыл сейф и нашёл целую конвалюту цитрамона.
– Вот, есть цитрамон.
– О, это то, что надо. Моё самое любимое лекарство. Спасибо большое, я пошёл.
– Если не поможет, то немедленно езжайте домой, на дежурке! – прокричал ему вслед.
– Да что Вы переживаете, всё будет нормально!
Он резво побежал по ступенькам в диспетчерскую.
Я с головой закопался в бумагах и уже почти забыл про этот случай, как вдруг словно гром средь ясного неба громко зазвонил телефон. От неожиданности я вздрогнул.
– Не знаю, что делать! – кричал начальник охраны. – Помогите!
– Степаныч умирает!
– Что с ним?!
– Не знаю, он выпил какие-то таблетки от головы, что Вы ему дали, весь покраснел и уже задыхается. Домой ехать не хочет. До скорой дозвониться не можем!
От внезапного сообщения, я на миг оцепенел, нет, наверное, просто обалдел!
– Всё понятно! Бегу! – только и мог сказать. Прокрутив в голове все возможные варианты, предшествующие событию, я понял всю драму случившегося. Быстро перевернув содержимое аптечки в сейфе, дрожащими руками схватил пару двухграммовых шприцев, нашёл коробочку тавегила в ампулах, благо, что знаком с аллергическими проявлениями не понаслышке, стремглав побежал в диспетчерскую.
Степаныч лежал, весь красный как варёный рак и хрипло дышал, почёсывая ладошки, шею и уши. Да это же самая настоящая аллергическая реакция, очевидно, на его любимый препарат!
– Где цитрамон?! – спросил его я.
– Вон там остатки лежат, – хрипло пробурчал он. Я-то выпил всего четыре таблетки!
– Вы что, всегда пьёте по столько таблеток, своё «любимое лекарство»?!
– Да нет, не всегда, просто хотелось поскорее выздороветь.
– Ну вот, долечились! Теперь у Вас аллергия на него и, по-видимому, будет всегда. Пить его теперь совсем нельзя, ни одной таблетки! И вообще, горстями таблетки не пьют! Сейчас надо немедленно сделать укол, иначе может всё плохо кончиться, разовьётся анафилактический шок и, пока дождёмся скорой, ноги будут холодными!
– Я на всё согласен! Сам виноват! Вот все свидетели!
Присутствующие замерли от волнения.
– Василич, делай скорее укол, а то я, кажется, уже отекаю.
Семён Степанович оголил правую руку, я с волнением вскрыл ампулу тавегила, наполнил шприц, тщательно протёр место инъекции и ввел спасительный раствор под кожу. Степанович закрыл глаза, на лбу появилась испарина, краснота стала спадать. Минут через десять он открыл глаза и сказал:
– Вот и голова болеть перестала. Всё-таки хорошее лекарство этот цитрамон! Ну что тут все собрались? Я всю войну прошёл и ничего!
– Да перепугал ты нас всех до чёртиков! – заговорили собравшиеся.
– Давай езжай домой! Цитрамонщик хренов! Ещё чуть-чуть и был бы смертельный случай!
– Никуда я не поеду! Теперь я здоров как бык, и простуда прошла, и почесуха, и хрипеть перестал! Ну, Александр Василич, спасибо, никак ты волшебник, одним уколом вылечил!
– Да уж, пожалуйста… – только и смог выдавить из себя я. Нет ли в аптечке у вас валерьянки?
– Нет, нету. А Вы, того, спиртика дерябните!
– Да ладно, разберусь как-нибудь.
Я поднялся на рабочее место, на часах было без четверти четыре. Сдвинув в сторону все бумаги, на некоторое время отключился. Ну и ночка вышла! За окном послышалось размеренное ворчание автобусов, водители которых разогревали моторы и готовились к утренней поездке за рабочими по своим маршрутам. За окном сыпал снег. По коридору послышались приближающиеся шаги. Отворилась дверь, и вошёл сияющий Степаныч.
– Извините меня, Василич, за происшествие, пусть это останется между нами, мои напарники тоже никому ничего не скажут. Неудобно как-то получилось. Очень Вас прошу.
– Да ладно, чего только не бывает в жизни, забудем, – согласился я. – Только с одним условием: никогда не пейте таблетки горстями и забудьте про цитрамон, теперь он для вас – яд.