1 июля
Понедельник
21:58
-...я люблю тебя.
Мне пришлось повторить это во второй раз, потому что лицо Кристины выражало крайнее недопонимание. Она смотрела на меня своими проницательными зелеными глазами и пыталась понять, вру ли я. Через минуту она достала зеркало и посмотрела через него на свои ключицы.
"Я лююлю тебя". Тело никогда не врет.
- Слушай, я... мне не стоило этого говорить, прости...
- Нет, нет... ты правильно сделал, что сказал. Иначе это съело бы тебя изнутри.
Она все еще смотрела на надписи через зеркало. Потом перевела взгляд на меня, придвинулась ближе и поцеловала в щеку. От щеки по всему телу словно прошел ток, и я машинально провел по этому месту ладонью. Крис улыбнулась.
- Я давно подозревала это, как бы самолюбиво это не звучало.
Она разомкнула губы, словно хотела сказать что-то еще, но потом закрыла их и молча протянула мне свою правую руку.
- Это ведь тоже... твое?
"Чудачка".
- Да. Это в хорошем смысле, я...
- Я знаю.
Еще пару минут мы сидели молча, смотря на сумеречное небо и железнодорожные пути перед нами. Не знаю, о чем думала она, но я пытался понять, что чувствую теперь. На что похоже состояние освобождения мыслей и чувств?
Ни камня с души, ни развязанных рук. Ни трепета в груди, ни легкой души. Но чувство правильности, такой спорной, но все-таки настоящей правильности давало надежду на счастливый конец этой истории. Вернее, на счастливое продолжение, потому что конец нашей дружбы нельзя считать "хеппи эндом".
Я люблю ее. А она любит Августа, но принимает меня как близкого человека. Не гонит после признания, не оправдывается за невзаимность. Она приняла это как данность и собирается хранить часть моего чувства в своем большом сердце.
Почему я так уверен в этом? Надписи на теле.
До половины второго ночи мы ходили вдоль железнодорожных путей, вспоминали себя лет пять назад, смеялись, обсуждали политику и биологию пауков. Затем разошлись.
И это было начало конца.