Солнце пропекает до корочки, так что чувствуешь себя курочкой гриль на вертеле. Вода пахнет солью и гнилой морской травой. Мерзко, как-то. Рядом в море купается ньюфаундленд. Самый худший запах – запах мокрой псины. Но вода так прохладна, так соблазнительна… Жарко.
Жарко так, что не обращаешь внимания на почти нагие загорелые женские тела. На всю эту красоту, на пир прелюбодея. Весь этот молочно-шоколадный рай в тонких купальных обертках. Соблазнительно, но… Так человек измученный жаждой взирает на кусок жареного мяса. Потом…
Достаю пиво из объятий льда. Бутылку, покрытую живительной прохладой, держу крепко, боясь уронить или взбудоражить. Открываю. Пиво льется в стакан, поднимая пену, как протест против насилия над собой. Никто не придет на помощь. Сейчас все слишком заняты. Отдых – тяжелое дело. Так что… Прохлада растекается по телу и моментально покидает его с потом. Но боже, как же хорошо. Хлебный запах бьет в нос. Надо повторить.
Жаль не взял с собой крем от загара. Не критично, но переводить сметану на обожженную спину нет никакого желания. Ей можно найти применение и получше.
Рядом чайки. Несколько птиц неподалеку сражаются за ломоть хлеба. Чайки – морские крысы. Им принадлежат пляжи. В отличие от них, мы тут просто гости. Я отрываю кусок сосиски и бросаю им. Одна особо прозорливая чайка схватывает его на лету и улетает в сторону моря.
В море надо либо сейчас, либо никогда. Дно илистое, это видно с берега, и вода пахнет неприятно, да еще эта собака. Но сопротивляться невозможно. Солнце слишком безжалостно. Оно гонит людей в море, как инстинкт размножения косяки горбуши в реки. Сбрасываю гавайскую рубашку, и иду в воду. Вначале, у самого берега тепло. Но чем дальше заходишь, тех холоднее становиться. Вскоре захватывает дыхание. Это временно. Достаточно просто окунуться. Погрузиться с головой, чтобы стать для воды своим.
Внизу рядом с ногами в зарослях небольших бурых водорослей притаились мальки. Им хорошо, им не нужен крем от загара.
Окунаюсь. Чувствую головокружение. Уши заливает вода и, на мгновение, я слышу море, голоса рыб. Кажется, что сердце сейчас остановиться. Выныриваю. Как хорошо.
В левом ухе застряла вода. Я пытаюсь попрыгать на одной ноге, но сланцы увязшие в иле не дают этого сделать. Падаю в воду. Все смеются. Я тоже. Поднимаюсь и отплевываюсь. Во рту мерзкий вкус соленый воды. Надо пивка. Окунаюсь еще пару раз и выхожу на берег.
Мы сидим на песке, пьем пиво и жарим сосиски на углях. Рядом бегает ньюфаундленд, заискивающе поглядывая на нас. Я бросаю ему сосиску. Он, не понюхав проглатывает ее, и убегает к хозяевам. Хозяева подоброму ругают пса, называя попрошайкой. «Собаки ничем не лучше чаек» – думаю я.
Все молчат. Разговор в такой момент – лишнее. Поднимается ветер. Я смотрю на море. Мне еще нет тридцати и до осени остается целая вечность…