Дверь в призрачное кафе появлялась только тогда, когда на улицу по утру опускался густой-прегустой туман, подстать сливкам, которые так любил добавлять в латте щедрый невидимый официант. То ли все в кафе обладало магической способностью передвигаться само по себе, парить в воздухе, включаться и выключаться, то ли действительно его обслуживали невидимки, притом все разом решившие принять обет молчания. Правда, где-то за стойкой, если судить по звукам, находилось радио, но станции, которое оно улавливало, явно не принадлежали к числу местных или известных. Звучащая музыка каким-то чудом всегда отражала настроение и скорее напоминала коллекции воспоминаний, чем отдельные подборки.
Одной чашечки кофе всегда было мало. Но стоило только повернуть голову в сторону стойки или хотя бы покоситься в этом направлении, как кофейник, плавно взмывая в воздух, подлетал к столику посетителя, чтобы наполнить его чашечку. Желание не было нужды озвучивать. Вместе с кофейником мог подлететь и молочник, и даже набор баночек со специями и бутылочек с сиропами. Навстречу им из рук посетителя взлетала над столом чашка. Кружась и вальсируя, выписывая в воздухе пируэты, посуда создавала кофейный шедевр, рисуя на густой пенке совсем не привычные сердечки или листики, а детальные и весьма точные карты мегаполисов и образы затерянных в глуши коттеджей или изломанных улочек средневековых городишек, как в альбоме на выцветших фотографиях прошлого столетия. Поговаривали, что, если закрыть глаза во время первого глотка из такой чашечки и задержать дыхание, то на несколько волшебных мгновений все же удастся перенестись в место, запечатленное на пенке.
Ни одни часы в кофейне не работали. Можно было вдоволь зачитываться книгами любимого автора, попивая чашку за чашкой, а после, выйдя на улицу, с удивлением обнаружить, что за пределами кафе не прошло и пяти минут. А можно было второпях перед работой забежать, чтобы захватить с собой кофе покрепче в бумажном стаканчике, но выскочив за дверь, внезапно оказаться уже не на утренней припудренной инеем улице, а в свете фонарей, готовящегося к ужину города. Видимо, у создателя кафе были собственные взгляды на то, на что подобает, а на что нет тратить время.