Вернулся Васька Девяткин из армии в родное село. Срочную проходил в Киргизии, в Такмаке, в учебном авиаотряде. Здесь, в горячих ковыльных степях, переучивались военные лётчики и штурманы из социалистических стран. Кубинцы учились летать на советских АНах. Из Вьетнама пилоты, больше похожие на подростков по росту, осваивали новую технику боя. Болгаров ещё можно было понять, их язык схож с русским. Вроде из Африки ещё были. Из Монголии. Из ГДР… Но Девяткин как-то не различал, кто и откуда. Служба у Васьки была ответственная. Обслуживание и ремонт самолётов – нешуточное дело. Ошибаться нельзя. За каждую отвинченную гайку, за снятый шплинт и стяги закрылков расписывался в журнале.
Самолёт ИЛ-28 – серьёзная машина и дураков к себе не подпускает. Тут не загуляешь. Да и гулять особо негде. Раз пошли в увольнение с ребятами, да куда идти-то? До райцентра сотня километров. Ну походили по кишлаку. Какой-то киргиз в высоком войлочном колпаке на голове понукал ишака, запряжённого в повозку, наполненную доверху сухой глиной. Одно колесо повозки въехало в арык, тянущийся по краю дороги. Улица и так узка. Возница долго дёргал за уздечку, но упрямый осёл наотрез отказывался продолжать путь.
- Ну что, ребята, поможем? – спросил Васька у сослуживцев, - А то так и будут стоять здесь. Вон всю улицу перегородили.
Дружно ухватившись за колёса, поднатужились и вытянули тяжёлую неуклюжую арбу.
- Айда, ребята, кушать будем, заходи! – пригласил их старик, вытирая вспотевший лоб большим поясным платком. Он жил рядом. И гостеприимно распахнул перед солдатами глухие деревянные ворота.
Странная какая-то улица! Как сплошная стена, глухая и высокая. Потому что в кишлачных домах ни одного окна. Ни лавочек, ни завалинок… Лишь прорези для калиток и ворот. Никогда ещё не приходилось бывать в азиатском дворе. Всё здесь чисто, аккуратно. В центре печь, в неё же вмурован большой казан. Возле печи лихо шурует деревянной лопатой пожилая женщина в халате с широким поясом и резиновых длинноносых галошах.
Гости устроились под навесом за низким столом. В больших глиняных чашках подали вареную баранину. По стаканам разлили вино, настоянное на каких-то диких горных ягодах. Всё здесь было необычно. Вместо знакомой гармошки зазвучала домбра. Песни тоже были неизвестные. Только когда запели: «Пора-а в путь дорогу, дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём», всё стало на свои места. Страна-то огромная, шестнадцать республик! Пожить в каждой – сил не хватит. Солдат-срочник Резо из Грузи, Альгис из Литвы…
Авиамеханика сержанта Василия Девяткина оставляли на сверхсрочную. Но мать пишет, что ждут его в Мурашово. Директор совхоза Тимофей Кондратьевич Оков обещает отправить учиться на комбайнёра-механизатора и дать новый комбайн «Ниву». Рабочие руки в селе всегда нужны…
Закончилась срочная. Друзья-дембеля зовут к себе в гости: в Вильнюс, Кутаиси, Баку, Москву… А председательская дочка Инка Окова, одноклассница, с которой Витька гулял до армии, в Ленинграде оканчивает мединститут. Будет свой врач в селе…
«Ну всё, хватит! Еду домой и баста!» – решил для себя бесповоротно сержант Девяткин.
Подъезжая к родным Мурашам в тряском, доверху нагруженном ГАЗ-53, слушая последние новости от земляка, шофёра Коляна, Витька ещё раз задумался, а правильно ли поступил, что не остался на сверхсрочку? Дела-то в совхозе в конце 80-х поехали в кювет. Так докладывал Колян… С зарплатой стало трудновато. За последний год только три раза и получали совхозники. Теперь чёрным налом платят, если платят, или бартером.
- Вот хрень какая! Что творится вокруг, - ругался Колян, - по телику одни собрания, хозрасчёт, перестройка… Народ гудит. Прибалтика отделяться хочет. Свобода, демократия…
- А как в совхозе-то? – спросил Девяткин.
- Так себе. Оков бьётся за каждый колосок. Сейчас технику не то что купить не можем, но и поддерживать в рабочем состоянии то, что есть, стало проблемой. Так что, солдат, за два года изменилось многое. Не только мода, - заключил Колян грустно.
Курсы механизаторов широкого профиля Васька всё же окончил. А вот с обещанным комбайном вышла оплошность. Нет денег в совхозе – нет и техники. Государство перестало давать кредиты селу. Пришлось новоиспечённому механизатору самому ремонтировать старенький гусеничный ДТ-74 и возить на нём что попало. Работы на селе сильно поубавилось. Молодёжь рванула вон из деревни. Всем хочется жить интересно. Деревня перестала кормить страну. Все экономические, хозяйственные связи между бывшими республиками оказались разорванными. Не то что нового комбайна, а шину на колёсный трактор «Беларусь» полгода жди. Запчастей, подшипников днём с огнём не сыщешь.
Окончив институт в Питере, Инка Окова, назначенная главврачом Мурашовской райбольницы, за голову схватилась. Специалисты разбежались за новыми условными единицами по частным клиникам-поликлиникам. Сама Окова держалась до последнего, но тоже написала заявление по собственному. Укатила терапевтом в горбольницу в Сибирь, к газовикам и нефтяникам.
Бывший авиамеханик первого класса Василий Девяткин каждое утро идёт заводить свой трактор, который стоит прямо под окнами дома. Совхоз зачах, сдулся, как мыльный пузырь. Директор Тимофей Кондратьевич вышел на пенсию и приватизировал ещё живых, оставшихся после всесоюзной перестройки, коров. Он создал своё, пусть и небольшое
но дающее хорошие удои стадо.
До работников совхоза у нового руководства всё руки не доходили. Руки больше загребали. Васька как-то забежал в бывшую контору. На стене прибита доска «АО Мурашово» У крыльца стоит, словно чёрный тарантул, новенький внедорожник «Хаммер» генерального директора.
- Да, складно придумали! А где акционеры? Акции? Где дивиденды, заработанные за семьдесят лет советской власти? Где всё это? Недоумевал Васька.
Но в офисе тишина. Гендиректор, его зам и главбух рулят совхозной землей, принимают здесь и сейчас судьбоносное решение о выплате зарплат.
- Вам что? – не отрываясь от монитора, спросил директор.
- Есть постоянная работа? А то на тракторе много не заработаешь,откликнулся тракторист.
- Ну что же, - вздохнул генеральный, - можете возить навоз из коровника соседнего села Лопатово, там ещё скотину держим.
- Так это туда десять километров, и обратно столько же. Сколько я соляры сожгу! А зарплата какая? поинтересовался новоиспечённый акционер.
- Зарплата определена правлением, членами АО на общем собрании. Получать будете пять тысяч рублей в месяц, горючее и ремонт за свой счёт, - добавил директор и снова уткнулся в экран, тихонько напевая под нос «Раньше думай о родине, а потом о себе».
Ваське вспомнился недавний фильм «Свободное плавание» и его герой, плывущий по житейскому морю без руля и весел ...
Он всё же уехал из родного села в Питер. Работает в ЧОПе, сторожит котлован, заросший камышом и осокой. Здесь на этом самом месте когда-нибудь построят новую поликлинику, а пока за котлованом приглядывают, чтобы лазающие везде и всюду мальчишки ненароком не свалились бы, в эту яму долгостроя и долготерпения. "Мне известен только один способ честной жизни человека: это труд",Отто Скорцени.