Я страшно злилась на мужа. Двадцать лет с ним живу, а не могу понять человека! Ну, представьте: мы вернулись из отпуска, на юг ездили. Конечно, приехали навьюченные, как ишаки. Там столько соблазнов! Всего понемножку взяли, а пять мест получилось. Все распаковать, перебрать, что-то срочно переработать – дел невпроворот! А он заявляет, что завтра выходит на работу, хотя у него еще сутки отпуска – кровные! Я поразилась: зачем? Зачем укорачивать отпуск, он и так две недели! И потом, добро бы работа была нормальная, а то – на стройке! Рабочий он – каменщик, кирпичи кладет, пешком на двадцатый этаж тяжести носит. Представляете?
Если вы думаете, что муж – потомственный строитель – ошибаетесь. Учитель он, биологию и ботанику в школе преподавал. Он и учителем из отпуска раньше выходил, тут я его понимала, вместе работали. Так и отпуск не сравнить – два месяца! Не жалко два-три дня школе отдать. Привыкли не считаться с личным временем.
Как его на стройку угораздило? «Спасибо» перестройке. Мы, учителя, и раньше не в чести у нашего государства были. Помню, после родов сидела я дома с ребенком, а муж за двоих вкалывал, школа тогда в две смены работала. Пошел зарплату получать – не выписали. Он ринулся в РОНО – разбираться. Главный бухгалтер кричала, брызгая слюной: «Тут что-то не то! Надо проверить! Ну, не может у нас учитель 200 рублей в месяц заработать»! Вот так – то!
А в перестройку нас так опустили, что пришлось крепко задуматься: как выжить? Дети подросли, старший сын школу окончил, очень уж хотелось дать образование детям. Какие бы монстры у власти ни стояли, а грамотные специалисты всегда нужны.
С детских лет одна мудрая фраза въелась в мое сознание. Ее старый учитель повторял. Зайдет в класс на перемене, пытается нам что-то сказать, а мы на него внимания не обращаем, шумим, хохочем. Он возьмет мел и крупными буквами на доске напишет: «Знание и здоровье – самые главные богатства человека». Прав он, конечно.
Так вот, долго мы с мужем ломали голову, как упрочить материальное состояние семьи – ничего придумать не могли. А тут объявился знакомый, Володя – строитель. Он – то и убедил мужа на стройку идти.
Я категорически возражала. Надо знать моего мужа, чтобы понять, почему так возражала. Человек мягкий, совестливый, без «кулаков». Стихи пишет. Душа тонкая, ранимая – ему бы кисейной барышней в 19 веке родиться. С другой стороны, крепкий, жилистый, упрямый, ответственный. Такой вот коктейль!
А что такое стройка? Немыслимые физические нагрузки, грубость, пьянство и отупляющее однообразие. Как я могла не возражать? Однако настоял он на своем.
Первое время без боли сердечной смотреть на него не могла. Мало чего он рассказывал, но и того хватило, чтобы понять, на какие душевные муки обрёк себя ради семьи. Не пьёт, не курит, не матерится, не опаздывает, не прогуливает – представляете, каким он был в глазах халтурщиков и любителей спиртного?
Он привык, чтобы его по имени – отчеству звали и на «вы» разговаривали. А тут … малейшая оплошность – мат-перемат, насмешки, издёвки. Так это они ещё не знали, что он учителем работал, а когда узнали, каждый считал своим долгом отыграться на нём за свои детские обиды. Не знаю, как он всё это вынес.
Рабочий день начинался, как правило, со сбора денег на бутылку. Пока не выпьют – к работе не приступят. Муж исправно вносил долю, но никогда не пил, ссылаясь на якобы больной желудок. «Соображали» работяги в течение дня по три – четыре раза – какая уж там работа! Задание давалось бригадиром на троих – четверых, а работал в полную силу один муж мой несчастный. Зарплату же все одинаковую получали. Взывать к совести? Бесполезно. Возмущаться, жаловаться – небезопасно! «Дружки» сразу предупредили: заложишь начальству – упадешь «нечаянно» с двадцатого этажа.
« «Уходи!» – умоляла я мужа. – Не нужны деньги такой ценой!» Он же упрямо стоял на своем: «Я – учитель, а они – просто «трудные дети», не к лицу мне пасовать перед ними. Да ведь не все пьяницы! Сколько серьезных, солидных, умных людей среди рабочих. Один крановщик Василий чего стоит! А каменщик Иван – это ж профессор! Он меня кладке учит, хвалит, говорит, способный я. А пьяниц … их сейчас не держат. Не те времена».
Как-то задержался он с работы. Я места себе не находила: не случилось ли чего? Пришел навеселе. Ну, думаю, сломали мужика, «не вынесла душа поэта" ! Оказывается, у бригадира день рождения был, поздравляли его всей бригадой, подарок вручили, выпили, конечно. Мой, как выпьет, стихи начинает читать. Тетрадь со стихами всегда при нем, где бы ни был. Вот он решился впервые почитать строителям свои стихи. Начал с поздравления бригадиру, а потом другие, любимые читал. Как слушали мужики! Как воспринимали! Пожалуй, не было у моего поэта более благодарных слушателей.
С этого дня перестали называть его «дед», а уважительно по отчеству стали звать – «Андреич». В обеденный перерыв или во время вынужденных простоев просили стихи почитать. Слушали серьезно и все удивлялись, как это к ним на стройку поэта занесло?
Стал он каждому члену бригады ко дню рождения стихи дарить. Нет, не угодничал, а знал – как малые дети, ждут от него мужики поэтических строк. Подумайте сами: вы жизнь прожили, часто лично вам стихи посвящали? Вот то-то же! Работяга эти стихи домой приносил, жене читал, детям, друзьям за столом показывал, а потом убирал подальше, хранил. Не успели заметить, как традиция сложилась дни рождения отмечать. Раньше поставит мужик две – три бутылки, выпили – разошлись.
Теперь тоже «проставлялись» именинники, но собирались не только для того, чтобы выпить, а уважение к человеку проявить, стихи послушать, поговорить душевно.
Время шло. Мой научился стены класть – сдал на разряд, спасибо Ивану – каменщику! Теперь ему кирпичи и раствор подавали. Материть стали меньше. Пьяниц из бригады одного за другим со временем убрали – кому нужен балласт! Зарплата выросла. Через три года муж так втянулся в строительное дело, что забыл напрочь про свою ботанику. С восторгом рассказывал, какие роскошные квартиры они строят. Жаль только, что жить в этих квартирах будут «новые русские» дельцы, воры, бандиты да проститутки – честному труженику они не по карману. А когда новую современную школу выстроили, он даже загрустил: «Нам бы с тобой, мать, в такой школе поработать! Счастливые дети, кто будет учиться в ней. Все предусмотрено!» Собирался свозить меня на экскурсию в эту школу, да я не поехала, не хотела расстраиваться.
Новая работа характер мужа заметно изменила. Грубоватый стал, напористый, уверенный в себе. Видели бы вы его лицо, когда он домой зарплату приносил! Мужчина! Рубаха – парень! Широкая душа – добр, снисходителен, доволен собой.
Только тогда я поняла одну страшную вещь: наша «совковая» система истребила мужчин. Истребила нищенскими зарплатами, унизительными гонорарами. Вытравила напрочь, лишив возможности зарабатывать деньги. Знания, интеллектуальный труд, творчество – ничего не стоили, как ничего не стоила самая тяжелая физическая работа. Мужчина переставал чувствовать себя добытчиком, кормильцем, стержнем семьи. Униженный нищетой, он либо шел воровать, либо спивался, либо надрывался на двух – трех работах, укорачивая свой и без того недолгий век. Осознав это, я послала женское проклятие всем, кто лишает нас права на достойную жизнь.
Честно сказать, с тяжелым сердцем я принимала всякий раз деньги от мужа. Если б он такую зарплату из школы приносил … Кто виноват, что сотни детей навсегда лишились хорошего учителя?! Да если бы он один был такой! Сколько образованных, умных, талантливых специалистов стали сторожами, шабашниками, «челноками», няньками и уборщицами! Перестроились, называется!
Наутро, несмотря на мои протесты, муж все же отправился на свою стройку. В этот день его бригада работала на доме, одни выкладывали шахту для лифта, другие – стены. Удивился народ, увидев Андреича. Слыханное ли дело – по своей воле раньше времени на работу из отпуска выходить! Удивились и обрадовались – лишние руки всегда нужны. Поджимали сроки, поэтому бригадир поставил практически всех на один объект. Работали сосредоточенно, без перекуров, благо погода благоприятствовала. «Андреич» с удовольствием клал кирпичи, со свежими силами работалось легко и приятно.
Позже он не мог объяснить, что заставило его поднять голову и посмотреть вверх. Он увидел, как с высокого крана сорвалась огромная бетонная плита и летела прямо на них. «Берегись!!» – закричал он и отскочил в сторону. Все бросились врассыпную, кто-то прыгал с лесов. Плита перекрытия со страшным стуком ухнула на место, где секунды назад копошились рабочие, разворотив результаты их труда.
Когда пришли в себя и убедились, что все живы, кто-то радостно пробасил: «Андреич! Мать твою… Ты же нас спас! Ни х … себе! На березоньке – листья ясеня! Ботаник ты наш!