Кар, хоть и стоял напротив проёма окна, казался сумрачным в своей бороде.
– Ты рискуешь, Мик. Когда отходишь от города в тёмное время, да ещё в лес.
– Но я же тут, рядом! Дальше опушки я не хожу.
– Да, но когда-нибудь везение закончится. От тварей, может, ты и убежишь, но собаки охотятся стаями и бегают очень быстро!
– Со мной вот это!, – сказал Мик и вытащил из-за плеча обрез-дробовик.
Кар покачал головой, выражая скепсис всем своим сумрачным видом:
– Он тебе не поможет, если в стае будет больше, чем три-четыре. А они сбиваются в стаи штук по десять -- пятнадцать.
– Со мной всё будет хорошо, – легкомысленно расмеялся Мик.
В отличие от Кара его светлое лицо было знакомо с бритвой, хотя после десятилетий, прошедших после Войны достать хорошую ванадеевую сталь было сложно. Но угодить двоим - Миле и Ларе было сложнее, чем одной Тере, подруге Кара. К тому же и сам он был чистюлей.
Тем временем смеркалось. Уже начали светится некоторые из оконных проёмов крыла их здания, стоящего под прямым углом к тому, где находились они и другого, напротив: в семьях разжигали очаги.
Мик махнул Кару в знак прощания и пошёл тёмными коридорами к лесиничному колодцу, спустился на два уровня ниже, прошёл ещё два тёмных коридора, пока в одном из дверных проёмов не блеснул отсвет очага, зажжённого его женщинами.
Обе они хлопотали по приготовлению ужина. Мик вдохнул аппетитный дымок, присел сзади и с мечтательной улыбкой приветливо сжал мягкие окпуглости обоих ладонями пониже спин.
– А что у меня для вас есть!
И с эффектым жестом чародея приобнимая, поднял на уровень их лиц пару одинаковых украшений, бывших когда-то циркониевыми подвесками и старательно отремонтированными Каром. Он был прекрасным мастером, однако и Мику сложно было угодить - он всегда настойчиво требовал максимального сходства подарков между собой, его женщинам приходилось угождать симметрично.
Глазки обоих блеснули, подобно подвескам, уголки губ, никогда не знавших губной помады, припрднялись.
– Но ты так всегда делаешь, когда собираешься пойти в лес!, – надула губки Мила.
– Не преувеличивай, милая! Это не лес, а совсем с краю. Вы же туда ходите собирать травы и хворост!
привет как
– Конечно! Но днём и когда вы нас охраняете! А если нападут собаки и загрызут тебя! Я не хочу становиться общей женой в Общем доме!
– Ну-те, милая! Это же совсем рядом и не в первый раз!
К разговору подключилась Лара:
– Почему бы это не делать днём? И, тем более, не одному?
Она помешивала ужин в котле и казалась более спокойной. У них с Миком, в отличие от молоденькой и бездетной Милы, уже было двое сыновей - двойняшки Тим и Сар. К матерям в Общем доме отношение было более лояльным и, скорее, заботливым. Перспектива оказаться в Общем доме была для неё менее пугающей.
Раздались детские голоса и в дом вбежали мальчики.
– Говорю тебе - это был сурок! – разгорячённо говорил Тим.
– Крыса, крыса! – не успокаивался Сар, — здесь между домов только крысы бывают!
Вмешалась Лара:
– Тихо оба! Сядьте у стены, скоро поедим!
На ужин была ежатина с травами – женщины поймали нескольких, когда сегодня ходили за хворостом в сопровождении мужчин, не занятых на охоте или рыбалке.
Численность людей после Войны сокращалась и только в последних двух-трёх поколениях, как будто, наметился неуверенный рост. Но большинство площадей постепенно разрушающихся домов огромного в прошлом мегаполиса - Ростова-на-Дону были заселены слабо.
Потомкам людей, переживших Войну, ещё очень повезло, что за несколько десятилетий до её начала был осуществлён ряд програм под общим девизом: «Века - Тысячетиям!». Прорывы в материаловедении, нанополимерный бетон и молекулярная бесшовная сварка практически не подвержены были разрушениям. Но, тем не менее, очень медленно, но разрушались...
Мик не был прожорлив, но обе его жены готовили превосходно и поел он с аппетитом. Благодарить было не принято, но, наевшись, он с удовольствием откинулся к стене, сидя на полу в комнате, не имеюшей и намёка на мебель (кто теперь знал, что это такое?) и довольно улыбнулся обеим.
Из проёма, бывшего когда-то окном света поступало всё меньше - надвигались сумерки. Мик ещё немного посидел и встал - пора было собираться. Жёны посмотрели на него: Мила взволнованно, Лара - неодобрительно. Мальчики притихли и вскинули на него глаза.
Он протянул руку и снял с верхней скрытой полки дробовик. Проверил магазин на пятъ патронов и сунул наугад ещё пару пригоршней в складки одежды, заменяющие ему карманы. Заряды были невелики по мощности и убойной силе, но против собак были достаточно эффективны. Между собой люди не конфликтовали - минувшая Война сделала людей терпимее. И малочисленнее....
Он махнул понурым лицам домашних, прошёл через соседнюю комнату, потом через комнату, бывшую когда-то прихожей в пустой дверной проём и оказался в тёмном коридоре, направился к лестничной клетке. Не буть здание сделано из материалов времён Большого Строительства оно бы давно разрушилось в пыль. Но материалы, расчитанные с тысячелетним запасом прочности и сейсмической устрйчивостью до 12 баллов стояли и по сей день, хоть свежими, конечно, и не выглядели.
По тёмным лестницам и переходам он вышел наружу через проём подъездной двери, самой двери уже десятилетия не помнящему.
Ветер гонял пыль и мусор, но тотального захламмления не было - немногочисленное сохранившееся общество потому и выжило, что распрощалось с анархией и различными формами тирании. Утопичным оно тоже, конечно, не было, скорее уж люди вернулись к общинному строю .
Их район бывшего города был, относительно, обжитым из-за близости реки. Транспортировкой воды занимались, дежуря по очереди. Сложнее обстояло дело с отхожими местами, но люди давно приспособили несколько вертикальных колодцев, проходивших вертикально сквозь всё здание и вертикально уходящих глубоко под землю. Эти шахты служили для подвода коммуникаций, об истинном значении которых уже никто не помнил.
В надвигающихся сумерках путь его проходил по направлению к переправе через реку. В том месте реки, где она разливалась и при этом была неглубокой. Просто там, где была цепь отмелей (Дон катастрофически обмелел после Войны), более глубокие места люди завалили валунами. Но переходить все равно приходилось по щиколотку в воде, а местами вода поднимать выше колена .
С его стороны это не было прихотью - все Наставники скажут - медитировать лучше всего в таких местах и после заката. А приводить мысли и чувства в чистоту особенно важно, если у твоего очага более, чем одна женщина....
В небе со стороны леса прошла серия вспышек. Это было похоже на надвигающуюся грозу. Вот только... По отсутствию звука можно было бы подумать, что грозовой фронт ещё далеко, но его внимание привлёк необычный цвет вспышек - синий, чередующийся с зелёными ответами.
«Чудно», – подумал Мик.
Но идти назад он не собирался и опустился, поджав ноги на мягкую траву опушки лицом в сторону деревьев и постарался очистить голову от любых мыслей - только став никем, нигде, вне времени можно войти в черноту и пустоту Неведомого, стать волной, а не частицей.
Он привычно начал с индукции - мысленно переводя внимание с одной части тела на другую, на внутренние области и пространства. Потом стал осознавать пространства вне тела - над головой, под подбородком, между бёдер, вокруг коленей, под пятками.... Везде он задерживался на некоторое время и, наконец, развернул сознание вовне, во всё бесконечное пространство.
Сначала сознание тлело, как затухающий костёр, то сливаясь в сиянии углей, то пробиваясь всполохами языков пламени. Подумать только, ведь ТАМ существуют ВСЕ возможности! Нет, как раз думать нельзя!
Настал момент стать бестелесным - никем и нигде, вне времени. Чистое сознание предстало перед чернотой и пустотой Неведомого.
Чистое сознание ментально подалось вперёд и Неведомое теперь было везде - над, под, перед, позади.... Вовне и снаружи - пространства и направления потеряли всякий смысл, как и наличие времени, его ход...
Сработал ментальный маркер к возврату сознания и вбросу установки в Пространство потенциалов:
ВСЁ ПО - ДРУГОМУ!!!
Прежде бы сказали, что это сродни электромагнетизму - объединяясь, явления электричества и магнитные свойства способны породить волны, распространяющиеся со скоростью света на огромные расстояния.
Но Мик не учил законов физики и, вообще, не учился ни в каких школах: он просто знал, что это работает только вместе - чёткое намерение и эмоциональное воодушевление.
И именно в тот момент, когда он мысленно произнёс свою установку, сверкнула череда особенно ярких вспышек - цветных всполохов, осветивших всё безоблачное небо уже над самой кромкой леса, где и находился Мик.
Те же учёные былых времён, возможно, отметили бы, что сила электрического разряда в канале ствола молнии сопоставима со взрывом ядерного заряда. Вот только, здесь всё происходило беззвучно. Звука от пробития канала искровым разрядом - грома, не было, несмотря на яркое цветное свечение!
Над опушкой кружил филин, сколзя на мягких, бесшумных крыльях он высматривал добычу в траве, понижающейся, по направлению от русла реки к опушке леса, где сидел Мик.
Вдруг череда вспышек, всполохов яркого, то синего, то зелёного цветов осветили небо уже над самой опушкой, подобно залпу десятка молний, беззвучных, не сопровождающихся громом.
Огромные зрачки филина рефлекторно сократились, но он, всё же был ошарашен и, забив в своём высоком полёте крыльями, круто спланировал вниз, к верхушкам деревьев, выставив когтистые лапы. Вот он бесшумно схватился за одну из верхний веток и, качнувшусь, ошалело замер на ней.
Мик знал, что теперь уже можно открыть глаза, но не торопился. Ещё до этого его внимание привлекло нечто незнакомое. Это новое, неизвестное ощущение было запахом - тонким, приятным и неизвестно откуда исходившем.
Наконец он приоткрыл глаза и тут же закрыл снова, от шока - такие яркие цвета!
Смотрел он, всего только на свои колени. Он уже привык к виду своих грубо сшитых штанов из технической ткани - остатков с военных складов. Кое-кто уже ходил в шкурах, а тут... Его колени были закрыты свободными штанами из гладкой ткани двух цветов - синего с белыми полосками, вшитых нереально ровными строчками. Посмотрев на свои руки и торс, он убедился, что и верхняя часть тела одета в сине-белую куртку из такого же ровного материала. Незнакомый запах, похоже исходил от одежды, в которую он был одет, то ли из-
под неё - от его собственного тела.
Он встал и почувствовал необычное ощущение - ноги оказались обуты в обувь необычного вида. Она скрывала ступни до щиколоток, была белой с синим, но имела несколько черных вставок. Сделана пара была из необычного упругого материала и удобно поужинала, когда он переминался с ноги на ногу.
Перемена была разительна и ошеломляла, но оставаться, гадая о причинах, не имело никакого смысла и он двинулся в направлении камней переправы.
Здесь его ждал новый сюрприз - на месте переправы было... сооружение из материала, напоминающего камень, светло серого цвета, оно располагалось над водой и края его были расположены по обоим берегам на уровне спусков к воде.
«Мост!» - осознания пришло и ошеломило внезапно.
В его голове сразу стало, как бы два Мика: привычный, который оторопел от удивления происходящему и тот, кому всё это было знакомо. Перейдя реку, ставшую необычайно широкой и полноводной, он оказался на другом берегу, рассматривая набережную, одетую в камень такого же цвета. По обе стороны переправы в отдалении были расположены длинный причал яхт и речной крытый порт, у причала которого стояла пара речных длинных судов на подводных крыльях. Виднелись фигурки людей. По отдалении был ещё один мост - гораздо шире. Вот по нему, несмотря на ранний час (когда это успела пройти целая ночь?) движение было постоянным - потоком в несколько полос в обе стороны двигался транспорт.
Откуда это все было ему известно?! Более того, он словно знал куда надо было идти в этой необычной обстановке!
Он шёл, как будто в полусне, доверившисъ внутреннему навигатору, пока не вышел... да, это определённо, был его дом - то высокое здание, только подходы к нему преграждали подъезды и дорога с оживлённым движением, которую он перешёл, пристроившись за спинами нескольких полупривычно одетых людей, выжидавших, пока движение остановится и не обративших на него никакого внимания.
Перейдя, он зашёл за первый ряд оживающих в свете утра высоток, вокруг которых уже сновали люди и во дворах стояли автомобили, он прошёл во двор своего, тоже преобразившегося дома и чуть наискось направился ко входу.
Присмотрелся к стоящей малолитражке - движения вышедшей из неё женщины показались знакомыми. Она склонясь к двери машины, закрывая её ключом и он видел только русый затылок.
«Мила!» - он хотел привычно поприветствовать, но его рука остановилась, так и не коснувшись её зада.
– Михаил Валерьевич, доброе утро! Вы с пробежки? Вы уже подумали о моей прибавке? Мальчики растут и с ними стало сложней! А тут ещё этот переезд! Но - Новосибирск?! Там же холодно!
Из подъездной... двери (проём прикрывала металлическая конструкция с прямоугольником кнопок кодового замка) вышла Лара. Одета она была... Похоже, это было домашнее платье, но таких непривычно ярких цветов, что у него зарябило в глазах.
Подошла обняла за шею, скрестив руки за ней и томно потянулась к его губам своими. И при этом обдала таким облаком тонкого запаха брендового парфюма, что у него, наполовину непривывкшего, закружилась голова. Поразивший его в начале запах собственного спортивного дезодоранта, к которому он быстро привык, показался обыденным.
Мягко поцеловала.
– Я созвонилась, на месте уже всё заканчивают. Чтобы только запустить вперёд кота! Ты же видел - вчера Фокс уже сидел в контейнере, привыкает. Всё там...
Из подъездной двери торопливо показалась женщина в возрасте, в которой он узнал Мару из Общего дома - жену погибшего на охоте старого Тира.
«Михаил Валерьевич, – Вас Корнелий Всеволодович!».
Она отдала протянувшей из-за шеи Мика руку Ларе пластинку коммуникатора.
«Держите, Лариса Сергеевна, – торопилась она – у меня пирог к завтраку в духовке».
И торопливо скрылась в подъезде.
Лара взглянула на экран, всё ещё обнимая Мика: «Здравствуй, Корнелий!»
И, слегка отклонившись вправо, подняла коммуникатор левой рукой на уровень лица Мика.
Это был Кар! Вот только побритый и с аккуратной стрижкой вместо бороды и копны взлохмаченных волос.
– Привет, Миша – с видом занятого академика начал Кар.
Мик, улыбнувшись, посмотрел на экран:
– Здравствуй, Корнелий!
– Я созвонился с Алексеем, тебя ждут в Новосибирске, там будет чем заняться по приезду. .
– Да, – сказал Мик
Теперь ему было чем заняться!..