ПРОЗРАЧНЫЙ ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК.
…Новость! В центре Москвы открылся экзотический мексиканский ресторан, где делают удивительные стейки по старинному мексиканскому рецепту!
Плевать, конечно, на эту новость, я ждал не это, но, вдруг, очень захотелось кусок вкусного, жареного мяса…
Еду! Приехал! Выхожу из такси и цепенею! Вход в ресторан ужасает!
…Прекрасная, солидная, министерская дверь! Но как она оформлена! Как украшена! На плакатах, развешенных вокруг входа, огромные усатые мужики рубят топорами быков, слонов, и даже крокодилов! Кровь фонтанами! И капли крови величиной с ведро! На плакате с другой стороны, весёлые, милые поросята, с распоротыми брюшками, обнявшись, пляшут на бочонках с текилой! Рядом с ними, почти вплотную, застыли в страстном поцелуе пушистые телята с ножами в боках!
…Я ухожу. Мне здесь противно. Сажусь в такси. И еду на Старый Арбат. Быстро нашёл приличное кафе. Съел суп с грибами и блины с мёдом. Всё хорошо. Всё очень вкусно. Но, лучше мне не стало. Мне плохо. Душевно плохо. Мне не пишется. Неделю назад я написал рассказ. Надо писать другой, а я не могу. Это очень тяжёлое время для писателя, поиски новой темы. Я в писаниях своих высказался совершенно, и что делать дальше, я не знаю…
--Дальше, Саша, мы поговорим с тобой!- услышал я странный, глухой, мужской голос.
Я оторвался от тарелки, и увидел перед собой мужчину в розовом хитоне, но с генеральскими погонами на плечах. Я всмотрелся в него, и без труда увидел сидящих за ним хорошеньких девушек, которые смеясь, с удовольствием кушали шоколадное мороженное. Генерал был прозрачен!
…Такие встречи у меня уже были, поэтому я не удивился, и, молча, ждал, что скажет этот странный Посланник. То, что он появился по какому-то серьёзному поводу, я не сомневался…
--Да, Саша, повод серьёзный!—сказал генерал.—Но сначала я расскажу тебе о себе. Тебе ведь нужно знать, с кем ты общаешься. Когда я жил на Земле, в России, я был довольно серьёзной фигурой. Звали меня Александр Александрович Вишневский. Был я главным хирургом Советской Армии, в чине генерал- полковника… Тебе ведь бабушка рассказывала обо мне?
… Я, медленно приходя в себя, сказал:
--Она говорила мне, что была Вашей любимой операционной сестрой…
Генерал улыбнулся:
--Это правда! За девять лет работы ни одной ошибки! Поразительно! Теперь всё наоборот! Не я её начальник, а она мой! И это меня очень радует! Знаешь, что сейчас делает Маргоша Ивановна? Пишет гимн Новой России, вместе с Мишей Ломоносовым! А я им помогаю! Как? Ну, это трудно объяснить! И не нужно! В общем, мы, Люди Общей Духовной Силы! Далее! Бабушка прислала меня к тебе с просьбой помочь тебе выйти из сильнейшей душевной депрессии, которая сковывает тебя. Ты не можешь писать, а это для тебя невыносимо! Так?
…Я кивнул. Генерал продолжил:
--Ничего, это бывает! Лев Толстой от депрессии повеситься хотел. Ты, конечно, помнишь, что вы с бабушкой и дедушкой жили в прекрасном доме на Фрунзенской набережной? А знаешь, как вы туда попали? Моя работа! Один мой звонок решал самые сложные житейские вопросы! Дом ваш был, по сегодняшним понятиям, совершенно невероятным: в нём жили одновременно генералы, рабочие, народные артисты, физики—профессора, астрономы, академики, зам. министры, директора заводов, писатели, лётчики—испытатели, дети членов ЦК, дети бухгалтеров, продавцов, парикмахеров, и так далее… Этот дом спокойно можно было назвать домом Русского Народа, ну тогда, Советского… Оставим это! Всё уже сказано на эту тему! Поговорим о насущном! Ты, Саша, не можешь писать потому, что у тебя нет новых житейских впечатлений! И ничего странного в этом нет! Ты болен, семья очень небогатая, разъезжать по миру вы не можете… Скучно так жить! Вот и попросила меня твоя бабушка устроить тебе экскурсию по разным странам! Может быть это путешествие натолкнёт тебя на какие-нибудь свежие, интересные сюжеты… Для этого нужно немножко полетать над миром…Ты согласен?
Я кивнул. Через секунду мы мягко летели над очень красивой европейской страной, знакомого вида… Я видел её в Интернете. Так мне показалось.
--Что это?—спросил я.
--Это Германия, Саша!—сказал генерал—Все правительственные здания, не смотря на их величественный вид, облетаем, поскольку в таких зданиях, ни в одной стране мира, ничего интересного нет! Сплошная, весёлая, чванливая гниль! Толку от них никакого! А вот давай- ка завернём за это главное берлинское здание. И что мы видим?
--Не понимаю!—сказал я.
Под нами лежали кучи мусора, и среди них ходили и сидели люди восточного типа. Они кричали, размахивали руками, в общем, были чем-то недовольны.
Генерал сказал:
--Они не виноваты, в том положении, в котором оказались! Им очень трудно! Им очень горько! Но я уверен, Бог поможет им! Летим дальше! Франция! Она прекрасна! Но это давно известно… Теперь ещё несколько кругов, и всё! Европу облетели! Впрочем, не всю… Под нами Болгария. Когда-то в дружбе с СССР она была гостеприимной, цветущей страной! И учти, отнюдь не нищей!НО случилась беда! Какие-то европейско—американские пройдохи подкупили руководство, и страна, уничтожив, по договору, всё хорошее, что у них было—рухнула! Восстанавливаться ей будет страшно тяжело. Саша, у меня идея!
Генерал вдруг нахмурился, и мы спикировали в пивную недалеко от озера Балатон. Такие перемещения меня уже нисколько не удивляли. Пиво оказалось хорошим. Мы молча выпили его, и повеселевший генерал сказал:
--Саша, так мы будем обследовать Европу сто лет! Предлагаю другой вариант! Мы с тобой превращаемся в микроскопические миллиарды, Ты и Я… Миллиард—Ты, и миллиард—Я! И за секунду всей компанией, только из нас состоящей, но летящей в разные стороны, мы пронзим насквозь всю Европу! Препятствий нет! Согласен?
Я кивнул. Что-то произошло… Вспышка! Потом свист, полёт! И я увидел ВСЁ! Дворцы! Картинные галереи! Государственные тайны! Человеческие отношения! И страшные и прекрасные! Тюрьмы! Рестораны! Банки! Убийства! Лангусты! Рождения и смерти! Французские маринованные сливы! Фашистов, коммунистов, либералов! Моря, бани, публичные дома! Весёлые и ужасные встречи бизнесменов! Разложения и укрепления армий! Увидел всё! И почувствовал себя набитым сотнями, тысячами сюжетов! Ура! Бац! И тишина!
…Где я?!
Я исчез?! Тьма! Где я?!
…Всё прояснилось. Полёт закончен. Мы с генералом сидим в испанской деревенской таверне, и пьём вино. Седьмую бутылку. Мы сидим под огромным, раскидистым деревом, солнце заходит, и пылает тёмно-оранжевым огнём сквозь листву. Я потрясён! Я счастлив! Рассказы, как сотни пчёл, роем гудят и движутся у меня в голове! Я готов к работе! Как никогда! Генерал сказал посмеиваясь:
--Через минуту ты свалишься под стол! Поэтому поблагодари свою бабушку за это путешествие!
Я крикнул:
--Бабушка, моя родная, спасибо!
И рухнул рядом со столом, в кучку сухой листвы!
…Опять полёт! Мы трезвые и весёлые! Летим быстрее любого ветра! Генерал спрашивает:
--Как ты думаешь, где мы? (Я промолчал.) Правильно! В Африке!
…Воздух был раскалённый… Внизу мелькали бесконечные тропические леса, пустыни, озёра полные жирной рыбы… И медленно брёл по пыльным дорогам, весёлый, чёрный народ! Они пели и целовались!
…Генерал остановился… То есть, мы повисли над каким-то городом. Кстати, довольно красивым…
--В города, Саша, мы не пойдём… Там опасно и нечисто! Давай нырнём в глубь лесов! Таких ты никогда ещё не видел!
…Нырнули… Лес, действительно, потряс меня! Какое величие! Богатство! Красота! Какие цветы! Какие запахи!
--Саша, смотри сюда! –сказал генерал.
Под нами была большая поляна, на которой неподвижно сидели тысячи чёрных, маленьких ёжиков. Среди них медленно бродил огромный оранжевый ёж, с львиной гривой… Неожиданно, он схватил десяток ежей, порвал их пополам, и перебросил через высокий, длинный забор… С другой стороны раздался довольный гул, и громкое чавканье… Ёжиков кто-то ел…
--Что это? –спросил я у генерала. Меня трясло от ужаса…
--Это? Очень просто! Видишь, там вдалеке, на пригорке, стоят несколько гигантских золотых ежей? Это памятники великим ежам, которые управляли этим ежовым государством… До этого гиганта, с львиной гривой, что ходит там, внизу… Он тоже хочет стать таким памятником, и для этого от него требуется принести в жертву Тайным Силам, чавкающим за забором, два миллиона ежей… Вот он этим и занимается… Каждый день… Миллион уже скормил…
Генерал, вдруг, вскрикнул, схватил меня за шиворот, и мы рухнули в бездонный, чёрный колодец… Когда мы падали, я успел заметить, как по ветке, на которой мы сидели, с ужасающим грохотом, шваркнула огромная, железная коса… Ветка рухнула… Дерево тоже… Коса исчезла… Мы вылетели из колодца и вонзились в небеса! Пришли в себя и несемся дальше! Молниеносно и жизнерадостно!
…Как это произошло, я не знаю, но мы, вдруг очутились на улице Герцена. На крыше консерватории имени Чайковского, в которой я когда-то учился. Я не понимаю, как у меня вернулись способности что-то понимать и двигаться, но они вернулись! Генерал совершенно спокойно посмотрел на меня, и сказал:
--Ничего особенного не произошло, Сашенька! Нас хотели убить злые, африканские демоны! А мы удрали! Мы молодцы! Смотри сюда!
Генерал дал мне какое-то зеркальце, и я увидел, как 42 года тому назад, я вхожу в консерваторию, на занятия к своему Учителю. Я увидел его в коридоре, в окружении студентов и концертмейстеров. В класс они почему-то не входили. Увидев меня, Учитель радостно и громко сказал: «А, Сашка! Как мы рады тебя видеть! Зайди-ка в класс, и попляши там! Потопай покрепче!»
Я, потрясённый такой странной встречей, вошёл в класс, и стал там прыгать, преданно глядя на Учителя. Он засмеялся, потом сделал строгое лицо, и сказал: «Всё в порядке! Пол в нормальном состоянии! Он не провалится! Можно начинать занятие!» И вот тут, все они, помирая со смеху, вошли в класс. Я не знал, что в консерватории начинается капитальный ремонт. Здание было признано устаревшим и опасным для использования…
…Но! Боже мой, как я любил своего Учителя! Если бы он мне сказал: «Сашка, прыгай в окно!», я бы вряд ли прыгнул, но к окну бы подошёл! Обязательно!
…Мы с генералом опять летим. Вот дом, в котором когда-то жил Учитель. Знаменитый дом! Вот чёрная, мраморная доска с его именем, званиями, и профилем! Мы остановились. Неожиданно, из-за доски показался Учитель. Он улыбнулся и протянул мне руку. Я схватил её и поцеловал! Учитель страшно покраснел, нахмурился, вырвал руку, потом улыбнулся и исчез за плитой. Я был счастлив! Я видел его! Я поцеловал его руку! Как это приятно! Как это радостно!
…Тишина! Мы с генералом сидим в каком-то ресторане, и едим что- то… Оказывается это «Арагви» , и едим мы суп харчо… Официанты ходят мимо нас, явно нас не видя…Ну, это нормально… Нас увидеть нельзя…Генерал вытер губы, и сказал:
--Я показал тебе Европу, чтобы ты понял, что для работы она годится… Африку показал с той же целью… А встреча с Учителем обрадовала тебя… В консерватории тебе было очень хорошо… И главным образом благодаря ему. Вспомни это время, может быть, напишешь что-нибудь симпатичное…А? Как идея?
Из стены выскочила синяя, страшная голова летучей мыши, и крикнула:
--Интерес к литературе исчерпан! Пусть пишет! Это бесполезный труд!
И противно улыбнувшись, голова исчезла в стене.
Генерал тихо и устало сказал:
--Это её труд бесполезен… Мы летаем, едим харчо, и мы счастливы!
Из стены выскочила другая голова, тоже летучей мыши, только красная. Она крикнула:
--Ваше счастье—самообман! Все вы, ваша кровь и плоть: бензин и масло исторического процесса!
Страшный хохот раздался, и голова исчезла…
Генерал сказал:
--Это правда! Богатые, бедные, одно и то же… Бензин и масло Истории… Не завидуй никому, Саша! Все вы одно и то же!
Я словно потерял сознание. Очнулся у себя на кухне. Жена, улыбаясь, наливала мне чай. Так что же это было?!
…Всё выяснилось очень просто: через три минуты я сидел за письменным столом, и рука моя, с гелевой ручкой, стремительно летала по белоснежному листу, уверенно направляя меня в потрясающе интересные литературные страны, о существовании которых я, естественно, и понятия не имел!
И ещё! Деталь незабытая! Даже тогда, когда мы с генералом, совершив нечто невероятное, как пули неслись над сияющей огнями ночной Европой, и казалось, весь мир лежал у ног наших, я не подозревал, что главные встречи с чудесным, у нас ещё впереди!