По основному варианту мифа, та девушка, которая не согласилась отдаться Гераклу, стала жрицей богини Гестии (у римлян – Весты), богини домашнего очага. С Гестией же связана легенда о Прометее. Прометей выкрал огонь у Гестии (или же она сама его отдала) и передал людям, благодаря чему те стали не только физической, но и духовной копией богов (поскольку огонь был только у богов).
И вот здесь мы уже подходим к мысли, что птички наши связаны с Просвещением…
Но сначала разберёмся, отчего они связаны с дьяволом?.. «Тьфу ты, дьявольская сила!» - восклицает Иван. Дьявольская сила – это бесы, прислужники дьявола.
В свете написанного выше, мы видим, что одна птичка (девушка) – хорошо, две – уже много (плохо), а пятьдесят – явный перебор! То, что в античности, для Геракла, было подвигом и доблестью, в новом, христианском, мире – грех и дьявольское (бесовское) искушение.
По приезде из Арзрумского похода в Москву, Пушкин в доме Ушаковых, в альбоме сестёр Екатерины и Елизаветы, рисует себя в облике монаха (причём, какого-то «кавказского»), стоически улыбающегося на попытки беса раздразнить его. «Не иску (сай) шай меня без нужды», - приписывает он к рисунку стих Баратынского.
Рисунок этот как бы иллюстрирует следующий текст «Путешествия в Арзрум»:
«Когда гулял я по городу, турки подзывали меня и показывали мне язык. (Они принимают всякого франка за лекаря.) Это мне надоело, я готов был отвечать им тем же».
То есть, в реальности были – турки,- а на рисунке стал, - бес…
Турки искушали его показать им в ответ язык, - раздражали поэта… Так и бес дразнится, выводя «монаха»-Пушкина из терпения… Бес этот, без сомнения, его собственный, - как бы вышедший из него, оказавшийся снаружи… А Пушкин – очистившийся, обновлённый… Он поехал на войну – очиститься… Внутренне очиститься, избавиться от грехов, от внутренних бесов. Как бы выжечь их огнём войны, - как когда-то выжигал болезнь – следствие «бесовской» страсти – меркурием (ртутью).
Пушкин неправильно, - и явно нарочно неправильно, - переводит название Тифлиса (Тбилиси) как «Жаркий город» (на самом деле – «Тёплый город»). И несколько раз в тексте он упоминает о властвующих там «жарах». И встречается у него очень странная фраза, - что лечение горячки местными врачами производится при помощи меркурия (ртути), действие которого безопасно для больного по причине жаров… Лечить простую горячку, - то есть, - простуду с повышенной температурой, - меркурием, - это как-то чересчур… А вот венерическое заболевание – это да…
Ртуть действительно считалась специфическим средством против венерических болезней. Например, в книге известного врача К. Грума «Венерическая болезнь» написано следующее: «Этот бич рода человеческого… прежде неимоверно свирепствовал до того времени, пока не открыли против него специфического средства, меркурия, который надежно излечивает эту болезнь». (6, с.190).
Похоже, Поэт здесь вспоминает себя-юного, пострадавшего от своей любви к женской красоте, - во множественном числе, так сказать… И очищается – теперь уже нравственно, духовно, от тех грешных отношений… Тема очищения напрямую (прямее некуда!) связана с баней. Вот и придуман Пушкиным этот женский банный день! Вторник! Странно… Всё, конечно, могло быть. У грузин – свой календарь… Но в Европе этот день – в основном - день воинственных богов – Марса (во Франции, Италии), либо Тюра - Tuesday , - (Тюр - однорукий бог воинской доблести) в Англии. Такой день совсем не вяжется с женщинами (для них бы хороша была пятница – День Венеры!).
Конечно, это только догадка… Но нам думается так, что Пушкин придумал и этот день, и этих женщин, соблазну чистой и распаренной красоты которых он не поддался. Придумал как свой собственный «бой» и своё собственное очищение. Очищение от бесов.
Жар-Птицы - птицы соблазна, - и вдохновения тоже. Поскольку все те женщины так же вызывали его вдохновение. Но теперь надо выбрать из них – одну. Поскольку Поэт выбрал свою Мадонну. Он ступил, таким образом, на путь Христианства. Приступил к исполнению того, что было предопределено метаморфозой Пророка. Именно поэтому Конёк говорит Ивану, что Птицу, сунутую в мешок, нужно привесить на шею.
В сентябре 1826 Пушкин хотел явиться к царю «с вервием на выи». Как обличающий Пророк. Или – как Шут, готовый к шибалице («шабалке»). Теперь, в сказке, является к нему с Жар-Птицей, навязанной на шею. Что это за образ?.. Оправдания? Очищения? Креста? Или – того Глагола, которым Пророк призван «жечь сердца людей»?
Остальных птиц Иван распугивает, одновременно крестя мешком с пойманной Жар-Птицей:
«Нет, дай птиц-то мне пугнуть! —
Говорит Иван. – Смотри-ка,
Вишь, надселися от крика!»
И, схвативши свой мешок,
Хлещет вдоль и поперёк.
Ярким пламенем сверкая,
Встрепенулася вся стая,
Кругом огненным свилась
И за тучи понеслась.
Круг – символ Церкви… А огонь – Духа… Как будто какая-то новая церковь – Церковь Духа – образовалась здесь на наших глазах, так весело и быстро, как бы невзначай…
А Иван при этом:
А Иван наш вслед за ними
Рукавицами своими
Так и машет и кричит,
Словно щёлоком облит.
Щёлок – это моющее средство. При чём здесь, казалось бы, огненные птицы? А Иван, распугав их, очистился. И это – намёк на цитату из Библии, из Книги Исайи (1:25): «И обращу на тебя руку Мою и, как в щелочи, очищу с тебя примесь, и отделю от тебя все свинцовое».
Разогнав оставшихся 49 птиц, Иван очистился. Так же очищался Пушкин, выбрав одну из женщин, - саму Богородицу (а в жизни – ту, что на неё было более всех похожа).
Богородица в Троице – Дух. Пятьдесят птиц указывают на Пятидесятницу – Троицу - Духов День. Дух должен быть – один. Это – чистый и божественный Дух. Когда их много, это уже – ДУхи, т.е. бесы, то есть – дьявольская сила. Иван разогнал её, - как и Пушкин. Он взял на себя тот Крест, который ему предложил серафим («пламенный»), назначив его Пророком. Как апостолы, просветлённые Духом Божиим, Поэт готов, исполнившись любви к Деве Марии (Духу – по неканоническим понятиям), идти проповедовать Слово Божье по матушке России...
Продолжение:
http://www.proza.ru/2019/08/18/1312