Весит душа двадцать один грамм.
Я заканчивала учебу в Университете Марксизма-Ленинизма, приехала сдать последний экзамен и получить долгожданный диплом.
На стенде увидела объявление, вечером состоится лекция, «Человек и Вселенная», лектор Арон Моисеевич Берхифанд, врач психотерапевт.
Фамилия знакомая в научных кругах, некоторые его статьи, читала.
Я решила, расширить свой кругозор.
Слушателей в зале было много, так как съехались заочники на последний экзамен, и они, как и я решили приобрести дополнительные знания в стенах университета.
Среди слушателей были люди разных возрастов и профессий, но в основном это были партийные работники.
По теме вопросов было много, ответы лектора не всегда удовлетворяли жаждущих более объемных ответов, они шумели.
После лекции я спросила лектора: как он думает, есть ли душа у человека, мы часто слышим слова, Душа, душевность, духовник. Но, а вообще, она есть или это просто обиходное слово?
- Нет,- сказал лектор, то бишь, Арон Моисеевич, - это слово придумали священнослужители.
-Но, а как же говорят, душевная боль?
На что он ответил, что есть сердечная боль,- понимаете,- подчеркнул он,- сердечная боль и не более того.
-Тогда, как вы объясните тот факт, что ученые сделали открытие, установили вес души? Что это, как вы думаете?
- Я думаю, - сказал он,- они морочат людям голову, и те, на это ведутся.
-А как вы поступаете, если к вам пришел, совершенно здоровым, пациент, но в то же время жалуется на боль в груди, тревогу, бессонницу?
-Думаю, что у него просто шалят нервы, выписываю успокоительные капли.
-Хорошо, подлечили нервы, а он все равно жалуется на боль в груди. Какой же диагноз вы ему поставите, не переставала я допытываться у лектора.
-Думаю, здесь уже необходимо приниматься за лечение моим коллегам в психоневрологическом диспансере.
-Значит, вы категорически отрицаете, что душа есть, что она существует в человеке?
-Отрицаю!
-Скажите, а у вас болит в груди, когда случается что-то нехорошее, с близкими вам людьми?
-Не знаю, не замечал.
У меня сразу пульсирует сосуд на виске, где взять деньги на устранение неприятности.
У меня вообще никогда ничего, не болит, а вот забота есть. Я много тружусь, веду прием больных, пишу статьи, читаю лекции, выступаю на семинарах.
-Как я могу предположить, вы получаете не плохой гонорар, за свою работу, куда же вы его тратите?
-У меня есть дети и внуки. Мой гонорар распределяется по – возрасту: ученикам, студентам, но, а сыну, на новую машину.
-Но вернемся к нашим баранам,- сказала я.
И так, души нет!- Повторила я слова Арона Моисеевича.- Скажите, вы в молодости, прежде чем жениться, встречались со своей девушкой?
-Нет, конечно. Отец обсудил эту тему с ее отцом, он работал в синагоге, нас обвенчали вне очереди, вот и все ухаживание.
-Значит, вы лишены были любовных страданий, не стояли у нее под окном, не дарили ей цветы, не ждали ее после занятий, у вас не трепетала душа от прикосновения ее руки. Вот так сразу, венчание и постель. Да откуда же вам тогда знать есть ли у вас душа?
- Я любил одну девушку. Мы знали друг друга с детского сада.
На утренниках нас воспитатель всегда ставила в паре, иначе я мог устроить взбучку, ее партнеру. Однажды даже у меня был разбит нос.
-Что вы чувствовали, когда вместо вас стоял рядом с ней другой мальчик.
-Ни знаю, это было давно, скорее всего, я страдал, раз лез в драку. Затем мы с ней учились в одном классе, сидели за одним столом.
Перед окончанием школы, ее родители увезли в другую страну, где она, окончила, русскую школу, и поступила в престижный университет.
О ее отъезде я не знал, почему так случилось, не могу сказать. Возможно, это был коварный замысел ее отца.
Когда я пришел в класс и увидел пустой стол, спросил у ребят, где Соня, мне ответили, что она уехала, и больше не вернется назад.
Я думал, умру, мне стало темно в глазах, трудно дышать и я, оказался на полу.
С тех пор что-то произошло, я перестал ощущать себя, время, события, пролетающие годы. Время для меня остановилось, я перестал существовать.
Меня нет! И уже не будет.
-Но как же вы живете в семье?- спросила я.
-Я робот, выполняю обязанности мужа, отца, дедушки, как предначертано Богом, но меня нет!
-Тогда вы не можете утверждать, что нет души. Ведь она у вас была, страдала, мучилась и умерла. Наступила клиническая смерть.
Но ведь возможно ее оживить, если постараться.
Нельзя справлять по ней поминки, это недопустимо.
Ведь человек переживает в своей жизни самые прекрасные и горестные моменты благодаря своей душе.
Человек может быть физически раздавлен, но духовно, его уничтожить невозможно.
Один из ученых с помощью специального прибора смог зафиксировать ауру умирающего человека, и было доказано, что ее свечение длится даже после его смерти, лишь постепенно затухая и исчезая в пространстве.
Душа у каждого человека, говорит он, неповторима, как и отпечатки его пальцев.
Священники говорят: душа еще витает над землей сорок дней, и все это время идет служба об упокоении усопшего.
Арон Моисеевич смотрел на меня грустными усталыми глазами.
Я видела, что у меня ничего не получается вытащить его из той ямы, в которую он попал много лет назад, что это глас вопиющего в пустыне.
Он меня не слышал и не понимал. Я простилась и ушла, сильно расстроенная, что не смогла достучаться до его души.
Прошло время, была краевая партийная конференция, на которую были приглашены, в том числе, и лекторы, особенно те, кто проповедовал коммунизм, при котором будут блага по потребностям.
В перерыве я обратила внимание на одного пожилого человека, кого-то он мне напоминал, а вот кого не могла вспомнить.
У меня в голове был такой водоворот событий, встреч, начиная от партийных работников, священников, до встреч, с теми, кто лишен свободы и отбывал свой срок.
Ни под одну категорию он не подходил. Объявили перерыв. Я стояла в сторонке и наблюдала за этим человеком.
После перерыва все вошли в зал, расселись по своим местам.
Я увидела, что около него свободное кресло, встала и направилась к нему. Он поднялся и пропустил меня на свободное место.
-Арон Моисеевич, к вашим услугам,- сказал он.
-Да, да, Арон Моисеевич, как я могла запамятовать.
А вы меня не помните? Мы с вами спорили, о существовании души, есть она, или, нет ее.
-Существует, твердо сказал он,- можете мне поверить.
-И что же вас переубедило, что повлияло на ваше мнение, - спросила я с интересом.
-Один случай, который перевернул всю мою жизнь.
Разбудил от этой спячки. Вы знаете, я так счастлив, испытывать душевную боль и радость, что словами не выразить.
Я встретил ту, которая похитила мою душу и увезла с собой. Встретились случайно, в театре. Она сопровождала дочь, актрису театра и кино. В этот вечер она играла в спектакле.
Дочь ее, была не совсем здорова, поэтому мать приехала с ней.
Встреча была такой неожиданной, что я чуть не лишился чувств, как в школьные годы, когда она уехала не простившись.
Мы долго стояли и смотрели друг на друга. Моя жена отошла и скромно стояла, отвернувшись к окну.
Соня была ослепительно красива, белое лицо,черные волосы, украшенные сединой прожитых лет.Выразительные карие глаза.
Тонкий девичий стан, руки, плавно поправляющие прическу. Все в ней было прекрасно. Я так был счастлив уже тем, что всю жизнь любил самую красивую, самую прекрасную женщину на планете Земля.
-Я возвращаю тебе сердце и душу,- сказала она мне, прислонив свою ладошку в начале к своей груди, а затем моей и дунула.- Я оживила тебя Арон. Вернула то, что когда-то похитила у тебя.
Я не верил своим глазам, я просто чувствовал огонь в своей груди, я жил, я не мог надышаться, я готов был взлететь в небо.
После спектакля к Соне подошла ее дочь, она нас познакомила, звали ее Светлана.
- Это тот мальчик из детского сада?- спросила она у матери. Та, согласно кивнула головой.
-Вы знаете, моя мама всегда помнила о вас.
Она знала точно, что вам плохо, это отражалась на ее здоровье, но приехать она не могла, а встреча должна была быть личной, так как душевные раны нанесенные любимым человеком не лечатся, а просто притупляются, и постоянно пульсируют.
Вот я и решила привезти ее, в ее, город. Подписан контракт на несколько спектаклей. Затем мы уедим.
-Да, мне все эти годы было очень плохо,- сказал я им.- Я просто перестал существовать. Жил как во сне: дом, работа, дети, друзья. И ни каких эмоций при этом.
-Теперь, когда я вернула тебе душевное равновесие, спокойствие, у тебя будет все хорошо, ты еще сможешь быть счастливым.
Когда меня не станет, ты иногда приходи ко мне, не плачь и не грусти. Радуйся, что я была в твоей жизни, и ты любил так, как не умеют любить другие.
-Ты почему так говоришь,- спросил я Соню,- как будто прощаешься со мной?
-Теперь, когда я вернула то, что взяла для себя, я могу тебе сказать, у меня онкологическое заболевание, жить осталось совсем мало, четвертая стадия.
Ты врач, знаешь, что это значит. Не грусти обо мне.
Мы встретимся с тобой, ведь души не умирают, а продолжают жить на небесах.
Она взяла дочь под руку, и, они пошли к выходу. Я с грустью смотрел им в след.