***

Предисловие
Мир пал. Мгновения хватила для уничтожения цивилизаций и всех её древних устоев. Всё ради чего жили и умирали поколения, сотни лет трудов на всеобщее благо, повсеместный комфорт, искание истин, накопление мудрости, знаний – рухнуло. Испарилось среди тонн пепла, который по сей день поднимет ветер с руин небоскрёбов и растрескавшегося асфальта разрушенных городов.
Как мелки и незначительны теперь споры и препирания, прошлые проблемы и отложенные задачи. До слез смешны дебаты политиков, важные социальные проблемы, защита окружающей среды, искоренение национализма, борьба с коррупцией и ложью в прессе и СМИ. Теперь все это кажется бредом и столь не значительным, что вполне могут быть отнесены в разряд ереси. Но что есть «ересь» и Вера вообще, лишь мудрыми указаниями в жизнь, тухнущими и требующие обновлений с истечением многих лет и изменением уровня инфраструктуры.
Так или иначе в мире, где царит жестокость и  смерть традиционному вероисповеданию нет места, так же как нет места разуму, трезво мыслию и гуманности. Лишь сила, хитрость, умения приспосабливается всё на что способно животное, и чем живет зверь, оскалившись, ища пищу.
Человек не должен превращаться в животное, пусть когда то он им и был, пусть он и является его частью. Но есть сырое мясо, и плодиться по принципу – поймал моё, давно остались за рамками человеческих норм и устоев. И не должно, снова ставать нормой поведения.
Глобальный кризис, катастрофа или катаклизм – стерла границы дозволенного, уничтожило законы морали и нравственности, унеся за собой миллионы жизней. Остальное же разумное население планеты было вынужденно начинать новую жизнь, полагаясь на законы выживания и жизни среди выжженной земли, в отчаянии, без надежды в лучшее будущее и восстановление прошлой стабильности и гармонии.   

Глава 1. Начало.
С чего всё началось, ни кто на планете уже наверно не сможет мне сказать, возможно, что на планете уже не осталось и тех кто вообще ещё помнит и может что то членораздельно произносить.
Деградация населения достигла тех немыслимых вершин, что последние знающие разговорную речь вымерли наверно в последние двадцать лет.
Нельзя, конечно, утверждать это с абсолютной уверенностью, но вид из окна и сегодняшнее положение, убедительно мне это доказывает с каждым увиденным мною homo sapiens.
Вполне возможно, что это подобие человека – разумного, живущего ныне, уже перестало существовать как вид, могу ли утверждать, что, то что развивалось в homo sapiens за 40 тысяч лет, пришло в итоге в никуда за каких то полтора века. Пожалуй, что я говорю чушь. Да я и не говорю вовсе, это всего лишь мои мысли, мысли о глупом. С чего все началось? Как люди превратились в животных? Что дадут эти бесполезные раздумья?
Стоит подумать о том, что еды у меня осталось на три дня, а дальше мне, что-то придется предпринимать. Этот неоспоримый факт, куда важнее всего остального.

Он стоял подле окна, чуть отодвинув грязную рваную тряпицу, заменявшую ему шторы. Создавая небольшую щелку, он внимательно всматривался в вид из окна. Редкий случай, когда он позволял себе подобные вольности. В его убежище всё было заперто, заклинено, спрятано и замаскировано. Нельзя было позволить найти себя даже птицам, все здесь было смертельно опасным, но голод тоже нес в себе смерть.
Внимательно всматриваясь в руины домов, он выискивал среди бетона и ржавого арматурного железа торчащего ото всюду, словно переломанные пики после средневекового боя, на поле сражения, еле заметные тропки собак. В этом мертвом городе они были одной из низшей ступеней пищевой цепи, но иногда они приводили и к более питательным и сытным местам.
Его убежище находилось на шестом этаже, когда-то бывшего небоскреба. Основная часть великого строения лежала почти разрушенная толи от времени, толи от падения, на правом боку, расположив свою громадину почти до следующего квартала.
Он ни когда не задумывался над тем, должно ли быть так или нет, но основная часть его дома была повалена грандиозной силой. И он воспринимал это, как часть разрушенного вокруг и даже не мог представить, что оно могло возвышаться над землей. Как и не мог представить себе, другой жизни в которой не было бы страха, вечно мучащего голода и окружающего его зловещего города.
Потускневшие улицы, заросшие парки, площади с выбитой брусчаткой. Угли вместо храмов, камни вместо домов, звери вместо людей.
 За стенами его убежища, бесчинствовал закон выживания, бесконечная борьба за еду и место существования. Голод был единственным создателем в этом мире. Все что совершалось, было направленно только для его удаления. На осколках великой цивилизации люди, умирая от голода, съедали все что отдаленно напоминало еду. А после не брезговали, есть друг друга. Каннибализм вскоре стал частью нового мира, кровавой и беспощадной её частью. В которой люди объединялись для нападения друга на друга, не ради земель, богатств, решения каких-то политических или религиозных разногласий, а ради того чтобы съесть побежденных и сохранить себе жизнь ещё на какое-то время.
В этом мире не было места одиночкам, слабым и немощным. Одиночек выслеживали и бросали на костер первыми, слабые были прислужниками диких племен, до старости же не доживали вовсе.
Но воин как токовых ни велось, племена наподдали друг на друга только будучи на грани вымирания. После таких стычек выживших с обоих сторон оставалось не много, а после многие умирали  от ран и болезней. Это противоречило инстинкту выживания. Основная же добыча здесь были выжившие и эволюционировавшие животные. Охота и собирательство позволяло последнему оплоту человечества выжить.
Земледелие в этих районах перестало существовать. Будучи высоко развитой цивилизацией в прошлом, выращиванием овощей, фруктов, злаковых занимался малый круг населения. Добыча пищи для города в любом виде считалась низшей ступенью социальной лестницы. Городу были не обходимы аналитики, коммерсанты, политики, управленцы в любом виде.
Земледельцы же делая свою работу, не посвящали в её основы ни кого, все приобретало наследственный характер. Рожденный копателем имел нулевые шансы стать менеджером хотя бы малой коммерческой организации. Меж тем это не помешало земледелию развиться до уровня автоматизации. К моменту краха огурцы и томаты уже не собирали в ручную, как и не обрабатывали, весь уход за растениями производился робототехникой. На большом много гектаром поле с разнообразнейшей взращенной культурой могли работать до пяти человек, из них один был оператором автоматизации, другой ремонтником – механиком, один диспетчером по продажам и два подсобных рабочих для разных работ и как правило последние два были бы чьими то детьми из первых трех. Неудивительно, что когда все рухнуло ни кто и представить не мог от куда берется картофель или лук.
Примерно тоже происходило и с животноводством, разница была только в том, что не которые виды домашних животных смогли приспособиться к новым условиям жизни. Одичав и освирепев, они стали опасными для жизни. Опасность представляли даже не крупные стадные парнокопытные.
Из-за генетических вмешательств селекционеров они стали умнее, мышечная масса искусственно была увеличена, что привело к тому, что мясные виды крупно копытных, которые смогли приспособиться к жизни после полученной свободы, стали почти не достижимы для охоты без современного оружия.
Но самое страшное заключалось в том, что не которые из бывших помощников, превратились в опаснейших врагов. Собаки были главной опасностью для человека. Объединявшись в стаи, долго не находя пищи они наподдали на людей. Люди в этом мире были самой легкой добычей, не имея природной силы и приспособленности, их легко было застать врасплох, вызвать панику и растерянность.
Нельзя конечно было сказать, что человечество вовсе было беспомощным и были только пищей для других. Нет, не смотря на беззащитность, коей наградила его природа, люди не до конца потеряли возможность мыслить, но мысли их теперь были направлены на защиту и нападение. Люди так же являлись охотниками, хищниками, добывавшими пропитание. Поэтому перевеса в силах как токового не было. Одно племя охотилось на другое, пусть второе и являлось собачей стаей. Но они убивали друг друга только ради выживания. И не ставали целью полного уничтожения, происходящая жестокость была частью потухнувшего мира, Мира в котором люди, когда-то лишь из телевизионных передач и газетных сводок знали, что такое смерть ради выживания.
Величие науки, технического прогресса, превратили людей совершенно не пригодных для выживания в диких условиях жизни. Массовый шок привел к анархии, выросшей до полного краха управления народом. Власть захватывали бывшие отбросы общества, преступники и бандиты. Становясь лидерами, они все сильнее загнаивали последние моральные принципы человечества, что в итоге привело к разрозненности и бродяжничеству. Тирания на руинах, скоро изъела сама себя. Но успела уничтожить в людях последние надежды, научить, ни во что не верить, скрываться и убивать. Вскоре эти принципы стали главными факторами  деградации, повлиявшими на поведения человека.

Глава 2. Ночь
Палящее летнее солнце заходило за горизонт, наступала ночь – время охотников за головами. За головами одиночек и изгнанных, время, когда ищут пищу и хищники и жертвы. Сегодня ему придется выйти, и он не может вернуться обратно пустым.

«Так все нужно подготовить» - говорил он себе, готовя механизмы запора дверей к мгновенному закрытию. В его убежище таких дверей было три, по одной по запасному плану ухода в случае погони. И одна была входом в саму квартиру, в которой он прятался от внешнего мира, жил и хранил пожитки.
Квартира представляла собой трёх комнатный номер для гостей среднего класса. Большая гостиная с потускневшей мебелью и черными от пепла и грязи обоями, не большая спаленка по правую руку от входа с разваленной и изъеденной молью постелью, и детская которую он переоборудовал под склад продуктов. В центре гостиной был выбит камин, дымоходом которому служил подтянутая труба вентиляции. Её сложная система, обвивая весь этаж, выходила на улицу, в месте излома небоскреба. Как не пытались охотники выследить, кто пускает дым, каждый раз уходили ни с чем. Но они уверено навещали его каждую неделю, в надежде всё же выследить одиночку.
За месяц, который он прятался, механизмы были крепко заклинены. Теперь нужно было их не только суметь отпереть, но, смазав снова разработать. Все было Проще простого, несколько шестерней соединявшись, вместе тянули дверь под действием силы подвешенного груза на металлические тросы, после того как дверь захлопывалась, срабатывал обычный механический врезной замок с мгновенным вылетом затворов, оставшиеся от предков, он быстро освоил принцип их работы вмонтировал их в двери. Грузы же, которые представляли собой мятые старые оцинковочные ведра в которых нашлось место всему, что весило достаточно чтобы захлопнуть металлические двери. Стояли, подцепленные к тросам  на шаткой конструкции сразу после входа на высоте вытянутой руки, дабы удар был точный, и дверь бы сразу захлопнулась за спиной. Но все это было в теории, за долгие годы его укрывательства ещё ни кто не находил его и испробовать в жизни надежность его защиты не представлялось.
Но двери были не единственными его защитниками около десятка хитроумных устройств и ловушек, были установлены по коридорам и лестничным пролетам, ведущими к его убежищу. Их тоже было необходимо проверить, на все у него уходило четыре часа.
Он всё рассчитал, начиная проверять с вечера, он должен был закончить глубокой ночью. И выйти под укрытием тьмы, с собой он всегда брал не большой самодельный арбалет, не большой кинжал висел на поясе в ножнах, за спиной колчан с несколькими десятками стрел, с боку через плечо, затянуто плотно к телу через поясной ремень была походная сумка. Она была пуста, он брал её укладывать полезные вещи, которые находил в городе.

Он приоткрыл штору,  за окном его убежища властвовала ночь.
Он поднял глаза, яркие звезды маняще моргали во тьме бесконечного неба, две луны почти не освещали землю, одна тонким месяцам плыла высоко над головой, вторая почти скрылась за горизонтом. Где-то далеко за чертой города пылали огни племен, их осветительные костры были видны за много километров вокруг. Какова бы она не была, но там, в свете огня текла жизнь, жизнь в страхе и невежестве, варварстве, но она там была, здесь же он был одинок и от этого ещё более напуган.
Как часто по ночам он наблюдал за горизонтом, смотря на огни и представляя себе, как ужасно должно быть там. Жить в постоянном страхе, ожидая опасность ото всюду. Куда лучше ему тут в бетоном не пробиваемом  ни зубами собак, ни копьями враждебных племен замке. Он убеждал себя, что тут ему лучше, но что-то всегда тянуло его туда к ним, к тем, кто без лишних мыслей перерезал бы ему глотку и кинул бы на костер.
Неожиданно в звездах, что-то начало движение, гнетущие мысли мгновенно исчезли из его головы. В небе, переливаясь огнями плыл объект, это была не звезда и не спутник, а нечто другое. Что-то гораздо ближе и достижимее космических вершин. Он не понимал, что это и откуда является, оно плыло в небе, сверкая огнями на огромной высоте, но оно было рядом, он чувствовал это. Периодическая смена направления наводила его на мысль, что она управляема, но мысль эта казалась ему настолько не реальной, что он отвергал её. Загадочный объект, походящий на сигару, продолжал свое движение, куда-то к западу, он старался его рассмотреть, но все было тщетно, слишком высоко он был.
Мгновение и огни погасли, загадка растворилась в звездном небе. Ещё минуту он всматривался вдаль, пытаясь найти ответ, но понимая бесполезность своих действий, закрыл штору поплотнее и направился к выходу.

Стрела вставлена в арбалет, кинжал наточен. Он готов к бою.
Он спустился по лестнице почти на ощупь. Внизу у самого выхода затаился и переждал несколько минут. Всё было тихо, во тьме не шуршали даже мыши. Вскинув арбалет перед собой, медленно и как можно тише вышел из дома.
Ночь сгущала краски, в свете звезд казалось, что попадаешь в мир призраков и теней. Горы развороченного бетона, потускневшие дома, вдали щебетал заросший парк – пристанище диких животных. Возможно, где-то затаились охотники, ждущие заблудших, дабы растерзать их и вернутся в племя.
Быстро, но бесшумно он шел по тротуару, держа дистанцию от стен соседних домов. Слева были полуразрушенные не высотные здания, справа меж уличная дорога, с сохранившимися кое-где фонарными столбами. Он шел вглубь города туда, где находил себе пропитание и раньше. В надежде, что-то там найти.
Он шел, обходя узкие улочки, выбирая для дороги основные транспортные линии и площади, так он давал себе время для реагирования в случае нападения. Пройденные два квартала обошлись без приключений, за спиной оставался парк и основной разрушенный город, странно, но подходя ближе к центру, город будто оживал, под ноги попадало все меньше битого кирпича, бетонной крошки. Возможно, стихия, унесшая за собой расцвет человечества, бушевала здесь меньше. Либо часть населения принимала некие меры по ликвидации, после катастрофы. Теперь это уже не важно, так как город все равно погиб, но нужно было признать, что здесь идти ему было гораздо приятнее, нежели в районе, где он жил.
Пройдя ещё пару улиц, он вышел на площадь, он сделал пару шагов, остановился.
Внимательно всматриваясь в окрестности, он искал знакомые ориентиры, чтобы не заблудиться. По левую руку был  фонтан с гнусно пахнущей водой, по центру режущая вдоль вымощенная дорожка, параллельно с ней каменный скамьи в античном стиле. Площадь была круглой, по диаметру была положена асфальтовая дорожка возможно для бегунов или роллеров. Но площадь была большой разделенная на две части дорожкой по середине, меж дорожное же расстояние было заросшее травой, когда то бывший выстриженный газон теперь возвышался высокой травой почти ему до пояса. Это место всегда вызывало в нем тревогу, но всякий раз  ему везло. Такие площадки строились не только для красоты, но и с целью активного отдыха, здесь можно было бегать, а можно было и играть с собакой.   
Он сделал шаг, прижал покрепче арбалет. Взгляд его стал грозным, чувство опасности не покидало разум. Будто кто-то ждал, ждал на пределе сил. Он чувствовал напряженные мышцы, словно струны застыли они в ожидании прыжка.
По телу прошла мелкая дрожь, он мог поклясться, что ощущал холод чужих глаз на себе.
Слишком поздно, что-то менять. Если здесь кто-то и есть, то поворачивать будет, значит подписать себе приговор.
Он сделал ещё пару шагов вглубь площади, теперь он был окружен зарослями газона по обе стороны. Он стоял посередине вымощенной дорожки, до середины площади же нужно было пройти ещё несколько десятков шагов.
Он словно зверь немыслимо принял оборонную позицию, его ноги согнулись в ожидание прыжка, руки напряглись и в то же время были расслаблены, дабы быть более пластичными и послушными.
Пульс в висках отзывался кругами в глазах, выдавая его волнение.

Он стоял и ждал, ждал, что из густой травы кинется свирепый пес, зверь выпрыгнул бы на него и попытался бы разорвать ему глотку, а за ним бы кинулись и остальные и завершили бы охоту.

Прошло полчаса. Травы медленно, словно под музыку качало ветром. Вокруг было пустынно и мертво. Его ноги затекли, а руки под тяжестью арбалета тянулись к земле. Он медленно выпрямлялся, руки неуклонно падали вниз. Меж тем его взор оставался всё таким же зорким и грозным.
Лишь только оружие пало жалом к земле, мгновением позже, в спокойных до селе травах послышался шорох. А в следующий момент зубастая пасть, наполненная  злобой и решимостью, уже рвалась разорвать его на части. Он лишь успел округлить глаза от неожиданности, как свирепый пес уже рвал его голень, таща на себя, чтобы повалить жертву. Огромный пес вцепился в его ногу, рванул на себя и повалил наземь. Раздался ужасающий крик, разнося боль по пустынным улицам мертвого города.
В кровь ударил адреналин. Выжить – кричали инстинкты. Молниеносно он начал искать спасение.  Арбалет выпал в момент падения, до него не дотянуться, в траве послышался лай и рык голодных псов. Они решили, что все решено, но нет не все так просто. Секунда и в левой руке блеснуло лезвие кинжала, лишь успев его достать, он увидел, как трава начала стремительное движение. Только кончик черного, как уголь носа появился из газона, как он уже бросил руку с лезвием в его сторону. В прыжке зверя, он рванул кинжал и насадил его, словно кусок мяса на пруток. Теплая кровь ударила по лицу, зверь взвизгнул и опал на его руке. Резким движением он скинул тушу в сторону, и с воинственным рыком бросился на кромсающего его ногу. Пронизывающая боль ударила в мозг, пёс отпустил жертву, но отскочить не успел. Кинжал ударил в гортань, рука по рефлексу дернулась в сторону, перерезая горло. Землю оросил  поток свежей крови. Зверь осел, а после упал замертво.
Он вскочил на ноги, будто не замечая пронизывающей его боли. Его одичавшие глаза искали опасность. Из обеих сторон грозным горном смерти вознеся рык разъяренных зверей.
Это было только началом. Кровь тонкими струйками текшая по его ноге, раззадоривала их. Рык в его ушах дезориентировал, в голове невольно возникали мысли о не минуемой гибели.
Но нападать, ни кто не спешил.
Он стоял на прямых ногах, держа на изготовке кинжал. Шальные мысли проносились в голове, а меж тем псы под укрытием трав распределяли места для нападения. Он слышал их злобный рык, паникой откликался он в его в ушах.
Арбалет лежал в двух шагах позади него. Не в силах более ждать, он рванулся назад. Одним прыжком преодолев расстояние до орудия, он схватил его рукоять в левую руку. Лишь успев подняться с земли и обернуться, он увидел открытую пасть черного темнее ночи пса, в прыжке он рвался достичь его шеи. Рефлекторный шаг назад, глаза пса наполнение яростью были на уровне его груди, но в последний момент, выпущенная стрела, пробившая голову насквозь, влетая в открытую пасть, умертвила собаку. Тело животного ударило его, и он снова оказался на земле, в этот раз он не выпустил оружие из рук.
С правой стороны, рыча появилось ещё одно животное, оскалившись он бросился на поваленного. Но его остановило тело черного пса, брошенного ему навстречу. Взвизгнув, его отбросило назад, момент, выигранный жертвой, помог встать с земли. Пес поднявшись, легкими шагами приближался, демонстрируя оскал, встал напротив него.
Похоже, что он был последним, это был вожак. Главный в стае, первый был разведчик самый слабый из псов, последний выжидавший был лидером. Серый с крепкими плечами и широкой мордой, он скалился на него выжидая момент для атаки.
Лицом к лицу, глаза в глаза. Крепко зажав кинжал в трясущейся руке, он ждал рывка, чтобы заколоть бушующего зверя.

Они смотрели друг на друга с железной решимостью убить. Но неожиданно, словно молния, послышался шум шагов, кто-то бежал к месту битвы. С морды зверя исчез оскал, он навострил уши, его взгляд устремился в сторону неизвестного шума, нос поднялся к верху.
Увидев поведение пса, он обернулся. За спиной, с противоположной стороны улицы сбивая ноги, неслись четыре человека с луками и копьями на перевес. Резко бездумно присев он повернулся обратно, пес стоял на своем месте, опустив голову. Они посмотрели в последний раз в глаза друг другу, каждый увидел в них страх. Неподдельный страх поселился в обоих, через несколько секунд между ними ударила стрела проносясь у пса над самой головой, он обернулся и со всех ног понесся в травы прячась от неминуемой гибели.
Что-то нужно было предпринять, но бежать он не мог. Разорванная нога не давала возможности сбежать. Сражаться не было сил, и шансов на победу против четырех взрослых охотников тоже было не много.
Оставалось только спрятаться.
Он нырнул в траву, туда куда побежал пес. И пополз как можно быстрее и тише к фонтану. Там за каменным водоемом он думал найти спасенье. А шаги и крики за спиной были все ближе и ближе.
Спустя минуту он был на месте, прислоняясь спиной, он четкими движениями достал стрелу и вложил в арбалет. Прижав его к себе, он стал ждать. Теперь всё решает судьба, руки его тряслись, по телу бежал холодный пот.
Тем временем люди за спиной достигли места битвы. Он не мог их видеть, но слышал. Они не переговаривались.
Были слышны звуки перерезаемых глоток, они пускали кровь собакам, чтобы она не успела застыть в жилах. После шлепки тел вогружаемых на их спины. На какое-то время всё утихло, но они были ещё там, их что-то насторожило, что-то заинтересовало.
Медленные, мягкие шаги, он начал слышать за своей спиной. Скорее всего, они заметили его след, даже ночью была видна небольшая дорожка поваленной травы, которая тянулась за ним. И след крови, они не могли не заметить его.
Шаг за шагом он слышал приближение охотника, он шел, вознеся копье над головой, медленно подходя к фонтану. На лице его была решимость и хладнокровие.
Развернувшись, он направил свой арбалет на место появление врага. Палец нежно лег на курок и приготовился рвануть его на себя.
Он был все ближе, в горле пересохло, через секунду он уже слышал его дыхание, глубокое и ровное дыхание убийцы. Он был на шаг от него. Неожиданно за спиной послышалось не членораздельный голос, кто-то из своих, призывал его. Этот факт поразил прятавшегося, но он не ослабил хватку держа арбалет так же крепко.
Охотник что-то ответил, этот говорил четко, но наречие было не ясно для него. Возможно, это были просто горловые звуки, отражающие некие действия для диких племен. Возможно, что разговорная речь, и исчезла, но отражения развитой в прошлом речи ещё оставались в умах этих людей.
Через секунду, копьеносец, стоящий совсем рядом, развернулся и быстрыми шагами рванулся к остальным.
Арбалет успокоено опустился назем.
Он осел, и вытер рукой пот с лица. Сердце с дикостью било по груди, нижняя губа дрожала в такт. Страх не желал его покидать, будто поселившись в нем, как в храме, где черпает силы.
Ещё несколько минут был слышен, быстрый топот убегавших во тьму людей захвативших с собой его добычу. После все стихло, лишь легкий ветерок колышет травы. Пересиливая себя, он подавлял в себе панику. Стараясь дышать глубже и ровней, несмотря на медленно приходящее спокойствие, дрожь в его членах не проходила. А вместе с упокоение приходила и боль.
Рваная рана на ноге, продолжала кровоточить, тонкими струйками пуская кровь вниз к земле, окрашивая траву в темный цвет.
Очнувшись от панического ступора, он как мог быстро срезал с рубахи рукав и обвязал им ногу. Затягивая виток за витком рану, чувствуя пульсирующую боль, он всё более понимал, как глубоко вонзились зубы пса. Но теперь он не давал страху проникнуть в него.
Медленно он встал, боль прошла по телу мелкой дрожью. Шаг, лицо сморщилось, руки будто онемели, хотелось кричать, стонать и упасть, остаться здесь и переждать, сотрясаясь от боли и страха. Но спасенья ждать не откуда, как только первые лучи солнца коснутся земли, будет рейд племен. Его найдут и перережут глотку. Эти четверо не стали рисковать и скрылись с телами собак, значит и ночью можно ожидать прихода стражников территории.
Люди стали действовать смелее, пару лет назад, можно было опасаться только псов, да ещё пару редких видов хищников встречавшихся здесь. Тогда к ночи все племена собирались вместе. Сумбурно выставляя охрану, и пережидали темное время суток. Теперь же, всё чаще можно было наблюдать свободные отряды охотников, а резвость этих, наводит на мысль, что где-то рядом проходит граница чуждого им племени. Поэтому, увидев одиночку сражавшегося с собаками, они не стали его искать, после того как тот сбежал, так как он мог уйти глубже на вражескую территорию, и пусть при смерти. В любой момент могли появиться пограничные патрули и увидев их разделывающих жертву на их территорию могла разразится война.


Он сделал шаг, ещё шаг, нога была будто деревянной, он не мог сжимать колено, это доставляло ещё большую боль. Спустя полчаса, он не смелой походкой ковылял обратно.
Он шел, и разум его затягивало туманом, чем дальше, тем темнее и темнее становилось в его глазах.
Арбалет был закинут на спину, кинжал он сжимал в руке. Он был готов защищаться в случае атаки, но тело его не слушалось, капли крови, тянущиеся за ним следом, становились все меньше. Кровь засыхала в ране и останавливало кровотечение. Но легче ему не становилось.
Темные улицы, угрожающе смотрели на умирающего. Нависая громадами руин над ним, озлобленные глаза призрака мертвого города давили на него, желая забрать его душу к себе.
Жар, он чувствовал начиналась лихорадка.
Тьма окутывала его, черные руки города тянули его к битому асфальту, стараясь уронить и не дать подняться. Он слышал в ночи, чей-то голос он звал его, то тихий, то до устрашающего громкий. Он не мог разобрать ни слова, но за спиной он четко слышал, он шептал ему, шептал и становилось все хуже.
Нет сил обернуться, нет сил идти дальше.
Глаза слезились, соленые капли текли по щекам, тонкими струйками смывая грязь боя с лица.
Шаг, ещё шаг. За спиной медленно показалось солнце.
Город не сдавался, не отпускал раннего. Он навис над ним, ему нужна была жертва. Озлобленный дух, сжимал его в тиски. Он оступился, голова закружилась, а вместе с ней вскружился весь мир. В мозг ударил дикий смех неизвестности и обреченности. Но рядом, будто легкой рукой ангела, он уперся  на искореженный фонарный столб.
Вцепившись в железо, он держался, не давая себе упасть.
Несколько минут он стоял в ступоре, потерявшись в происходящем. Осознание пришло ударами пульса в висках. Веки, будто налитые свинца тянулись вниз, но он не сдавался. Давая себе время передохнуть, он осмотрелся по сторонам, только сейчас он понял, что до убежища осталось пройти ещё две улицы. А солнце освещало город, сколько же он идет, он не помнил половину пути, как добирался до сюда.
Пара глубоких вздохов и снова в путь.
Галлюцинации начинались снова и снова, но в агонии он не замечал и их. Мысль добраться до дома, оставалась единственной доминирующей.


Вспышка, в глазах прояснилась. Он посмотрел на ногу, кровавая тряпица свисала с голени. Поднял взор: «Лестница». Промелькнуло в голове. Он был в своем убежище, оставалось преодолеть пролеты, и он дома.


Хлопок, дверь за спиной захлопнулось, приводя его в сознание. «Дома». – Ударило в голове.  Он осмотрелся, из-за штор было сумрачно, но яркие лучи дневного света бились во внутрь под углом вырисовывая на черном полу линии и необычные фигуры. Впервые в дурмане он понял, что в первый раз за долгие годы ходил под солнечным светом и не смог насладится его теплом.
Еле волоча ноги, он проследовал вглубь комнаты. Там в углу за просевшим диваном была спрятана шкатулка. Теряя сознание, он откинув кинжал в сторону, взял её в руки. Скрипом старого дерева поддалась она в его руках. Шкатулка была небольшой прямоугольной формы, без фресок и резьбы. С толстой крышкой на миниатюрных петельках. Стекленеющими глазами он узрел содержимое, небольшой запечатанный шприц с ядовито зеленым содержимым. Подарок его отца, который он завещал ему, сказав на прощанье, что это лекарство нужно использовать только на грани смерти.
«Думаю, папа, этот час настал», - Сказал он себе, доставая шприц из шкатулки.
Он разодрал клеёнчатую упаковку, и вялой рукой вогнал иглу в шею и вдавил все без остатка в своё тело.

Шкатулка упала вниз, а рядом с ней лежал он. Упершись щекой в холодный пол. Ещё минуту он был в сознании, но ничего уже не понимал. Дыхание из глубокого, становилось все реже, а тяжелые веки скрывали уставшие глаза.



Глава 3. Возвращение.
Наконец-то вахта закончена, всегда тяжело возвращаться из этих мест. Особенно неся службу в одиночку, из-за бюрократов, которые сочли штат переполненным.  Видите ли проект и без того весьма спорный, так что довольствуйтесь тем что есть.
Двенадцать часов наблюдений, анализа, передачи данных выматывают, да и  чертов навигатор, постоянно барахлит. Все же надо было настоять на новом, механик вроде был не против.
Путаница в координатах привела к потери курса, по крайней мере на четверть градуса. Я исследовал поля с кузнечиками вместо поисков заданных целей.

Уставшие глаза всматривались во тьму. Пилот – разведчик Юрий Астраханов возвращался на базу.
Его челнок двигался с заданной  скоростью, можно было разогнать его быстрей и быть на орбите уже через два часа, но состояние его было весьма угнетенное. Он жутко устал, поэтому брать управление на себя он не хотел. Включенный автопилот следовал курсу, это его устраивало. Но автоматика, стала все чаще подводить, поэтому он не давал себе заснуть.
Челнок типа В, «Воробушек» так в шутку кликали его русские пилоты меж собой. Устаревшая модель, ни на что не годная в Земных условиях машина, был разработан и создан для полетов с планетных – спутниковых баз до орбитальных станций. В условиях жесткой конкуренции был снят с производства из-за заводских не доработок. Проблема была не только в том что им трудно управлять, пилоты не справлялись и часто падали, но и в комплектации, электроника выходила из строя, приходилось почти на ощупь находить станции. Подача топлива тоже подводила не раз, про подачу кислорода и вовсе ходили легенды. Одна из них и породила прозвище этому кораблю, поговаривали, что по старой традиции заложенной ещё в незапамятные времена, когда вышел с конвейера первый «Воробушек», его презентовало высокое лицо страны производителя. И все прошло удачно, кроме излишней подачи кислорода в салон. Что презентующий и сопровождающие, выйдя при посадке, держались за животы в припадке смеха. Высокое лицо с идиотским выражением пытался выказать свое крайнее возмущение. Вроде как гневно оскорблял челнок и его создателей, но выходило так весело, что ни кто так и не понял в шутку он назвал его «Воробьем» или все же ругательно.
Так или иначе после регулировки всех систем челнока типа В, он походил в условиях Земли только пять лет. А после появились конкуренты, которые превзошли его во всем. Они были и быстрее и удобнее и что самое главное точнее и надежнее. Поэтому списанные челноки выкупила фирма, в которой теперь работает Юрий и ещё несколько русских пилотов. Они были дешевы и у них были русские пилоты, которым не привыкать работать на подобной технике.

Знакомое до боли чувство посещало его.
Как странно и тут оно не покидает меня. Это ощущение, его чувствуешь только когда остаешься один с дорогой. Так на Земле возвращаясь с работы на своем авто это было почти тоже самое.
Один лишь свет дальних фар и тьма вокруг, ни души впереди, ни фонаря сзади. Впереди бесконечное полотно дороги стелющееся под твоими шинами. Ночь, она окутывает тебя, поглощает свет впереди. Там впереди светятся в отражениях фар не естественным светом выныривающие знаки расставленные по обоим обочинам. Они будто сторожевые человечества, дают понимание того что ты не один, дорога не призрачна и скоро я буду дома. Но это ощущение, оно не покидала меня до самого дома. Чувство чего-то не моргающего взгляда, не живого дыхания рядом, но оно не пугало меня, как не пугает и сейчас. Но теперь здесь, оно кажется мне ближе, чем тогда. Здесь нет ни знаков, ни дороги, подо мной разрушенный город надо мной тьма и звезды. Наверно я просто дико устал, ах вот и свет «Матушки».
«Матушка» так называли космический корабль не только русские пилоты, но и весь многонациональный состав экспедиции. Это было не прозвище, а его реальное название. «Матушка» была крупным экспедиционным межгалактическим  кораблем. Построенным на деньги финансовых магнатов с целью исследования новых инвестиционных горизонтов.
В 2458 году появился новый вид бизнеса. Это стало возможно с ростом экономики, новых рыночных систем и огромного количества свободных денег. Избежать новых кризисов, дефолтов стало возможным после того как звездная инфраструктура стала развита до того уровня что начала приносить существенный доход. Теперь это были не только межпланетные перевозки людей и товаров, но  и новые поиски различного топлива, ценных металлов, а так же информации. Информация стала такой же ценностью в современном обществе как и валюта. Ею можно было обмениваться и получать существенную доход. Это стало результатом века дикого Интернета, пришедший на замену Интернету фейснэт стал не только глобальной информационной системой, но и электронным мозгом современности. Знания которые попадали в фейснэт перепроверялись уточнялись и в конечном итоге вносились в общую базу данных.
Нельзя было просто внести, что угодно и выдавать это за знания. Для оценки вливаемых данных в 2100 году была создана служба по защите информации, она выросла из полицейской службы по Интернет преступлениям и защите данных. Только теперь они не только решали, кого искать и судить за преступления, но и начисляли финансовые поощрения за внесенные данные.
Фейснэт полностью прозрачен, каждый пользователь зарегистрирован, у него есть паспорт пользователя, ни какой анонимности, за слова и действия, теперь придется отвечать перед законом. Фейснэт перестал быть игрушкой, он превратился в часть современного мира.
Пользователей глобальной паутины уже не считали, потому как она стала необходимостью. Школьникам сидя за партами фейснэт заменял учебники, пара кликов на сенсорном экране открывали любое издание на любом языке.
Тяжелые портфели детей ушли в прошлое в месте с печатными изданиями. Хотя ценителям классики все ещё можно было найти книги напечатанные на бумаге, но это становилась роскошью как картины или скульптуры.

Искать что то новое за пределами солнечной системы помогали пару фирм. Выросшие из государственных объедений и крайне сомнительно проданные в частные руки, чьи названия очень похожи на лидирующие автомобильные марки 21 века.
Каждая из них имела строительный порт за пределами Земли. Один на Луне другой на Марсе.
Огромные конструкции, нагромождение строительных лесов и рабочих роботов. Если всмотреться, было похоже на жуткое воплощение космического хаоса.
Пролетая у светлой стороны луны, все выглядело так, будто огромные стальные швеллера вырастают из серой толщи луной пыли и тянуться к солнцу. Разнясь и множась из нескольких основных опор, выходили тяги которые были уже, но длиннее и возносились все выше и выше. Будто огромное стальное дерево выросло из луны.
Внутри стальных дуг, тяг, колон можно было видеть частые вспышки работы сварщиков. Там внутри пугающей конструкции роботы латали корпус очередного межгалактика.
На этом этапе человек принимает участье только как контролер – программист. Всеми действиями управляют диспетчера базирующиеся тут же под портом, в специальных базах построенных рядом на поверхности луны.
Только после завершения работы над корпусом, приступали к работе  люди монтажники и электрики. Они устанавливали силовые агрегаты, оборудование, систему жизнеобеспеченья и конечным процессом устанавливали бортовой компьютер, который перепроверял системы и запускал двигатели для от стыковки.
С этого порта на луне вышла и «Матушка», межгалактический корабль был величиной с футбольное поле, большую часть занимал двигатель, универсальные топливные резервуары, готовые работать на нескольких видах горючих и на поглощение  разного рода энергии, в случае отказа систем сгорания или окончания первоначальных запасов.
Складские помещения были половиной всего места на корабле, там же стояли три челнока типа «В», два немецких челнока и два грузовых орбитальных судна занимавшие почти всё свободное пространство.
Установки жизни обеспеченья были расположены ближе к центру управления, в голове корабля. Там же был расположен капитанский мостик, каюты экипажа, бытовые помещения и комнаты отдыха, такие как библиотека или спорт зал.
Экипаж состоял из двадцати одного человека, из них семь пилотов, три программиста, пять человек обслуживающего персонала (механик, техник, моторист, электрик, диспетчер) у каждого из последних пяти были ещё в подчинение роботы, ни кто точно не знал сколько их, но где то на складе пылилась целая комната не востребованных на данный момент железных помощников, четыре ученных разных направлений, один военный и кок.
Двоя из семи пилотов были управляющие «Матушкой» и являлись по совместительству капитаном и его замом. Но не были главными в управлении операцией с которой они прибыли в эту забытую часть галактики.
Головой операции являлась самая разрозненная часть группы, ученые и военный. Ни кто не знал, что их связывает, но по результатам первых недель работы было понятно, что всем руководит человек в форме.

В темноте космоса на высоте примерно тридцать шесть тысяч километров от планеты названой землянами Терра, из-за поразительного сходства с родной Землей. Повис среди пустоты разведывательный межгалактический корабль.
Челнок Юрия подлетал все ближе, его всегда восхищали такие корабли, как он. Со стороны на них смотришь как на не преклонную мощь. Бездушные, но без сомнения могучие машины.
«Матушка» минута за минутой приближалась. Где-то по центру ярко горели два прожектора. Это были аварийные осветители, на случай отказа на челноке автопилота и управления в ручную. Там между двумя светилами был шлюз, он вел к стоянке на складе.

На панели щелкнул прибор радиопередачи. Пошел сигнал о приближении, бортовой компьютер базы уловит сигнал и автоматически начнет готовить шлюз к принятию челнока. Значит все работает в штатном режиме. Двери раскроются через десять минут, как раз я только успею подлететь. Хорошо хоть автопилот не подводит, все идет по плану.
Юрий Астраханов потянулся в кресле, глаза закрывались, ужасно хотелось спать. Тяжелые руки легли на затекшую шею, спина ныла от усталости. Он еле как сдерживал свинцовые веки. Не зная как справиться с сонливостью, он решил встать и пройтись.
В челноке свободного места было на три шага влево и два на право.
Встав, он почувствовал приток крови в затекшие мышцы, не приятные смешанные ощущения взбодрили пилота, и заставили усомниться в своей идее.
Осторожно разминаясь, он стал всматриваться в иллюминатор, что выходил на вид планеты.
Хорошенечко растерев онемевшие части тела. Он подошел поближе и начал всматриваться в планету, такую похожую, загадочную и чужую.
Он обогнал закат, вылетая с темной стороны, теперь он находился на переломе дня и ночи. Половина шара была поглощена темнотой, другая же была ещё светла.
Там среди белых облаков был виден океан, единственный на этой планете. С забытым названием населенный неизвестными обитателями. Его цвет в солнечном свете казался сам излучает тепло. Севернее был виден материк, коричнево зеленый гигант ломаными линиями тянулся в ночь. Большую его часть уже поглотила тьма.
Все было бы обычно, так как примерно на всех обитаемых планетах. Если бы не огромное серое пятно, которое словно язва на теле, разъедало организм.
Эта язва уже засохла и оставила лишь не излечимый след.
Материк, выглядывающий из темноты и голубизны океана, ещё открывал весь вид на неё. Огромное серое пятно, Юрий пытался с высоты своего челнока оценить, на сколько оно было велико, он остановился на том, что оно примерно с Австралию.
Что же тут случилось? С этим вопросом он обернулся и увидел открытый шлюз, автопилот сбрасывал скорость.
Оставалось сто метров, свет прожекторов слепил глаза, ударяя прямо в лобовое стекло.
Юрий уселся обратно в кресло, взял в руки штурвал и отключил автопилот. Он ни когда не доверял такую операцию, как влет во внутрь базового корабля, компьютеру. Не в этот раз, не на этом челноке.
Руки потянули тяжесть гидравлики. «Воробушек» медленно залетал во внутрь.

Глава 4. Охота.
Что это, я ни чего не понимаю? ...

Сознание помутилось, перед глазами все плыло. Он точно знал кто он, но не понимал где он. Он будто бы плыл в неизвестности, и ни что не было похоже, на что-то имеющие смысл и четкие очертания.
Мысли и чувства смешивались, он вдруг понимал, что произошло, и приходил в неистовый восторг, но через минуту забывал и впадал в панику неизвестности.
Он всё ещё лежал на своем полу, он не мог пошевелить и пальцем. Возможно, в эти минуты он ещё и не понимал вовсе, есть ли у него пальцы и плоть. В таком помутнении находился его, не окрепший разум.
Через какое то время, тело его словно молниями стала бить судорога. Боль пронзило тело, словно тысячи кинжалов вонзились в его руки и грудь. Теперь он их чувствовал, адреналин ударил в кровь, в глазах стало проясняться. Разум минута за минутой приходил в себя.
Жуткие боли до изнеможения мучили его пол часа. Странно, но чем сильнее становились истязания, тем яснее он понимал все происходящее. В секунды облегчения он успевал отдышаться и осмотреть свое убежище.
Все было на своих местах, из редких щелей в плотных шторах пробивался дневной свет. Прошли как минимум сутки с потери сознания.
Эти боли скорее всего побочный эффект микстуры что оставил отец в шкатулке. Когда-то он говорил, что так может быть и это всегда проходит. Как только он успевал подумать об этом, поверить что пытка его кончена, так в тот же момент его схватывал новый приступ.
Вскоре все было кончено, тяжелое дыхание стонами раздававшиеся в бетонных стенах его дома, постепенно облегчалось, становилось ровнее. Он смог поднять одну руку и стереть пот с лица. Встать на ноги не получалось.
У перевшись руками об пол, он попытался подтянуть ноги, но они не слушались и он завалился на бок, снова оказавшись на полу. Повторив попытку, которая вновь закончилась не удачей, он решил обождать.
Лежа на том же месте, ожидая полного оживления своего организма, он стал вспоминать.
Первое что пришло на ум, было удивления действий людей, которых он наблюдал ночью. Они были на удивления организованы, складны и решительны. Он вспоминал каждый момент той ночи, искал что-то, за что можно было зацепиться ещё, чтобы пояснить для себя все события.
Потом вспомнил про собак и бой, эта мысль вызвала в нем чувство страха, по спине прошли холодные мурашки. Он не гордился победой в том бое, он боялся ещё раз попасть в такую ситуацию, и не понимал вовсе, как ему посчастливилось выжить.
Рана, у него была рваная рана на ноге. Он протянул руку и аккуратно ощупал её, в страхе, что почувствует сырость текущей крови, но нет. Все затянулось и успело засохнуть. Пальцы проваливались в ямки от зубов, его сильно успели покромсать, второго такого ранения ему будет не залечить.
После того как он успокоил себя, и почувствовал надежность своего выздоровления, он попытался вспомнить, что происходило дальше, как он вернулся обратно, но все было будто в тумане, лишь не четки отрывки пути обратно, приходили в его голову.

Дрожащая от слабости рука потянула дверь на себя, в темноте комнаты, он нащупал сундук. Он был в дальнем углу, там, куда не попадал солнечный свет, и было относительно прохладно.
Скрипом крышка сундука поддалась. Он опустил туда руку и достал последний кусок засоленного мяса. Где-то рядом были отложены фрукты, яблоки. Он нашел их случайно на прошлой вылазке у парка. Это была немыслимая удача. Фруктовое дерево росло совсем рядом, в то время как все остальные плодоносящие деревья были глубоко в зоне диких зверей.
Тогда он смог набрать довольно много, но теперь их осталось всего два, два спасительных комка энергии.
В его маленьком складе провизии в дальнем углу были отложены ещё припасы. Но он не был уверен в том, что они съедобны, они были взяты на подобный случай если не будет возможности выйти на охоту.
Не большие банки с потускневшими надписями. Этим законсервированным продуктам наверняка лет двести. Но технологии того времени дают слабую надежду, что содержимое возможно ещё пригодно для употребления. Это подтверждала надпись на одной из них «Срок годности не ограничен». Врятли производители предполагали, что их продукция будет храниться такой срок, но надежда все таки оставалась. 
Но пока он не решился взять их к столу. Решив, что куска мяса и яблок пока будет достаточно.

Силы возвращались в его тело, он встал из за стола насытившись, чувствуя себя на много лучше, только уставшим. Перебарывая сонливость, он подошел к окошку, как и не давно он приоткрыл шторку. Спустя минуту он решил, надо ждать ночь.

Арбалет в руке, колчан стрел за спиной, кинжал за пазухой. Силы почти восстановились в его теле, он был полон решимости и старался не думать о прошлой не удаче.
Ночь окутывала его и вызывала на схватку.
В свете звезд он окинул взглядом квартал, в глазах его сверкала уверенность. Он сделал шаг по направлению к прошлой цели, но остановился. Сейчас все было не так как в прошлый раз, он ни чего не боялся, возможно это эффект того лекарства – полная потеря страха. Или понимание того, что там в глубине города куда он направлялся уже нет ни чего, чтобы насытиться и дать себе жить ещё на несколько недель.
 Секундная задержка и он развернулся, сверкнул глазами в другую сторону. Покрепче прижал к себе арбалет, поправил кинжал в ножнах и твердым шагом направился в парк.

Он миновал две улицы и был у опушки парка. Его огромные деревья возвышались над крышами, нависая над полуразрушенными домами. Словно стражи они пугающе покачивались на ветру, жестами ветвей предупреждали о смертельной опасности ждущей любого зашедшего вовнутрь.
Он стоял всматриваясь в тьму, на мгновенье его посетили сомненья. Инстинкт самосохранения, он не кричал ему, но нашептывал на ухо о здравомыслии и опасности. Но он тут же замолкал, как только на ум приходила картина того что он вернется, пройдет пол города и ни чего там не найдет.
Вперед и не шага назад.
Он рванулся перебежками в парк. Как можно быстрее и без шумнее он прокрадывался все глубже и глубже. Стараясь оглядываться и прислушиваться, вполне возможно, что охота началась и на него. Нужно быть на чеку.
Сквозь вековые стволы деревьев, стараясь миновать парковые дорожки и луга. Он пробирался все глубже, надеясь найти заблудшего зверя или уснувшего, спрятанного дебрями зловещего парка.
Он остановился, нырнул под ствол дуба, прижал к груди арбалет и стал вслушиваться.
Во мраке были слышны только звуки леса. Он дышал, вздыхал от усталости качаясь в такт не большому ветру, что чуть колыхал его волосы. Где то в дали на севере были слышны пения ночных птиц. И не звука чьего то присутствия, будто все вымерло и остались лишь безмолвные стражи леса деревья. Но он знал, что это ложно.
Он прошел ещё около километра в глубь. Чем дальше заводили его ноги, тем все более прижимался он к земле в своих частых перебежках. Все больше он вслушивался и осматривался по сторонам, но страх так и не смог его побороть. Он был уверен в своих действиях и силах. Лишь капелька пота, стекавшая со лба, выдавала чувство усталости посещавшая его в редкие минуты передышки.
 
Он пробежал от куста шиповника и запрыгнул в канаву, что была неподалеку. Что-то подсказывало ему, что дальше идти не стоит.
Он переводил дух сидя на земле и держа на изготовке арбалет. Он просидел так в ожидании около полу часа, но ни чего не происходило. И ни чего не было слышно. В голове рождались сомнения и безумные идеи. Он думал пойти на юг, время позволяло под покровом ночи подобраться к диким стадам и попробовать убить детеныша, одичавшего крупно рогатого скота. Само убийственная задумка, но могло получиться. Иногда рядом со стадом были изгнанники, старые или больные особи, которых не сложно было умертвить.
Погрузившись в размышления он потерял на минуту бдительность. В момент когда он очнулся за спиной в пяти метрах он услышал шаги.
Понимание происходящего накрыло его как лавина. От неожиданности он осел в своей канаве и начал вслушиваться.
Легкие, не весомые шаги, почти без шумно пробирались через деревья и кустарники. Так же осторожно пробирался не большой отряд охотников из четырех человек, неся с собой добычу.
Они шли быстро, копья были на изготовке. Даже ночью он увидел их острые, как и их оружие глаза. Они были готовы сражаться, но действовали очень тихо и четко.
Он отпустил их на два десятка метров и начал преследование.
Они спешили, за спиной была погоня и по опаснее его. Стая псов скорее всего учуяли запах крови. Теперь им оставалось только бежать, как можно быстрее добраться до стражевых племени, там им помогут в сражении.

Он шел за ними пол километра, стараясь держаться на расстоянии, они уходили все больше на запад, уводя его всё ближе к своему племени. Они несли с собой не большого быка, наспех освежеванного и перевязанного к копью одного из охотников. Меняясь по двоя на плечах, они уносили его прочь из парка. Нужно было действовать, иначе заходя глубже можно было попасть на огонь вместе с этим быком.
Ещё сто метров и силы охотников начали убывать. Быстрый темп угнетал их тела, прячась за деревьями, он слышал их тяжелое дыхание. Ещё не много и можно будет действовать.
Он шел за ними словно ночной хищный зверь. В свете лун и звезд он видел их уставшие лица. Чем меньше у них оставалась сил, тем злее становился их взгляд. Страх селился в их сердцах.
Но ещё не время нападать, он ждал и крался за ними, он был их смертельной тенью. Пульс его был ровный, а руки тверды. В любой момент он прольет их кровь, но ещё не время.
Лидер, что бежал впереди, резко поднял руку. В мгновение после этого, отряд остановился. Бросив добычу, они схватили копья и выставили их штыками по сторонам горизонта. Каждый смотрел в свою сторону и ждал возможной атаки.
Он лишь на момент до этого успел запрыгнуть за ствол дерева и спрятаться, иначе сейчас он был бы раскрыт. В своем сердце он почувствовал сильное волнение, он не ожидал от людей подобных действий.
Лидер охотников, что-то учуял или заметил. Времени ставало все меньше.
Три минуты промедления, и они снова в пути.
Теперь он был ещё более осторожен, но не отпускал их дальше, чем на выстрел арбалета.

Они бежали с той же скоростью, но сил становилось все меньше.
Они шли друг за другом, двоя носильщиков по середине, лидер впереди и последний замыкающий присматривал за возможной погоней. Они держали три шага дистанции, для лучшей реакции при возможной засаде.
Неожиданно второй в строю, что шел первым из двоих несущих добычу, споткнулся. Ноги его запутались, он чуть вскричал он неловкости, но не смог в усталости выстоять и упал, потянув за собой и второго за ним следующего.
В момент падения что-то свистнула в воздухе.
Лидер и следящий, что шел последним кинулись поднимать упавших. Второй, который упал после споткнувшегося, поднялся сам и очень быстро, к нему не успели даже подбежать. Но первый оставался лежать животом на земле.
Лидер схватил его за руку, потянул вверх, но тот не поднимался. Он присел к лежавшему и перевернул его на спину. Как только тело было на спине, он увидел торчавшую в гортани стрелу и хлещущую кровь на его руки. Он ещё был жив, но ни что уже его не могло спасти.
Они схватились за копья, безмолвно, отработанными до рефлекса движениями кинулись в разные стороны, ища укрытия.
Но в момент замешательства он успел вставить ещё одну стрелу и пустить её.
Она угадила в грудь одному из них, он пал на землю и изверг ужасающий предсмертный рёв. Он стонал ещё минуту, а после затих. Теперь можно было ожидать гостей из вне, в любой момент. Теперь они раскрыты.

Он сидел, прижавшись спиной к стволу дерева, аккуратными четкими движениями натянул тетиву, вставил стрелу.
Ещё секунда промедления, и у самого лица его пролетело копьё и воткнулось в землю через два метра.
Он вскочил на ноги и бросился бежать за ближайшее укрытие.
В ночи он не видел и не слышал своих врагов. Но они раскрыли его.
Краем глаза он заметил мелькнувшую фигуру слева. Он ускорил темп и рывком бросился наперерез предполагаемому противнику. Фигура что лишь мелькала, теперь была у него перед глазами, дикарь бежал к нему, наискосок держа наготове копье, он маневрировал меж деревьев, так чтобы тот не смог нацелить арбалет.
Выставив арбалет перед собой, он все пытался прицелиться, но дикарь всякий раз нырял за стволы деревьев или вовсе удалялся. Он не мог его уловить, он бросил арбалет за спину через ремень и правой рукой выхватил из ножен кинжал.
Дикарь видел всё, лишь только оружие оказалось за спиной, он осмелел и уже не прятался, идя в откровенную атаку, оскалив зубы.
Ещё мгновенье и они оказались друг перед другом.
Каждый в движение, дикарь в прыжке сделал выпад целясь в живот, но тот успел среагировать, так что остреё лишь коснулось края рубахи. Лишь успев уйти от смертельного приема, он сделал взмах кинжалом, выбрасывая лезвие в горло дикаря. Но из-за длинны копья и маневра, тот успел заметить и предугадать его приём, и отклониться вправо, так что кинжал пролетел в пустую, а сам он по инерции пробежал дальше на два шага, давая возможность дикарю отпрыгнуть и снова приготовить копье для атаки.
Пробежав дальше он резко развернулся лицом к противнику, и успел выхватить арбалет левой рукой. Неожиданно в развороте он увидел второго дикаря, что рвался к нему с права, он был без оружия, это его копье осталось воткнутым в землю.
Первый, не медля начал выпады, так что тот не мог ни прицелиться арбалетом, ни подобраться кинжалом.
Укол в грудь, он ушел от него, быстрый укол в живот, отделался разорванной рубахой. Так ещё пару маневров и выпадов, второй был совсем близко.
Дикарь  продолжал попытки заколоть его, движения становились все быстрее и точнее, он предугадывал на момент его маневры, и копье почти достигало цели, но всякий раз ему удавалось уйти.
Остреё метнулось вверх, целя в его лицо, он успел отвернуться, и оно пролетело у его глаз, в этот миг он увидел второго дикаря, что уже прыгал к нему, вытягивая к его шее длинные руки.
Лишь на секунду он успел отшагнуть назад, на мгновение, что дикарь с копьем готовил повторную атаку, он успел поднять арбалет и спустить курок. Уже летящий на него в прыжке был убит стрелой в упор, угадившей в правую сторону груди пробивая легкое.
Тело повалилось между двумя сражавшимися. Они отшагнули от него на шаг назад. Тяжело дыша, они смотрели в глаза друг другу. Ненависть отражалась в их лицах.
Ещё секунду промедления, они, оскалившись, бросились друг на друга.
Дикарь держа правой рукой копье попытался уколоть его в грудь делая движение как можно быстрее и резче, он предугадал это, арбалет что оставался в левой руке  сбил копье, удар дикаря уходил в пустую, но перегруппироваться он не успел. Кинжал взметнулся вверх и четким, хладнокровным движением вошел по рукоятку в шею под прямым углом, лезвием перерезая артерии.   
Копье дикаря выпало из руки, он ещё стоял, перед ним глаза его ни чего не отражали, лишь боль застыла в зрачках.
Он вырвал кинжал, фонтан крови взметнулся вверх, окропляя ветви деревьев черной кровью. Секунда он осел на колени и упал замертво.
 Ещё минуту он стоял переводя дух, его взор упал на двух его пораженных. Они лежали перед его ногами, не издавая ни звука. В эту минуту промедления он успел их разглядеть, парням было не больше двадцати пяти лет, даже щетина на их лицах выступала ещё не везде по щекам. Меж тем это были матерые охотники, и убийцы. В этом он не сомневался, за их спинами многие схватки, но они не смогли убить его. Не стоит же испытывать удачу дальше нужно уходить.
Быстро вставив стрелу в арбалет, наспех вытерев кровь с кинжала, он бросился к добыче.
Туша, что была привязана к копью, была слишком большой, чтобы уволочить её одному. Не долго думая, он пустил в ход кинжал, быстрыми движениями он стал вырезать заднюю ляжку, отделяя её от бёдер, перерезая сухожилия и суставы.
Через пять минут все было кончено, он взвалил мясо на спину, перевязав веревками, что были на копье с тушей, так чтобы оно не сползло. Он выпрямился, глубоко вздохнул, взял заряженный арбалет в правую руку, кинжал в ножны. И рванул по направлению к убежищу.
Он бежал как можно быстрее от места схватки, не жалея сил. Пот струился по лицу, заливая глаза. Но опасения его были не напрасны.
За спиной там, где оставалась большая часть туши, и четыре человеческих трупа, был слышен лай собак. Они шли за ними, но не смели нападать, можно ли предположить, что разум этих животных за несколько веков достиг уровня малой стратегии или тактики. Либо же они просто достигли цели только сейчас, когда все было кончено.
Его ужасала мысль, что псы ждали в засаде и выжидали момента, когда они, люди, перебьют друг друга, чтобы потом напасть и получить меньше жертв.
Но это всего лишь предположения, сейчас важно выйти из парка не замеченным. По стараться ни кого не встретить, и не терять время на возможные стычки с животными или людьми.
Стая собак за спиной становилась все больше, это было слышно. Их лай доносился до него, не смотря на приличное расстояние, на которое он уже удалился от них. Ему иногда казалось, что он слышит, как на спех они разрывали тела убитых и тушу что он не смог унести полностью.
Псы этого парка тоже чего-то опасались, они не были здесь лидерами. Этот парк хранил в себе секреты, было здесь и ещё что-то более жуткое, чем дикари и псы. Что-то, а скорее всего кто-то не обитавший здесь в далекие времена когда это был город.
Он бежал все дальше, псы оставались позади, но о них он больше не задумывался. Они не станут его преследовать, не смотря на то что они учуяли его след и запах мяса за его спиной. Сейчас они насытились и уйдут в свои места, в руины, где обитают всей огромной стаей.
Две луны в небе почти закатились за горизонт. Почти не освещая дороги, но он узнавал эти деревья, и знал, что путь его лежит верно. Он уже не бежал, силы покидали его тело, он старался идти, шаг за шагом уверенно говоря себе что осталось не много.
Волнение посещало его сердце, в эти минуты он прижимал к себе арбалет и оглядывался, но ни кого не замечая, двигался дальше.

Ночь вскоре начала сдавать свои позиции. Через мгновение, как только луны закатились за горизонт, за ними начало возвышаться солнце. Как только бледный диск показался на востоке, и первые слабые, но настойчивые лучи пробились к земле, он вышел на опушку парка.
Он остановился в усталости, взору его открывался умерший город.
Лучи окрасили его в алый цвет, от сюда вид его казался ещё более печальным и обреченным, нежели из окна его убежища.
Искореженные здания, заросшие вьющимися на них растениями, и торчащими бетонными балками, были кроваво красного цвета, на миг ему погрезилось, что город ещё жив, а это кровоточащие раны, что ни как не могут затянуться. Город возможно с вековой историей не желал умирать окончательно.
Вид из парка, будто открывал ему глаза, на то что он не знает что же за этим городом, он лишь предположительно осознает, что есть места похожие на этот парк, где нет асфальта и бетона, нет пепла и железа. Возможно ли что за этим городом, что тянется много километров вокруг, есть и место, где нет боли и страха. Мысль эта ударила в голову кругами в глазах и помутившимся сознанием.
Он стоял, так погрузившись в размышления, покуда солнце не поднялось над крышами домов.
Он вдруг очнулся, только тогда когда вдруг заметил в десяти метрах кравшуюся кошку, она вынырнула из ближайшего здания, глаза её были круглые от страха, а в зубах она несла мяукавшего котенка. Она заметила его, и бросилась бежать из-за всех ног, унося детеныша прочь.
Через пол часа, он был в своем убежище, уставший, уверенный в завтрашнем дне и в задумчивости от последних нагрянувших мыслей.

Глава 5. Находка.
Воробушек на минимальной мощности залетел внутрь, стараясь не задеть другие челноки, он взял высоту повыше, почти у потолка, под огромными швеллерами он сделал разворот и элегантно начал посадку на свое место.
Двигатели шипели от нагрузки, бортовой компьютер отсчитывал метры до соприкосновения.
Три, два, один.
Воробушек покачнулся при посадке, Юрий вздохнул в облегчении, оторвал руки от штурвала, быстрыми до автоматизма движениями начал щелкать рычаги управления и жать кнопки жизнеобеспечения. Это заняло не много времени, так что через пять минут он открыл дверь и спрыгнул с челнока, не спуская лестницу.
- Ты так себе ноги когда-нибудь переломаешь. – Со знакомой и приятной сердцу улыбкой встречал его ещё один русский пилот Дмитрий.
Юрий не ответил, лишь протянул руку в знак уважения. В лице его застыла усталость и нападавший на него сон.
- Удачно? – приняв руку Юрия, спросил Дмитрий.
- Чертов навигатор, я потерялся, половину смены по полю кружил.
Дмитрий сделал серьезную мину, но улыбка не соскользнула с его лица:
- Это плохо, наш генерал будет не доволен.
- Ты его не видел? – С опаской спросил тот.
- Неа, - все тем же играючим голосом говорил Дмитрий. – И не хочу, тебе бы тоже лучше его сегодня не видеть, к этому времени половина данных уже расшифрована и проверена. Если он прочтет в твоем сегодняшнем отчете о поведение местных бабочек, я думаю, он будет не в духе и тебе определенно влетит.
- Местные бабочки, сегодня чуть не вывели двигателя из строя.
Сказано было чуть со злобой, Дмитрий понимал, что обычно приветливый и общительный Юра устал, что его ждет не приятный разговор с генералом, он выбивается из сил и хочет, чтобы его оставили в покое.
- Не понимаю, почему местные так на нас реагируют. В прошлый раз, я еле успел улететь. И все равно потом пол дня выковыривал камни из коллектора. Мы вроде не агрессивны к ним. – Закончил  Дмитрий задумчиво.
Юрий не стал продолжать разговор. Он вежливо попрощался и поспешил в свою каюту, старательно обходя научные лаборатории и кабинеты, чтобы ненароком  не попасть  на глаза кому-то из руководства.

- Астраханов, идиот!
Генерал межгалактической разведки Тимур Лобс, нервно ходил взад вперед по рабочей каюте программистов, ежеминутно заглядывая на данные сенсорных экранов.
Троя программистов, почти в такт водили руками по экранам, распределяя полученные данные с Воробушка. Почти все шло в раздел «Флора и фауна планеты Терра». Кое-что уходило в «История», но это были не значительные данные, о нахождение на окраине города частных ферм и информация о  следах выращиваемых на полях культурах.
- Бред, полный бред. – продолжал ругаться генерал.
Тимур Лобс, украинец выросший на севере Ирландии. Рослый, светлый мужчина сорока трех лет от роду. Дослужился до генерала уже к тридцати, участвуя в военных действиях при бунте на Марсе, там же потерял обе руки, но протезы почти не отличались от настоящих, что говорило о его не малом финансовом благополучии. Действующий генерал регулярной армии, управляющий на данный момент разведывательными операциями.
Человек не далекого ума, но сильный управленец с крепкой рукой и огромным военным опытом. Что вызывало страх и сомнения у всего экипажа. Его боялись, а что было в его голове, можно было только догадываться. Но правду знали только обособленная группа ученых.
«Не известный объект» - высветилось на экране одного из трех программистов.
- Генерал, - вскричал тот.
Генерал обернулся, тремя шагами подошел к экрану:
- Действуй.
- Вводить код секретности?
- Так точно. – Без искорки эмоций ответил Лобс.
Код секретности – набор вводимых данных физическим лицом, для блокировки данных на одном носители для одного лица. Ввод данных предполагал согласие на не распространение информации в любом виде и для пользователя, под уголовную ответственность. Все это оговорено в контракте экипажа на экспедицию.
Экран запестрел цифрами, строка за строкой проносились команды программиста. Парень бегал пальцами по сенсорному экрану, перенося из стороны в сторону выплывающие информационные окна, давая подтверждения на все мыслимые и не мыслимые допуски.
Генерал острым взглядом наблюдал за всеми его манипуляциями. Он ни чего не понимал в действиях молодого специалиста, но спрашивать не решался и не потому что не хотел показаться не веждой, это его ни когда не задевало, а лишь потому что решил, что не отвлекая его, он добьется результата быстрее.
В какой-то момент программист остановился, замер в оцепенении.
Его руки застыли на сенсорном экране. Глаза выдавали смятение и озадаченность.
Генерал заметил не обычное поведение парня, он бесшумно встал за его спиной, и начал сверлить взглядом экран.
Будто почувствовав тяжелую фигуру позади, программист очнулся, встряхнул головой и продолжил. Он начал бросать запросы разных типов, пытался развернуть переводчики физико-химических структур. Пару раз даже попытался пропустить через исторические справки на базе астрономических ссылок, но без успешно. Мощнейший из установленных когда-либо симуляторов искусственного разума на основе нано-процессоров и интеллектуальной системой распознания информации не мог определить вид знаний пришедших с «Воробушка», что принес с собой Астраханов.
- Я… - произнес программист, но замолк, и ещё раз взглянул в экран, словно не доверяя своим глазам. – Я не знаю, что это.
Генерал наклонился к нему, так что их лица стали на один уровень и глаза поравнялись, уставившись в надпись на сенсорном экране, «Объект не опознан».
Лобс ровным голосом, стараясь не раздражать и не нагнетать на парня не уверенность в себе спросил:
- Ты в этом уверен?
Программист повернулся к генералу их взгляды встретились, казалось железный взор Лобса всматривался прямо в душу испуганного парнишки.
- Да, - неуверенно, но быстро ответил тот, спеша объяснить свой ответ. – Я пропустил информацию через все доступные нам научные серверы, а так не забыл на всякий случай принять во внимание все биологические и физико-химические средства распознания. Но результата не последовало, Это, что-то не имеющее аналогов информация.
Лобс оставался так же тверд и не отводил взгляда. Он без словно просил продолжать объяснения. Двоя программистов, что работали рядом опустили уставшие руки, их экраны застыли как и они, вслушиваясь в неуверенные, но точно следующие слова.
- Как это объяснит, - задумался парень, опуская глаза, пряча взор от тяжелого требующего взгляда. – Это.
Он указал пальцем на надпись:
- Что-то, что имеет информацию, но не имеет материального веса. Это как радио волна, или свет. Они несут в себе некую силу, но не имеют видимых материальных качеств. Но это, не радио волна, у волны есть периоды и частота, её легко вычислить и уловить. Свет любых типов тоже не подходит, свет – это тоже волна и в данном случае его можно измерить и даже взвесить.
- Что это? - Спросил генерал.
- Я не знаю, и наш компьютер тоже. Это энергия, неизвестная энергия, несущая поток информации, которую смог уловить разведывательный челнок, но не имеющая видимых, либо известных нам источников и базы из которой бы он исходил.
Наступила минута молчания. Программист, лишь виновато раскинул руками, промычал напоследок что-то себе под нос, ещё пару раз кинул на экран команды по расшифровке, но бросил за бесполезностью действий.
Генерал выпрямился, подтянулся.
Парни программисты ждали реакции, и смотрели на него глазами полными ожидания.
На Тимуре Лобсе генерале регулярной армии планеты Земля, медленно расплывалась улыбка. Он ждал подобного случая с начала разведки на Терре:
- Так слушаем мой приказ, Вы – он указал пальцем на нашедшего «Объект не опознан», - найти точное место наиболее интенсивного поступления информации. Остальные продолжать работу, до полной обработки данных, отбой по моему приказу после отчета каждого.
Парни программисты, вновь уткнулись в экраны и продолжили работу.
Генерал вышел из каюты и проследовал на мостик. В надежде застать там капитана он двигался быстрыми шагами, из служебной солидарности он не хотел беспокоить его в личной каюте или в комнате отдыха. В своей жизни ему так часто приходилось все бросать и срываться с места на срочные совещания, уноситься в пламень боя или даже на другие планеты теряясь из дома на года, что теперь он не позволял себе по возможности отрывать подчиненных от заслуженного отдыха, стараясь решать все возможные вопросы в рабочее время.
Время поджимало, смена пилотов и экипажа подходила к концу.
Генерал открыл дверь на мостик. Среди датчиков, всплывающих окон на экранах управления кораблем, десятков рычагов и сотни кнопок панелей, заканчивали свою работу капитан и штурман.
Англичане говорили на родном языке, Лобс понимал их и не стал вмешиваться в их действия.
- Перейти в автоматический режим работы.
- Сделано.
- Включить коррекцию курса.
- Включено.
- Корабль в вечерний режим работы.
- Какие двигателя оставить работающими?
- Включить резервный на половину хода, основные на холостой ход.
- Ручное управление отключить.
- Отключаю.
После последнего приказа, капитан и штурман вывернули личные ключи из панели управления и спрятали в карманах, подальше от чужих рук, так было прописано в их контрактах, вновь запустить основные двигатели могли только они или тот, кто возобладает этими ключами.
Капитан встал из своего кресла, устало кивнул штурману, и обернулся по направлению к выходу, где его ждал генерал.
- Добрый вечер, - на ломаном русском проговорил англичанин.
Лобс покачал рукой и обратился на английском:
- Можно по-английски мой друг, не стоит себя мучить.
- Хорошо, сер, какие-то распоряжения?
- Да, мы нашли зацепку. Завтра необходимо сделать много работы.
- Мы слушаем. – Вмешался штурман.
- В квадрате «С», найден неизвестный объект. Нужно послать туда разведывательный челнок для уточнения координат и подготовить экспедицию к вылету. 
- Хорошо, когда и кто полетит на разведку?
- Астраханов нашел его, пусть он и летит. Вылет назначить утром через два часа после рассвета.
Спустя полчаса, экипаж был оповещен о назначенной операции. В том числе и Юрий. В своей каюте он засыпал, окутавшись в теплое шерстяное одеяло, в иллюминатор заглядывали холодные огоньки чужих звезд, и тяжелой громадой следила за ним Терра. Он ещё не знал, что эта ночь в теплой кровати окажется для него последней на этом корабле.

Глава 6.