Наша сказка

Алла Каледина
Подвело нас напоследок лето красное! Нам с малышами не искупаться до следующего года. И думать нечего.

Артем по такому случаю отправился со своими покорять Крым-наш, пока еще можно. Виталику жена работу нашла. Что остается двум Витальевнам? Только «слушать бабушкины сказки про Ивана-дурака».

У современной бабушки репертуар богаче. Одолели мы с Анютой колдуна Одноглаза в интернете, надоели одни и те же картинки. У Пушкина старика со старухой проработали. Взяла я бумажную книжку – сказки Андрея Платонова. Неказистая такая книжечка, черно-белая, ей больше полувека.

Анютка сразу: «А в интернете есть?»

В интернете только мультик, не нравится он мне. «Давай, – говорю, – дадим интернету отдохнуть. Он, бедный, от нас устал».

Сидим, читаем, слушаем.
Какой дурак выдумал, что в русских сказках прославляют лодырей да дебилов? И что за дураки это повторяют? Читала я братьев Гримм, знаю, какие все у них работяги. И умники такие же. Как наши пошехонцы: жили дураки дураками и смерть глупую нашли. Кто таких славит?

А Иван у Платонова? В поле он и вправду плохой работник: никто же не учил его без отца. Зато при матери шить хорошо научился. Пригодилось. А главное, что сердце у него доброе. Нечем угостить прохожего старичка, так он хотя бы баньку для него истопил, сам его попарил.

Мыться-париться мы все тоже любим, кроме самых маленьких. И Анюта, ей пяти еще нет. Голову с мылом помыть – беда! Как телесное наказание! Писк, слезы: «Ой, щиплется!»

Все дети так. А баня – милое дело! Как суббота, дедушка нам истопит, нагонит парку. «Мойтесь, бабоньки!» А бабушка веником! Не щиплется! Хорошо! Анютка визжит: «Бабушка, давай! Ну еще!»

Пар костей не ломит.

После бани, перед сном, сказки лучше всего читаются. Начинаю не с Ивана, а с «Умной внучки», с девочки Дуни. Не в каждой сказке такую встретишь. И умница, и работница: дед с бабушкой в город, а она одна за хозяйку.

«Видишь?» – говорю. Наша внучка в ответ: «Она большая, в школу ходит».
 Не углубляюсь с нею в историю. Говорю, что хорошие дети и до школы время не теряют, помогают, чем могут.

«А ты мне не даешь».

Учтем замечание. Что можешь, делай. Под моим неусыпным контролем, чтобы без пальчиков не осталась.

Наша умная внучка не только в компьютере разбирается. Одевать-обувать ее тоже не надо.

«Сама обуваюсь, когда захочу. А это я бабушку просто учу». Папа Артем в своё время Аллочку заснял в такой позиции: ей было столько же. Мы смеялись. И с Анютой случается. А виновата опять я, бабушка: мне ждать неохота.

Короче,  расти нам да расти. А Дуня сама все делает. Мы за нее переживаем: что если царь ей голову отрубит? Они могут, мы уже знаем. А этот царь побоялся: вдруг за границей узнают, напишут. Он послал в погоню пса-людоеда. С собаки какой спрос? А дедушка пса оглобелькой!

«Как наш дедушка», – Анюта говорит.

Мой Вадим, между прочим, лошадей запрягать умеет, я видела. И по сути Анюта права: не даст он ни внучку, ни бабушку в обиду. «Ни псу, ни царю». Я в этом убеждена.

Немножко пофантазируем вдвоем. Как мы с нашим дедушкой на телеге через овраг-буерак, вброд через речку. «Ночь темная, лошадь черная». В чистом поле ночуем, огнем волков пугаем.

А у самой не выходит из головы: как там наши? Тоже так: на своей машине. Из-под Москвы! Да с маленьким, меньше Анюты.

Мой мобильник – как Советское Информбюро: оставили, заняли. Наконец – дошли! Доехали! Все как надо. Ночью приехали, не стали звонить, беспокоить.

Анютка меня опередила: «Сейчас, – говорит, – подойдет». Нет, чтобы мне в руки: сама с ними вовсю тараторит. Девчонки подключились. Слышу: «Анька, бабушку с дедом слушаешься?»

Это Аллочка ее воспитывает.

Я голос подаю: «Пусть попробует, не послушается!» А у неё наиважнейшая новость: «Бабушка, Глеб купался!» И так на меня смотрит. В глазенках читаю: «А ты говорила!»

Еще надеется, что и мы пойдем. Едва ли. Будем наших ждать, в нашу баньку.