Еще до школы я узнал, что каменный уголь – это остатки растений, которые царили на планете сотни миллионов лет назад. Поскольку печи у нас топили дровами, то потрогать руками небольшую частичку древних тропических лесов стало моей мечтой. Сказочной мечтой. Мне казалось, что кусочек угля сродни метеориту – посланнику таинственных непознанных миров. То, что оставалось в наших печах после сгоревших дров, по моему мнению, было не что иное, как оскорбление моего художественного вкуса.
Картинки в школьном учебнике были не менее оскорбительны, чем печной уголь. Я презрительно щурил глаза, когда мне совали под нос страничку учебника. Как-то я сказал, что очень хочу увидеть южное вечнозеленое растение. На что средняя сестра скептично заметила: елки и сосны тоже вечнозеленые – смотри хоть сутки. И тогда я понял: она лишена поэтического воображения. Разве можно было говорить с ней о каменном угле! Все равно не поймет. И никто не поймет.
В классе третьем на уроке природоведения учительница рассказывала нам о каменном угле. И вдруг сказала, что у нее на дворе – у крыльца – под эмалированным ведром – несколько кусочков. Что она забыла их взять, когда пошла в школу. «Кто сбегает ко мне домой и принесет»? - спросила. Не знаю, что было с моим лицом в ту минуту. Я был близок к обмороку. Моя мечта так рядом? Так близко? И откуда у нашей сельской учительницы под ведром вдруг такое богатство!
За углем помчались вдвоем - я и мой приятель, с которым сидел за одной партой. Он мне что-то говорил по дороге – но я не слышал. Не слышал и шума ветра в ушах. И глаза ничего не видели. Открыли ворота, подбежали к крыльцу. Пинком опрокинули ведро.
Рядом с крыльцом был небольшой поворот направо, он в тупичок упирался. Боже, как я там плакал, уткнувшись лицом в занозистый серый забор. Одноклассник смотрел на меня, широко открыв узкие бурятские глаза. Он ничего не понимал.
В школу шел на ватных ногах. Силы ушли: их унесла с собой погибшая мечта. Она задохнулась на моих глазах – и не помочь. Мне казалось, что в жизни нет ничего необычного, и не будет. Всё серо и скучно, как обложка учебника, как заборы вокруг пошлых, однообразных бревенчатых домов.
Маленький Марсель Пруст придумывал себе города, которые видел на карте. И церкви, которые там стояли. Древние церкви. Но оказывается, что воображение и действительность – вещи разные. И первое почти всегда проигрывает второму. Но главное в другом: пережить и перечувствовать мечту. Сделать ее своим достоянием. Пусть жизнь развеет ее. Но энергетический след останется.