да, ничо ни
отрицаю, делаю,
чо хачу и потома ужо
не пережываю понапрасному.
молчи - за
умного сойдешь,
учишь тибя, учишь,
бестолочь, толку никакого.
вовлечение сферой чиловечьих
увлечений расставляло силки,
заставляло быть чиловечиком,
очиловечивать происходясчее.
ничо ни радует глаз,
никакая мыслишка ни веселит,
серость сырости окутала сердешных,
ни хочитьси ни чого, тока шоб хмарь утаяла.
средоточие пороков
и соблазнов - зависть
являла сибя мiру сожалением
о неиспользованных возможностях.
аднакоси, в корень зрим.
мамаша-наносущность вынашивала
нашенских, какоси плод фантазий, мерзость
экая такая, душой-то не могла снабдить чиловечьей.
рефлексирующия и релаксирующия
чудища требовали заботы и внимания,
постоянно выдвигали новые требования
и заставляли выполнять ужо дорогой ценой.
да и образы были дажи не
инструкциями, предполагали
оне последовательность действий,
наступающих в результате последствий.
кншно, ихняя благодарность, пущай
мысленная, должна фсеж присутствовать,
таки, ну, хошь бы какоси панимание тогось,
шо не напрасно фсе, шо жисть прожыта не заздря.
но челики ужо больно хитрюсчие,
и для ихних образы лишь инфоповод,
шобы стать в чом-то оченно похожыми
чиловечиками нужных временных потоков.