О некоторых особенностях речи Толстого
Анализу величайшего произведения русской классики — романа Л.Н. Толстого «Война и мир» посвящены тысячи книг и статей. Нельзя считать себя человеком образованным, культурным, интеллигентным, если не читал это произведение.
Те, кто достаточно внимательно читал «Войну и мир», не могли не обратить внимание на некоторые, скажем так, особенности авторский речи, которые могли бы стать предметом любопытного анализа.
Будем считать эту статью не «войной» с художественным миром Л.Н. Толстого, а попыткой обратить внимание на одну из особенностей творческого почерка одного из самых авторитетных русских писателей.
Отступления от норм русского языка довольно часто встречаются у Льва Толстого, хотя порой ускользают от внимания читателя, заворожённого масштабностью и художественной мощью произведений великого романиста. Для Толстого характерно влияние галлицизмов (французского языка) и увлечение сложными синтаксическими конструкциями.
В своё время на это обратил внимание известный писатель Ю. Олеша в своей книге «Ни дня без строчки»: «Странно, но существует на виду, так сказать, у всех стиль Толстого с его нагромождением соподчинённых придаточных предложений (вытекающих из одного «что» несколько других «что», из одного «который» несколько других «которых»), по существу говоря, единственно встречающихся в русской литературе по свободе и своеобразной неправильности стиль».
При этом Ю. Олеша «оправдывает» Толстого, говоря, что он, якобы, знал о нарушениях им синтаксических норм и делал это намеренно, будто бы бунтуя при этом против всяких правил и установлений. (Заметим в скобках, что для гениального писателя подобный «бунт» настолько же бессмыслен, насколько и невозможен). К тому же речь следует вести не только о неправильных и неудобоваримых «нагромождениях» стилистических конструкций, но и неправильных оборотах и построениях целых фраз и предложений, а порой и нелепых словосочетаниях.
Тот же Олеша пытается объяснить нарушения тем, что это дало Толстому «возможность легче справляться с изложением мыслей и описанием вещей и обстоятельств». Увы, объяснение более чем уязвимое, для великого художника оно в некотором смысле даже оскорбительно.
Эпопея создавалась в течение 1863-1869 годов, то есть в достаточно сжатые сроки для столь грандиозного произведения. Нельзя не вспомнить, что жена писателя Софья Андреевна переписывала роман набело семь раз, а сам Лев Николаевич переправлял главы романа по десятку раз. Это, однако, не избавило «Войну и мир» от множества шероховатостей в стиле и языке. Может быть, Толстой не догадывался о них или допустил их преднамеренно? Отнюдь нет. Безо всякой рисовки он сам не раз заявлял, что пишет «дурно», а порой и «слишком дурно».
Все мы помним ставший хрестоматийным пример из чеховского рассказа «Жалобная книга»: «Подъезжая к сией станции и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа. И. Ярмонкин». В данном случае стилистическая несуразица стала яркой характеристикой безвестного Ярмонкина и комичным, запоминающимся примером неграмотности. Учителя-словесники очень любят использовать эту цитату как пример неправильного использования деепричастного оборота. Но с не меньшим успехом можно было бы использовать в этом качестве и многие места из «Войны и мира». Правда, в отличие от чеховского рассказа, они являются цитатами из авторского текста, а отнюдь не стилизацией неграмотной речи персонажей.
Приведу лишь некоторые примеры.
«Нынче, увидав её мельком, она показалась ему ещё лучше». (II, 1,1 — здесь и далее цифры» указывают: том, часть, главу романа). «Пройдя в калитку, Пьера обдало жаром, и он невольно отшатнулся». «Но, подъезжая к Ярославлю,... волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов», (IV, 1, 14). «Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придётся идти впереди войск». (I, 3, 15). «Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало ещё веселей...» (III, 1, 13).
Во всех вышеприведённых примерах деепричастные обороты не соотносятся с подлежащим, как этого требуют правила русского языка. Скажем, первое предложение могло бы выглядеть так: «Нынче, когда Ростов увидал её мельком, она показалась ему ещё лучше». Примерно так же каждый из вас может «исправить» и другие предложения, практикуясь в стилистике, а заодно учась внимательно читать художественную литературу. Даже классиков.
Возьмём ещё один пример: «Подойдя к костру и услышав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещённое огнём жалкое лицо, Пьера что-то неприятно кольнуло в сердце». В этом предложении подлежащее что-то не соотносится со всеми тремя деепричастными оборотами, так как подошёл к костру, услыхал и увидал Пьер, но не он производитель действия, а неопределённое местоимение что-то: что-то кольнуло. Таким образом, вся конструкция стилистически неправильна.
Таковых примеров из романа «Война и мир» можно привести немало, и все они действительно могут быть объяснены до некоторой степени влиянием галлицизмов (проще говоря, французского языка), что, впрочем, вряд ли извинительно для великого русского писателя. С огромной натяжкой можно объяснять такие изъяны и намеренной стилизацией...
Или, к примеру, такое предложение: «Оба супруга переглянулись с самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения». (II, 9, 20). Словосочетание «оба супруга», да ещё соотнесённое с местоимением «каждый» явно неудачно. Правильнее, пожалуй, сказать: «супруги». Неудачна и конструкция «переглянулись с самодовольной улыбкой», ибо улыбок было, как минимум, две.
Ещё любопытнее в стилистическом плане следующее предложение: «Вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлёпаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной берёзами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей» (III, I, 14). У гусаров, конечно, нет копыт, это их лошади «звучали шлёпаньем копыт по мокрой дороге». Не очень по-русски звучит и оборот «вытянувшись в четыре человека».
Есть много подобного рода неточностей и стилистических просчётов у великого романиста: Ростов едет один с тремя гусарами, (I, 3, 13), есть в романе «топот тысячей ног», «крик немногих голосов» (I, 3, 14 и III, 3, 26), есть «смеясь прохаживающиеся» и «с засученными руками» (III, 3, 26), есть «лицо, похожее на отца» (II, 2, 18), есть «на другой день вечером», есть «сделал сильное впечатление», «имеет явиться» (т. II. ч. 2, главы 4, 5, 6).
Можете сами «отредактировать» такие, например, предложения: «Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец...» (I, 3, 9). «Ввечеру вернулся Долгоруков, прошёл прямо к Государю и долго пробыл у него наедине». (I, III, И). Или в главе второй третьей части I тома читаем: «Тысячи раз в продолжение этого полутора месяца...». Но числительное «полтора» во всех падежах, кроме им. и вин., сочетается со множественным числом последующего имени существительного. Например: полтора месяца, но полутора месяцев.
Иной собеседник может возразить: нельзя быть святее папы римского, невозможно ставить под сомнение правильность речи гениального Толстого, романом которого зачитываются миллионы людей. Но наш сегодняшний разговор — всего лишь попытка читать Толстого без хрестоматийного глянца, воспринимать его как живого собеседника, хотя и великого, но не лишённого человеческих слабостей и недостатков.