Процесс пошёл. Пот будто бы лился струями. Парень много ворочался, проводя руками по лицу и выкручивая себе запястья и стопы. Словами не передать, как больно было мне смотреть на это. Нет, не страшно, именно больно. Он пролежал так около часа. Я взяла его за руку. Он быстро сжал мою ладонь:
- Алекс… может….давай закончим потом… я не могу…
- Прости, - я запустила руку ему в волосы. – Так нельзя.
- Пожалуйста, всего одну таблетку. Я не выдержу.
- Нет, ты справишься.
- Не смогу…
- Сможешь.
Вокалист поднялся с кровати, принявшись ходить по комнате туда - сюда. Всё быстрее и быстрее... подошёл к входной двери, попытался открыть её. Улыбка злости быстро расцвела на его лице, но лишь на миг:
- Где тот чемоданчик? - изломчиво спросил он, повернул ко мне голову лишь на половину.
- Как ты и сказал - я отнесла его.
- Куда.
- В комнате его нет, не переживай.
- Вот именно. Ты вынесла его. Куда?
- Он в безопасной месте.
- Где именно?
- Зачем ты спрашиваешь?
- Просто хочу убедиться, что его никто не найдёт.
- Не переживай. Этого не произойдёт.
- С чего такая уверенность? Скажи, где он.
- Нет, не могу.
- Не доверяешь мне? - вокалист полностью обернулся в мою сторону.
- Причём тут это?
- Тогда скажи, где он.
- Нет.
- Скажи, где этот драный чемодан! - его голос перерос в крик буквально за секунду. - Прости... не хотел... я не хотел кричать... чёрт возьми..., - он обхватил голову руками, медленно опустившись на пол. Рукой потянулся к столу. Взял оттуда какие - то бумаги и принялся рвать один лист за другим.
- Что ты делаешь? - я быстро подошла к нему, забирая ошмётки. - Это же ноты! Ты их писал несколько часов как минимум.
- Да плевать! Это всё равно ни фига не помогает! - он нервно отбросил от себя остатки листов, сбросил с тела кофту, откинул в сторону и лёг на пол. Его пальцы медленно, но верно стали пытаться выдирать из ковра нитки.
- Пойдём, ляжем.
- Не хочу!
- Пожалуйста. Вставай, - я еле уговорила его подняться.
Когда он всё же сел на кровать, я подняла его кофту с пола, повесила на стул и принесла ему гитару:
– Вот. Тебе станет легче. Разрабатывай руки. Только не думай об этом, ладно?
Ворон решил дать шанс моей идее. Это оказалось труднее, чем я думала. Его руки тряслись. Потребовалось время, чтобы парень смог уменьшить дрожь и взять хотя бы один аккорд. Он медленно проигрывал ту песню, которую группа должна была исполнять перед продюсером. Я тоже попыталась отвлечься и с интересом наблюдала, как блондин перебирает струны:
- Как ты это делаешь?
- Ты про что? – прерывисто спросил он.
- Играешь… то есть… как? Как ты понимаешь, какую струну надо брать и где зажимать? Они же все одинаковые, почти.
Вокалист начал мне объяснять, что такое лад и прочее. Конечно, он говорил с трудом, но мне было понятно, что он хотел сказать. Спустя 20 минут объяснений, Ворон сел, облокотившись о стену, я села к парню ближе, прижавшись к нему спиной. Он передал мне инструмент, помог правильно взять его и, поддерживая мои руки, начал показывать, как именно должна идти рука, какие струны как зажимать, попутно объясняя аккорды. По началу, я мало что понимала, но, когда трясущиеся руки парня аккуратно направляли мои на правильный лад, становилось более ясно, что надо делать. Я пыталась быть предельно внимательной, стараясь не думать ни о чём, кроме гитары. Спустя минут 30, у меня уже получилось сыграть несколько кривых аккордов. Конечно, медленно и с помощью Ворона, но и это для меня был прогресс. Я чувствовала, что и ему становилось легче, когда он объяснял мне что – то, отвлекаясь от боли.
Спустя час занятий, я дала парню лечь, села рядом с ним и продолжила играть. Мои пальцы уже могли сами двигаться по грифу, и ошибки, которые я допускала, Ворон лишь проговаривал мне и я исправлялась сама. Когда наступил рассвет, парень уснул. Я поиграла ещё несколько часов, затем встала, тихонько взяла ключ, отпёрла двери, чтобы когда кто – нибудь встанет, он не ломился к нам, прерывая сон и легла рядом с Вороном. Иногда я боялась, что он не дышит и прикладывала руку к его пульсу на шее. Вокалист лежал неподвижно и дыхания почти не было слышно, поэтому такие проверки я делала каждые минут 15. Солнце уже более менее встало и птицы за окном начали петь свои утренние песни, а я только заснула…так и оставив два пальца на его пульсе, боясь, что мне лишь кажется…
Слабо приоткрываю глаза. Он рядом. Он спит. Сонная, мало понимая, что делаю, я снова проверяю его пульс. Удары. На устах слабая улыбка и я снова засыпаю.
Не знаю, сколько времени прошло. Приподнимая веки, вновь тянусь к спящему блондину и проверяю и проверю… бьётся ли его сердце? Да. Всё хорошо. И снова я проваливаюсь в сон.
Быть может, я просыпалась так раз 8, быть может, больше… казалось, что двери несколько раз открывались, будто бы кто – то стоял и смотрел на нас, но, быть может, мне просто показалось?
Я хочу проснуться. Но не могу. Усталость разлилась по всему телу. Сколько времени? Часов не вижу и нет сил дотянуться до телефона.
Я поворачиваю голову и смотрю на Ворона. Дыхание тяжёлое, неглубокое, кожа вновь приобрела свой холодный оттенок. На его пальцах опять холод. Это меня успокаивает. Я поднимаю глаза чуть выше. Его вены. Его исколотые вены… прикрыв веки на секунду, я аккуратно прикладываю пальцы к этим отметинам и провожу по ним. Кое- где чувствуются выступы. Значит, он колол глубоко. Вчера мне не хватило сил сделать один укол. Причём, в шприце был обычный соляной раствор… как он может так колоть себя? Хотя, с моей позиции этого не понять. Скорее, наркоманы думают, чувствуют иначе и боль от укола не ощущают вовсе. А может, она для них приятна?
Тут рука под моими пальцами дёрнулась. Я подняла глаза вверх. Ворон приоткрыл глаза и посмотрел на меня:
- Что ты делаешь?
- Ничего, – я стараюсь незаметно убрать свои пальцы с его вен, но он замечает это.
- Не могла бы ты подать мне кофту? – будто скованно спрашивает блондин, указывая на вещь, висящую за мной на стуле.
Я выполняю его просьбу и он сразу же, торопясь, одевает её:
- Тебе холодно? – спрашиваю я, ложась на подушку снова.
- Нет, - отвечает он, подтянув ноги к себе, опускает голову вниз и проводит пальцами сквозь волосы.
Приподнявшись, я придвинулась к парню и, положив руку на плечо, тихо спросила:
- Что с тобой?
- Всё в порядке.
- Я тебе не верю, - отвечаю его же вчерашними словами. – Скажи мне правду.
- Я просто…, - он поднял голову, закинул свои растрёпанные волосы на одну сторону, и продолжил. – Я не хочу, чтобы ты смотрела на мою руку.
- Почему? Ты же мне сам показал…
- Ну, вот. Показал и всё. Незачем тебе смотреть на это.
Я чувствую в его голосе скованность, быть может, даже стыд:
- Подними руки, пожалуйста.
- Что? – он непонимающе оборачивается ко мне. – Зачем?
- Пожалуйста, сделай, как я прошу.
- Но…
- Пожалуйста.
Парень поддался мне. Я быстро взяла у нижнего края кофту и буквально одним движением быстро потянула вверх, сняв с парня вовсе. Ворон ещё более удивлённо посмотрел на меня:
- Что ты делаешь?
- Ты стесняешься этого. Я вижу. Передо мной это не нужно. Я хочу видеть тебя таким, какой ты есть, - я беру его за руку, переворачиваю венами вверх, провожу по ним рукой и целую.
Парень приподнимает меня к себе за подбородок и, с небольшой усмешкой в глазах, говорит:
- Помнишь, я наркоман.
- Я знаю, - меня одолевает лёгкая улыбка. – А ещё псих. Чокнутый. Вообще слетевший с катушек парень.
Ворон на секунду улыбнулся мне и тут же накрыл мои губы своими. Я обхватила его за шею и медленно нагнулась назад к подушке. Он за мной. Одной рукой я провела по его спине. Та была напряжена. Мускулы чувствовались под моей рукой, словно и не были обтянуты кожей. Поцелуи стали жарче. Я вспомнила момент с Дьяволом у меня дома. Тогда меня сковывал страх и неуверенность, нужно ли мне это? Но сейчас тело было напряжено ещё сильнее. В момент, я поймала себя на мысли, что хочу большего. Он тоже этого хотел. Я поняла это, когда пальцы на его правой руке медленно пошли вниз по моей шее и остановились перед грудью. Я задрожала, прижавшись к нему ещё сильнее. Всё же воспоминания о том, что произошло с моим отцом и его друзьями, ещё не ушли из моей головы. Но тут он отодвинулся от меня:
- Стой.
- Что такое?
- Ты дрожишь.
- Всё в порядке.
- Нет. Я знаю, что тебе страшно. И не буду скрывать, что мне тоже. Позволь, я кое – что спрошу у тебя.
- Конечно, спрашивай.
- Это довольно не скромный вопрос.
- Да что такое?
- В тот раз… с…, - парень тяжело вздохнул, подбирая слова. – С твоим отцом… ты уверена, что они…. Чёрт. Я не знаю, как сказать.
Я смотрела на него, как ребёнок. То, что он хотел спросить и так было понятно, но озвучивать эти мысли никто из нас не решился:
- Не знаю, стоит ли говорить это…, - блондин на момент отвернулся. – Я думал о той ситуации. Можно сказать…копался в ней и в голове родилось три вопроса. Только чтобы спросить их у тебя – мне надо походу напиться просто в стельку и накуриться так, чтобы себя не помнить.
- Лучше, обойтись без этого, - я еле заметно улыбнулась в ответ, чувствуя, как краска приливает к моему лицу.
- Знаешь…эти вопросы довольно важные. И спросить их надо. К сожалению. Прости меня заранее за будущую нескромность, но я должен.
- Прощаю. Спрашивай.
- Ты до этого спала с кем – то?
- Нет.
- Значит, ты девственница?
- Да, - я ответила так быстро, что и сама не задумалась над ответом.
- Ты уверена?
Мои глаза мало по малу стали наливаться неопределённостью, страхом от понимания того, к чему ведут эти вопросы:
- Я...Просто...тогда потеряла сознание и что там происходило – для меня одно большое тёмное пятно.
- Понятно. И третий вопрос вытекает из предыдущих. Ты уже не девочка маленькая. И даже если ты не спала до этого ни с кем – это всё равно возможно. А ты не думала о том, что… ты могла забеременеть от кого – то из них?
Я застыла перед блондином, словно манекен. До этого такие вопросы даже мимолётом не появлялись у меня в голове, но сейчас, после того, как Ворон озвучил их – в животе будто разлилась желчь. Всё тело, казалось, оледенело при одной лишь мысли о том, что…а вдруг он прав? Я просто старалась забыть об этом, даже не подозревая, что прячу сама от себя.
- Прости, - вокалист взял меня за руку. – Я должен был спросить.
- Всё в порядке. Я просто… не думала об этом.
- Опять же, не хочу лезть в такие личные и интимные детали, но вспомни сама, можешь мне не говорить – с учётом последних «женских» дней – это могло произойти?
Прокрутив нужные цифры, представив календарь в своей голове, я еле смогла сдержать слёзы. Ворон и так понял, что ответ был из разряда опасных. Он не стал допрашивать:
- Что… что теперь делать? – слова слетали с моего языка будто льдины.
- Надо проверить эти предположения.
- Как?
- Времени уже прошло более менее прилично и определить беременность можно. Только, конечно, не дешёвым тестом из супер – маркета. Нужно пойти к врачу.
- И…как мне сказать… прийти к, ещё детскому гинекологу, и…
- Попросить проверить тебя на беременность.
Я замолчала, внутри просто сжимаясь от страха и ужаса:
- Нет… я не смогу…
- Алекс, это надо сделать. Подумай только, что если я прав? Сейчас, я искренне хочу ошибиться, но врач скажет точно.
- Я не смогу… не смогу.
- Сможешь. Хочешь, можем поехать вместе. Я отвезу тебя.
- А что ,если ты прав…. И я…, - слёзы снова начали застилать глаза.
- Давай сначала всё проверим, а потом уже будем решать, что делать, хорошо? – я молча кивнула. – Ладно. Хочешь, можем поехать сейчас.
- Но как? У вас же репетиции…
- Это будет по важнее, чем репетиции.
- Только не говори никому, пожалуйста.
- Можешь быть спокойна. Никто не узнает.
Мы встали. Оделись. Спустились ко всем. Ни одному из нас еда в горло не лезла, поэтому мы просто сказали всей компании, что нам надо отъехать по делам и ушли. Конечно, вопросов было тьма, но в конце концов Ворон ответил, что не собираться никому ничего говорить. Нам пора.
Каждая улица… каждый поворот… мы всё ближе и ближе подъезжали к клинике.
Остановившись на парковке, Ворон выключил двигатель, посмотрел на меня и тихо спросил:
- Мне пойти с тобой?
- Будешь сидеть в детском гинекологическом отделении для девочек?
- На меня и так часто смотрят. Не привыкать.
- Нет, спасибо. Лучше подожди здесь, ладно?
Я шла, как на казнь. Каждый шаг давался мне с такими усилиями, будто меня ждала виселица. В душе я надеясь, может быть не смогу попасть к врачу? Но я знала, что смотровой кабинет работает постоянно и для того, кто имеет регистрацию (например, я), он доступен в любое время. А сегодня как раз не суббота. Не воскресенье.
В очереди было несколько девочек с мамами. Все они такие юные, невинные… кто – то был напуган, а кто – то даже не понимал, что сейчас будет происходить. Вот она, детская наивность и незнание.
Женщина в кабинете была совсем молодая. Сразу было видно, что в своей, ещё не долгой медицинской практике, она толком ничего не видела, поэтому так оптимистично и по - доброму смотрит на каждого пациента. Мне просто хотелось убежать….
Запинаясь, заикаясь, я еле смогла объяснить, что мне надо. Девушка одарила меня удивлённым, даже немного презрительным взглядом и сказала проходить, раздеваться.
Это было достаточно больно. Неприятно. Я лежала на этой кушетке и чуть ли не плакала. Меня время от времени трясло. Я чувствовала себя грязной, дешёвой неудачницей, в которую сейчас будто целый мир плюнул прямо в лицо.
Подумать только…. Беременна от своего же собственного отца… или же от его дружков… это клеймо, означающее крест на жизни практически на её старте. Конечно, я любила детей, но чтобы это всё было так… в такое время – худшее, что могло произойти.
После осмотра, врач сказала подняться в кабинет, где мне предстояло сдать кровь на анализ. По моим испуганным глазам и запинаниям, девушка, которая сидела там, сказала мне не переживать - результат постарается дать в течении часа и сразу же перекинет результат моему гинекологу.
Я спустилась. Предстояло сделать ещё узи брюшной полости. Мужчина, который и проводил эту процедуру, сказал, что плодного яйца в матке, трубах (что означало бы внематочную беременность, а следовательно - операцию по прерыванию) не видит. Однако, это не окончательный диагноз. Если срок мал, то узи может дать не точную картину. Ответ был в результате моей крови.
На трясущихся ногах я вернулась под кабинет гинеколога и стала ждать, пока та вызовет меня. На телефон пришла смс от Ворона:
"Как дела?"
"Сижу под кабинетом. Прошла осмотр, сдала кровь, узи. Жду результатов"
"Что сказали на узи?"
"Матка, трубы - чисто, но это не даёт гарантии"
"Да, я знаю. Сколько ждать результатов?"
"Сказали, что в течении часа будет"
"Подойти к тебе?"
"Не надо". "Хотя...". "Если через минут 20 меня не вызовут - подойти пожалуйста. Это время я ещё смогу высидеть"
"Хорошо. Напиши, когда идти. Не переживай"
Я старалась это делать, но все попытки были четны. Время тянулось перед моими глазами на часах, как резина. Прошло 14 минут. Я уже хотела писать Ворону, чтобы он всё же подошёл сейчас, но тут двери открылись и врач сказала мне зайти.
- Ну, что я могу тебе сказать, - вздохнула девушка, отложив бумаги.
Каждой частичкой своей души я молила Богу, в которого не верила, чтобы она сказала мне, что у меня ещё есть шанс забыть это и начать новую страницу в своей жизни:
- Следы от попыток проникновения есть, но они не удачные. Этот контакт был против твоего желания? - я не смогла сказать это в слух и молча кивнула. - Понятно. Может, записать тебя к психологу, который занимается жертвами сексуального насилия?
- Нет, не надо.
- Это анонимно, не переживай.
- Мне правда не надо.
- Ладно. Насчёт обследования. Узи чистое. И сейчас пришёл результат твоей крови. Уровень ХГЧ в пределах нормы. Беременности нет.
Я не смогла удержать слёзы и в порыве эмоций, обняла девушку.
Казалось, я вышла из этой клиники абсолютно другим человеком. Увидев Ворона около машины, я бросилась бежать к нему, с радостной улыбкой, сковавшей всё моё лицо. Вокалист, заметив такую картину, сам заулыбался мне и пошёл навстречу. Я буквально налетела на его, обняв со всей силой:
- Я не беременна! Не беременна! – чуть ли не кричала я от радости.
Несколько людей на парковке ошарашенно обернулись в нашу сторону. На секунду, мне стало стыдно. Но тут блондин поддержал меня:
- Да. Она не беременна!! – закричал он, подняв голову. – Всем слышно?! Она чиста и невинна, не то, что ваши жизни!
Я рассмеялась, снова обнимая парня.
Мы решили заехать в кафе и перекусить.
Сели за самый дальний столик. Заказали пиццу и по самому большому детскому коктелю, который тут был:
- Ну, что? – улыбнулась я. – Теперь моя очередь задавать тебе неудобные вопросы.
- Ну, попробуй, - рассмеялся вокалист.
- Так значит, ты Аддерли?
- У Сары просто язык длинный.
- Ударение же на "а", верно?
- Да.
- Ну, а что? Ворон Аддерли... звучит. Очень даже.
- Это и был твой неудобный вопрос? - усмехнулся блондин.
- Нет. Это так, разогрев. Ты девственник?
- А ты как думаешь? - по глазам вокалиста совсем не было заметно, что я его чем - то смутила.
- Думаю, нет, - я улыбнулась ему в ответ.
- Правильно думаешь.
- И...давно ты её лишился?
- Да. Несколько лет назад.
- Серьёзно? Сколько тебе было?
- Не помню. Может, лет 15. Я не акцентировал внимание.
- Правда? Тебе было всё равно?
- Да. Абсолютно. Так как само действие интереса не представляло.
- Оу... а.. твоя девушка знала, что тебе всё равно?
- Это не была моя девушка.
- Что? - у меня рот чуть приоткрылся. - Ты спал просто со знакомой?
- Нет. Я её не знал.
- То есть... как?
- Мы были знакомы от силы час.
- Я в шоке. Но... если вы всё же переспали, значит она была какой - то особенной?
- Правильнее сказать так: это была одна девушка из десятка таких же. Переспали один раз и всё.
- Так… значит ты бабник?
- Ну… я был им, - усмехнулся парень и посмотрел в окно. – И довольно, кстати, хороших результатов достиг.
- Это как?
- Ну… за неделю я мог поменять несколько девушек, - блондин посмотрел на меня. - Многие бегали за мной потом ещё несколько месяцев. Писали письма, рыдали, одна даже преследовала, а такой образ жизни был у меня около полугода.
- А потом что? Надоело?
- Ну…видимо, потом, в жопе детство кончилось и я задумался о серьёзных отношениях.
- А они были? – я спросила с осторожностью, чувствуя, что подбираюсь к запретной черте.
- Один раз, - его голос изменился. Стал более серьёзным, низким и с оттенком грусти.
- Понятно… не будем об этом говорить.
- Спасибо, - он слабо улыбнулся мне в знак благодарности.
Принесли наши коктели. Мы чокнулись ими, будто там было самое настоящее бордо. Почти всё кафе поедало нас глазами, но я была настолько счастлива, что ничего вокруг себя не видела, кроме этого большого клубничного коктеля и Ворона рядом.
Доев, мы вышли из кафе, сели в машину и тронулись в путь. Домой.
Когда до того оставалось всего несколько коротких улиц, блондин остановил машину на обочине и, аккуратно одарив меня изучающим взглядом, сказал:
- Не хочу возвращаться.
- Не хочешь? Почему?
- Просто не хочу. Давай сегодня побудем вдвоём. Хотя бы несколько часов.
- Правда? – на моём лице расцвела широкая, но стеснительная улыбка.
- Ты против?
- Нет, конечно. Я только за. А что мы будем делать? Куда поедем?
- Не знаю. Куда – нибудь, - на минуту он задумался, а затем снова завёл двигатель, разворачивая машину прочь от дома.
- И куда мы?
- Увидишь.
- Опять таишь?
- Думаю, тут это будет уместно, - улыбнулся мне вокалист и машина стала стремительно набирать скорость.
Я думала, что мы едем снова в тот лес. И была очень даже не против. Но итог меня удивил – это был парк развлечений: большой, яркий, с множеством вывесок, криков, визга, шума…
Поставив мустанг на стоянку, мы пошли ко входу:
- Ты меня удивляешь всё больше и больше, - сказала я, до сих пор не в силах унять улыбку и удивление.
- Что в этом удивительного?
- Ну… я не думала, что ты ходишь в такие места…
- Я и не хожу.
- То есть? Но ведь мы…
- А сегодня мне захотелось это сделать. С тобой, - вокалист обнял меня за плечи.
Я окончательно растаяла, полностью отдавшись радости.
Не знаю, сколько там было аттракционов, но, кажется, мы прокатились на каждом из них. Конечно, перед такими, как «горки» с их адским поездом, «ракушки», которые раскручивались на большой высоте в множестве фонариков, тир - я столбенела. Но Ворон не давал мне шансов на отказ, сам не теряясь ни перед высотой, скоростью, резкими обрывами. Его смелость вселяла уверенность и в меня.
Кстати говоря, его обращение с шуточным оружием, которое мы получили на последнем аттракционе, привело меня в самый настоящий шок. Он обходился с ружьём так, будто с рождения ходил с ним. Выстрелы все до одного попали в точку. Ошеломлённый парень, который там работал, уже хотел нам отдать приз в виде большого, стандартного, толстого, пушистого медведя, но на это вокалист отрицательно замотал головой:
- Нет, нет, нет. Не надо этот плюшевый ужас. Дайте лучше вот это, - он указа на то самое ружьё, с которого и произвёл победные выстрелы.
- Его? – удивился тот. – Я не могу… это же…
- Я знаю, что у вас под прилавком ещё не один такой лежит. Или вопрос в деньгах? – пронеслось молчание. – Ну, так. Сколько?
- Нет, дело не в деньгах.
- Тогда в чём?
- Что я скажу владельцу?
- Скажите, что пришёл ужасно невоспитанный, крашеный дебил в чёрных шмотках и украл его. Взял из вашего кармана ключик, отстегнул этого малыша и ушёл. Всё просто.
- А вы можете?
- Не хотелось бы делать этого. Поэтому, я и прошу. Спокойно.
- Но зачем он вам?
- Я стрельбой увлекаюсь. И сейчас, с каждого города, стараюсь привести такой атрибут. Для коллекции.
- Ладно. Только спрячьте его, - сдался парень, отстегнув оружие от цепочки, привязанной к прилавку.
- Благодарю, - вокалист быстро спрятал ружьё под плащ и мы отошли от тира.
- Зачем ты это сделал? – спросила я, когда мы прошли несколько шагов.
- А ты хотела того медведя?
- Нет, просто мне интересно, зачем ты взял это ружьё?
- Всегда хотел себе такое. Знаешь, что – то мне тут надоело. Давай отойдём немного от этой толпы?
- Давай. А куда?
- Пойдём. Я знаю одно место.
Пройдя весь парк, мы подошли к самому его концу, вышли за ограждение и пошли вниз по извилистой тропке. Деревья всё сгущались. Идти было трудно, но парень не останавливался. Кажется, он точно знал дорогу.
Мы подошли к какой – то старой ограде. На ней ветхий красный знак, с надписью: «Проход запрещён!». Ворон лихо перелез этот заборчик:
- Ты что делаешь? – я подошла к ограде. – Тут же написано, что…
- Ты мне не доверяешь? – улыбнулся мне парень по другую сторону. – Или боишься?
- Боюсь? Нет уж, - рьяно ухватившись на железные прутья, я полезла наверх.
- Значит, ты смелая? – задумчиво спросил меня вокалист, идя дальше.
- Ну, не то, чтобы очень. Но не трусишка.
- Это хорошо, - его улыбка стала похожа на ухмылку плохого супер – героя из фильмов.
- Это почему ещё?
- Скоро узнаешь.
И тут, из – под верхних веток деревьев, я заметила какие – то железные балки. По – началу, я не понимала, что это такое? Но спустя несколько минут ходьбы, я поняла - это был большой мост. Мы наконец – то вышли из деревьев. Перед нами раскинулась большая, глубокая река прямо под обрывом, к которому мы и подошли. Мост оказался прямо под нашими головами.
С затаённым дыханием, я осмотрелась и испуганно спросила:
- Что мы тут делаем?
- А ты как думаешь? – тут блондин быстро сбросил с себя плащ.
- Что?! – я с ужасом поняла, что он имел виду. – Ты же не хочешь прыгать?!
- А что в этом такого?
- Ты с ума сошёл?! Тут же…. Метров 600, не меньше! Ты разобьёшься!
- Не разобьюсь, - парень снял кофту. – Я уже делал это, - он принялся расшнуровывать ботинки. – Ты со мной?
- Я? Смеёшься? Я уже сейчас, кажется, инфаркт словлю!
- Ты же сказала, что не трусишка?
- Да, но…. Это просто безумие!
- Да ладно. Все мы безумцы, только каждый по – своему, - он отставил обувь и в одних штанах, подошёл ко мне, взяв за руки. – А что если завтра мы умрём?
- Умрём? Как?
- Не знаю. Может, это будет автобус, или тормоза моего мустанга скажут «пока»…. Что угодно. Представь, что сегодня мы дышим последний раз. Что ты сделала в своей жизни такого, из – за чего умирать тебе было бы не страшно? Или хотя бы не так жалко?
- Ну, я…, - была в библиотеке? Прочитала больше всех книг в классе? Что я сделала?
- Ну, так что?
- Не знаю. Наверное… ничего. Но я и не хочу ничего такого.
- Тогда нам с тобой точно не по пути. Выживать и жить разные вещи. Если я тогда, в лесу, не вышиб себе мозги – я хочу жить.
Я долго думала, внутри уговаривая себя согласиться на это безумие. Ведь если так подумать – я давно хотела этого. Хотела сделать что – то невообразимое, что – то такое, на что в обычной жизни ни за что бы не пошла. То же самое чёрное платье в стиле «Ворона», стилы, но все эти мысли оставались лишь тайными желаниями и уже начинало казаться, что так, в зародыше, они и умрут. Сейчас же, у меня появилась возможность выйти из зоны своего комфорта, но как только я поняла, что что – то из моей головы наконец – то может материлизоваться – нерешительность, скованность быстро набросили на меня свои оковы. Наверное, вот так люди и теряют свои мечты. Может, пора разорвать этот порочный круг?
Трясущимися еле заметно руками, я сняла с себя байку. Вокалист понял, что я решилась и одарил меня ободряющим взглядом. По его примеру, я сняла всё, кроме штанов (и лифчика в моём случае).
Мы медленно подошли к краю:
- И как это делается? Просто делаешь шаг вперёд и полетел?
- Нет, - рассмеялся блондин. – Это вовсе не просто. В первый раз я тут час просидел, прежде чем «полететь». Надо делать это с разбега. Так меньше шансов затормозить.
- Ладно, - я еле выдавила из себя ответ. – Если что, похоронишь меня, ладно? Не хочу плавать в этой реке мёртвым бревном.
- Хорошо. А меня можешь, если что, в воде оставить. Труп тяжёлый будет. Не дотащишь.
Где – то вдалеке послышался шум. Постепенно он перерос в грохот, который всё дичал и дичал:
- Пошли, - Ворон взял меня за руку и повёл назад.
- Что это за звук?
- Сигнал. Время пришло.
Из – за лесного массива показалась голова большого, чугунного поезда. Дрожь полностью взяла меня под свой контроль:
- Не волнуйся, - улыбнулся мне блондин. Он был удивительно спокоен. – Дальше будет ещё хуже.
- Спасибо, мне лучше, - улыбка, смешанная с гримасой боли появилась на моём лице.
Я думала, его слова были пустым сарказмом, но как только первые колёса состава коснулись подвисного моста, сама конструкция будто задрожала. Казалось, что ещё одна секунду и все эти железные балки сваляться прямиком на нас. К моменту, когда чугунный зверь оказался почти над нашими головами, Ворон ещё сильнее сдал мою руку и побежал к обрыву. Мне тоже пришлось сделать эти первые шаги.
Мы всё набирали и набирали скорость, будто готовясь просто воспарить в небо. Грохот заполонил всё пространство. Стук колёс с адским напором ворвался под кожу, заставляя сердце биться в такт. В ушах пульсировала кровь. Ноги то леденели, то нагревались до такой степени, что казалось, будто на земле уже и вовсе нельзя находиться.
Прыжок.
Впервые я ощутила такое сладкое, но с тем же ужасающее чувство свободы.
Я птица, я небо, я солнце, воздух… я могут быть всем в этом мире…
Вода не хотела сразу принять меня в свои объятия, потому на входе будто обожгла руки, но глубина, на которую мы стремительно ушли, успокоила своим холодом. Казалось, все звуки в этом мире исчезли. Нет ничего кроме этой воды. Но стоило нам поднять головы над водой, в уши снова ворвался грохот. Он не был уже такой громкий, но зато теперь, после полёта, он вызывал неудержимую радость, улыбку:
- Алекс, ты в порядке? – заботливо спросил Ворон, всё ещё держа меня за руку.
- Это было просто потрясно! – радостно прокричала в ответ я, вырвав свою ладонь из рук парня, поднимая брызги во все стороны. – Мы почти улетели! Ты почувствовал?
- Да, - смеялся в ответ парень. – Почувствовал, почувствовал…
- Давай ещё раз?! – энтузиазм просто распирал меня изнутри. – Я хочу ещё! Прыгнем?!
- Я…, - блондин был немного в шоке от моего напора. – Я хотел спросить, понравилось ли тебе, но, кажется, уже получил ответ.
Следующие несколько часов были самые экстремальные в моей жизни. Но от избытка радости, тревоги, чувства свободы и полёта – я не хотела думать о том, что может произойти.
Ворон меня поразил. Снова. В своих «полётах» он мог сделать одно сальто, два… перевороты в разных вариациях. Смотреть на это, казалось, я могла просто бесконечно.
Не знаю, сколько мы могли бы там пробыть. Наверное, до поздней ночи. Но наше веселье прервал звонок Волка. Парень был весь на нервах. Оказалось, Мэдди ушли из дома спустя минут 30 после нас, сказав, что ей срочно надо по делам и с того момента будто исчезла. На звонки своего парня девушка не отвечала. В дом Ворона до сих пор не вернулась, а Волк уже места себе не находил, надумав вариантов развития событий, вплоть до убийства и расчленения.
У Ворона мало каких слов нашлось в ответ, но в этот раз эти слова нашлись у меня. Я предложила поехать к Мэдди домой и поискать девушку там. Волк вытребовал у меня адрес.
Условились встретиться там.
Ехать нам с вокалистом было далековато, поэтому мы ни на минуту не задерживались. Но Волк всё равно должен был оказаться там раньше. Поэтому, мы рассчитывали увидеть его около дома готки.
И вот. Мы на месте. Но гитариста не было:
- Ну и дыра…, - протянул Ворон, осматриваясь. – Мэдди одна живёт?
- Да. И где Волк?
- Мне почём знать?
- Может, набери ему?
Вокалист так и сделал. Тот не поднял. Мы решили не терять времени и пошли к дому.
Отворив скрипучую дверь, завернули к лестнице, как вдруг к нам на встречу буквально вылетел Волк. Он был взбешён, напуган. Пройдя мимо нас, он бросился к выходу:
- Ник! – окликнул его вокалист.
- Где Мэдди? – присоединилась я.
- Да пошла эта сучка! – озлобленно проорал в ответ Ник, захлопнув за собой двери.
Ничего не понимая, мы заторопились по скорей подняться. Дверь в квартиру Мэдди была открыта нараспашку. Тут из них вышла и сама хозяйка. Спутанные волосы, стёртая косметика и небрежно накинутый на голое тело халат:
- Куда ты? – послышался мужской голос из квартиры девушки.
Мы подошли ближе и увидели голого незнакомца, выбежавшего к двери. Увидев нас, он в панике замер, быстро прикрыв своё достоинство рядом лежавшей тарелкой:
- Вы кто такие?! – выпалил он.
- У нас такой же вопрос, - протянул вокалист, рассматривая мужчину.
- Мэдди, - я в полном недоумении повернулась к девушке.
Та растеряно стояла в дверном проёме. Из её глаз одна за другой текли слёзы. Руки готки задрожали. Она прикрыла ими лицо и, поддавшись истерике, опустилась на пол, встав на колени, согнувшись в агонии.
Ворон выставил оголённого незнакомца за дверь. А я отвела Мэдди на диван, не зная, с чего начать разговор:
- Так, блин! – за меня начал Ворон. – Что за хрень это была?!
- Я… я просто…, - девушка не могла связать и двух слов.
- И давно ты вытираешь о Ника ноги?! – зло продолжал вокалист. – Или вы с ним договорились, что каждый из вас может ходить на лево?! Хотя, по реакции Ника что – то мне так не кажется! Знаешь, открою тебе тайну – он любит тебя, дура! – он кричал на девушку почти 20 минут. Эмоции у вокалиста просто били через край.
Но вскоре он замолчал. Протёр лицо руками, тяжело вздохнул и сказал уже намного тише:
- Ну, вот. Теперь мне легче. Начнём допрос. Кто этот голый лох?
- Это… это…, - Мэдди вытерла новую порцию слёз. – Это хозяин этого дома.
- Упс…. Наверное, тогда не стоило ему по яйцам бить…. Ладно. Я так понимаю, история долгая. Слушаю, - Ворон хотел сесть. Он с опаской оглянулся вокруг, как – то скривился и дополнил. – Нет. Всё же… послушаю стоя.
Когда Мэдди заселялась сюда, было несколько проблем. И самая главная из них была - несовершеннолетие девушки. Ведь чтобы снять квартиру, пусть даже такого уровня, по всем правилам требуется разрешение от родителей. Готка его не имела, т.к. отец и мать её были уверены, что дочь живёт в общежитие, но кто же знал, что сама Мэдди, в своём время, с опозданием подала документы и место в общежитие уплыло, как победа Вампира на том конкурсе. Что ей было делать? Признаться в своём промахе она не решилась, а ночевать на улице – вариант тоже не особо привлекательный. Тут на помощь и подоспел Вампир. Он помог её найти эту квартиру. Казалось, все проблемы уже решены, но сам хозяин, который никогда особо не отличался законопослушностью, в этот раз решил «показать зубки». Наседая, требуя в приказном тоне, он всё настаивал на этом разрешении. Время шло, а заветной бумажки у него так и не появилось. Мужчина тогда пришёл к Мэдди, которая на «птичьих» правах уже жила в этой квартире и поставил условие: либо он получает долгожданное разрешение, либо, если не хочет оказаться на улице, каждый месяц вместе с арендой она будет доплачивать ему, чтобы он закрывал глаза на отсутствие разрешения. И сегодня как раз был день «выплат»:
- Как ты могла согласиться на такое? – ошарашенно спросила я девушку после рассказа.
- У меня не было выхода. Куда мне было идти? – стыдливо отвечала та, опустив глаза.
- Не все же такие, как он. Нашёлся бы тот, кто согласился квартиру сдавать нормально.
- Да, такие люди нашлись, не спорю. И квартиры у них были намного лучше, чем эта. Но и цена, соответственно, тоже. Ты же знаешь сколько я получаю. Как я смогла бы платить?
- Конечно, были квартиры лучше, - протянул Ворон, оглядывая потёртые стены с подтёками. – Хуже то некуда… извиняюсь, вырвалось.
- Почему ты молчала всё это время? – продолжила я.
- А ты бы сама призналась в таком? Мне было стыдно.
- Мэддалин, - обратился к ней вокалист. – Можешь считать меня сволочью бессердечной, но мне тебя не жалко. Нисколько. Если бы ты действительно хотела, то смогла бы найти вариант без постели….
- Я же сказала, - та стала защищаться. – Я пыталась, но…
- Всё это пустые оправдания! Давай посмотрим в корень проблемы: изначально ты сама пропустила сроки подачи документов. Это твоя вина. Так что не надо сейчас прикрываться то деньгами, то ещё чем – то. Если так судить, то каждый из нас может начать оправдывать себя. Только твоего предательства это никак не покроет. Ник же был искренний с тобой. И обычно, чтобы ты знала, он ведёт себя по – другому. Интрижки, свидания на один раз – всё это по его части, но он никогда не изменял своим, даже самым несерьёзным отношениям. Волк никогда так не волновался ни за одну свою пассию. Ты бы слышала, какой у него был испуганный голос, когда он позвонил нам. Да, я сейчас защищаю своего друга, потому что отлично могу представить, какого ему сейчас, - парень замолчал, медленно подошёл к раковине на кухне, заглянул туда и, наверное, увидел ту ржавчину и «милых» тараканов, которые ужаснули меня в первый раз. – Твою ж мать… вот это дерьмо… эти «апартаменты» не то что секса не стоят, даже прикосновения через марлю уже за глаза будет! – он вернулся к дивану. – Ладно. Говорить можно долго. Я не хочу вмешиваться в ваши с Ником отношения, но если это конец, то на твоём месте я хотя бы извинился перед ним. Ведь парень ни в чём не виноват.
- Я не хочу его терять, - тихо сказала Мэдди, вытирая слёзы. – Я просто не знаю, что сейчас делать. Он станет меня слушать?
- Можешь, конечно, попробовать, но я не уверен, даст ли это какой – то результат? - вокалист отошёл к двери. – Алекс, идёшь? Я больше не могу выносить этот запах гнилой плесени. Голова уже болит.
Я мимолётно обняла готку, а затем быстро пошла к двери.